***
— Скажите, профессор Макгонагалл, вы помните события Самайна 1991 года? Когда в замке оказался тролль? — Да, я помню. — По нашим сведениям, вы весьма поверхностно изучили происшествие и не проверили лично состояние учеников вашего факультета, сказав только: «Если с вами все в порядке, вам лучше вернуться в башню Гриффиндора». Таким образом переложив заботу о здоровье ваших подопечных на них самих? — задал первый воспрос главный следователь ДМП Питер Ругхарт. — Это было давно, я уже не помню подробностей, — стушевалась Минерва, смутно припоминая, что после того инцидента, действительно, никто в Больничное крыло не попал. — У нас есть запротоколированное воспоминание очевидца, в котором указано, что вы поступили именно так, хотя мисс Грейнджер едва смогла встать, да и другие участники потасовки, как минимум, опустошили свой магический резерв, будучи студентами только первого курса, а еще у них были глубокие порезы, ссадины, синяки, которые в этом возрасте дети еще не умеют залечивать самостоятельно. — Возможно, все было именно так, но мне нужно было думать обо всем факультете, а не только об этой неугомонной троице, — по-кошачьи фыркнула Минерва. — А как, кстати, вы могли не заметить отсутствия на ужине одной первокурсницы? Куда смотрели ваши старосты? — присоединился со своим вопросом руководитель следственного отдела Аврората Медоган Скоулдж. — Хэллоуин очень активный праздник, в кутерьме сложно вести учет студентов. — То есть вы виноваты, но не раскаиваетесь, снова перекладывая вину, теперь уже на праздник? Минерва ничего не ответила, лишь пожала плечами. — Вы действительно ответили, как вы их называли, «неугомонной троице», когда они пришли к вам за помощью для спасения якобы философского камня: «Я думаю, что вам троим лучше выйти на улицу и как следует насладиться хорошей погодой»? И после этого ушли, оставив детей самих решать, что им делать? — Не было никаких причин для беспокойства. Дети сами спровоцировали все, что потом произошло. — Очень удобная позиция, — кивнул руководитель следственного отдела. — Мы в курсе, что именно происходило в том Лабиринте. Вы знаете, какой психологический стресс пережили дети? И вместо того, чтобы отправить их на реабилитацию, Поттер и Грейнджер отправляются к маглам, да и Уизли не было оказано никакой психологической помощи, только залечен перелом. — Это дело мадам Помфри. Я не колдомедик, чтобы знать, что кому потребуется. Особенно в такой тонкой области, как ментальное здоровье. — И я не удивлен. Вы снова ни при чем! Просто восхитительно! — обрадовался чему-то главный следователь ДМП. — Когда наступил следующий учебный год и Джинни Уизли попала под влияние тёмного артефакта, от василиска, разбуженного этой неосмотрительной юной леди, пострадали несколько учащихся. Из них двое — гриффиндорцы: Колин Криви и Гермиона Грейнджер. Почему вы не настояли на покупке мандрагор для изготовления специального зелья? Уверен, что, узнай Совет попечителей правду, он выделил бы на это деньги незамедлительно! — рявкнул Гиппократ Сметвик. — Вам бы самой не помешало полежать камнем четыре-пять месяцев, чтобы оценить, что дороже: деньги или здоровье. — Не смей мне хамить, Гиппократ! — вспыхнула Минерва. — А что, я должен тебе диплом вручить за то, во что превратились тела детей? И при этом снова никакого осмотра целителем, никакой реабилитации. Просто все поехали по домам, включая мистера Поттера, которого укусил василиск! Его даже не осмотрели в Больничном крыле, зато туда отправили мисс Уизли, виновницу всех бед! Минерва решила никак не реагировать на реплики Сметвика, уставившись на портрет какого-то профессора Хогвартса далеких веков, что висел в учительской. — Теперь самый интересный вопрос. Откуда у вас взялся хроноворот? Кто дал вам право передать его в руки несовершеннолетней волшебницы, да еще для смертельно опасного ежедневного использования? — поинтересовался Питер Ругхарт. — Таково было распоряжение директора, — скупо ответила Макгонагалл, поджав губы. — А вы знаете, что вы своим слепым послушанием разрушили будущее бедной мисс Грейнджер? Последствия частого использования хроноворота необратимы, их можно лишь приостановить, и это весьма не просто! Вам её не жаль? — уточнил целитель Тики. — Таково было распоряжение директора, — повторила Минерва. — Вы отняли уже очень много моего времени. Директор давно отвык от близкого общения с учениками, это для него тяжело. Мне нужно вернуться к факультету! — Не станем вас больше задерживать. Ведь других ответов, кроме того, что вы не виноваты и что так распорядился директор, мы от вас не дождемся? — Но все так и было, — безапелляционно заявила упрямая шотландка, поднялась и покинула учительскую. — Сейчас сюда прискачет Альбус, и допросить Снейпа толком не получится, — прозорливо заметил руководитель следственного отдела Аврората Медоган Скоулдж, который, в отличие от Питера Ругхарта, выпускника Дурмстранга, отлично знал директора Хогвартса. — Тогда заберем Снейпа с собой в ДМП — у меня есть полномочия снимать защиту с любого камина, — кивнул педантичный англичанин с австрийскими корнями. — Поспешим в кабинет зельеварения. Но кто же присмотрит за факультетом в его отсутствие? — Слизерин — не Гриффиндор. Старосты обеспечат полный порядок, пока их декан будет отсутствовать, — ответил слизеринец Сметвик. — Поспешим, если не хотим столкнуться с Альбусом. Основные моменты Минерва так или иначе подтвердила. Показания Снейпа — больше формальность. Детей будем допрашивать, если потребуется.***
Обыски закончились до обеда. Когда все четыре факультета заняли свои места за столами, Долорес Амбридж встала и сказала: — Результаты проверки показали, что вы еще не так безнадежны, как полагали. Гриффиндору повезло, что в башне не так давно проводился повальный обыск, связанный с задержанием братьев Уизли, потому, не считая одного фиала зелья приязни, у львов ничего обнаружено не было. Почти такой же результат на Слизерине, хотя наше общее мнение — что дети Салазара просто не держат ничего опасного на территории факультета. Потому при отрицательном результате факультет получает предупреждение. В башне Рейвенкло были обнаружены тайники в общей гостиной. Зелья не запрещенные, но и не рекомендованные. Предупреждение, и факультет лишается пятидесяти баллов. Вороны приняли взыскание стоически, они знали, за что, и не возмущались. — Больше всех меня удивил факультет Хаффлпафф. Они даже не прятали то, что хранили открыто в своих комнатах. Мы собрали целую корзину фиалов, и это отнюдь не медицинские зелья! Барсукам должно быть стыдно! Сто баллов с факультета и предупреждение. Каждый, у кого были найдены условно-запрещенные зелья, получит персональные отработки. После обеда можете вернуться в свои гостиные. Занятий сегодня больше не будет. Това заметила, что Снейп снова отсутствует за преподавательским столом. Она посмотрела на Драко, и тот красивым жестом как бы невзначай приложил руку к голове, изображая «отдающего честь», а глазами указал на камин. Получалось, что Северуса забрали в Аврорат? Нужно было срочно поговорить с Долорес. Заметив беспокойство Товы, Амбридж, следуя на выход, прошла позади стула профессора рун и тихо шепнула: — Нет причин для волнения. Ему просто задают вопросы про Грейнджер. Това расслабилась. Арест Снейпа сейчас был бы очень некстати.***
Гермиона Грейнджер не понимала, зачем её поместили в больницу Святого Мунго. Она прекрасно себя чувствовала, только очень-очень хотела видеть Гарри Поттера. Она хотела вернуться в Хогвартс, очень хотела и, наверное, сделала что-то не так, поэтому её руки привязали медицинскими путами к кровати и навели сонные чары. На следующий день с ней беседовал целитель Тики. Он спокойно выслушал все её жалобы и желания. Обещал снять путы, если она добровольно согласится смирно посидеть, пока он исследует её разум изнутри. — Это что-то вроде Окклюменции? — уточнила Гермиона, которая слышала, как профессор Снейп и директор Дамблдор говорили о том, что Гарри нужно научиться защищать свой разум, а для этого требовалось начать уроки ментальной науки. — Нет, я буду использовать Легилименцию, можно сказать, противоположность Окклюменции. Вы можете не волноваться, я — целитель и давал клятву о непричинении вреда и сохранении конфиденциальности личных сведений, которые мне могут стать известны во время работы с вашим разумом. — А когда вы меня отсюда выпустите? — Пройдет одна-две процедуры, и вы выйдете из моего отделения. Янус Тики совершенно не обманывал юную ведьму. Если после удаления внушений Гермиона останется хотя бы большей частью в своем уме, из отделения Душевных недугов она выйдет быстрее, чем прогнозировал Хэйс, но только для того, чтобы оказаться в отделении Магофизиологических врожденных и приобретенных отклонений и расстройств. Там её уже ждал целитель Экразерус, заинтересовавшийся её случаем: ему еще не попадалась шестнадцатилетняя ведьма, подвергшаяся такому количеству вредных воздействий. Гермиона с готовностью согласилась на сеанс Легилименции. Медбратья (а в отделении Душевных недугов ведьмами были только целительницы) освободили юную волшебницу от пут и усадили на стул. Второй, напротив нее, занял Тики и аккуратно погрузился в разум пациентки. Он просмотрел недавние воспоминания и нашел затертые участки. Тот, кто поработал над разумом Грейнджер тщательно замел следы. Вмешательство было произведено непрофессионально. Слишком толстыми были «канаты», опутывающие гипоталамус, отвечающий за половое влечение, привязывая к нему образ Гарри Поттера, выглядящий в ментальной проекции, как полупрозрачная колдография. Слишком было увеличено расположенное в височной доле миндалевидное тело, отвечающее за чувства и эмоции. Неудивительно, что вместо тихой любви и привязанности у бедняжки возникла маниакальная страсть. Янус ювелирными движениями рук своего ментального тела распутал «канаты», уничтожил образ Поттера и уменьшил до нормального размер части мозга, подвергшиеся корявому воздействию. Теперь юная ведьма полностью лишится влечения к Мальчику-который-выжил, и не только с сексуальным подтекстом, а вообще любых чувств к нему. Он полностью удалил образ Поттера, теперь он для Грейнджер все равно, что незнакомец. К сожалению, интенсивная работы миндалевидного тела, вызванная его увеличением, стагнируется с момента возвращения к нормальным размерам до полной нормализации нейронных связей. У Гермионы, скорее всего, снизится модуляция памяти, общая социализация, вплоть до легкой формы болезни Альцгеймера. Может смениться сексуальная и политическая ориентация, возрасти тревожность, появиться агрессия. Тики погрузил пациентку в сон, оставалось дождаться её пробуждения. Когда на следующее утро ведьма открыла глаза, первое, что она увидела — внимательные глаза Януса Тики. — Как вы себя чувствуете? — Замечательно. Вы отпустите меня сегодня? — Чтобы принять решение по этому поводу, я прошу вас пройти небольшой тест. — Да, конечно, я всегда была первой во всех тестированиях в магловской школе. Целитель подал пациентке что-то вроде пюпитра с прикреплёнными к нему обычными листами А4 и магловской ручкой. — Да, я пользуюсь этими достижениями немагов, — с улыбкой кивнул на немой вопрос Гермионы Тики. Полчаса ушло у юной ведьмы, чтобы ответить на почти сотню вопросов, которые постоянно повторялись в разных формулировках, чтобы исключить возможность лжи. Десять минут потребовалось главе отделения Душевных недугов, чтобы признать состояние пациентки удовлетворительным. — В моем отделении вам больше нечего делать, но с вами очень хочет поговорить глава отделения Магофизиологических врожденных и приобретенных отклонений и расстройств целитель Экразерус. У него есть для вас важная информация. Медбратья вас проводят. В больничной ночной сорочке и накинутой на нее лаймовой мантии целителя, которую ей одолжили в отделении Душевных недугов, в местных тапочках, Гермиона Грейнджер прошла в правое крыло этого же этажа в сопровождении двух молодых, но крепких волшебников, которые ввели ее в кабинет целителя Экразеруса, помогли сесть в кресло у его стола и ушли. — Доброе утро! Что вы хотите мне сообщить? Я хотела бы побыстрее покончить со всем. Я еще не завтракала, мне нужно спешить, чтобы вернуться в Хогвартс, — нетерпеливо произнесла Гермиона. — Для того, что я собираюсь вам сказать, вы найдете время. Если вы прямо сейчас не начнете лечиться, то процесс старения вашего тела будет наращивать скорость, а магия покидать ваше тело. Через десять лет вы станете сквибом и будете выглядеть минимум на семьдесят магловских лет. Так что если вам нравятся морщинистая кожа в пигментных пятнах, обвислая грудь и редкие волосы, а также плевать на возможность колдовать — спешите в Хогвартс. Если бы перед целителем Экразерусом сидела прежняя Гермиона, она бы очень эмоционально отреагировала на такие ужасные новости. Но эта версия Грейнджер только спросила, на чем основан такой прогноз, и сможет ли он её вылечить. — Пациентами моего отделения чаще всего являются дети чистокровных родов, рождающиеся с выраженными проблемами магического, физического или умственного характера. Виной тому замкнутость нашего сообщества, распространенные близкородственные браки. Пациентов с приобретёнными сложностями почти не бывает. Вы — просто эталонный пациент. У вас, мисс Грейнджер, наблюдается весь букет проблем. Откуда? Пожалуйста. Приведу лишь один пример. — Я готова его выслушать. — На втором курсе ваш организм испытал два стресса: употребление Оборотного зелья с волосом животного и парализация взглядом василиска, которая длилась несколько месяцев. Первый был ударом по основе основ, клеткам организма. Маги не могут с помощью Оборотного средства превращаться в существо другого вида. Но вы приняли такое зелье, магическая сила которого, запрограммированная на оборот, начала обращение, но ваша собственная магия его заблокировала, почувствовав смертельную угрозу для вас. Потребовалось несколько недель, чтобы свести мутацию клеток на нет. Хорошо бы после этого было отправить вас куда-нибудь в магический санаторий, где проводится реабилитация после таких тяжелых стрессов для организма волшебников. Но вместо этого вы кидаетесь под взгляд василиска, который затормаживает все физиологические процессы вашего тела на девяносто процентов. В таком состоянии вы пребываете несколько месяцев. Удивительно, как вы вообще перенесли это, не лишившись магии уже тогда. Далее, в начале третьего курса вам в руки попадает хроноворот. — Мне его дали! — Неважно, как вы его получили. С помощью этого опасного артефакта вы сами запустили ускоренный метаболизм, увеличивая количество часов в сутках, заставляя свое тело работать на магической подпитке, исчерпывая все его естественные резервы. Сейчас вам шестнадцать, но сканирование исчисляет ваш возраст как двадцать лет. Внешне вы тоже выглядите старше своего возраста. — Но я же перестала пользоваться хроноворотом?! — А процесс уже запущен. Ваши клетки, которые не восстановились после принудительной мутации, а потом уснули под воздействием взгляда василиска, восприняли новый ритм жизни, как норму, и до сих пор все их внутренние процессы идут в ускоренном режиме. Предполагаю, что уже к концу этого учебного года вы будете выглядеть, как двадцатилетняя ведьма, а внутренний возраст перевалит за двадцать пять. И это мы еще не учитываем ваше столкновение с троллем и дементорами… — Что вы предлагаете, — почти равнодушно спросила Гермиона, испытывая из всех эмоций лишь злость на Макгонагалл, что дала ей хроноворот, Дамблдора, который не купил мандрагоры для зелья, а ждал их созревания, и Министерство, наполнившее окрестности Хогвартса дементорами. — Ваша палата номер два. Если вы готовы к непростой и не быстрой борьбе за свою жизнь и магию, то ваша палата — номер два.***
Вчерашние события встревожили директора. Все, кто допрашивал Минерву, таинственно исчезли из замка, как только их беседа завершилась, и Дамблдор влетел в уже опустевшую учительскую. Он почти не слушал, что говорила во время обеда Амбридж, думая о своем. На ночь пришлось принять Сонное зелье. Чем старше он становился, тем сложнее засыпал. Следующим утром за завтраком Альбус Дамблдор получил уведомление, что в полдень его ожидают в Министерстве Магии для трехсторонних переговоров по вопросу о выплате Сириусу Блэку компенсации за проведенные им двенадцать лет в Азкабане без приговора, а вернее, без приговора, следствия и суда. Интересы Министерства будут представлять Амелия Боунс и Корнелиус Фадж, со стороны Сириуса Блэка на встрече будет его законный представитель, доверенное лицо мистер Малоун Блетчли, адвокат из Гильдии мастеров магического права. Мистер Дамблдор может присутствовать сам или прислать своего законного представителя. Если третья сторона проигнорирует встречу, то размер компенсации будет назначен в результате переговоров представителей Министерства и мистера Блэка. У Альбуса, привыкшего годами все свои проблемы разрешать чуть ли не взглядом, никакого законного представителя не было. Директор Хогвартса отправил Блэку уже десяток писем, но все они вернулись обратно, это говорило о том, что Сириуса, скорее всего, на острове нет. Уехал ли он на континент, или отправился еще дальше, в одну из Америк, тут можно было только гадать. Такая спонтанность была характерна для Блэка, а вот то, что он оставил заниматься своими делами законного представителя, было совершенно не в его духе. Да и выбор барристера казался очень странным для Сириуса. Малоун Блетчли, из рода Блетчли, потомственных слизеринцев. Сейчас в Хогвартсе учится его племянник, Майлз Блетчли, студент-слизеринец, вратарь команды Слизерина по квиддичу, блестяще зарекомендовал себя у профессоров Хогвартса за все годы обучения. Его отец — Пожиратель смерти. Интересно, Малоун тоже, как и его старший брат, из сторонников Воландеморта? Как бы там ни было, Альбусу пришлось отправиться в Министерство. Унизительным являлось то, что камин в его кабинете был заблокирован, как и все камины замка, и существовало только две альтернативы: отправиться пешком в Хогсмид, а там воспользоваться камином Розмерты в «Трех метлах» или общественным в Почтовом отделении; или идти к Амбридж, предъявив письмо из Министерства, чтобы его проход через камин Долорес был обоснованным. Эта министерская крыса, скорее всего, уже знала от Фаджа, что его вызывают и зачем он понадобился, но от самого факта необходимости объяснений Дамблдор просто приходил в ярость. Это была его школа! Как он вообще допустил такое? Нужно срочно что-то предпринять, чтобы усилить свои позиции. Если Поттер снова проигнорирует его приглашение, он, пожалуй, действительно займется Лонгботтомом. Невилл не так хорош, как Гарри, зато он сам рвется в бой.