Сатори

Дождь, весьма кстати, усилился, и Маса пошел быстрее. То, что вассалы подлого убийцы его господина назовут местом преступления, следовало покинуть побыстрей, равно как не привлекая к себе внимания. Он совершил свое возмездие. Однако к спокойствию и печали, буквально с каждым шагом, начала все сильнее прибавляться тоска, острая, словно меч для сеппуку. Масахиро Сибата, просто вскользь, мимолетно, подумал о том, был ли любовником презренного убийцы тот, второй им убитый, однако желание как можно скорее покончить с этим воплощением стало уже практически невыносимым. В который раз Маса задавался безответным вопросом, не совершил ли он самую страшную ошибку в своей жизни, теперь ничем и никак непоправимую, так и не открывшись Фандорину в своих к нему любовных чувствах. Эти дикие европейцы, а русские того хуже, ничего они не понимают! Уж верно не дураки были князья самых могущественных феодальных кланов его родины, еще когда лишь поощрявшие любовные отношения между своими верными самураями, вместо того, чтобы подвергать влюбленных всяческим хуле и карам, вплоть до смертельной. Пещерные европейские дикари, не смотря на весь их научно-технический прогресс, какой с таких спрос. Сколько раз Маса хотел открыться своему господину, ровно столько же наступал себе на горло, заставляя молчать, как рыба, чтобы не потерять его уважения и Эраста Петровича самого. Его господин был, конечно, не чета некоторым, верней всем абсолютно, он бы понял его. Но самым деликатнейшим образом расстался бы с ним при первой представившейся возможности, сугубо ради его блага. Строго запретив накладывать на себя руки, а ослушаться своего господина и своего любимого Маса бы не смог. Позади, с ротонды, раздался громкий вопль, к первому голосу мигом присоединились еще несколько, всеобщий переполох теперь не должен заставить себя долго ждать. Тем ни менее Масахиро Сибата, как остановился вдруг столбом, так и продолжал стоять, будто вкопанный. Или… Фандорин обо всем прекрасно знал?! Отчего нет, было бы странно, окажись это наоборот! Тот их последний очень личный разговор… Самый личный, наверное, если теперь так только не кажется, как очень часто бывает. «Просто тебе была нужна женщина, которая сильнее тебя» сказал ему Эраст Петрович, когда он чуть было не ушел от него… к оказавшемуся евнухом мужику, выдавашему себя за слабый пол. Тогда как ему был нужен сильный – вот что Фандориным было сказано на самом деле! Мало того, что очередной раз женившимся Фандориным, так еще и ребенком решившим обзавестись. Зачем тогда Маса там, где быть ему рыбьим зонтиком? Как же страшно у него рвалось сердце, когда он воображал, что у господина родится девочка, а у них с Шушей мальчик, и хотя бы их дети могли бы, в таком случае, быть счастливы друг с другом! Тут озарение и грянуло. Что если господин, не желая пользоваться властью своего положения, запрещал себе что-либо в отношении него так же, как он?! Но он, он-то как мог позволить себе хоть что-нибудь, хотя бы легчайший намек, не говоря о прикосновении, неужели такому мудрецу, как Фандорин, было сложно это понять?! Мимо Масы промчались к воротам два желторотых красноармейца, из которых лишь один машинально удостоил его нисколько незаинтересованным взглядом. Ведь на взгляд их обоих он был уже немощный старикан, к тому же преступник бы не торчал посреди дороги огородным пугалом, вместо того, чтобы где-то спрятаться или улепетывать со всех ног. Повезло. Маса кое-как заставил себя сдвинуться с места и пойти дальше, едва волоча заплетающиеся сейчас ноги. Ничего. Совершенно ничего. Не было и не будет. Кроме как в следующей жизни. Где они вновь встретятся с господином, иначе не может быть. И тогда… А сейчас его ждет прощальное письмо, каллиграфически выведенное тушью и тонкой кисточкой на белейшей рисовой бумаге, сберегаемой зеницей ока на такой случай, и… - Дурак. Маса подпрыгнул над землей и развернулся в полете, точно разбуженный артиллерийским залпом кот. Повезло еще раз, что бойцы Красной армии не увидели «безобидного старичка» в этот момент. Конечно же, это не мог быть Фандорин, Эраст Петрович никогда бы и не сказал такое, тем более ему, нет Фандорина больше и никакое, самое справедливое возмездие его не вернет, его господин мертв, убит, полностью уничтожен ужасающим взрывом, так, что даже хоронить было нечего… Нет, стоп, подождите. Так, может, Фандорин на самом деле жив?!.. Из каких только Эраст Петрович передряг не выбирался, ему ли не знать! А что до сих пор не дал знать о себе… Так взрывом память и отшибло! Решено, он отыщет его, чего бы это ему не стоило, до последнего дня жизни искать будет, если понадобится, а потом… Потом Фандорин вернется к жене и сыну. Он ведь благородный муж, как бы его супруга, само собой, любя и эдак заигрывая, не осмеивала сих священных слов. Благородный муж не отступится от своего долга, сколь бы мало ему исполнение оного не подходило. Но это потом, потом! Про потом и подумаем потом. А пока сеппуку отменяется, к русскому лешему ее! *** Маса покинул резиденцию «красных» улыбаясь настолько лучисто-светло и радостно, что тем чуть было не привлек к себе напоследок крайне не нужного ему внимания. Ночью же он увидел во сне своего господина, вновь молодым и таким красивым, хоть и уже седым на висках. Во сне и он сам тоже был снова был молод, еще моложе, чтобы быть точным, на четыре года. Во сне они целовались. И любили друг друга. Всей душой. А проснувшись, Маса обстоятельно засобирался на родину досточтимых предков. Если Фандорин захочет его найти, он его найдет. Знает, где искать. Как всегда.