Однажды в Екатеринбурге

      Тем же вечером меня представили новому коменданту Юровскому. Это был мрачный темноволосый мужик в усах и клиновидной бороде, показавшийся мне почему-то похожим на чёрта (то ли дело было в том, что чертей обычно как раз с такими бородами рисуют, то ли в том, что о Юровском нам рассказывал историк).       А в три часа ночи, когда и внешняя, и внутренняя охрана Дома Особого Назначения сделала вид, что крепко спит, я приставила длинную лестницу к одному из окон второго этажа. Честное слово, это была не моя идея! Я говорила Белобородову, что лазить таким образом это абсурд и оперетта, и лучше мне пробраться в дом каким-то менее идиотским способом. Но Белобородов сказал, что весь первый этаж занят охраной, и царь ни за что не поверит, что я обошла ее всю, не разбудив ни единого человека. Здорово было бы, конечно, сбросить меня с аэроплана на парашюте на крыше дома, продолжил он. Тогда бы царь точно уверился, что я явилась спасти его. Но аэроплана у екатеринбургских большевиков не имелось, так что решено было, что я полезу в окно второго этажа. Лично я бы не стала доверять дело спасения царя секретному агенту, который получает только тройки по физкультуре и не умеет лазать по водосточным трубам. Но Уралсовет моя плохая подготовка не смутила, и мне выдали лестницу. О том, чтоб нужное окно в нужной комнате не было закрыто на шпингалет, Юровский пообещал позаботиться.       И он позаботился. Деревянная рама с замазанным белой краской стеклом легко отворилась. Я залезла внутрь и оказалась в спальне девушек.       Одна из них, кажется, самая младшая тут же проснулась и тихонько взвизгнула. Было ощущение, что она не знает, чего боится больше: кричать или меня. — Девочки, тут кто-то есть! — прошептала царевна.       «Ну, сейчас визгу поднимется», — подумала я и сразу представила сцену из какой-нибудь эротической комедии а-ля «парень в женской раздевалке».       Остальные царевны тотчас же проснулись: как будто бы спали не крепко, а только и ждали, когда надо будет вставать. Но визжать они не стали. — Вы пришли нас убить? — спросила одна. — Пожалуйста, только стреляйте быстрее, не мучайте…       Когда я привыкла к темноте и разглядела измождённые лица и короткие, «под мальчика», стрижки девушек, то поймала себя на том, что напоминают они скорее не царевен, а постоялиц детдома или колонии для несовершеннолетних. А вслух я сказала: — Я не собираюсь никого убивать. Я ваш друг.