Tonight I wanna give it all to you
In the darkness
There's so much I wanna do
And tonight I wanna lay it at your feet
, 'Cause girl, I was made for you
And girl, you were made for me
Лукаво сверкнув глазами, Бессмертный цепко хватает узкие юношеские бедра, стягивая их ниже, к краю кровати, оставаясь между бесстыдно и широко разведенных ног. Иван приподнимается на локте, окидывая мужчину вопросительно-недоуменным взглядом. Кощей лишь усмехается в ответ, скользя когтем по дорожке светлых волос на животе, провокационно проводя языком по внутренней стороне бедра. — Ты что, собираешься… — хрипло произносит юноша, ощущая как и без того сильное возбуждение ударяет в голову буквально до головокружения. — Что, — мужчина проводит когтями по линии паха, — готов кончить при одной мысли об этом, да, Ванечка? — голос тягучий, обволакивающий томной, сладкой похотью, пронизанной жаром и вожделением. — Если ты будешь еще и комментировать в своем стиле, то так и будет, — сипло выдохнув, произносит юноша, откидываясь обратно на подушки. Когда его члена касается кончик языка, он буквально подпрыгивает, ощущая как внутри все взрывается искрами, ощущая себя сплошной оголенной чувственностью, тронь едва - и сгорит, вспыхнув пламенем. — Ну-ну, не брыкайся, свет мой, — Иван чувствует как на бедра властной и жесткой хваткой ложатся холодные руки, надрывая контрастом с собственной горячей, почти пылающей кожей. Следующие мгновенья кажутся ему самой ужасной и восхитительной пыткой одновременно. Язык Бессмертного скользит по всей длине, очерчивая каждую венку, мучительно-медленно и дразнящее, и если бы сильные руки не держали его, вжимая в мягкую постель, он бы действительно едва ли мог удержаться на месте. Его обхватывают ртом, едва ощутимо надавливая клыками, пропуская в горло, лаская языком. Приоткрывая глаза, Иван ловит блестящий взгляд аметистовых глаз исподлобья, и это сводит с ума еще больше, ровно как и мысль о том, что сам Князь Тьмы сейчас стоит на коленях около его разведенных ног. — Ох… черт, — он цепляется руками за гладкие волосы, обхватывая ногами спину, теряя остатки стыда и смущения подаваясь вперед сам в жажде большего, — Я просто умру сейчас, ты…ммм… что вытворяешь… — От такого еще никто не умирал, а уж тебе подобное едва ли грозит, — со смешком произносит Бессмертный, прикусывая тонкую, нежную кожу бедра, и затем вновь касаясь губами возбужденного естества любовника. Чувствуя предвестие скорой разрядки юноша пытается отстраниться, но ему не дают, и это становится последней каплей. — Возмутительно быстро, — усмехается Кощей, облизывая уголок губ, нависая сверху с усмешкой. Иван тяжело дышит, пытаясь прийти в себя, и этот насмешливо-ласковый голос, интонации в нем и взгляд сверху вниз оставляет его со странным чувством того, что несмотря на произошедшее сейчас, поимели, как всегда, именно его. — Ты… — он укладывает ладонь на шею, притягивая к себе, целуя обессиленно и исступлённо, — Ведь явно не в первый раз делаешь это. — О, царевич, это что, ревность? — мягко усмехается Бессмертный, спускаясь поцелуями на шею, подминая под себя разомлевшее и податливое тело. «Хах, это я тебе достался чистым листом, на котором ты написал все, что хотел своими когтями и клыками», — думает юноша, обхватывая любимое лицо руками, вновь целуя, но действительно ловя внутри странное чувство, действительно напоминающее то ли ревность, то ли досаду с оттенком любопытства, — «Но про тебя я так и не знаю столь много…столь много важного». — А что, мне есть к чему ревновать? И хватит называть меня так, — возмущенно шепчет Иван, пока длинные, юркие пальцы проходятся меж его ягодиц, а губы жадно вгрызаются в шею. — А отчего бы и не называть? — Кощей слизывает каплю крови, предсказуемо для партнёра словно пропуская мимо ушей первый вопрос. — Я весьма плохо подхожу под этот титул, — сипло отвечает юноша, подаваясь бедрами вперед, прикусывая губу от того, как наслаждение смешивается с оттенком боли, принесённой его нетерпеливостью. «Оставил родное царство позади и едва ли моргнул глазом… Тоже мне, горе-царевич», — мелькает с неоднозначным оттенком в голове Ивана, пока его руки скользят по груди мужчины. — А кто же ты? — нежно-насмешливо шепчет дурманящий голос прямо в ухо, пока Бессмертный откидывается назад, укладываясь на спину, оставляя юношу сверху. — Ох, я… — Иван прикусывает губу, едва в силах продолжать этот диалог, чувствуя как по всему телу, в каждую вену разливается сладкая нега, — Любовник, хранящий твою смерть? — Слишком длинно, — хмыкает Кощей, проводя когтями по спине, заставляя гибкое и стройное тело выгнуться: «Да, тебе определенно нужен…новый статус». — Знаешь, я в такие моменты, — Иван опускается на грудь мужчины, укладывая голову на плечо, позволяя властным рукам направлять его ягодицы, задавая ритм и темп, — порой имя-то свое забываю. Бессмертный чувствует, что от этих слов все внутри расцветает теплом, будто он и не холодная мертвая нежить. Мужчина обхватывает кудрявую голову, прижимая к себе, скользя поцелуями по виску, упиваясь каждым хрипом и стоном, слетающим с алых губ. Юноша прогибается в спине, упираясь ладонями в грудь, приподнимаясь и двигая бедрами в такт, заставляя мужчину под собой буквально рычать от наслаждения. — Слушай, — васильковые глаза влажно блестят, наполненные чувственностью до краев, — Может пустишь меня наверх как-нибудь, а? — Если будешь ставить вопрос в такой жалко-робкой формулировке - вряд ли, — усмехается Кощей, сжимая его ягодицы, оставляя царапины, отдающиеся полосой болезненного наслаждения. — Что, я должен просто быть более напорист? — юноша скользит пальцем вдоль тонких губ. — Если ты будешь обращаться со мной как со хрупкой статуэткой, я просто умру от смеха и ничего не выйдет, — хмыкает Бессмертный. — А я умру от вида тебя под собой, так что будем квиты, — смех перемежается со стоном. — А кто сказал, что я буду под тобой, — бархатным, обволакивающе-провокационным шепотом протягивает мужчина, — Свяжу тебе руки, чтобы не мог коснуться даже, уложу на спину и оседлаю сверху… — Блять, Кощей, — эта реплика теряется в глухом стоне, от нарисованной в воображении после этих слов картины Ивана натурально ведет, до подрагивающих кончиков рук, до невозможности вымолвить что-то более связное. Он растворяется в этих движениях, отдаваясь полностью и без остатка, поддаваясь укусам, царапающим когтям, не удерживая хриплых стонов и вздохов, чувствуя, как в ответ руки, держащие и направляющие его скользят по телу так, словно он единственное важное, что существует в мире. — Я люблю тебя, — он произносит это в самые губы Бессмертного, обхватывая лицо, упираясь лбом в лоб, тихо, на грани разрывающей сердце смерти нежности, не получая ответа напрямую, но видя его во взгляде, в ответном движении губ.Tonight I wanna see it in your eyes
Feel the magic
There's something that drives me wild
And tonight we're gonna make it all come true
'Cause girl, you were made for me
And girl I was made for you
Иван почти никогда не получает эти слова, которые у него самого слетают с губ легко и просто, обратно. Каждый раз произнося их, он видит нечто нежное и глубокое, что вспыхивает огнем в лиловых глазах. И все же, кажется, что озвучить это почти что пытка для Кощея, хотя он и говорит о своих чувствах каждым жестом, взглядом, заботливым и оберегающим поступком. «До какой же степени отчаянья я тогда довел его, что он сказал это…», — размышляет Иван, когда осознает, что под этим уходом от признания напрямик стоит нечто важное, то, что Кощей скрывает под едва заметной усмешкой, о чем не говорит. Он лежит на груди Бессмертного, пока тот мягко перебирает пряди его волос. Юноша скользит пальцем по бледно-серой коже, поглаживая шрам. …А ты когда-нибудь любил?.. Скажем так, у меня есть опыт, который я бы не хотел повторять… «Что же было тогда, кто был до?..» — думает он — «И почему ты никогда не говоришь об этом?» — Ты ведь расскажешь мне, правда? — тихо спрашивает Иван, — Когда-нибудь. Кощею до ужаса хочется убежать в прямом и переносном смысле, насмешливо подняв бровь, спросить «О чем?», вставить колкую шутку и сразу перевести разговор на другую тему, но то, с какой тихой нежностью и любовью смотрят на него эти лазурные глаза не дает ему сделать этого. — Когда-нибудь, — так же тихо вторит он, заправляя непослушный локон за ухо. На самом деле, он бы предпочел не рассказывать никогда. Иван собирает факт об этом буквально по крошке, по мелочам, оброненным вскользь фразам, пытаясь сложить целостный образ из кусочков мозаики. Почему ты такой ревнивый? — смеется он беспечно и безмятежно, в один из тех разов, когда за мимолетную светскую беседу и улыбку его собеседника, стоящего, пожалуй, слишком близко, буквально прожигают взглядом насквозь. Вообще, Кощей стремится держать это кусающее чувство внутри на цепи, считая все это ниже их достоинства, никогда не опускаясь до выговоров или, боже упаси, сцен, но юноша знает этот взгляд. Ты ужасный собственник, — Иван игриво прикусывает Бессмертного за нос, стремясь прогнать из глубины лиловых глаз темный и мрачный отблеск, — Совсем не умеешь делиться. Стараюсь избегать этого сомнительного удовольствия, — бросает Кощей. «Хм… Значит ли это, что данное сомнительное удовольствие тебе знакомо?», — размышляет юноша, будто бы не замечая, как после этой реплики Бессмертный резко и быстро меняет тему. Иван едва заметно с досадой выдыхает, подаваясь вперед, целуя, прижимаясь плотнее, запуская пальцы в темное и шелковое море гладких волос. — Знаешь, … - тихо произносит он, разрывая касание, — Я опасаюсь, что ты так и не научишься доверять мне по-настоящему. — Уж если я кому-то и доверяю в этом мире, так это тебе, — усмехается Бессмертный, — забыл, что именно бережешь для меня? — Быть может, ты и доверяешь мне свою силу, — Иван проходится губами по холодной шее, скользит кончиком языка по острому уху — Но ты не доверяешь мне свою слабость, — Кощей ощущает, как по телу будоражащими вспышками разбегаются волны мурашек, — Боишься, что я буду любить тебя меньше, если увижу ее? — юноша произносит это с улыбкой, не лишённой печали, обхватывая лицо Бессмертного руками, упираясь лбом в лоб. Кощей вздрагивает, сжимая руки, лежащие на талии юноши. Каждое «люблю» слетающее с этих губ действительно опаляет его, ударяя словно хлыст, проходясь по самым глубинам. «То, что ты умудрился полюбить меня в принципе уже…почти что слишком много», — внутренне усмехается Бессмертный. Относительно самого юноши внутри него есть подробный и немаленький список, в который время от времени добавляются пункты. Есть ли подобный у царевича? Короткий ли он, длинный ли? Относится непосредственно к его качествам, или проистекает из широты и глубины юношеской души? — Знаешь, — усмехается Бессмертный, уводя тему в сторону — «любовник, хранящий смерть» звучит длинно и даже немного претенциозно. — Мне казалось, тебе такое нравится, — юноша в игривом жесте поднимает брови, мягко поглаживая острую ключицу пальцем — А что, есть вариант получше? — Думаю, стоит обозначить твой статус соответствующим образом, — протягивает Кощей. В ответ Иван лишь фыркает, закатывая глаза. Поднявшись с постели, он делает несколько шагов по мягкому ковру, подходя к столику с фруктами, и взяв в руки персик, кусает его. — Меня вполне устраивает мой статус, — беспечно произносит юноша, оборачиваясь. Мужчина, приподнявшись на локте внимательно наблюдает за ним. С белой, молочной кожи еще не успели сойти царапины и следы от засосов, и Кощей всматривался в эту алую россыпь знаков обладания с растекающимся внутри удовлетворением. Совсем скоро они исчезнут, затянутся с нечеловеческой быстротой, лишая его наслаждения лицезреть эту красоту, свидетельствующую их совместное безумство. — Правда? Готов бесконечно быть в шатком, — он иронично-едко, дразняще, выделяет это слово интонацией, — положении первого фаворита? Куда же подевались твои гордость и честь, в тот единственный момент, когда могли бы сыграть мне на руку? Иван беспечно улыбается, откусывая фрукт, позволяя сладкому соку стекать по лицу, вниз к шее, подмечая как лиловые глаза неотрывно следят за этим движением. Все же, прочно прописавшийся в нави, в покоях Князя Тьмы, с этим рисунком иглы на боку, запечатлев его силу в собственной сущности, отринув почти все былое, что было в его прошлой жизни, последний эпитет который он мог подобрать к своему положению — шаткое. Быть может, действительно неоднозначное, но явно не шаткое. — Я бы вообще не хотел навешивать на себя никаких ярлыков, — протягивает Иван, пожимая плечами. — Ты быть может и нет, но все остальные — да, — многозначительно подняв брови произносит Кощей. И эта реплика уже заставляет юношу нахмурить брови. «Все же, пусть занимается чем хочет, в нави ли, в яви ли, но я не потерплю, чтобы хоть один сомнительный шепот раздавался за его спиной… Слухи расходятся очень быстро. Он получеловек, сын ведьмовского рода, которого все считают предателями, и, вообще-то до этого был пленником. Нужно расставить все по местам», — думает Бессмертный, на мгновенье проваливаясь в собственные размышления. Иван этих тихих, завуалированных разговоров за своей спиной, конечно же не слышал. Во-первых, благодаря легкомысленности и беспечности, во-вторых - от того, что они велись шепчущей аристократией нави в уединенных углах и закоулочках: Это определённо что-то интересное…не думаю, что стоит обсуждать это…ну, юноша действительно красив, немудрено, что Князь держит его при себе…кажется, это больше, чем просто держать при себе…фавориты приходят и уходят, к чему вообще этот разговор?.. а что, до этого много фаворитов было?.. важно понимать куда дует ветер…он сын ведьмы, верно?.. разве у ведьм бывают сыновья?.. его Яга подложила?.. Бессмертный мрачно усмехается. Обладателей самых длинных языков, позволяющих себя раскрывать рот чересчур широко, он уже лишил возможности вести слишком уж неподобающие светские беседы. Слухи и их распространителей он никогда не любил. — Знаешь, меня мало волнует, что думают другие, — спустя паузу роняет юноша, вырывая своего партнёра из размышлений. Но все же, он немного лукавил- определенный дискомфорт ему это доставляло, но скорее с другой стороны. Когда в коридорах замка ему впервые отвесили почтительный поклон почти в пол, это ввело царевича в оцепеняющий ступор и неловкую растерянность. «А тебе разве едва ли важно такое?», — Наклонив голову, Иван всматривается в блестящие в полумраке комнаты глаза любовника, — «Ты просто берешь то, что хочешь, и не спрашиваешь никого, с каких пор тебя вообще волнует мнение других на сей счет? Не хочешь ли просто показать всему миру, что я твой?», — мелькает в голове Ивана, но с малой тенью раздражения: с какими-то вещами он действительно потихоньку смиряется, — «Все же, в этом ты победил, так или иначе- самому себе я полностью воистину больше не принадлежу», — алые губы расходятся в улыбке, в то время как рука во многом уже машинальным движением пробегается по ребрам, но в этом движении есть отголосок светлой грусти, отзвук посещавших иной раз его размышлений об уплаченной цене. — В этом я нисколько не сомневаюсь, — Кощей, встав с кровати, шагает к юноше, окидывая его тягучим, буквально обволакивающим взглядом сверху вниз, — Но думаю… — кончик языка скользит по шее, слизывая сладкую дорожку фруктового сока. — Если сейчас скажешь, что я просто в силу юношеского максимализма ничего не понимаю, то запущу тебе этой косточкой промеж глаз, — фыркает Иван. «И хорошо, что не понимаешь», — с нежностью, в которой есть нота печали, думает Кощей. Он отгоняет от себя невольно приходящее воспоминание, размытое, на грани эмоционального ощущения: Он идет по княжескому терему, иноземец, отличающийся, бросающийся в глаза, стремящийся проскользнуть незаметно, и каждый раз с треском проваливая эту задачу. Шепоточек, а иной раз и откровенное обсуждение за спиной, на языке, половина сочетаний звуков в котором все еще трудновыговариваемы для него. Раб, привезенный по милости княжича из далеких земель. И кажется, с последним у него особенные отношения? Да ещё цвет глаз у него больно странный- не занимается ли колдовством? Не накличет ли беды? Весьма сомнительный статус. Теплые ладони ложатся на его плечи, прогоняя наваждение. — Думаю, — едва заметно поморщившись, продолжает Бессмертный, — Что у меня есть более ёмкое словечко для тебя. — И какое же? — шутливо протягивает юноша, обвивая его шею руками. — Супруг, — с легкой усмешкой роняет Кощей, наклоняя голову, прикусывая и целуя алые губы.
I was made for lovin' you baby
You were made for lovin' me
And I can give it all to you baby
Can you give it all to me?
«Супруг?..», — Иван замирает, широко распахнув глаза, в мгновение растеряв всю легкомысленную игривость, ощущая себя растерянным и застигнутым врасплох. — Брачный узел, значит? — сипло выдохнув, тихо произносит юноша, сжимая ладонь на плече. — Именно, — с властным удовлетворением произносит Кощей, укладывая ладони на талию любовника. «Да, ты явно…», — Иван чувствует, как в груди разливается тревожное волнение, словно птица быстро бьёт крыльями, чтобы вот-вот взлететь, — «Как всегда знаешь, чего хочешь». — Разве их вяжут меж двумя мужчинами? — осторожно протягивает он. — В нави, в отличие от яви, подобными предубеждениями не страдают. У нас вяжут и меж мужчинами, и меж женщинами, скорее не одобряются межвидовые браки, и то, зависит от комбинации, — кончик носа скользит по шее, улавливая убыстренное движение крови в вене. Повисает молчание. Кощей хмурится, крепче смыкая когти на стройном стане. Это ощущалось так, словно бы внутри него есть маленькая коробочка, куда бережно и осторожно складировалось каждое «да», сказанное этими соблазнительными губами. И все же, она явно пока не перевешивала обширный сундук, в котором покоились все предыдущие «нет», и ему определенно не хотелось добавлять туда еще одно — тем более такое значимое и весомое. «Так, нужно срочно сказать что-то, молчание сейчас будет выглядеть ужасно глупо и нелепо», — судорожно думает Иван, ловя в аметистовых глазах движение от игривого тепла к прохладному отстранению, — « А то потом он замнет это, сделав вид что ничего не было, изобразив что его ничуть не задело, и я едва ли смогу подобраться». — Слушай, я не хочу, чтобы ты думал, что я не желаю этого по сути, просто… — юноша, улыбается и Бессмертный видит в его глазах не сомнение, а смущение, и это заставляет ослабнуть натянутую внутри струну напряжения, — все это меня пугает с формальной стороны. Это может быть как-то мирно-тихо, наедине друг с другом? Без лишних глаз? «И помпезности, которую ты так любишь», — мысленно заканчивает Иван, но решая не озвучивать. — Хм… Думаю, может, — задумчиво протягивает мужчина, склонив голову и окидывая юношу сощуренным взглядом: «Да, оно так даже и лучше… А продемонстрировать тебя нави можно и иным путем». Пышные свадьбы никаких приятных ассоциаций в нем не вызывают. Он стоит у стены гигантского, парадного зала для приема гостей, притаившись за деревянной резной колонной. Едва ли кто-то обращает на него внимание сейчас — все оно приковано к паре во главе стола- рыжеволосому, статному мужчине с карими глазами и зеленоглазой женщиной с немного надменным, строгим лицом. Он все понимает, прекрасно все понимает, свое положение и место, и вообще, к чему такие сентиментальности? Конечно, царевичу нужны наследники, о чем речь вообще? Но ему буквально на физическом уровне тошно от всего происходящего- тостов, подарков, пожеланий паре. И кое-кто явно лишний на этом ярком празднике жизни. Он тихой тенью выскальзывает из залы, идя по пустым коридорам терема, чувствуя, как в горле встает комок, который он ни в коем случае не собирается выпускать, давя в себя печальную, глубокую горечь с оттенком болезненной злости. — Тогда я склонен согласиться, — с улыбкой произносит юноша, едва ощутимо прикусывая Бессмертного за подбородок — О чем ты там задумался, мм? — Иван укладывает ладони на лицо мужчины, мягко поглаживая острые скулы пальцами. — О чем задумался?..- Кощей всматривается в васильковые глаза, чувствуя, как в груди разливается тепло, — О том, что — он запускает руку в мягкие пшеничные волосы, накручивая на коготь кудрявую прядь, — буду чрезвычайно счастлив иметь такого красивого супруга. Иван возмущенно фыркает: «Иметь такого красивого… Ну да, кто бы сомневался». — Мог хотя бы просто ради приличия сказать сейчас, что задумался о том, что любишь меня, дорогой суженный — подняв брови протягивает юноша, но скорее игриво и насмешливо, нежели обиженно, соскальзывая одной ладонью на прохладную грудь, укрывая шрам на сердце. Кощей едва заметно ухмыляется, вместо ответа легким движением подхватывая Ивана под ягодицы, поднимая на руки и припадая к шее, скользя губами и прикусывая: «Ох, если бы ты знал, насколько…». Юноша обхватывает ногами поясницу, цепляясь за плечи руками. Он буквально на физическом уровне чувствует удовлетворение, перетекающее с уст Кощея, подхватывая его губы, целуя его в ответ, ощущая, как сильно и собственнически, и вместе с тем нежно и чувственно эти холодные руки держат его тело. Это пьянит, пробирает покалывающей щекоткой, нежно царапающими когтями, чувственно скользящими клыками. В один легкий шаг Бессмертный доносит его обратно до постели, роняя в ворох подушек. — Могу выразить это иначе, — плотоядно облизнувшись, произносит мужчина, нависая сверху, цепким движением хватая запястья и вжимая их в мягкую поверхность. — Тебе вообще бывает достаточно? — смеется Иван, чувствуя себя самым дурацким образом счастливым, не задумываясь о том, насколько невозможным и все еще отчасти непозволительным кажется это счастье его возлюбленному. — Нет, — отрезает Кощей, с глубоким, пламенеющим блеском в глазах, разводя коленом ноги юноши, проскальзывая от запястий до торса когтями, снимая с чувствительного тела томительную дрожь, — Определенно нет, — усмехается он, притягивая узкие бедра на себя, закидывая изящные лодыжки на плечи, заставляя их обладателя вцепиться ногтями в простынь. «Да, корона на твоей голове будет смотреться просто очаровательно», — он запускает руку в копну пшеничных волос, сжимая и оттягивая их в сторону, ощущая, что не в силах удерживать себя от того, чтобы вновь вгрызться в эту манящую сладким запахом кожу на шее, — «Боюсь, что вот это ты уже не примешь с такой же простотой и покладистостью, но ты абсолютно прав в том…», — Бессмертный ощущает, как на его спину ложатся теплые руки, а васильковые глаза окончательно застилает сладкая пелена вожделения, — « Что времена, когда я довольствовался малым канули в лету безвозвратно».Oh, I was made, you were made
I can't get enough
No, I can't get enough