***
Нет, Чонгук не ебланит весь семестр, просто не пишет конспекты и не слушает Кима на лекциях, он старательно изучает каждый изгиб, каждый неслышимый выдох и полустоны, произнесённые во время дачи заданий, чтобы впоследствии воспроизвести это в памяти, закрываясь в душе. Тетрадь? А есть ли она у него вообще? Да, кажется, где-то была, только вот там ничего не написано с того момента, как Чонгук обещал себе усердно зубрить этот предмет, чтобы блеснуть умом перед этим горячим мужчиной, и конечно же, забил. Хотя блеснуть всё же хочется. Он немного понимает, но школа не сильна в обучении французским, поэтому Чонгук пытается дома освоить разговорный уровень, только получается так себе. И, возможно, если бы он вникал в обучение Кима, то уже болтал, как и те бестолочи, пришедшие на его пары по приколу, а в итоге сильно продвинулись. Кто знает, может, Чон бы тоже поднялся на одну ступень выше. В общаге на удивление очень тихо, никто не болтает, не орёт, как это бывает обычно, хотя не удивительно, ведь все разъехались по домам — пятница всё-таки, а он завтра идёт на пересдачу, что достаточно странно. Обычно преподаватели, наоборот, стараются распределить должников на неделе после пар, а завтра выходной, и надо ли Киму приезжать сюда ради одного студента? Хотя, возможно, у него ещё есть люди, которые так же ни черта не учили и на итоговой контрольной завалили свои баллы, и если это действительно так, то Чон неудачник, ведь так хотя бы можно попытаться намекнуть о своих желаниях наедине, без лишних глаз и ушей. Нет… Это такой бред, хоть Чонгук и готов на всё, а вот грубый отказ он не вынесет. И пинок под зад из универа тоже. За дверью слышатся тихие шажки, словно кто-то медленно подкрадывается, боясь нарушить забвение хозяина комнаты, а после скрип, медленный, надоедливый — Чонгук уже который раз порывается смазать петли, но никак не доходят руки, — после чего пожжённая светлая макушка появляется в проходе. — Бро. Не хочешь пивка? — Юнги выглядит потрёпанно, волосы на голове напоминают гнездо, глаза слегка припухают, мятая футболка задрана чуть выше положенного. В общем, Юнги не выглядит презентабельно. Ну ещё бы, трахался всю ночь за стеной, и нет, Чонгук, слава богу, не слышал. На удивление они с его дамочкой были тихими, дабы не разбудить пол-общаги, но его трёп он выслушивал сегодня всё утро, когда Юнги рассказывал о своей весёлой ночке в чате. — У тебя случайно нет лекций по французскому? — Чонгук с надеждой во взгляде смотрит на друга, который строит гримасу «я-похож-на-отличника-ёбаный-в-рот?» и медленно прикрывает за собой дверь. А чего ещё ожидать от Мина? Он вообще не учится, прогуливает и никогда не пишет конспекты, а если и появляется на парах, то только чтобы поспать. Берёт у соседа по комнате иногда тетрадки, если на своих мозгах выехать тяжело во время экзаменов. Но у него свои причины — работа, нужны деньги на хорошую дальнейшую жизнь, потому и пашет без выходных, откуда энергии взяться ещё и на универ? Так что Чонгук его не выгоняет, когда тот приходит к нему почти каждый вечер, дабы расслабиться после тяжёлого дня, хотя это порой реально отнимает силы и время от его собственной учёбы. — А тебе зачем? — Юнги присаживается на кровать, вручая Чонгуку бутылку с пивом, которое тот особо не пьёт, но Юнги всё равно его ему берёт, что даже умиляет — никогда не забывает о друге. — Что? Ким отказался трахать твою гейскую задницу за автомат? — Нет… В смысле, о чём ты? Он смотрит на меня как на студента, хотя я не уверен, конечно… — Чонгук мнётся, пребывая в прострации, медленно откидывается назад, упираясь затылком в спинку кровати. — Так ты же говорил, что намекнёшь, разве нет? — Юнги отпивает пиво, вглядываясь в задумчивое лицо напротив. — Да, но я не решился. Завтра ещё к нему на устную пересдачу идти. К тому же, один. Стрёмно, — Чонгук хмыкает и делает пару крупных глотков, разглядывая потолок с мелкими подтёками от затопления в прошлом году. Они тогда всем этажом пытались остановить воду из прорванной трубы, Юнги был очень зол несмотря на то, что затопило даже не его комнату. — Наоборот, охуенно. Представь, вы одни в кабинете, ты сидишь перед ним весь стеснительный и он такой папуля, который допрашивает тебя с пристрастием. Для пущего эффекта не хватает перчинки в виде плётки в его руках, — Юнги хихикает и поднимает одно колено ближе к себе. — А почему устно-то? — Я завалил тест и сказал, что был вчера в клубе, вот и не выучил ничего. — А он что? — Ничего, сказал, что будет спрашивать все лекции устно, блять, которых у меня, к слову, нет, — Чонгук с психу ставит бутылку на стол, плюхается на хлипкую кровать, зарываясь пальцами в волосы. — Ну я хотя бы потешил надежду на секс, потому что он перешёл резко на неформальное общение… Боже, я так не хочу сдавать устно, Юнги… Что мне делать? — Ну, засунь вибратор в задницу, сядь перед ним и выскажи всё, что о нём думаешь, что я ещё могу сказать? Нехер было ебланить, — Чонгук глаза открывает и хмурится. Нет, конечно, он не будет ему ничего высказывать, но вот с игрушкой получится отлично, учитывая, как Ким его пожирает взглядом, такой метод соблазнения, как возбуждённый Чонгук, не оставит его равнодушным, в этом он уверен. Мысли крупной волной окутывают расслабленное тело, пуская мелкую, практически незаметную дрожь. Фантазия сама по себе разыгрывает сцену в голове, словно в театре, а Чонгук с замиранием сердца ловит каждое движение, каждую эмоцию, которая могла бы отразиться на лице преподавателя. Конечно, это очень опасно, ведь приходить на пересдачу в таком виде — это безоговорочное исключение из универа, если вдруг тому что-то не понравится. Но если Чонгук будет один, проблем не возникнет, а как он понял, такой идиот, как он, существует только в единственном экземпляре, но если же он ошибся и преподаватель никаких видов на него не имеет — ему крышка. — Ты чего? — Юнги глаза щурит, следя, как у Чонгука на губах похабная улыбка появляется, нехорошая такая, обычно после неё происходит страшное, потому что навязчивая идея в голове у Чонгука не может пройти бесследно и Юнги её знает настолько хорошо, что даже пугает. Чонгук словно сквозь него смотрит и пару раз кивает самому себе, от чего становиться не по себе. — Это хорошая идея. — Что? Да брось, Чонгук, это плохая идея, — посмеиваясь, говорит Юнги. — Стоп. Ты, что, серьёзно? — Юнги, я на третьем курсе, мне уже ничего не страшно. Только мне нужны лекции, — Чонгук выставляет руки вперёд в умоляющем жесте, а Юнги шокировано отодвигается назад, сжимая бутылку. — Я знал, что ты ебанутый, но чтобы настолько… — Юнги, пожалуйста, попроси лекции у Хосока. У него точно есть и он даст только тебе. Ботан, чтоб его… — Чонгук глаза выпучивает, от чего выглядит смешно. — Я к Хосоку не пойду! — вскрикивает Юнги и отсаживается дальше. — Я и так его вчера на улицу вышвырнул в одних трусах, лишь бы он дал мне комнату на ночь. Он меня пошлёт! — Ну пожалуйста… Я тебя говядиной угощу… — Чонгук ловит тот самый заинтересованный взгляд, и Юнги, поджав губы, встаёт с места, немного мнётся, но всё-таки кивает. — И соджу, — Чонгук кивает, и Юнги удаляется из комнаты.***
Опаздывать на пересдачу, на которой, возможно, морально уничтожат, не очень хорошая идея, но Чонгук не может не зайти в кофейню неподалёку и не купить себе чай с ромашкой для успокоения нервов. Хоть он и готов ноги раздвинуть перед своим многоуважаемым и неприступным учителем, но вот его логика кричит ему остановиться, и он не знает, как ему поступить: послушать её или прислушаться к интуиции, что дрожит от предвкушения? Чонгук всё для себя решил ещё в тот момент, когда стоял в ванной, старательно пытаясь запихнуть в себя вибратор, и это было капец как трудно. Так что да, интуиции он доверяет больше. Когда Чонгук открывает дверь в аудиторию, первое, что он видит — это ещё пару студентов, сидящих на первых рядах. И как ни странно, Чонгук всё-таки опаздывает на свою же пересдачу, и не только потому что наводил марафет, свой вид доводил до высшего состояния красоты, а ещё и потому что пытался вспомнить хотя бы часть выученного за вчерашний вечер и ночь. Мало того, что он поднялся до рассвета, дабы всё успеть, так ещё и уснул поздно, даже можно сказать рано. Позади слышатся скрип двери и тяжёлые шаги, и Чонгук, обернувшись, застывает на месте, разглядывая преподавателя: его надменность, прямая осанка и гордо поднятая голова заставляют Чонгука таять и течь, как ледяное мороженое на сорокоградусной жаре. — Чон Чонгук, не стойте около двери. Вы уже можете присесть и начать готовиться к ответу, — Ким сжимает в руках чёрную папку и, обойдя Чонгука, садится на своё место. Вновь формальности, словно не он вчера с ним говорил на «ты», будто Чонгук ему безразличен. Его взгляд другой, он словно начичает тщательно скрывать всё, что ощущает, и это выбивает из колеи, заставляет Чонгука впасть в немой ступор, потому что не такую реакцию он ожидал, когда натягивал на себя узкие джинсы и лёгкую летнюю рубашку, заправленную за пояс, подчёркивающую его талию. Получить в ответ холод и усмешку во взгляде попросту обидно. Скорее всего, такое напряжение и отсутствие чертят в глазах Тэхёна — результат присутствия ещё нескольких студентов с других курсов и слишком серьёзное выражение лица у Чона. Он сам не знает, как выглядит со стороны, но, скорее всего, беспокойно и даже растеряно. Ещё бы, увидеть такую стройную подтянутую фигуру в строгом бордовом костюме — то ещё удовольствие, и так трудно совладать с собой в такие моменты, потому что слюна так и стекает по языку, словно у пса. А запах… Этот запах дорогого одеколона шлейфом проносится мимо, и Чонгук слегка наклоняется, закатив глаза, чуть вдыхая в лёгкие, чтобы надолго сохранить его в воспоминаниях. Даже стыдно за себя становится. Чонгук, встряхнув головой, проходит дальше и, специально не смотря на учителя, садится за парту на последнем ряду. Ему будет легче готовиться и наблюдать. На самом деле, Чонгук и впрямь зубрил, он выучил почти все билеты, только вот «почти все» — это пять из двадцати, так что тут он вновь надеется на удачу, которая, кажется, начинает вертеть носом, учитывая реакцию учителя. Тот даже бровью не повёл! Если бы не статус студент-преподаватель, то Чонгук бы точно устроил ему секс-штурм, вертел бы хвостом до последнего, а после оставил бы с «проблемой» наедине. Злит его это всё. Это ебаное безразличие. Чонгук тихо просовывает руку назад и, достав телефон из кармана, быстро заходит в приложение по управлению вибратором и нажимает на старт, на среднюю скорость, сменяющуюся на мощную. Он вчера весь вечер, выгнав Юнги из комнаты, пытался разобраться с игрушкой один на один, как дурак удивлялся, что мощности могут меняться по таймеру, стоит только настроить правильно. У неё есть пульт, которым он пользовался до этого, но данная ситуация требует другого управления, так что он оставил его дома, посчитав это лишней деталью. Вот он выставляет всё, как нужно, и нажимает на главную фиолетовую кнопку на экране, и дрожь идёт по его телу крупной волной, заставляя сдавленно прохрипеть себе в ладонь. Чонгук губы смыкает, чтобы не дай бог не спалиться на своём состоянии сейчас, но, кажется, это чересчур громко. Ким уже спрашивает одного из студентов, и когда Чонгук восстанавливает дыхание, ловит этот таинственный взгляд на себе, только вот Тэхён резко отводит его в сторону, чем очень расстраивает Чонгука. Закончив лепетать что-то на французском, парень тихо благодарит Кима за поставленный зачёт и уходит прочь, захлопнув за собой дверь. Вибрация по всему телу волнами отражается, и, кажется, через время, когда он будет на грани, дико пожалеет о своём выборе. Долбанный Юнги, что как всегда морозит чушь, которая дураку Чонгуку кажется очень даже отличной идеей. Хотя его ведь никто не заставляет, но винить почему-то сейчас хочется именно Мина. — Чон Чонгук, вы в курсе, что списывать на экзаменах — это отчисление? — Чонгук удивлённо распахивает глаза, слыша этот низкий бас практически у себя над ухом. — Вы даже не услышали, как я подхожу к вам. Не скрываете и не оправдываетесь, — губы Кима расплываются в диком оскале, от чего Чонгук весь сжимается. Он глаза вылупляет и часто дышит, чувствуя, как вещица внутри вибрирует сильнее, смещается и касается самой чувствительной точки, пуская по телу то самое долгожданное удовольствие, которое он никак не мог получить. Пальцами бёдра сжимает, ощущая запах этого одеколона и горячее желанное тело, а ведь коснуться нельзя, и это дико раздражает. Щёки и уши вмиг алеют, заставляя Чонгука опустить взгляд вниз на свои ноги, что мелко дрожат. Преподаватель аккуратно обхватывает запястье Чонгука и забирает телефон, а тот губы кусает и шумно разочарованно выдыхает. Тэхён вертит его в руке и вновь отходит к доске, кивая последнему студенту, сидящему за первой партой, мол, иди отвечай. И Тэхён словно не замечает его состояния, и вроде бы хорошо, что так, но Чонгука это не устраивает, потому что преподавателю будто плевать, он хочет быть замеченным. Вчера он буквально мысленно разложил Чонгука на своём собственном столе, выбивал из него рваные стоны и всячески дразнил. А сейчас в его глазах что-то изменилось, и внутри просыпается растерянность, и он, как загнанный зверёк, пытается выйти из ситуации. Если бы можно было повернуть время назад, то он, скорее всего, не стал бы идти на такой риск непонятно ради чего. Чонгуку не то чтобы невыносимо, но он сейчас даже выключить игрушку не сможет, а возбуждение уже нарастает с дикой, буквально молниеносной скоростью, и когда он голову поднимает, то вновь цепляется за этот взгляд его учителя из-под ресниц, такой глубокий, таинственный и властный, что заставляет ёрзать на стуле, как течная сука, ощущать, как член болезненно дёргается. И Чонгук даже не знает, жалеет ли, и хотел бы сейчас по-тихому сдать экзамен без всяких проблем, вернуться в общагу и уехать домой, а после возвращения вновь вспоминать и утопать в возбуждении, или же рискнуть и наконец получить такое желанное наслаждение? И вот сейчас Чонгук явно чувствует себя уязвимым. Когда последний студент выходит из кабинета и закрывает за собой дверь, Чонгук тихо выдыхает, стараясь контролировать своё дикое возбуждение. Тэхён перед ним такой красивый, невероятный, сводящий с ума, и он наверняка знает об этом. Ким откидывается на спинку стула, расслабляется и расставляет ноги чуть шире, и Чонгук не может оторвать глаз от этого зрелища, от того, как тот языком по губам проводит и выдыхает шумно. — Ну что, ты собираешься отвечать или мне тебя силой тащить? — Ким слегка усмехается над невинностью и скованностью Чонгука. Снова неформальное обращение. Его румянец целиком и полностью выдаёт его, но Чонгук не может справиться с этим. Хочется больше, сильнее. Хочет целиком и полностью утонуть в разврате, забыть о рамках и о чём-то лишнем. Создаётся впечатление, что Тэхён издевается над ним, когда бровями дёргает, ожидая каких-то действий со стороны студента, а Чонгук уже напрягся, как струна, сдерживает себя, лишь бы не прикоснуться к своему члену и не закончить поскорее эту муку. — Да… Я иду, — Чонгук хватает рюкзак и, обеими руками обхватив на уровне живота, дабы прикрыть свою ситуацию, спускается по ступенькам, опустив голову вниз. — И почему ты такой стеснительный? — Ким на него снизу-вверх смотрит, всё так же расслабленно сидя за столом, ухмыляясь. И Чонгук так хочет подойти ближе и сесть прямо ему на колени, потереться о его член, завести и буквально заставить трахнуть себя в бешеном темпе. Весь пылкий настрой и уверенность в своём решении испаряются мгновенно, как только он присаживается на стул перед учителем, чувствуя, как вибратор внутри буквально разрывается. Игрушка сменяет скорость на более мощную, видимо, сработал таймер. Чонгук дёргается и ахает, хватаясь руками за стол, судорожно сжимается и глаза закрывает, закусив губу. Он не может молчать, шумно дышит и гулко сглатывает, пытаясь прийти в себя, но не может, ведь преподаватель, такой серьёзный мужчина, облизывает взглядом, разглядывает нагло, ловя тихие хрипы и тяжкое дыхание. — Что с тобой? — Ким обеспокоено голову поднимает и садится ровно, опираясь рукой о своё колено. И Чонгук не может прочитать его эмоции: беспокойство, желание, непонимание? Чёрт его знает, ему сейчас не до этого. Внутри так горячо, всё перед глазами плывёт и кажется, что Тэхён догадываться начинает, и это было бы хорошо, если бы так, потому что он дико его хочет, так сильно, что готов снять ебаную рубашку, лечь на стол и изгибаться так, как тот скажет. — П-прости… Я сейчас. Мне нужно немного времени собраться, — Тэхён брови к переносице сводит и смотрит недоверчиво. Шумно сглатывает, наблюдая, как Чонгук старается унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. — Я твой преподаватель, обращайся ко мне соответственно, — грубо звучит эхом в ушах, от чего Чонгука ведёт не по-детски, он уже не соображает толком, когда его так откровенно разглядывают, не хочет даже притворяться, по нему и так видно, что он возбуждён, а этот низкий, приказной тон его заводит только сильнее. Как бы он хотел, чтобы Тэхён перестал сдерживаться и просто набросился на него, разорвал бы его рубашку к чёртовой матери и уже трахнул как следует за неподобающее обращение. — Прошу прощения за мою грубость, — Чонгук глаза прикрывает и посмеивается, от чего Тэхён челюсти сжимает, еле держит себя в руках, а Чонгук этого и добивается. Хочет довести его до кондиции, заставить его почувствовать, каково это — смотреть без возможности прикоснуться. — Вытягивай билет, — Тэхён говорит тихо, тягуче и надменно, от чего Чонгука трясёт, его буквально подбрасывает, когда он впервые смотрит преподавателю в глаза, дотягиваясь до бумажки, лежащей прямо перед ним. Он тоже его хочет, это видно, иначе как объяснить тяжёлое дыхание, частое облизывание губ и туманность во взгляде? — Билет номер четыре. Первое: Donnez un exemple de synonyme du mot «charmant». Второе: Faites une petite histoire en utilisant ce mot, — Чонгук хмурится. В голове строится целое сочинение, все его развратные предложения и синонимы, обороты и грязные фразы, он бы так хотел сказать всё, что думает своему очаровательному преподавателю. Прямо сейчас выдать всё, как на духу, не скрывая своих фантазий. Ноги сжимаются, и адреналин бешено вбрасывается в кровь. Он молчит, стараясь собрать мысли в кучу, вспомнить, что он вообще учил. — Не задерживай ни меня, ни себя. Давай, я слушаю, — Ким смотрит строго, но Чонгук начинает только сильнее заводиться, он скоро кончит без рук, и он так бы хотел, чтобы преподаватель ему помог. — Д-да… — Выдох. Шумный. Возбуждённый. — Magnifique, merveilleux, délicieux, divin, tellement interdit et chaud que vous voulez… — Чонгук пытается сконцентрироваться, но голос сам начинает срываться на стоны и несдержанные всхлипы. Чонгук уже не контролирует своё тело, начинает ёрзать на стуле, имитируя толчки, и вибратор внутри двигается вместе с ним, создавая сумасшедшее удовольствие. — Чонгук. В глаза мне смотри, — Ким практически сквозь зубы шипит, со злостью и пылкостью, а тот не слушается, губы кусает до сильных покраснений и постоянно слюну сглатывает, дыша так, словно ему кислорода мало. А ему мало, но не кислорода. — Я тебе что сказал? В глаза мне смотри, — Тэхён опирается локтем о стол и, наклоняясь к лицу студента, хватает его за подбородок, сжимая. Для Чонгука это становится последней каплей, когда он чувствует, как член дёргается в узких джинсах и сильно давит, глаза распахивает, видя перед собой эти манящие губы, и кончает бурно, уже не сдерживаясь совершенно. Тело сильно трясёт, подбрасывает, от чего Ким даже бровью не ведёт, всё так же смотрит, сжимая челюсти, и даже не думает убрать руку. Наслаждается тем, что может чувствовать обжигающую кожу под пальцами, ловит крышесносный кайф от того, насколько же Чонгук божественен, насколько он сладок и открыт. — Ваши руки… — он не может остановиться, а Ким так и замирает, ловя его горячее дыхание и чувствуя бешеный пульс. Чонгук скулит и извивается, ощущая, как вибратор скорость набирает, до боли давит на простату, заставляя надрывно хныкать. — Ты что-то принимал перед тем, как прийти сюда? — Ким давит только сильнее, заставляя Чонгука ёрзать и стонать только громче, у того капли на ресницах собираются, а сам в ухмылке расплывается и юркий язык скользит по распухшим губам, а после смеётся, видя, как Тэхён внимательно следит за этим действием, как заворожённый. И кто тут кем владеет? — Нет, учитель. Я… — Чонгук вновь закрывает глаза и хватается за предплечья Тэхёна, как за единственную опору, сильно сжимает, вновь кончая, да так, что перед глазами уже ничего не видит. Он так хочет эти губы, эти руки и пальцы, всего Кима в себе, так хочет его член. — Что тогда с тобой твориться? Ты весь… Такой… — Чон слышит этот тон, растерянный, возбуждённый, он ведь тоже горит от дикого желания. От всех этих чувств пылает и тает, как воск от свечи, так почему просто не возьмёт его, и не трахнет прямо здесь? — Я хочу вас, господин Ким. Я так долго хочу вас, что у меня окончательно сорвало крышу, — Чонгука потряхивает, он притягивает опешившего Тэхёна за шею ближе и шепчет на ухо, уже совершенно ничего не стесняясь. — Вы такой сексуальный, такой невероятный. Вы действительно думали, что я не вижу, как вы на меня смотрите, как желаете меня трахнуть на этом столе? — Чонгук замолкает, чувствуя, как рука Тэхёна перемещается на его плечо, но сам он не отстраняется, шумно сглатывает. — Думаете, я не знаю, и не замечаю, что вы специально надеваете эти узкие неудобные джинсы на пары, лишь бы я облизывался и так хотел вас взять где-нибудь в коридоре, пока все покорно учат материал? — вибратор вновь сильно давит, на что Чонгук порыкивает, срываясь на стон, чувствуя, как Тэхён загнанно дышит, но не предпринимает никаких действий, слушает внимательно, опираясь на стол. — Думаете, я не заметил, как вы меня раздеваете глазами, как хотите выбить из меня весь кислород? А как вы касаетесь меня во время уроков? Как вы желаете меня? — Чонгука дико трясёт, когда Ким отталкивается от него и, поджав губы, глядит из-под бровей, встаёт на ноги и быстрым шагом подходит к такому разгоряченному и напряжённому Чонгуку. Тэхён дёргает его за рубашку, вынуждая встать на ватные ноги, разворачивает задницей к столу и мокро целует, окончательно стирая все рамки, что ещё оставались между ними. Чонгук задушено стонет, наконец отпустив себя, наконец не сдерживаясь, чувствует внимание к себе, и это невероятное облегчение растекается по всему телу тягучей нугой. Тэхён целует жадно, совсем несдержанно. Ждал этого слишком долго и так давно, что уже нет сил терпеть, и Чонгук посмеивается в поцелуй, чувствуя, что снова скоро дойдёт до оргазма. Голос срывается, и он кажется таким громким по сравнению с Тэхёном, что шумно дышит и иногда рычит. Ким кусает его губу до сильного покраснения, ловит громкое шипение и яростно накидывается вновь. Тэхёна хочется здесь и сейчас, дико, сразу всего, целиком и полностью, и ждать он больше не намерен. Чонгук тянется руками вниз и хватает Тэхёна за член сквозь лёгкие брюки, тот стонет в голос, наверное, впервые. Невероятно, красиво, будоражуще. Притянув к себе этого мужчину, Чон толкается тому в пах, и сам практически кричит, чувствуя свою ебаную грань. — Да. Ты прав. Я так давно тебя хотел трахнуть прямо здесь, на этом шатком столе, — Тэхён толкается своим возбуждением, трётся о член Чонгука, и смотрит так, как никогда не смотрел. Чонгук даже описать не может. Не с чем сравнить. — Я мечтал увидеть, как ты кончаешь, и вот ты сидишь, весь дрожишь, и я уже не в силах сопротивляться, хотя я твой преподаватель, и меня, скорее всего, вышвырнут, — Тэхён посмеивается и тут же впивается в мокрые, огненные и налитые кровью губы, несдержанно расстёгивает его рубашку, практически рвёт, от чего Чонгук блаженно растягивает губы в улыбке. Всё так, как он хочет. — Я не ожидал, что ты сделаешь шаг, думал, так и будешь пялиться на мою задницу со стороны, — Ким хватается за ремень на джинсах Чонгука, притягивая ближе, хотя, казалось бы, куда? — Ты такой нереальный, что мне хочется тебя съесть, — Чонгук посмеивается на это и, развернувшись, опирается на стол локтями, толкаясь своим упругим задом Тэхёну в пах. — Так съешь, чего же ты ждёшь? — Чонгука трясёт, ещё немного, и он вновь кончит без рук, особенно когда Ким говорит ему такие вещи, на ухо выстанывает такие развратные фразы, и Чонгук готов душу дьяволу продать, лишь бы это никогда не заканчивалось. Тэхён пальцами впивается в джинсы и, наспех расстегнув, стягивает вниз, откидывая их куда-то в сторону. — Дверь в кабинет открыта, ты в курсе, sucré? — произносит Тэхён, наклонившись прямо над ухом, от чего Чонгука уносит трижды, он кончает, дрожит и опять растворяется в пространстве, совершенно ничего не слыша вокруг. — Сейчас может кто-то зайти и увидеть тебя такого горячего в моих руках, такого восхитительного и притягательного. Моего, — Чонгук содрогается и шипит, вновь закрывая глаза, чувствуя, как по щекам стекают предательские слёзы, ведь ему так хорошо. Тэхён пальцами ведёт вверх по позвоночнику и, обхватив шею, надавливает, на что Чонгук выгибается изящной струной и вновь толкается назад, как грязная шлюха. — Если ты так продолжишь… Я уже не смогу кончить от твоего члена, а я дико хочу, — Чонгук закусывает губу и, повернув голову, ловит этот тёмный взгляд своего обольстителя. — Достань уже этот ебучий вибратор и трахни меня, — глаза Тэхёна загораются мгновенно, он срывает с того бельё и замирает, наблюдает за пульсирующей красной дыркой, из которой виднеется резиновое фиолетовое колечко. Чонгук выгибается, чувствуя, как Тэхён пальцами проводит по анусу, словно дразнит, а после резко вынимает шумную игрушку, оставляя Чонгука растянутым и мокрым. Отходит назад и любуется картиной, выключает влажный, весь вымазанный в смазке вибратор с кнопки и слышит лёгкий скулёж. Чонгук настолько возбуждён, что не может даже сообразить, куда Тэхён девается, он осматривается по сторонам, словно потерявшийся, чем вызывает тёплую улыбку у учителя. — Пожалуйста… Тэхён, — Чонгук весь трясётся, а его анус хлюпает и сжимается вокруг пустоты и лёгкой прохлады. Напряжённые мышцы выглядят такими массивными и упругими, что у Тэхёна просыпается желание откусить немного. — Ты такой beau et obéissant, — Тэхён подходит ближе, проводит пальцами по бедру, вызывая мурашки, чувствует каждую рельефную впадину, ведёт к спине и сильнее надавливает на поясницу, заставляя прогнуться. Расстегнув брюки, шлёпает ладонью по сочной ягодице, вызывая у Чонгука рваный выдох. — Пожалуйста, трахни меня, я тебя умоляю. Я уже не могу, — Тэхён не медлит, особенно когда его так умоляют. В особенности если это Чонгук. Тэхён стягивает бельё вниз, рывком разворачивает Чонгука к себе. — Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, то доставай смазку, — Тэхён произносит на выдохе прямо в губы и расплывается в хитром оскале, когда Чонгук глазами хлопает и растерянно глядит на него оленёнком, даже слегка расстроено, будто бы Тэхён сейчас оставит его в таком состоянии одного. Чонгук поник и, прикусив губу, виновато смотрит на Тэхёна, руками забирается под официальную рубашку, гладя и лаская рёбра, слышит, как тот низко стонет, и довольно облизывается. — Я… Я не взял с собой… Но я не ожидал, что всё так далеко зайдёт, — Чонгук хватается за руку Кима и тянет на себя, но не целует, подразнивая. — Тогда чего ты, маленький мальчик, ожидал, когда вставлял в себя вибратор и шёл ко мне? — с ухмылкой произносит так близко и интимно, что крышу срывает сразу. Чувствует, как член дёргается от этого вида его студента, такого нежного и пошлого. Чонгук такой разгорячённый, такой желанный и потерянный, что хочется обнять и приласкать. — Ты ведь умный мальчик, верно? — Чонгук кивает. — Тогда сделай мне приятно своим ртом, а потом я решу, трахнуть тебя до потери сознания или же тебе хватит оргазма от вибратора, — Чонгук глаза распахивает и смотрит так проникновенно и невинно, что у Тэхёна желание просыпается совсем его разбить, довести до крайности и не дать кончить, заставить умолять, — Отсоси мне, mon doux. Чонгука передёргивает от этого тона, и он не в силах сопротивляться, в его голове мыслей совершенно нет, и он полностью себя отпускает, уже не думая, что кто-то может зайти в кабинет, или что Тэхён передумает и уйдёт. Он хочет доставить ему удовольствие так, как он умеет. Приложить все усилия и по-настоящему постараться. Чонгук на колени становится и впервые смотрит на член своего преподавателя, он такой длинный, аккуратный, с раскрасневшейся головкой и еле заметными венками, видит лёгкую щетинку в области лобка и тяжёлые яйца, и как же Чонгук счастлив быть в таком положении и разглядывать то, что так давно мечтал увидеть. Тэхён его за волосы тянет, вырывая из своего визуального наслаждения. Чонгук рот раскрывает и медленно тягуче проводит языком по уретре, слизывая выделяющуюся смазку. Тэхён низко стонет и голову назад откидывает, а после вновь смотрит вниз, закусив губу. Чонгук погружает головку в рот полностью, языком ласкать начинает, ощущая, как член на языке дёргается. — Боже, Чонгук, ты такой красивый, — тот, выпустив член изо рта, улыбается развратно, а после вновь принимается за дело, начиная сосать уже смелее и развязнее. Нет смысла играть в невинность. Тэхён пальцами волосы перебирает и вскоре, не удержавшись, сжимает сильней, грубо, именно так, как Чонгуку нравится, и начинает самостоятельно раскачиваться, как бы прося разрешения. Чонгук глотку расслабляет и старается найти правильное положение, и как только находит, погружает член глубже, слыша рваные стоны сверху. — Чонгук, я хочу трахнуть тебя, ты позволишь мне, своему преподавателю, сделать это? — Чонгук смаргивает капельки слёз с ресниц и мелко кивает, на что Тэхён расплывается в улыбке и аккуратно принимается сам входить в глотку. Чонгук уже совсем на грани, он так хочет прикоснуться к себе, но держится, не делает этого, потому что… Тэхён ему не велит. Да, он хочет, чтобы ему приказывали, именно так, как делает это Ким. Хочет, чтобы его трахали в рот и в задницу, делали с ним всё, что тому захочется. Доставить удовольствие. Чонгук с пошлым чпоком выпускает член изо рта и рукой, продолжая надрачивать, приподнимает ствол, касается острым языком мошонки, мокро облизывает яйца, а после аккуратно обхватывает губами, хорошенько смачивая. Тэхён волосы сжимает и бормочет себе под нос комплименты на французском, от чего Чонгук гортанно стонет, одаривая своего учителя лёгкой вибрацией. Чонгук, чувствуя эту тяжесть, ласкает языком внутри мягко, касается пальцами точки между анусом и яйцами, слегка давит, начиная круговыми движениями стимулировать чувствительное место. Ловит разбитое хныканье, перерастающее в рык, а после в бархатные стоны. Тэхён мечется и не знает куда ему деться, только смотрит сверху вниз за тем, как его студент «сдаёт зачёт», вновь заглатывая его член до лобка. Чонгук взгляд поднимает, и Тэхёна в край уносит, он выходит из его глотки и сжимает член у основания, хватаясь за стол и откидывая голову назад. Рваное мычание вырывается из его рта, и Чонгук видит, как из уретры вытекает белесая жидкость, только вот не до конца, Тэхён себя останавливает. А Чонгуку мало, он хочет попробовать сперму на вкус, ему хочется больше, и он не собирается мириться с этим, он видит, как красная головка пульсирует, как Тэхён борется с собой, чтобы не кончить, отводит взгляд от Чонгука, лишь бы не смотреть на его образ, потому что если посмотрит, он не сможет сдержаться. Чонгуку такое не нравится, ему не нравится, что Ким себя контролирует, и сейчас он хочет одного — довести того до крайности. Чонгук обхватывает руками бёдра преподавателя и вновь насаживается ртом, пропускает член прямо в глотку. Слышит, как Тэхён стонет и не знает куда себя деть, как член беспорядочно пульсирует у того на языке, слышит, как Ким рвано выдыхает его имя и всё-таки кончает, сильно, много и бурно. Горьковатая, терпкая вязкая масса расплывается горячей волной, стекает по горлу вниз, заполняя собой всю полость рта. И когда Тэхён вытаскивает член, Чонгук выпускает язык, показывая, как много Ким ему оставил. Тот шумно дышит, смотрит сверху вниз, наблюдает, как сперма стекает по подбородку и капает на пол. Видит, как Чонгук глотает и облизывается, и Тэхёна вновь это невероятно заводит. Видеть такого Чонгука: божественного, открытого и готового на всё — дар, данный не каждому. В Тэхёне вдруг просыпается какая-то нежность, и он мягко проводит по щеке большим пальцем, и слегка улыбается, а Чонгук брови поднимает в непонимании и на ноги поднимается, ощущая эту резкую смену похоти на что-то другое. — Ты такой красивый. Спасибо тебе, Чонгук, — Ким касается его губ мягко, как-то неожиданно для Чона, так, словно это их последняя встреча. Член дёргается и изнывает, а сердце колотится быстрее, и неясно, то ли от удовольствия, то ли от волнения. Тэхён мягко прислоняет того к столу, подхватывает под бёдра и усаживает на ледяную поверхность, ловя тихое шипение. Проводит ладонью по его бедру и целует всё ещё трепетно, завораживающе, и Чонгук так не хочет, чтобы всё это когда-нибудь заканчивалось. Ему так хорошо. Тэхён отрывается от него и, недолго посмотрев ему в глаза, опускает взгляд на своё возбуждение. — Что же ты со мной творишь, — Чонгук лишь улыбается, наблюдая, как Тэхён подходит к ящику с обратной стороны стола и достаёт оттуда тюбик, небольшой и уже наполовину пустой. — Почему так мало смазки? — Чонгук хмурится и моргает пару раз, вымотано и устало. — Потому что каждый раз, как ты уходил, я запирался с внутренней стороны и дрочил на тебя, — Тэхён целует, встаёт вплотную и сминает горячую кожу на ягодице. — А может, ты ещё кого-то трахал? Такого же наивного мальчика, как я? — Чонгук наблюдает, как Тэхён выливает смазку себе на пальцы, чувствует, как тот раздвигает его ноги в сторону, заставляя подвинуться к краю, и смазывает его горячий анус. Чонгук дёргается в его руках и начинает ёрзать в надежде, что Тэхён не будет тянуть. — Ты единственный, кого я трахну на этом столе, mon bébé, — Ким не медлит, вводит два пальца и не жалея ускоряется сразу, наслаждаясь тем, как Чонгук брови сводит и дышит часто, срываясь на стоны и лёгкие хныканья. — Пожалуйста, умоляю. Я же говорю, что из последних сил держусь. Давай, трахни меня так, как ты давно этого хотел, — Тэхён вынимает пальцы и, вылив смазку себе на член, приставляет головку к сжимающейся пульсирующей дырке, начиная медленно входить. — Знаешь, ты такой невоспитанный. Я ведь твой преподаватель, а ты разговариваешь со мной так, словно я тебе одногруппник, — Тэхён толкается чуть дальше, а Чонгук весь скулит и губы красные раскрывает. — Мой Ким. Мой учитель… Когда я увидел тебя, я подумал, что ты студент, так что мне трудно обращаться к тебе на «вы», — Чонгук улыбается, а после охает, когда его шлёпают по бедру. Ощущение заполненности внутри, распирающий горячий член входит дальше, и Чонгук просто тает, млеет и стонет, потому что Тэхён входит практически до упора. — Я так давно об этом мечтал, двигайся, прошу, — Чонгук сам подмахивает бёдрами навстречу, и Тэхён срывается, его словно с цепи спускают. Он начинает грубо толкаться внутрь, впивается в губы, стукаясь зубами, и начинает грубо втрахивать Чонгука в стол. Чон уже на пределе, кусает губы и мычит, в удовольствии утопая. Всё тело бьётся в экстазе, кожа покрывается мурашками от того, насколько Тэхён жёстко вбивается в его тело, заставляя внизу живота сладко сводить, шлёпает яйцами о его задницу с такой силой, что тонкие нити смазки тягуче разлетаются в стороны. Разряды пробегают по телу молниеносно, и Чонгук кончает первым, сжимая внутри себя Тэхёна, на что тот рычит и вновь впивается в его манящие губы. Тэхён делает пару толчков и выходит из него, от чего Чонгук ахает удовлетворённо. Не останавливаясь, продолжает доводить себя рукой, а Чонгук, чувствуя, как тело расслабляется, привстаёт на локтях и из последних сил начинает нежно целовать Кима, слыша его шумное дыхание. Проводит языком по шее вверх к уху и, взяв мочку в рот, ласкает, чувствуя, как Тэхён дёргается и тут же кончает Чонгуку на бедро. Тот болтает ногами, свисающими со стола, блаженно прикрыв глаза и оперевшись лбом об огненное плечо. Преподаватель обхватывает того за поясницу и целует мягко, слегка покусывая. Чонгук весь расслабленный после четырёх оргазмов, весь разомлевший и спокойный в руках своего преподавателя. — Учитель Ким, — тихо, практически вымученно звучит из уст Чонгука, что у Тэхёна просыпается лёгкое волнение. С чего бы так официально? — Да? — Ким смотрит Чонгуку в глаза, а тот потерянно смотрит в ответ, а после отводит взгляд в сторону. — Я думаю… Это моя вина, всего этого не должно было быть, простите, — Чонгук расцепляет руки, спрыгивая со стола, хватает своё белье и джинсы наспех натягивает на себя. Не знает даже, что им управляет, но это определённо не пройдёт бесследно, а на такую связь он пока не готов. Он не хочет быть мальчиком, которого в любой момент можно трахнуть в университете, да и такая связь когда-нибудь вскроется. Он не готов подставлять ни себя, ни Тэхёна. — Ты о чём? — Тэхён застывает, смотрит разбито и мутно, словно не понимает, о чём тот говорит, хотя на самом деле он прекрасно знает, что же Чонгук имеет в виду. — Я просто поддался порыву и нам стоило подумать… Хотя, я не уверен, что смог бы себя остановить, — Чонгук разочарованно вздыхает и прикрывает лицо ладонями, слушая, как Тэхён брюки застёгивает и подходит к нему. Его тёплые руки и утешающие объятия согревают, успокаивают. Несёт какой-то бред, чего он не хотел, если на самом деле только об этом и думал? Зачем нагло врёт и пытается Тэхёна оттолкнуть? Чонгук пугается ответственности за эту связь, что, возможно, он не тот, с кем нужно заниматься подобным, и он совсем Тэхёну не подходит. И только сейчас, когда его пылкая похоть отходит на второй план, в его голове просыпается беспокойство о том, что будет дальше. Он никогда об этом не думал, и даже не знал, будут ли они продолжать или же прекратят, а если они будут спать, то не проснуться ли чувства сильнее возбуждения? — Чонгук. Посмотри на меня, — Тэхён обхватывает кисти рук Чона и, заглядывая ему в глаза, улыбается нежно и трепетно, будто Чонгук для него особенный. Но разве такое может быть? — Я знаю, о чём ты думаешь. Пожалуйста, не грузись, не мучай себя этими глупыми мыслями, я не собираюсь тебя бросать или менять своё отношение к тебе. Я всё так же считаю тебя невероятно красивым, и я не отвернусь после нашего с тобой жаркого секса. И если ты захочешь сохранить отношения преподаватель-студент, то мы так и поступим. — Я думал не о тебе, а о себе… Я просто… — Потерялся? — Чонгук кивает. — Я открою тебе одну тайну, мы все люди. Скажи, ты хочешь уйти? — Чонгук мотает головой в отрицательном жесте. Нет, он не хочет уходить, и если бы даже он хотел, то не смог бы? — Ты чувствуешь сейчас что-то вроде отвращения ко мне? — Чонгук глаза открывает и смотрит на растерянного Кима, и видит у него в глазах печаль. — Нет, конечно же нет. — Чонгук. Я должен сказать тебе кое-что, может, это будет неожиданно, хотя… Думаю, сейчас я должен быть откровенным, — Тэхён сжимает челюсти и всё-таки решается. — Ты мне уже давно нравишься. Дело в том, что я наблюдал за тобой на протяжении всего этого времени, и я сначала думал, что испытываю лишь сексуальное влечение, но, кажется, это не так. То, как ты общаешься, улыбаешься, смущаешься. То, как теряешься, когда я спрашиваю у тебя того, чего ты не знаешь… Я просто утонул в чувствах к тебе и поддался сейчас, но я не хотел, чтобы всё начиналось так. Прости, что я так долго молчал, и я не надеюсь на ответную симпатию, просто… Я обещаю, то, что произошло здесь, останется здесь, и никто никогда не узнает, что между нами было что-то, что нельзя назвать общением преподавателя и студента. Честно говоря, я не считаю тебя глупым мальчиком и мне трудно воспринимать тебя как ученика. И я хотел спросить, чувствуешь ли ты что-то похожее по отношению ко мне? — Тэхён как на одном дыхании всё выговаривает, видя, как Чонгук теряется и тут же вытаскивает свои руки из ладоней Тэхёна, и делает шаг назад. Чонгук не знает, что и сказать. Ведь он желал просто переспать, а сейчас он, что… Воспользовался чувствами другого? Он использовал Тэхёна в своих целях ради того, чтобы удовлетворить свою потребность, и от этого осознания становится противно от самого себя. Тэхён смотрит так, словно всё понимает, он улыбается, а его глаза печальные и такие грустные, что сердце само сжимается мгновенно. Тяжёлое дыхание звучит в гробовой тишине слишком отчётливо. Тэхёну больно, а Чонгук даже утешить и сказать что-то не может, ему хочется сбежать. Сбежать от самого себя, отсюда, но не от Тэхёна. — Я увольняюсь, и совсем скоро придёт новый преподаватель, и это не из-за тебя, — Тэхён посмеивается, подходит к парте и, взяв бутыль со смазкой, сжимает в руке, а после кладёт в ящик, туда, где она и лежала изначально. — Я уже давно подал заявление, и мой срок скоро закончится, так что этот год последний. Я решил раскрыть все карты перед тем, как покину своё рабочее место. Обнажить свои чувства, мало ли повезёт? — его смех кажется таким фальшивым и таким трагичным, что Чонгук глаза закрывает и мысленно себя презирает. Затем он в тишине складывает какие-то бумаги в свой портфель из кожи, заправляет верх в брюки, будто ничего не произошло, будто ему совершенно всё равно, что Чонгук его отверг, что они минут десять назад занимались сексом на чёртовом столе. Чонгук так и стоит нараспашку, с расстёгнутой рубашкой и озадаченным лицом. Он не ожидал, он не готов прощаться с преподавателем, нет, с Тэхёном. Он не готов его терять, он не справится с самим собой и с чувствами, если тот уйдёт, исчезнет бесследно. Чувства? Какие же чувства, ведь это просто сексуальный интерес, а воспользоваться себе Тэхёном ещё раз он себе просто не позволит. — Как давно? — Чон обнимает себя за плечи, наблюдая, как Тэхён останавливается, замирает в мгновение, глядя на поверхность стола, где недавно сидел Чонгук. — Практически сразу. Примерно с первой встречи, — Чонгук сжимается весь и сглатывает. Оказывается, это было не совсем желание, Тэхён был влюблён, а тот спутал это с другим. И теперь на все вопросы имеется ответ, теперь Чонгук понимает, почему Тэхён его старался игнорировать во время разговоров. Потому что он понимал, что Чонгуку не отношения нужны. Помимо сексуального подтекста, он не замечал ничего. Следовал только у себя на поводу, грязный развратник, и даже не думал о чужих чувствах. — Чонгук, перестань уже. Я сам этого хотел и сам тебя поцеловал, ты здесь не причём. Если ты думаешь, что ты виноват, то это полные глупости. Со своими чувствами я справлюсь самостоятельно, и увольняюсь не из-за тебя, у меня есть некоторые дела в Тэгу, поэтому я должен уехать из Пусана. Мне предложили работу там, ну же, посмотри на меня, пожалуйста, — Чонгук чувствует, как Тэхён аккуратно обхватывает его за бицепсы и мягко разминает, стараясь расслабить. — Я ухожу, поэтому и решился. Я не заставляю тебя начать со мной встречаться, ни в коем случае. Ты хотел меня, а я хотел тебя, и это было взаимно, так что, пожалуйста, перестань думать, — Чонгук мелко кивает и, ощущая, как его сердце сжимается от холодка, опускает голову, глубоко вздыхая. Тэхён отходит и, хватая портфель, проходит мимо Чонгука. — Ты закроешь дверь и сдашь ключ? Думаю, тебе нужно время, и я хочу побыть наедине с собой, так что… Я пойду первым, — Тэхён выходит. Чонгук оседает на пол, схватившись за голову, его будто ударяют чем-то тяжёлым, мгновенная пустота, неверие. Он словно что-то теряет, этого не должно было случиться, все эти порывы должны были ограничиться лишь взглядами, а теперь Чонгук чувствует, что вырвал чьё-то сердце, будто он Тэхёна высмеял с его чувствами, повертел и оставил. И он сам не знает, что испытывает — разочарование в себе? Может, и так. Вину и сочувствие к Тэхёну? Да. Только эта вина словно не к чувствам относится, а к тому, что не догнал и не остановил. А должен был? Нет, даже другой вопрос, а хотел ли?***
— Я не думал, что ты захочешь встретиться так скоро. Я каждый раз тебя недооцениваю, — бархатный смех отражается эхом в ушах, и Чонгук улыбается в ответ, наконец впервые радуясь искренне за эти дни. Летние каникулы текли слишком медленно и нудно, и даже рассказывать не о чём — уже всё сказано в сообщениях. Знойный ветер треплет волосы, раскачивает массивные деревья, они сидят снаружи небольшого кафе, в котором, по словам Кима, заваривают очень вкусный зелёный чай — Тэхён посоветовал прийти именно сюда, и Чонгуку, на самом деле, всё равно, где ужинать с Тэхёном, хотя место ему действительно нравится. Яркое солнце начинает опускаться за горизонт, жара немного спадает, а сидеть здесь с Тэхёном — просто непередаваемо. Да, это было тяжело и Чонгук долго не мог понять, чего ему не хватает, он пытался запереть свои воспоминания о том дне где-нибудь на затворках памяти, забыть — так ничего и не вышло. Губы, руки, обхватившие его бёдра, горячие фразы, взгляды пылкие — всё это оставило огромный огненный отпечаток, и Чонгук долго не мог успокоиться и угомонить свой интерес. Тэхёна найти было не так-то просто, результаты поиска в социальных сетях выдавали тысячи точно подобных имён, а вот того самого, такого нужного не было нигде. Чонгук искал долго, вбивал разные комбинации, пролистывал ленты разных аккаунтов и в итоге хотел сдаться. Но Ким попался ему практически под конец, в самые руки под ником «txn». Чонгук бы и не узнал его, если бы не аватарка, и вот он, написав короткое «привет», ждал ответа с замиранием сердца. Постоянно просматривал фотографии в профиле, как одержимый облизывался и, почему-то смущаясь, отбрасывал телефон в сторону, а потом по новой повторял ритуал, заглядывался, чувствуя огонь внизу живота. А почему Ким его так волновал, он и сам не понимал, просто хотелось поговорить. Только вот это желание сначала показалось Чонгуку странным. Он искренне переживал, что пытался избавиться от чувства вины таким способом, но как выяснилось позже, это было кое-что другое. Любопытство. Ответ поступил спустя неделю, и Чонгук так радовался тогда, что Юнги чуть не задушил. Тэхён с радостью поддержал их лёгкий диалог, что завязался с какой-то ерунды. Чонгук подолгу не выпускал телефон из рук, рассказывая Тэхёну о каких-то мелочах своей жизни, а тот не упускал шанса и реагировал, также говоря о себе. Тэхёну нравился волейбол и шахматы, он любил чай больше, чем кофе, коллекционировал марки и пластинки ретро-джаза. Любил преподавать, но репетиторство ему подходило больше, так что он ушёл. Оказалось, он Чонгука слегка обманул, говоря, что ему предложили работу в Тэгу, хотя про увольнение не соврал. Чонгук рассказал о своей семье, что у него есть брат, что сам увлекался коллекционированием, собирая мелкие фигурки, и что Хёну забрал у него любимого Мики — коллекционного человечка. Тэхён посмеялся, а после предложил созвониться, Чонгук не был против, а наоборот, его в мандраж бросило от ожидания и трясло его совсем не по-взрослому. Так распереживался и накрутил себя, что, подняв трубку, начал тараторить какую-то ерунду, рассмешив этим Кима. Они общались около месяца беспрерывно, тогда Чонгук и почувствовал что-то большее, чем просто какое-то умиротворение, и что он всё делал правильно. Тэхён оказался очень интересным, хоть и иногда был слишком категоричен, но Чонгуку всё равно нравился. Вокруг всё стало приносить радость, а сам он буквально сверкал. Когда Чонгук решился и пригласил Тэхёна выпить кофе, тот охотно согласился, чем заставил Чонгука лыбиться весь вечер и отмахиваться от расспросов Хёну. И сейчас Тэхён сидит перед ним в лёгкой рубашке, его мягкие кудри развиваются на ветру, а кожа покрыта лёгким загаром, и к ней хочется прикоснуться, но только уже как-то иначе. Он такой красивый и нереальный, что всё кажется лишь выдумкой или прекрасным долгим сном. Его улыбка заставляет Чонгука радоваться, сжиматься от нежных взглядов, дёргаться от трепета, когда Тэхён позволяет себе развратные шуточки, чем Чонгука сильно смущает. И внутри что-то лёгкое плещется, будто бы всё так и должно было случиться. Что эта встреча — начало чему-то новому.