***
— Ты тот парень, который ввалился на станцию? — спросил рыжеволосый мальчик. Он смотрел на меня с подобающим поклонением. — Да, — горделиво произнес я, — да, это я. — Я Рон Уизли, — сказал он. Я вздрогнул. Я помнил Уизли. Они представляли угрозу просто из-за своей численности. Сколько бы ты ни убил, всегда найдется другой, который займет его место. В какой-то момент я посчитал их возможной целью пророчества, но вовремя обнаружил, что не смотря их количество у них не было ребенка рожденного в нужное время. — Гарри Поттер, — я коротко представился в ответ. У меня не было особого интереса к болтовне, но Уизли был вполне способен поддержать беседу без моего участия. Вскоре после этого в купе заглянул круглолицый мальчик. — Извините но вы не видели жабу? — Нет, — я улыбнулся нелепому вопросу, — а кто ты? — Невилл Лонгботтом. Итак, это было другое дитя пророчества. Он выглядел не очень внушительно, но меня никогда не одурачивала внешность. — У меня есть идея, — объявил я. — Акцио жаба. Четыре жабы мчались ко мне, отскакивая от стен. Одна из них утащила с собой свою клетку. — Один из них твой? Лонгботтом кивнул. — Тревор, тот что слева. — Хорошо. Я верну его тебе при одном условии. Ты должен дать магическую клятву, что никогда не причинишь мне вреда, что бы я ни делал. — Ч-что? Я расхохотался. — Просто шучу! Я не шутил. Лонгботтом представлял серьезную угрозу, но я тоже не собирался настаивать на этом. Еще нет. Когда он выбежал из комнаты с жабой в руке, Уизли повернулся ко мне. — Эй, Гарри, откуда ты знаешь это заклинание? — Я победил Волан-де-Морта в младенчестве. С тех пор я стал только лучше. Через пару часов в комнату вошел бледный светловолосый мальчик с острым носом, за ним следовали два лакея. О, Мерлин, Люциусу наконец удалось клонировать себя. — Это правда? — он спросил. — В поезде говорят, что Гарри Поттер в этом купе. — Действительно? — Я задохнулся. — Гарри Поттер. Ни за что! Вы проверили весь поезд? Малфой выглядел удивленным, но быстро восстановил самообладание. — Нет, не весь. — Ну тогда удачи. Блондин ушел. — Ты только что послал его искать тебя по всему поезду? — спросил Уизли. — О, он кажется довольно умным парнем. Я уверен, что он скоро вернется. Через час в наше купе ворвался очень несчастный Малфой с покрасневшим от напряжения лицом. — Ты Гарри Поттер! Я сделал невинный вид. — Я никогда не говорил, что не был. — Ну, я Драко Малфой, и я надеялся поговорить с тобой, — он пренебрежительно взглянул на Уизли, — наедине. Уизли ощетинился. Я поднял руку в повелительном жесте. — Тихо, я точно знаю, как с этим справиться. — Итак, — сказал я, — вы хотите присоединиться ко мне. Ваша дальновидность похвальна, и я уверяю вас, что если вы решите стать моим приспешником, я поделюсь с вами частичкой моей славы. Малфой возмущенно фыркнул. — Я Малфой. Малфои не миньоны. Он вылетел из комнаты. Люциус всегда был королевой драмы. Я полагаю, это могло бы быть проще, если бы мальчик не был под впечатлением, что я убил свое предыдущее воплощение. — Это было блестяще, Гарри. Ты действительно показал ему! — Уизли разумно восхитился моими действиями. — Да, я полагаю, что я это сделал. Хотя было бы неплохо иметь миньона… — Я буду твоим миньоном, — предложил он. Я вздохнул. — Нет. Это было бы слишком просто.***
Приглушенный шепот наполнил зал, когда я приблизился к Распределяющей шляпе. Я проигнорировал их, идя по стопам самого себя в молодости и сел на шаткий табурет. Сотни любопытных лиц смотрели на меня из Большого зала, но они быстро скрылись из виду, когда Распределяющая шляпа съехала мне на глаза. Ее голос эхом пронесся между моими ушами. — «Я знаю этот разум, ты Том Риддл?» «Не называй меня так!» — Я мысленно рявкнул, — «Я Гарри Поттер.» «Да, я полагаю, что ты он, не так ли?» — Усмехнувшись, она продолжила: «Но то, встречались ли мы раньше, не имеет большого значения. Вопрос в том, куда тебя распределить. Ты не сильно изменился. Хитрый, честолюбивый, змееуст… «Гриффиндор.» «Действительно? Но ты бы так хорошо учился в Слизерине, — практически проскулила Шляпа. «Я уже хорошо учился в Слизерине. Теперь я хочу хорошо поступить на Гриффиндор». Шляпа задумчиво хмыкнула. — «Серьезно? Как странно. Гриффиндор тебе совсем не подходит. Единственным худшим домом был бы Пуффендуй.» «Конечно. Ваша собственная песня чуть ли не признает, что это дом глупых, бесчестных трусов.» «Не то, к чему я стремилась, но признаю, что это была не самая лестная из моих песен. Но возвращаюсь к Распределению. Возможно, Когтевран, если ты так ненавидишь свой настоящий дом. Ты определенно обладаешь безумием Орлов, и вы достаточно умны.» «Нет», — мысленно прошипел я. — «Я ненавижу загадки. Отправь меня в Гриффиндор вместе со всеми остальными маленькими образцами света.» «Хм…» «Я уже проклял три артефакта Основателей. Хочешь, чтобы их стало четыре?» Я слышал, как другие ученики перешептывались, пока мое распределение тянулось и тянулось. Это становилось подозрительным, и я начал бояться, что могу потерять то небольшое преимущество, которое дала мне моя слава. «Опять же, с твоей стороны было смело спорить, бросая мне вызов, не имея надлежащего плана. Да, это точно… ГРИФФИНДОР» Последнее слово эхом разнеслось по Залу, и мой новый дом взорвался аплодисментами. Я подавил очень слизеринскую ухмылку. В конце концов, не стоит производить плохое первое впечатление.***
— А теперь, п-пожалуйста, откройте свои книги на c-странице три-тринадцатой, — заикаясь, пробормотал Квиррел. Как бы я ни ненавидел тратить столько времени на идиота, я напомнил себе, что это хорошо. Чем меньше учителей Дамблдору пришлось нанять в следующие шесть лет, тем меньше у него шансов случайно найти кого-то, кто сможет разрушить мое проклятие. Видите ли, все по-настоящему сильные проклятия должны иметь оговорку гарантирующее его снятие. Многие привыкли проклинать за несправедливость. Если несправедливость будет исправлена каким-либо другим способом, проклятию придет конец. Мое проклятие с должности профессора ЗоТИ будет снято, когда Дамблдор найдет кандидата, который так же хорошо подходит для этой должности, как и я. Конечно, если бы Дамблдор когда-либо был готов нанять талантливых профессоров, я бы получил эту работу.***
— Поттер! Что я получу, если добавлю в настой полыни измельченный корень асфоделя? — спросил Северус Снейп. — Напиток живой смерти. Северус усмехнулся. — Напиток живой смерти, сэр. Десять баллов с Гриффиндора за неуважение к профессору. Ах, Северус, мой самый верный слуга. Было приятно видеть, что даже спустя десять лет после моего исчезновения он продолжал нападать на моих врагов. Правда, я подозревал, что это негативно повлияет на уровень оценки моих зелий, поскольку в настоящее время я был одним из моих врагов. Тем не менее, его преданность вызывала восхищение. — Где бы ты стал искать, если бы я сказал тебе найти мне безоар? — задал он новый вопрос. — Желудок козла, сэр, — самодовольно сказал я ему. Глаз Северуса дернулся от разочарования. — Двадцать баллов за ухмылку. Какая разница, Поттер, между волчьей отравой и клобуком монаха? — Нет никакой разницы. Хочешь услышать его третье имя? — Пятьдесят баллов за дерзость! — взревел Северус. Я улыбнулся. В этом году я был полон решимости в одиночку выиграть Кубок Дома… Для Слизерина.***
— Разве мы не собираемся на Хэллоуин? Гарри? Эй, Гарри? — Я стиснул зубы от словесного поноса Уизли. Он привязался ко мне, как какой-то паразит. Почему из всех многих-многих Уизли я оказался с наименее талантливым? — Я не люблю вечеринки, Рон, — объяснил я с напускным терпением. Рон заскулил: — Давай, будет весело. Пожалуйста? — Нет, — я заявил это очень окончательно. Мой самопровозглашенный лучший друг плелся за мной, как глупый щенок. Разве человек не может шагать спокойно? Я проворчал. — О, ради Мерлина. Просто иди сам. Даже отсюда я слышу, как урчит твой желудок. Мальчик растерянно сморщил нос. — Но мой желудок не урчит, Гарри. — Тогда что это… О. Я замолчал при виде огромного тролля. Это было плохо. Затащив своего миньона в ближайшую комнату, я максимально быстро наложил на дверь все известные мне запирающие заклятия. — Это женский туалет! — запротестовал Уизли. — В коридоре тролль. Он нас съест … Если подумать, может, тебе стоит уйти. Я подожду здесь. — Тролль здесь? — спросил дрожащий голос из кабинки. На нас взглянуло заплаканное, покрасневшее лицо Гермионы Грейнджер. Я вздохнул. — Это именно то, что я только что сказал. А теперь, если бы все любезно заткнулись, пока он нас не услышал и не решил узнать кто же тут шумит… В этот момент дубина тролля выбила дверь. Грубая сила — единственная слабость большинства запирающих чар. Признаюсь, я запаниковал. Тролли устойчивы к магии, Уизли слишком мал, чтобы служить живым щитом, а две смерти за десять лет — это слишком много. — Эванеско тролль, — пробормотал я. Тролль исчез. Уизли уставился на меня с еще большим поклонением герою в моем лице в своих голубых глазах и спросил. — Ты его убил? Гермиона же задала более осмысленный вопрос: — Куда он делся? Я пожал плечами. — Куда девается все, что исчезло? Мы стояли там несколько минут, созерцая природу небытия. По крайней мере, это то, что я делал. Я не знал, что делали они. Затем, вскоре после того, как мы все должны были умереть ужасной смертью от дубинки, прибыли профессора. Типично. — О чем вы думали? — профессор МакГонагалл в этот момент очень походила на свою животную ипостась, по крайней мерея, шипение было очень похожим, — Почему ты не в общежитии? — Мы должны были быть в общежитии? — Уизли неожиданно задал резонный вопрос. — Действительно, — промурлыкал Северус, (интересно он бы тоже превращался в кошку?), — но я полагаю, что нашей знаменитости не подобает слушать простых профессоров. Пятьдесят баллов c… — Подождите! — прервала его речь Гермиона. — Мы не знали, что должны быть где-то, потому что нас не было на празднике. Я… я помогала Гарри и Рону готовиться к трансфигурации, и мы потеряли счет времени. Мы шли в Большой зал, когда появился тролль. Гарри затащил нас в туалет, и мы спрятались. — И где сейчас тролль? — спросил Северус, злобно сверкнув темными глазами. — Не знаю, сэр. Он не смог нас найти, поэтому ушел несколько минут назад. — Я думаю, что он пошел влево, — сказал я. Гермиона вздохнула. — А вот я не уверена. Никогда бы не подумала, что тролли могут двигаться так быстро. Она смотрела на профессоров большими невинными глазами. Я ухмыльнулся. Мисс Грейнджер была не только умна, но и умела лгать, а её лояльность, учитывая отсутствие между нами каких-либо отношений, была просто удивительна. Если бы она была так же талантлива в дуэлях, как и в более простой магии, она была бы похожа на более молодую и здравомыслящую Беллатрикс. Когда мы все-таки отправились в наше общежитие, отпущенные профессорами, я воспользовался шансом завербовать нового миньона. — Гермиона, — сладко произнес я, — ты хочешь быть друзьями? Мерлин, благослови простые взаимодействия между детьми.***
Альбус Дамблдор посмотрел на меня через стол, пока я ерзал на своем стуле. По общему признанию, горным тролли должны были быть очень заметными. Тем не менее, его так и не нашли. — Лимонную дольку, мистер Поттер? Я кивнул, тихонько запихивая конфету в карман. — Как ты устроился? — ласково спросил старик. — Это было блестяще, сэр, — сказал я, тщательно имитируя речь своих одноклассников. — Я подружился с Роном, Гермионой и кучей других гриффиндорцев. Заклинания довольно хороши, и я хорошо разбираюсь в зельях. Хотя я не думаю, что профессор Снейп сильно меня любит… На протяжении всей этой бессвязной речи я неотрывно смотрел на стол Дамблдора. В конце концов, я был всего лишь робким первокурсником, разговаривающим со страшным, страшным директором, который мог ПРОЧИТАТЬ МОИ МЫСЛИ. Дамблдор усмехнулся. — Боюсь, это просто натура Северуса. Не волнуйся, мой мальчик, ты ему нравишься, как и все остальные. Могу я спросить, что такого интересного в моем столе? Я вздрогнул. Я знал, что Дамблдор был дьяволом, и искусно разгадал мою уловку. Теперь у меня не было выбора, кроме как смотреть в его мерцающие способные читать мысли глаза. О чем вообще думали первокурсники? Я неохотно поднял голову, застенчивая улыбка появилась на моем лице, а в голове всплыло несколько фальшивых воспоминаний. — Итак, мистер Поттер, — он сделал паузу, чтобы просмотреть их, — я слышал, вы любите квиддич? Мои глаза расширились. — Разве не всем нравится квиддич? По-видимому, убежденный в моей невиновности, директор весело отправил меня в путь. Я сжал лимонную дольку в кармане. Позже я подверг ее всем диагностическим и обнаруживающим заклинаниям из моего репертуара, но так и не смог узнать, чем он ее отравил. Можно было только предположить, что он выбрал что-то дьявольски тонкое.***
— Это плащ-невидимка, — выдохнул Рон с выражением благоговения на лице. Я изучил записку, спрятанную в складках. Она не была подписана, и моя паранойя кричала, что нужно сжечь плащ, прежде чем его смогут использовать против меня. — Но кто мне это пошлет? — я размышлял вслух. — Я имею в виду, что эта штука стоит больше, чем твоя жизнь, Рон. Честно говоря, я мог бы продать всю вашу семью и купить меньше полуметра подобной ткани. И у тебя очень большая семья. У меня было не так много союзников. Семья Гарри была мертва, и все более богатые чистокровные хотели убить меня. В конце концов я пришел к выводу, что это дело рук Дамблдора. Я не был уверен, как это будет использовано против меня, но другой причины для такого подарка не было. Дамблдор был гораздо более великим темным лордом, чем я когда-либо мог надеяться стать. Он был на пятьдесят шагов впереди всех остальных, настолько далеко впереди, что к тому времени, когда его планы осуществились, все участники уже умерли. Моя единственная надежда состояла в том, чтобы не планировать никаких шагов вперед.***
— Эм, Гарри? — Да, Гермиона? — Почему я вижу только твою голову? Я ухмыльнулся. — Кто-то подарил мне на Рождество мантию-невидимку. Эти вещи изнашиваются через пару лет, так что думаю, что я мог бы также использовать ее пока она еще работает. После того, как подножки стали надоедать, я решил носить ее как обычный плащ. — О, — сказала девушка, — думаю, в этом есть смысл.***
— Ради всего святого, Гарри, прошло уже три дня, неужели ты никогда не снимешь этот дурацкий плащ? — Гермиона застонала. — Плащ не глупый, — настаивал я. Уизли вздохнул. — Приятель, это становится немного странным. — Послушайте, это очень полезно. Я могу использовать его, чтобы прятаться и пугать людей, и он отлично подходит для шпионажа. На самом деле, вот, позвольте мне показать вам. Я обернул плащ вокруг своих спутников. Когда единственным человеком, прошедшим мимо в течение следующих нескольких минут, был Лонгботтом, ищущий свою жабу, Гермиона выглядела почти готовой броситься прочь. Внезапно мимо прошла закутанная в плащ фигура. — Философский камень скоро будет нашим, — пробормотал неизвестный. Как я и сказал им, это было полезно.***
— Я не могу допустить, чтобы камень достался кому-то еще, — сказал я своим миньонам. К счастью, они не заметили, что я сказал «кто-нибудь еще» вместо «кому-нибудь». — Мы идем с тобой, — сказал Уизли, и Гермиона согласно кивнула. Я слабо рассмеялся. Дамблдора не было в замке, и сегодня вечером у меня был единственный шанс украсть Философский камень. — О, вам не нужно этого делать. Мне действительно не нужны помошники. Я справлюсь. В конце концов, я победил Волдеморта. — Ты не пойдешь один, — настаивала Гермиона. Глупые, напористые миньоны.***
— Ступефай, — протянул я, ухмыляясь, когда цербер застыл на месте. — Итак, что нам теперь делать? — спросил Уизли. — Люк! — воскликнула Гермиона. Я шагнул вперед, открывая его. — Теперь мы должны быть очень осторожны, потому что там может быть что угодно. В конце концов, это охрана очень опасного артефакта, так что ловушки почти наверняка смертельны… Рон, ты первый. — Подожди, а почему я должен быть первым? Я тяжко вздохнул, удивляясь его недогадливости. — Ну, вряд ли мы можем позволить себе потерять Гермиону — она знает обо всем. Однако, в основном это потому, что ты самый гриффиндорец из всех нас. Уизли воспринял это как комплимент. Это не было задумано как таковое. Но это сбило его с толку, так что я не было повода жаловаться. — Гах! Здесь что-то есть, — крикнул он. — Я весь опутан этим, и оно продолжает сжимать меня. — Хм… Люмос. Свет позволил мне заглянуть в люк. Оглядываясь назад, я, вероятно, мог бы сделать это до того, как отправил одного из своих миньонов, но сейчас нет смысла беспокоиться об этом. Ряд лоз овладел им. Я нахмурился. — Инсендио. — А-а-а! — вскликнул Уизли. Как только лианы были достаточно очищены, я спрыгнул вниз, сопровождаемый Гермионой. Уизли свернулся калачиком на полу и захныкал. Гермиона слабо произнесла: — Рон, ты в порядке? Что было действительно глупым вопросом, потому что плохое самочувствие Рона было очевидным. Доказывая мою точку зрения, он застонал. — Тебе действительно нужно было поджечь меня? — Вообще-то да, — ответила за меня Гермиона, осматривая сморщенные остатки растения. — Это дьявольские силки. Они очень чувствительны к свету. С таким количеством, люмоса, вероятно, не хватило бы, чтобы освободить вас. Не могу поверить, что ты так быстро его узнал, Гарри. Я рефлекторно продолжил восхваление себя: — Я очень талантлив, и это похвально, что вы нашли время просветить Рона. …и меня. Честно говоря, я ничего не знал о дьявольских силках. Однако, большинство растений плохо реагируют на огонь, и именно поэтому пламя — одно из тех маленьких изящных заклинаний, которые полезны в любой ситуации. — Эм, ты можешь встать? — спросила Гермиона. — Нет… — Нам просто придется идти дальше без него, — заявил я. — Но он ранен! — сказала Гермиона. — Мы не можем просто оставить его здесь. — О, с ним все будет в порядке, — сказал я. — Верно, Рон? Он снова застонал. — Я почти уверен, что это означает «правильно». Пойдем, Гермиона. Ее действительно было намного легче убедить, чем я ожидал. Я даже не думаю, что она оглянулась, когда мы шли в следующую комнату, которая была заполнена летающими ключами и метлами. Гермиона нахмурилась, глядя на связку ключей. — Один из них должен открывать дверь, возможно, что-то постарее и серебристее, чтобы соответствовать ручке. Я полагаю, мы должны использовать метлы и поймать его. Но никто из нас не умеет летать… Если бы только Рон не пострадал… — Эх, он нам не нужен, — отбил я любые сомнения в правильности моих действий. — Акцио рабочий ключ. Серебряный ключ с ярко-синими крылышками, одиним уже помятым, с молнией прилетел в мою руку. Когда я вставил его в замочную скважину, дверь тут же открылась. Она задохнулась. — Как вам это удалось? — Гермиона, там должно быть пятьдесят ключей. Не все они настоящие ключи, открывающие вещи. Это было бы смешно. Гораздо разумнее было бы сделать кучу фальшивых ключей, используя только один работающий. Магия становится намного проще при правильном использовании прилагательных.***
В следующей комнате были гигантские шахматы, которые преградили нам путь, когда мы попытались пройти мимо. — Нам нужно выйграть, — сказала Гермиона. — О, теперь я действительно хочу, чтобы Рон был здесь. — Мы могли бы просто перелететь, — сказал я. — Там есть метлы. Гермиона закусила губу. — Я не очень люблю летать. Я погладил ее по голове, что было бы гораздо более снисходительно, если бы мне не пришлось для этого тянуться вверх. — Никто из умных не любит летать. Потому что это включает в себя отправку себя высоко в воздух на очень тонкой платформе с минимальными защитными чарами. — Ты не заставляешь меня чувствовать себя лучше, — сказала Гермиона. Ах да, комфорт. Я могу сделать это. — …Но, с соответствующей осторожностью, мы можем надеяться избежать этой ужасной смерти. Гермиона выглядела немного зеленой. Взяв метлы из предыдущей комнаты, я протянул одну ей, и мы взлетели. По общему признанию, это, вероятно, не должно было занять десять минут, чтобы пересечь пространство в десять метров длиной. И все же я чувствовал, что мы оправданы тем фактом, что ни один из нас не разбился насмерть.***
Взметнулось пламя, чтобы запереть нас. Мы держались подальше от него, так как ни один из нас не хотел закончить как Уизли. Однако, Гермиона разгадала загадку достаточно быстро. — Этот поведет нас вперед, этот назад, а эти — яд, — сказала она указывя на соответствующие пробирки. Я взял маленькую бутылочку, которая пошлет пьющего вперед. — Похоже, этого достаточно только для одного из нас, Гермиона. Я пойду, конечно. Она надулась. — Нет, это не так. Если бы мы просто сделали крошечные глотки… Я покачал головой. Мне действительно не нужно было ее вмешательство, когда я украл камень. — Нет, нет, определенно недостаточно. Кроме того, ты должен вернуться и отвести Рона в больничное крыло. Вероятно, он сейчас умирает. Гермиона выглядела испуганной. — Ты сказал, что с ним все будет в порядке! — Да, ну, я был настроен оптимистично. Теперь нет. Возможно, он сейчас не в ужасной агонии, вам, все-таки следует проверить. Она бросила последний долгий взгляд на пламя. — Ну, я полагаю, что кто-то должен. Я хотел бы пойти с тобой, хотя… Как бы я ни уважал полное пренебрежение Гермионой к благополучию ее друга, Дамблдор мог прийти, чтобы остановить меня в этот самый момент. — Тебе нужно идти, Гермиона. Она быстро обняла меня и пожелала удачи, прежде чем броситься обратно сквозь огонь.***
Я осторожно шагнул сквозь черное пламя, высматривая любые признаки Философского Камня. Нет, мне это было не нужно, не с моими крестражами. Тем не менее, никогда нельзя быть слишком бессмертным. Я чуть не упал от шока, когда заметил Квиррела. Профессор сидел на корточках перед богато украшенным зеркалом, пробуя постукивать по стеклу. Внезапно я понял, что его заикание, его идиотизм и его ужасные учения были игрой. Поскольку я был прикрыт плащом-невидимкой, Квиррелу еще предстояло обнаружить мое присутствие. — Авада Кедавра, — прошептала я, радостно наблюдая, как он рухнул на землю. Темный туман поднялся от его тела и пронесся сквозь пламя. — Это было странно, — лениво прокомментировал я. Быстрое Инсендио сожгло труп Квиррела, и я подошел к зеркалу. — А как мне достать камень? — В зеркале мое отражение пожало плечами и озорно улыбнулось. Ни физические, ни магические атаки не подействовали на зеркало, и я уже был готов просто побиться головой об этот артефакт, когда Дамблдор прорвался сквозь пламя. — Директор! — удивленно воскликнул я. — Это не то, на что это похоже. Видите ли, я понял, что кто-то собирался украсть камень, и Квиррел напал на меня, а затем загорелся. Я махнул руками, чтобы подчеркнуть. Вот почему я обычно готовлю свои оправдания заранее. Дамблдор выглядел довольно счастливым, учитывая, что его нынешний учитель ЗотТИ лежал мертвым у его ног. Может быть, он просто почувствовал облегчение, что этот контракт не придется продливать. — Это была любовь твоей матери, мой дорогой мальчик. Это защищает тебя. Я удивленно моргнул. — Любовь моей матери — это огонь? Он усмехнулся. — Что-то вроде этого. — Значит, ты не собираешься меня наказывать или что-то в этом роде? — Конечно нет, — успокоил он меня. Вау, я только что убил учителя и даже не получил отработку. Когда я учился в этой школе, они не были такими снисходительными.***
Большой Зал уже был украшен зеленым и серебряным, когда мы с моими миньонами вошли. Уизли бормотал себе под нос и дулся, но я был в прекрасном настроении. Я помахал Снейпу. Он даже не зашипел, так что я подозревал, что он тоже был в хорошем настроении, и, когда жаба Лонгботтома юркнула под стол, даже не подумал о том, чтобы наступить на нее. — Не могу поверить, что мы проиграли стае змей, — сказал Уизли. — Им удавалось побеждать семь лет подряд, — заметила Гермиона. — Нам не следует так удивляться. Жаба добралась до стола и сейчас портила пудинг. Один из старших Уизли осторожно обошел его, держа палочку наизготовку. Перри, я думаю. — Это все потому, что Снейп — ублюдок. Гермиона закатила глаза. — Если Гарри не затевал с ним драки так часто… — О да, это определенно моя вина, — весело сказал я. Дамблдор привлек наше внимание. Он улыбнулся, как будто мы все понимали его. — Прошел еще один год! К сожалению, я вынужден побеспокоить вас нудной речью, прежде чем мы предадимся этому восхитительному пиру. Какой это был год! Надеюсь, ваши головы немного полнее, чем были… у вас впереди целое лето, чтобы привести их в порядок и опустошить до начала следующего года… — Теперь, насколько я понимаю, я должен вручить Кубок факультета, и очки распределены так: на четвертом месте Гриффиндор с тремя сотнями очков; в-третьих, Пуффендуй с тремястами пятьдесят двумя; во-вторых, Когтевран с четыреста сто двадцать шестью; и, во-первых, Слизерин с четырьмястами семьюдесятью двумя. Были аплодисменты и аплодисменты, в основном от меня. Уизли произнес крайне недоуменно: — Приятель, что ты делаешь? — Демонстрация хорошего спортивного мастерства, — заявил я. — Я думаю, это говорит о многом, что я единственный, кто делает это. — Но есть несколько очков, которые еще предстоит начислить в последнюю минуту, — сказал Дамблдор, сверкнув глазами с гнусным намерением. — Мистеру Рональду Уизли за сохранение хладнокровия перед лицом огня я присуждаю пятьдесят баллов. Мисс Гермионе Грейнджер за смелость летать я присуждаю пятьдесят баллов. Мистеру Гарри Поттеру за защиту незаменимой семейной реликвии я также присуждаю пятьдесят баллов. Я нахмурился. Ха, еще двадцать два очка позади. Я действительно ожидал худшего от старика. Я наивно спросил: — Никто же в последнее время не совершал ничего героического, не так ли? Именно в этот момент старший Уизли поймал и передал жабу Лонгботтому. Дамблдор усмехнулся: — И, наконец, мистеру Персивалю Уизли за возвращение пропавшего питомца младшего ученика я присуждаю двадцать три балла. Гриффиндор взвыл в знак одобрения. — Да ладно, — я возмутился, — он же откровенно жульничает!