Hogwarts.losers.net

— Как мы уже вам сказали, это не задержание и, не приведи Мерлин, не арест, — ухмыльнулся Сметвик. — Это даже не дача свидетельских показаний. — Мы проводим доследственную проверку, чтобы определиться, достаточно ли оснований для открытия дела о причинении вреда, вследствие преступной халатности, умышленного оставления в опасности, не оказания должной медицинской и психологической помощи ряду учеников школы Хогвартс, — глядя на Снейпа холодными глазами, произнес главный следователь ДМП Питер Ругхарт. — Готовы ли вы к добровольному сотрудничеству? — Разумеется, — кивнул Снейп. — Как декан одного из факультетов школы и ее профессор я обязан оказать всяческое содействие любым действиям, который будут направлены на защиту студентов. — Вы согласны на применение в ходе нашей беседы «Ллудд Лло Эрейнт»? — уточнил Питер Ругхарт. — «Серебряная рука Ллудда»? А разве это не давно утраченный артефакт? — В первой четверти века лорд Мортимер Уилер и леди Тесса Уилер организовали магические археологические раскопки в Лидни Кэмп, своем поместье в Глостершире. Причиной тому были интересные записи, обнаруженные леди в семейном архиве супруга. В 1925 году им повезло обнаружить то, что осталось от древнего храма в честь Ноденса, более известного нам, как Нуаду или Нудд, или Ллудд. На единственной сохранившейся стене святилища был найден мозаичный портрет с подписью «Викторин Толкователь» и у ее подножия каменный ларь, в котором и обнаружилась «Серебряная рука Ллудда», — сообщил Ругхарт, открывая резной деревянный сундучок и извлекая из него алую бархатную подложку-подушку, на которой покоилась серебряная копия руки героя валлийских легенд Викторина Толкователя, который, как было сказано, безошибочно отделял (толковал) правду от лжи, касаясь говорившего рукой. Её-то он завещал после своей смерти Ллудду, который превратил мертвую плоть в серебряный магический артефакт. — Супруги Уилер передали этот бесценный артефакт для изучения и хранения в Отдел Тайн. Невыразимцы, правда, обычно не дают его нам для использования по назначению, утверждая, что Веритасерум абсолютно надежен. — И за что мне оказана такая честь? — вопросительно выгнул бровь Северус. — Вы гениальный зельевар, как мне сказали. А что изобрел один гений, другой всегда может найти способ обойти. Так что, поло́жите свою правую руку поверх «Серебряной руки Ллудда»? — посмотрел прямо в глаза Снейпу Ругхарт. — Могу я отказаться? — Можете, но тогда в следующий раз мы вас вызовем официально, и в каком качестве, с учетом вашего прошлого, непонятно, — хмуро проговорил руководитель следственного отдела Аврората Медоган Скоулдж. — Вы можете не отвечать на те вопросы, ответы на которые посчитаете опасными для себя. — Всем есть, что скрывать. Я — не исключение. Но, пожалуй, в делах, связанных с Хогвартсом, у меня нет секретов, — ответил зельевар и осторожно положил свою руку поверх серебряной длани. — Вы помните события Самайна 1991 года? Когда первокурсники Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер и Рональд Уизли оказались вынуждены вступить в схватку с троллем? — задал вопрос глава следственного отдела. — Насчет «вынуждены» — я бы поспорил. Они могли убежать, позвать на помощь профессоров, а не устраивать это показательное тупогероическое шоу. Но да, я помню все, что видел и о чем слышал, — подтвердил профессор Снейп. — Что конкретно вас интересует? — Что вы увидели и услышали, когда прибежали к месту нападения вместе с профессором МакГонагалл и профессором Квирреллом? — уточнил Питер Ругхарт. — До того, как я увидел детей и тролля, я слышал его рев и звук тяжелых ударов. Потом крики учеников и очень громкий звук падения тела, как потом выяснилось, тела тролля. Когда же мы добежали до места, то я увидел Поттера, который вытирал свою палочку о штаны опасного магического создания, лежавшего в отключке, Уизли, стоявшего посреди разгромленного туалета с привычным ему туповатым видом, и Грейнджер у стены прямо напротив двери, собирающуюся, судя по ее виду, вот-вот потерять сознание от ужаса. Мальчишки тоже выглядели неважно, как минимум у каждого были ушибы и гематомы, а возможно, и более серьезные повреждения. Как-никак, эти остолопы сражались с троллем, если то, что они вытворяли, можно было назвать сражением. — Какие действия на месте происшествия предприняла декан МакГонагалл? — Она отчитала первокурсников, возомнивших себя охотниками за темными тварями, сняла с них баллы за идиотизм, потом добавила за гриффиндурство и отправила на факультет. — Это все? Как вы оцениваете ее поведение в данной ситуации? — уточнил главный следователь ДМП. — Я не могу дать оценку её действиям, ибо ограничен рамками субординации. Миссис МакГонагалл является моей коллегой по преподавательской работе, занимает равную со мной должность как глава Дома Гриффиндор и является старшей по должности как заместитель директора. — Тогда такой вопрос. Если бы это были студенты вашего дома, то что предприняли бы вы? — спросил Скоулдж. — Этой ситуации бы просто не могло быть. Представим, что первокурсников в моем Доме десять человек. Одна первокурсница не пришла на праздничный ужин. Об этом тут же стало бы известно префекту Дома, который быстро известил бы меня. На поиск первокурсницы были бы отправлены старшекурсники, и, поверьте, они бы ее нашли очень быстро, до того, как Квиррелл ворвался бы в Большой зал с воплями о тролле. И никому из моих подопечных и в голову бы не пришло сбегать, чтобы сразиться с троллем. Да и не удалось бы. Старосты или старшие студенты перехватили бы их сразу же. — А в Доме Годрика другие правила и обстановка, не так ли? — уточнил Сметвик. — Повторюсь, я не могу давать оценку работе коллеги. — Тогда такой вопрос: куда бы вы отправили этих троих? В спальни или в Больничное крыло? — Однозначно в Больничное крыло, и сам бы проследил за результатами сканирования, причем не только физических травм, но и состояния магического ядра. Затем проконтролировал бы назначения и обязательно вызвал бы целителя душ. Далеко не каждый взрослый маг, в поединке с троллем один на один, смог бы его одолеть, а вот заработать себе кошмары на всю оставшуюся жизнь — запросто. Что уж говорить о детях. — Что вам известно о событиях конца учебного года, в которых принимали участие эти же ученики? — задал новый вопрос Медоган Скоулдж. — Летом 1991 года директор Дамблдор решил создать своего рода полосу препятствий для прохождения её командами первокурсников разных факультетов. Он пояснил, что раз новые ученики не могут играть в квиддич, такое соревнование поможет им глубже прочувствовать свою связь с факультетом и заразит духом соревновательности. — Разве это не было тайным хранилищем опасного артефакта? — поинтересовался Питер Ругхарт. — Господа, вы же взрослые маги! Поверить в то, что Николас Фламель послал для хранения в английской магической школе самое ценное, что у него есть, могут только первокурсники, да и то только гриффиндорцы! Ну, еще, возможно, барсуки. Это было выдумкой чистой воды. Я лично сварил «алую смолу», из которой директор изготовил тот самый условный «философский камень», который стал бы призом выигравшей команде. По крайней мере, так всем сказал Дамблдор. «Серебряная рука Ллудда» никак себя не проявляла, что говорило о правдивости слов декана Слизерина. — Но потом как-то все изменилось, не так ли? — осведомился Питер Ругхарт. — Совершенно верно. Профессор Квиррелл стал проявлять повышенный интерес к полосе препятствий, как если бы он действительно был уверен, что там после прохождения всех испытаний можно найти настоящий философский камень. И директор поручил мне присматривать за ним, в результате чего меня покусал разозленный профессором ЗоТи цербер. Шрам остался до сих пор. — Что заставило детей поверить в то, что «философский камень» в опасности, и сподвигнуть их пойти его «спасать»? — задал вопрос главный следователь ДМП. — Альбус постоянно устраивал для них «ситуации», которые шаг за шагом вели их принятию такого решения. Я неоднократно беседовал с ним о том, что неудачное прохождение ими испытаний чревато серьезными травмами и другим вредом здоровью. К примеру, даже при удачной разгадке моего задания испытуемый должен был выпить серьезную дозу Огнеупорного зелья, так как пламя на входе зачаровал сам Дамблдор. Зелье это токсично, оно и для взрослых магов рекомендовано к употреблению «с большой осторожностью», а для детского здоровья просто опасно, но другого способа для первокурсника пройти через огонь, увы, нет. Думаю, вы понимаете, что специальные чары для них в этом возрасте недоступны. — Дамблдор был осведомлен о последствиях употребления первокурсником Огнеупорного зелья? — уточнил Сметвик. — Естественно. Он неплохой зельевар, раз работал с Фламелем. Альбус знал и это, и то, что шахматы Минервы могут покалечить детей. Я сам пробовал сыграть в них и едва избежал удара копытом коня в голову, пики офицера и меча ферзя. Не знаю, о чем думала профессор МакГонагалл, создавая такое испытание. Директор тоже повел себя не слишком разумно, отмахнувшись от моих слов о его опасности. — Профессор Квиррелл действительно погиб от руки Гарри Поттера, единственного добравшегося до конца полосы препятствий? — задал еще один вопрос главный целитель. — Меня там не было. Всё, что мне известно, я знаю со слов профессора Дамблдора, который сообщил мне и Минерве, в отличие от всех остальных профессоров, что Квиррелл был одержим духом Темного Лорда, отчего его тело к моменту встречи с героем практически истлело, и потому оно рассыпалось в прах «от соприкосновения со светлой магией юного мага». Я ни о чем подобном не слышал, но пришлось принять на веру версию директора. Остальным вообще сообщили, что Квиррелл в срочном порядке уволился и покинул Британию по неотложным делам. — А Поттеру сказали о том, что он не виновен в произошедшем с его профессором? — сузил в ярости глаза Сметвик. — Я при таком разговоре не присутствовал и ничего о нем не знаю. — Ему была оказана помощь от ранений, травм, последствий употребления токсичного зелья и психологических последствий травмирующих душу событий? — Я лично влил в него универсальный нейтрализатор и предупредил Поппи, что нужна соответствующая терапия, нивелирующая влияние на организм Огнеупорного зелья. Про остальное не могу ничего сказать. Вам нужно уточнить это у Минервы или мадам Помфри. Могу предположить, что с целителем душ Поттер и его компания не встречались, так как почти сразу после этих событий убыли к себе домой. — Перейдем ко второму курсу. Вам было известно о том, что пострадавшие дети подвергались окаменению от взгляда василиска? — задал вопрос Питер Ругхарт. — Не сразу. После второго пострадавшего я заподозрил что-то такое и почти заставил Дамблдора подтвердить мою версию. — Когда вы узнали, что василиском управляла одержимая артефактом, изготовленным Темным Лордом, Джинни Уизли? — Ах, это была эта мелкая дрянь! Я вообще не был в курсе этого. Профессорам сообщили, что она была жертвой, но кого именно, мы так и не поняли из туманных объяснений Альбуса. Было ясно, что не василиск же выписывал своим хвостом те надписи на стенах, но имя виновного не было названо. — Почему Поттер после спасения девочки не был отправлен в Больничное крыло, а еще лучше, к нам в клинику? — снова уточнил Сметвик. — Я не знаю. Не было нужды? — Не было нужды?! Василиск проткнул насквозь плечо ребенку своим ядовитым клыком! Он чуть не умер в Тайной комнате. Если бы слезы Феникса не нейтрализовали яд, то вы бы попрощались с мальчиком навсегда! Я не говорю о стрессе, который он испытал, сражаясь с тысячелетним гигантским магическим змеем! — разгорячился было Сметвик, но, глядя на ошеломленное лицо зельевара, быстро утих. — Вы не знали… — Нет, совершенно не был об этом осведомлен, — покачал головой Снейп. — Я и о том, что Поттер убил василиска Салазара мечом Годрика, узнал от Распределяющей Шляпы и не особенно ей поверил. — Тогда нет смысла в дальнейших расспросах по этому эпизоду. Перейдем к третьему курсу. Как я понимаю, вы с самого начала работы профессора Люпина в школе знали, что он оборотень? — задал вопрос Медоган Скоулдж. — Я знал о его природе со школьной скамьи. Тогда же Дамблдор взял с меня Непреложный обет, что я ни с кем и никогда не поделюсь этой информацией. Так вот и получилось, что я знал, но рассказать никому не мог. Я пытался навести учеников на эту мысль, заострив внимание на теме «Оборотни» в курсе ЗоТИ, когда заменял Люпина. Надеялся, что они догадаются и напишут об этом родителям. Но, увы, сообразительной оказалась одна Грейнджер, чьи родители маглы и таким просто не интересуются. — А о том, что Петтигрю анимаг и что он жив, вы тоже знали? — задал еще вопрос Скоулдж. — Нет, этого я не знал, иначе нашел бы тварь и сам лично прикончил бы его. Но могу подтвердить, что видел его в ту ночь, когда Люпин напал на детей. Он действительно жив. — Были ли вы в курсе, что мисс Грейнджер весь третий курс использовала хроноворот, который ей выдала декан по распоряжению директора, — вновь вступил в беседу Питер Ругхарт. — Нет, мне этого никто не сообщал, но я слышал разговоры о чудесном удвоении гриффиндорской отличницы среди слизеринцев, посещающих разные предметы по выбору. — Мы знаем, что вы закрыли собой детей, когда оборотень кинулся на них. Признаем, что это был героический поступок, особенно с учетом того, что это были гриффиндорцы, — проговорил Скоулдж, и остальные выразили свою поддержку его словам кивками. — Это были дети, я бы сделал это ради любого ребенка. Долг каждого взрослого мага — защищать детей даже ценой своей жизни. — Именно по причине соблюдения вами этой традиции Магического мира на четвертом курсе Дамблдор запретил вам вмешиваться в прохождение испытаний Турнира трех волшебников Гарри Поттером? — уточнил Скоулдж. — Откуда вам это известно? — удивился Северус. — Это мое предположение, и, как я вижу, оно верно. Вы ответите на вопросы о возрождении Неназываемого? — Нет, я согласен обсуждать только то, что непосредственно касается Хогвартса и его учеников. — Тогда последний вопрос о событиях четвертого курса. Гарри Поттер снова не получил надлежащего лечения, после всего пережитого им? После смерти Диггори на его глазах, в частности? — с усталым разочарованием в голосе уточнил Сметвик. — Боюсь, что так. — Прочтите вот это и скажите, что думаете, — целитель вложил зельевару в левую руку результаты осмотра Поттера. — Тот, кого сканировали, — просто бессмертный волшебник. Обнаружены следы перенесенных в детском возрасте удушений, утоплений, ожогов, переломов, длительных сухих голодовок и перманентного недоедания, и как следствие, задержка роста и развития… Это жертва пыток Гриндевальда? Даже Неназываемый не позволял себе издевательств над детьми. — Это заключение о состоянии здоровья Гарри Поттера — сообщил Гиппократ. — Вы не в курсе, что над мальчиком годами издевались родственники, у которых он жил в чулане под лестницей, с самых малых лет исполняя роль домового эльфа? — Этого не может быть! — пробормотал Северус, еще раз пробегая глазами по списку повреждений. Неудивительно, что он так выглядел, когда он в первый раз увидел ребенка Лили. В своей гордыне он не заметил главного, списав все на неаккуратность и лень. — Как же так, Снейп? Вы же дружили с его матерью, я точно помню, — покачал головой Скоулдж. — Почему не навестили мальчика ни разу? — Дамблдор скрывал от всех, где он и у кого. Я много раз просил дать мне адрес, но он всегда отказывался сделать это. — К вашему директору у нас очень много вопросов, — вздохнул Сметвик. — Ваши сегодняшние слова только подтвердили, что наши сомнения имеют под собой основание. — Я могу вернуться в Хогвартс? Я два дня отсутствовал в замке и только вернулся, как вы забрали меня в Министерство. — А где вы были до этого? — быстро спросил Рукхарт. — Не могу ответить на ваш вопрос. Я свободен? — Идите, если вспомните что-то важное, что мы упустили сегодня в разговоре, сообщите нам, пожалуйста, для создания объективной картины всего, что происходило в Хогвартсе за четыре прошедших года, — напутствовал уходящего зельевара Скоулдж.

***

— Давай, Бэддок, посмотрим на твою метку, — проговорил Гарри Поттер, к которому в Выручай-комнату Эрни МакМиллан привел слизеринцев с завязанными глазами: Малькольма Бэддока, в качестве добровольного испытуемого, и Драко Малфоя, Блейза Забини, Теодора Нотта, Грэхема Причарда — в роли свидетелей. От гриффиндорцев был Кормак Маклагген, от Рейвенкло Луна Лавгуд, и сам Эрни МакМиллан — от Хаффлпаффа. — Сиди тихо и не дергайся, — сказал Гарри, обнажая предплечье Малькольма. Знак мрака выглядел точно так, как был описан в книге: череп со змеёй, выползающей изо рта. Поттер представил себе мысленно питона Каа, приказывающего бандерлогам, и прошипел на парселтанге: — Штоссс ты ссссдесссь сссаааабыла, сссессстра? У всех присутствующих по телу пробежали мурашки. — Говорящщщщий! Меня тут зссссапер другой говорящщщщщий. Мне скучно одной ссссжесь, и больно, когда он хочет видеть тело, ххххде я шшшиву. — Я могу вмессссто него приказссссать тебе уйти? — Можшшшшешь! Любой говорящщщщий повелевает зсссмеями! — Бэддок, отомри! — Гарри перешел на английский. — Я могу убрать метку, но тебе нужно будет спрятаться. Пусть Змеелицый думает, что ты умер, и не догадывается, что кто-то может отменить то, что сделал он. — Змеелицый? — Ну, или Волдеморда — это как тебе нравится. Малькольм представил, что сделал бы Лорд, назови он его хотя бы одним из этих имен. Смерть его была бы очень мучительной. — Вывести из замка мы тебя сможем, но дальше — сам, — продолжил Поттер. — У тебя есть где спрятаться? Деньги есть? Домой нельзя, твои должны думать, что ты мертв, иначе их убьет ваш начальник. — Есть тетя во Франции. Деньги есть. — Снимаю метку? — Да!!! Гарри предполагал, что приказ змее уйти на парселтанге — это вербальное воплощение контрпроклятия, снимающее действие проклятия рабской «Черной метки». Не мог же он действительно реально общаться с татуировкой, которая умела разговаривать и была разумна?! — Уххходи отссссюда! Это прикасссссс! Змея, как только прозвучало слово «приказ», втянула свое тело в глазницу черепа и с хлопком исчезла вместе с ним с руки Бэддока, оставив вместо себя след, похожий на глубокий ожог. Малькольм застонал. — Я помогу тебе! — прощебетала Луна, извлекая из мешочка на своей руке порошок из волшебных трав, магловский бинт и вату. Она быстро соорудила из всего этого повязку на руке Бэддока. — Больше не болит? — Нет, — улыбнулся красивой рейвенкловке Малькольм, удивляясь, как он раньше не обращал на нее внимания. — Но-но! Давай, смотри в другую сторону! — шутливо проговорил Гарри, заметив, как слизеринец посмотрел на Луну, и не замечая, как Нотт, Забини и Причард смотрят на него самого. — Мы выведем его через камин Амбридж, боюсь, что Дамблдору известны все тайные ходы в замке. Не будем рисковать, — предложил Кормак, и, кивнув, Эрни, они подхватили под руки Бэддока и вышли с ним через дверь, на мгновение появившуюся в стене. — А где это мы? — вдруг решил узнать Нотт, заметив странности помещения. — Вам пока этого знать не следует. Если вы уверены, что кто-то из родителей и родственников слизеринцев действительно хочет освободиться от связи со Змеелицым и на время покинуть Британию, мы найдем способ передать им письма о том, что это возможно. — Что мы будем тебе за это должны? — тут же спросил Теодор. — Услугу, в которой вы не откажете, когда я попрошу. — По рукам, — кивнули слизеринцы. — Завязывайте себе глаза, я отведу вас поближе к подземелью, — сказал Гарри, подмигнув Драко, который тоже старательно завязал себе глаза, изображая правильного змея.