Так (не)правильно

Они абсолютно разные. Словно огонь и лед. Рури давно заметила, насколько братья похожи внешностью, — чего не скажешь о характере. Старший — огонь. Может как дарить тепло, так и сжечь до тла. Ран привык чаще получать, нежели отдавать. «Я хочу», «Я получу», «Ты только моя», «Ты принадлежишь мне» — то, как девушка может охарактеризовать любимого; то, как она его видит. Старший Хайтани, словно спичка, — лишь одно движение, и его не остановить; стоит только подуть, как весь его пыл остынет, дай ему только что-то взамен. Ведь как он любит говорить: «За все надо платить, всему есть своя цена». А цены у Хайтани дорогие — не каждому по карману. «Любишь тепло — люби и дым». Что в переводе означает: «Любишь меня — люби и мои недостатки». У Рана Хайтани подвешен язык. Сказать одно с улыбкой на лице, а думать совершенно по-другому. Психологическое насилие? Это все к старшему: мгновенное переключение на холод, частичное игнорирование, пристально-оценивающий взгляд без комментариев, шантаж, вызывание чуства вины или стыда. Единственный, к кому он был снисходителен — его младший брат. Это и очаровало Рури. Его фразы, то, как он умеет использовать их против нее. То, как он мог с легкостью переворачивать все в свою пользу. Мимолетная слабость или же привязанность? А может, и вовсе иллюзия — она не до конца понимала. Не до конца понимала тогда — нужно ли ей все это. Младший — лед. Холодный внутри, предпочитающий говорить прямо. Бушующий океан, что может снести все на своем пути. Риндо, в отличие от брата, предпочитает отдавать, не требуя ничего взамен. Он не скрывает то, о чем думает, говорит прямо и в лоб. Младший Хайтани не будет подстраиваться под кого-то, не будет делать вид дружелюбия. В отличие от Рана, который скрывает свои истинные мотивы, Риндо всем своим видом покажет отношение к окружающим. Совсем не похожий на старшего — чем Риндо ее и больше привлекал, к нему тянуло невидимой нитью. Рури знала — это неправильно. Быть с одним — думать о другом. Сделав глоток воды, опьянеешь быстрее, нежели от настоящего дорогого алкоголя. Для Рури Риндо был некой параллелью меж ним и его братом.

***

Музыка за закрытой дверью приглушенная. Рури устало вздыхает, откидываясь на спинку мягкого стула. На столе еще полно бумаг, которые надо в скором времени заполнить, а она сидит и молится над одной гребаной бумажкой из-за одного недочёта. «Похоже и сегодня придется здесь ночевать», — потирая переносицу, девушка прикрывает глаза. Только-только Рури прикрыла веки, как в дверь постучали. — Окада-сама, — зовет ее один из работников клуба. — Господин Хайтани прибыл и желает Вас видеть, — заканчивает он и удаляется точно так же быстро, как и появился. Как раз вовремя. Поправляя белоснежную рубашку, Окада спускается по лестнице вниз. Музыка громко бьет по ушам, в глазах все в разноцветных огнях. Рури этого всего уже и не замечает. Конечно, работая тут уже больше года, привыкается. Музыка кажется уже не такой громкой, постоянный шум чем-то обыденным. Рана она замечает за одним из столиков. Рядом сидит веселенький Санзу. — А вот и малышка Рури прилетела на крыльях любви, — первый девушку замечает розоволосый, в своей хищной манере осматривая ее. — Садись, — приказным тоном Хайтани похлопывает по своему колену. Окада молча садится. Не в первый же раз. — Я скучал, — шепчет Ран на ухо. «Врешь. Ты уже давно не…» — Мне нужна твоя помощь, — прямо заявляет длинноволосая. Старший Хайтани смотрит на нее в ожидании. — Кое-что не сходится, и там недочёт. — Так в чем проблема, ты же администратор, должна и сама справляться со своими обязанностями, — отпивая крепкий алкоголь, заявляет он. — Владелец же ты. — Точно такой же, как и Риндо. — Риндо здесь нет. Ран делает последний глоток виски, взглянув на Рури опьяненными глазами. Резко подрываясь с дивана, Хайтани грубо хватает девушку за руку и тащит на второй этаж, не сказав ни единого слова до ее кабинета. Окада уже примерно знает, что будет. Очередной секс. Очередной секс в ее кабинете с Хайтани. Ран всегда так делает, скорее ему нравится. Нравится охлаждать пыл во время секса. Старший Хайтани любил грубо, любил показывать всю свою власть над девушкой. Любил грубый секс, хватать Рури за черные волосы, накручивая их на руки, нагибая Окаду, связывая запястья, когда нужно. Говорить грязные словечки на ушко, дразнить. Он любил власть над ней — она ему это давала. Ран делал все то, что ему нравилось, доводя себя вместе с Окадой до предела. И она никогда не жаловалась, пусть и Хайтани иногда был грубее прежнего. Но все же иногда так не хватало той ласки и нежности. В последнее время он только этого и хотел, она больше не ощущала тех чувств, что раньше, — они просто исчезли, испарились. Длинноволосая это прекрасно понимала, но продолжала нагло врать самой себе. Ран любит тебя. Ран обожает тебя. Ран без ума от… Все ложь. Наглая ложь. Хайтани просто использует. Использует в свою пользу. Даже сейчас он просто трахнет меня. После просто уйдёт, на последок сказав что-то из разряда Хайтани. Кинув девушку на диван, он навис сверху, не отводя взгляда. — Ран, — начала Рури. Он не слышит, продолжает смотреть, при этом ничего не делая. — Ран! — кричит уже, — слезь с меня! — он, сузив глаза, приподнялся. — Ты пьян. Я не хочу… — отводя глаза, тихо произнесла Окада. — Я не хочу… Рури знает, знает, что Хайтани не тот человек, кому нужны отношения, не тот, кому она нужна. Зачем тогда он держит ее при себе, ради чего? — не раз задавалась вопросом девушка. — Ран… — совсем тихо начинает она. — Зачем? Ты ведь… Я тебе не нужна, уже давно, — она больше не может держать все в себе, молчать в тряпку, делая вид, что так должно быть. Все уже давно решено, стоит только принять. Хайтани заливается смехом, буквально через пару секунд его лицо не выражает ни одной эмоции. — Ты всего лишь игрушка мне на потеху. Ты знала, на что шла, знала, что я за человек, все прекрасно знала, милая, — заправляя за ушко переднюю прадку, произносит он. Верно, все до чертиков верно. Ран также знал. Рано или поздно хорошее должно закончиться? Хорошее ли оно только было? — Проваливай, — выдавила из себя девушка. Ран поправляет пиджак, на последок кинув: — Не переживай, увольнять не собираюсь. Такого хорошего сотрудника грех потерять. Через мгновение в дверь полетела ваза, с грохотом разбившись на маленькие осколки, осколки из воспоминаний. Хороших, плохих — не важно, — главное, что они есть. В какой-то степени Окада благодарна ему, она бы до последнего внушала себе эту наглую ложь. Понимает, что вдвоем остыли и довольно долгое время доказывали обратное — не получилось. Получается, опыт? Довольно необычный, с проскакивающими скачками. Временами холодно с ноткой боли, временами жарко с дикой страстью. Со временем Окада поняла — чувства остыли. Словно прошедший дождь, после которого обязательно выглянет солнце. Ран с улыбкой выходит из кабинета, некий груз сполз с его плеч, дышать стало легче, полной грудью. Нужно было раньше прервать эту бессмысленность, прекратить играть в эту игру с безысходным концом. Хайтани далеко не дурак и понять ее истинные чувства не так уж и сложно. Возможно, Окада думала, что хоть что-то да проскользнет мимо его меткого глаза, — ошиблась. Хайтани проходит к барной стойке и берет дорогой коньяк. Нет, он ни в коем случае не расстроен. Все так, как и должно было быть. Главная дверь входа открывается через десять минут. Риндо в уже привычной манере проходит внутрь. Младший лишних вопросов не задает, лишь смотрит на брата. Последний встает с места, глядя в идентичные глаза. — Пьяный домой не поеду, не переживай братиш, такси уже подъехало, и ты на долго не задерживайся, — после, похлопав по спине, произносит. — Она ждет тебя, — тонко намекает и теряется из виду. Риндо хлопает ресницами, пытаясь понять брата. В ее кабинете тихо. Он, открывая дверь, натыкается на осколки. — Надеюсь, это не то, что летело в моего брата, — правый уголок губ приподнят, взгляд устремлен на Окаду. Та, опираясь поясницей на стол, смотрит в бумаги, не сразу замечая Риндо. Брови хмурит, губы слегка покусывает. Он знает о ее этой привычке — Рури каждый раз, когда о чем-то задумывается, кусает губы. — Риндо… — Он самый, — не стесняясь, Хайтани проходит внутрь кабинета — не в первый раз же, и садится на уже свое привычное место, а именно мягкий стул. С тихим вздохом он откидывает голову на спинку, смотря в потолок. Проходит минут пять, а эти двое так и сидят молча, Рури будто с умным видом смотрит бумаги, Риндо только наблюдает. Для них комфортно молча сидеть в компании друг друга, при том, что обычно не умолкают, когда сталкиваются, а встречаются они часто. По правде говоря, в последнее время с младшим Хайтани Рури общалась больше, нежели с Раном. С Риндо можно говорить о чем угодно. Начиная с проведенного дня и заканчивая обсуждением, кто вкуснее готовит: Ран или Риндо. С ним Рури не переживает насчет того, что может что-то не так ляпнуть. Еще при увлеченном разговоре Окада много ругается — в принципе, чего можно ожидать, работая в клубе Роппонги. Было дело, когда эти двое соревновались, кто скажет больше матерных слов. Музыка на первом этаже становится громче, людей все больше. Им плевать. Рури хмурит брови, черные угольные глаза лишь клепают. Очередной вздох, после которого Риндо встает с мягкого стула переходя на стол, тазом немного отодвигая девушку. — Ты так вздыхаешь, подвинься немного своей задницей, — начинает он, предварительно забрав у нее листы. — Показывай, что там у тебя. — Чем тебя моя задница не устраивает? — ее темные глаза смотрят на Риндо, так близко. — Именно она ничего, — Риндо игриво улыбается и все так же смотрит в бумаги. — Но, смотрю, ты нарываешься. — Угроза? — насмехается Окада. — Предупреждение. Риндо, потерев переносицу, внимательней всматривается в документ, его взгляд такой серьезный, сосредоточенный и в некотором смысле привлекательный для Рури. Они не раз оставались наедине и, казалось бы, «чего такого?», но в этот раз все ощущается как-то по другому. Даже атмосфера не такая, как обычно. Возможно уход Рана повлиял на нее — как не крути, а он повлиял во многом. Что-то щелкнуло внутри и Рури. И она тянется к ближней полке, рядом с ее ногой, достает оттуда штопор. Риндо, заметив движение девушки, оторвался, внимательно следя за ней. Последняя привстает со стола, идя к другому его концу. Со следующей полки она достает вино. Хайтани с прищуром смотрит на Окаду, которая, словно лиса, смотрит на него в ответ своими темными глазами. Открывает девушка бутылку без малейшего труда, все же иногда подменять бармена не так и плохо. Риндо молча наблюдает, как Рури делает первый глоток прямо с горла. — Как это теперь называется? — молчание решил прекратить Риндо. — То есть, пока я тут делаю работу, твою, между прочим, ты будешь попивать винишко? — Тоже захотелось? Так я не брезгую, можешь пить с горла или может быть я тебе противна? — в ее глазах искра, а улыбка дерзкая, похожая на Рана. Набралась, видимо, от него. — Сейчас предупреждение превратится в реальность, — он даже почти угрожает, смотря, как та делает второй глоток, после, облизав губы, не прерывая зрительного контакта, дразнит. Хайтани откладывает бумаги в сторону, наблюдать за такой Рури стало интересно. Сама Окада, делая очередной глоток, возвращается на место, рядом с ним. — Неужели малыш Риндо… — ее речь прерываеться. Парень быстрым движением перемещается прямо к ней туловищем, лицом в лицо. Он смотрит хищно, смотрит как ее глаза немного расширились, но не отводит взгляд, это уже переросло с некую игру «кто оторвет взгляд, проиграет». Проигрывать Хайтани не любил — она наверняка знает. Он ловко вырывает бутылку с ее рук, ставя ее на край стола. — Понять не могу, это на тебя так быстро вино повлияло? С каких пор ты употребляешь алкоголь на работе, так еще и при начальстве, а, Ру? — Решил поиграть в строгого начальника? — она хотела потянуться обратно за бутылкой, как сильная рука перехватила. — Риндо, если ты еще не понял, я теперь свободна, и никакой Ран Хайтани меня не накажет, он уже давным-давно в кроватке, довольный жизнью, что избавился от меня. Риндо молчит, он и сам прекрасно знал мотивы брата, знал, что это скоро настанет. Не такой реакции девушки он ожидал увидеть. Возможно, он себя немного накрутил, ведь истинные чувства Рури в последнее время ему не ясны. Как и то, что она творит сейчас. — Я конечно не Ран Хайтани, но тоже могу наказать, — слова вырываются быстрее, чем он успел подумать об их смысле. Рури смотрит — смотрит на него так, будто ждет от Риндо реальных действий, а не только пустых слов. Хайтани в первые за последнее время задумался, стоит ли рушить эту стену? К чему это приведет? Какие последствия? «К черту!» Голова думает, тело движется само. Его уже это не волнует, будь что будет. Одна рука скользнула за ее спину, притягивая ближе. Другая — берет девушку за лицо, приближая к своему. Окада поддается сразу же, обвивая шею руками. Его губы теплые, такие желанные. Риндо целует с жадностью, оттягивая нижнюю губу. Привкус вина отдается сладким, в ее глазах — огонек. Уже не сдерживая внутренних бесов, Риндо хватает Рури, усаживая на стол, бумаги в ту же минуту улетают на пол. Как бы он ни хотел отрываться от этих уже красных губ, воздуха стало не хватать. Хайтани разрывает поцелуй со звуком. В ее глазах читается настойчивость — она явно не желала прекращать, чем заводила еще больше. — Риндо… — томно шепчет девушка, поднимая взгляд на него, прося о продолжении. В его глазах бушуют адские огоньки. Если до этого и были сомнения, после слов девушки они испарились. Раз начал, будь добр закончить начатое. Рури тянется за поцелуем, Риндо не смеет ей отказать. Маленькие холодные руки проскользнули под его тонкую рубашку, оглаживая рельеф пресса, выводя различные узоры, известные только ей. По телу парня прошлись мурашки, далеко не от холода. Внутри него явно бушевали черти, которые жаждали большего. Риндо им повиновался, от губ он медленно переходит на щеку, после на шею, начиная то целовать, то слегка кусать, оттягивая бледную кожу. С ее губ срывается тихий стон. Рури проходится ногтями вверх-вниз по его животу. Всего лишь касание, только его губ сведет ее с ума — данная реальность ей еще не до конца осознаваема. Хайтани свободной рукой тянется к ее пуговичкам, расстегивая сначала верхнюю, и сразу следующую. Его поцелуи перешли на ключицы, вздымающуюся грудь. Отрываясь, он встречается с ее глазами. Сейчас он видит впервые ее с такой стороны, и о Боже, как это невероятно. Ее щеки слегка порозовели, глаза полуоткрытые, расслабленные. Он, не думая, хватает ее на руки, направляясь к более удобному месту — дивану. Садит девушку на середину, а сам устраивается сзади, обвив руками ее талию. В помещении стало безумно жарко, то ли от температуры, то ли из-за девушки, что желала его. На громкие звуки музыки им наплевать, единственное, что сейчас интересно — они сами. Его рука бесстыдно, но уверенно проскользнула сквозь легкую ткань брюк девушки. Окада хмурит брови. Риндо, оттянув кружево, легкими касаниями проводит по ее влажным складкам. — Какая же ты влажная, и это только из-за моих прикосновений, — прошептал Хайтани, проводя пальцами вниз-вверх, затрагивая самые чувствительные точки. Ее ноги непроизвольно сжались. — Расслабся, — томно полушепотом сказал он. Его пальцы умело касались тела девушки, доставляя ей удовольствия. С ее губ постепенно все больше срывались стоны. Она немного пискнула от неожиданности, когда сразу два его пальца вошли в нее. — Риндо, — промурчала Окада, слегка укусив губу. Сам он только довольно оскалился, продолжая двигать пальцами внутри. Легкие касания перешли на более значительный темп. Хайтани то ускорялся, то резко уменьшал темп. — Чертов Хайтани! — вынимал пальцы, смотря, через мгновение снова заполняя. — Что такое, милая? — дразня, он вынул пальцы, оставляя после себя некую пустоту внутри. — Не дразни. — Чего же ты хочешь, моя маленькая девочка? — его горячее дыхание опаляло шею. Дожидался от нее тех самых слов. Девушка молчит. — Я не слышу, — влажный палец проходится по ее животу вверх, к груди, обводя уже затвердевшие соски. С ее горла слышится стон, услада для ушей Хайтани. — Ты же знаешь, я не начну, если не скажешь свое пожелание. — Какой же ты… — прикусывая губу, проговорила, ведь и вправду: не скажи — он не начнет. — Боже… Возьми меня, Риндо! — на лице парня явно была довольная улыбка, которую из-за спины Окада не видит. Хайтани привстает с своего места и одним движением откидывает девушку в лежачее положение, нависая над ней сверху. С такого ракурса он смотрится идеально. Хорош, черт подери. Заставляет желать его всем телом без остатка. Парень, не желая и минуты больше ждать, помогает Рури снять ненужную одежду, не забывая и о себе. Ее глазам встречается уже такая знакомая татуировка. Что не говори, а смотреть на его тело одно удовольствие. — Где… — не успевает он продолжить, как девушка указывает на рабочий стол. — Серьезно? — посмеиваясь, он находит на дне из одной полочек презервативы со смазкой. Девушка уже успела слегка укрыться небольшим пледом, что обычно пригоден для ночлежки на ночь. Риндо нахмурил брови, подходя и стягивая его. — Ненужно, этой ночью тебя буду греть я, — заявляет он, уже нависая над ней. Он проводит влажную дорожку от ее шеи к концу живота, останавливаясь. Берет небольшую бутылочку рядом, выдавливая нужное количество себе на руку, которая уже потянулась к ней ненадолго. Окада ощущает сильную влагу, его теплые руки, и готова растечься в лужицу. А когда видит, как он натягивает презерватив на член, в предвкушении ожидает. Приставляя головку ко входу, он проводит им вверх-вниз, вновь дразня девушку. Рури мысленно проклинала его, и будто услышав ее мольбы, он толкнулся телом вперед, входя только наполовину, давая возможность девушке привыкнуть. С ее губ сорвался очередной стон, что так нравилось Хайтани. Постепенно он начал медленно двигаться, Окада закатила глаза от наслаждения. Спустя несколько медленных толчков он резко зашел в нее полностью, уже и сам не сдерживая себя. Довольно прорычав, он начал быстрыми движениями двигаться, вдалбливая ее в диван. — Скажи, что ты моя, принадлежишь мне, — толчки становились все больше и больше. Кабинет наполнился стонами, в воздухе буквально витал запах секса. — Я твоя, — выстанывала Рури, хватаясь за край пледа, сжимая его с силой в руке. — Принадлежу только тебе, Риндо. Как же он, черт возьми, давно мечтал услышать это с ее уст, ее голоса. — Встань, — скомандовал Хайтани. Длинноволосая не стала возражать, подчинилась. Риндо оказался позади нее так быстро, одним движением нагибая ее, вновь заходя. Руки Окады оперлись о край дивана. — Да, вот так, какая ты умница, — от его слов она все быстрее приближалась к разрядке. В таком положении она ощущала его еще больше. Движения парня стали рваными, его довольные стоны и грязные слова заполонили кабинет. Его слова, его голос, руки, что придерживали талию — все в нем безумно заводило. Чувствуя, что Рури близка к пику, Риндо, не сбавляя темп, зашел под немного другим углом. Ее ноги стали подрагивать, а руки сильнее впивались в диван с приходом наслаждения. Спустя минуту, почувствовав, что член внутри стал пульсировать, Хайтани разошелся в приятном экстазе. — Ты сводишь меня с ума, — томно и рвано дыша, произнес он, ложась на диван. — Так значит, теперь, я твоя и принадлежу только тебе, Хайтани Риндо?