Второе испытание
— Доброе утро, молодой человек, доброе утро, дочка, — отец Флёр зашел в её комнату без предупреждения, когда они еще нежились в постели. — Доброе утро, сэр, — пробормотал Гарри, с трудом подавляя желание спрятаться под одеялом. — Привет, пап! — поприветствовала отца девушка и теснее прижалась к парню. — Так, через десять минут. Я вас жду. Любое Министерство — это бюрократия, а бюрократия — это потеря времени, которого у нас и так нет, поэтому не задерживайтесь. Он кинул выразительный взгляд на покрасневшего парня и вышел, закрыв за собой дверь. Гарри и Флёр оделись и вышли к завтраку за семь минут, уж очень Поттер впечатлился, увидев будущего тестя. И дело было совсем не во внешности, напротив — месье Делакур выглядел очень добродушно и совсем не грозно: ростом чуть выше парня, кругленький с небольшим брюшком и радушной улыбкой, но вот его глаза… Такой взгляд Гарри видел только однажды, у Дамблдора, когда тот разговаривал с Фаджем, на третьем курсе: цепкий, колючий, острый, складывалось впечатление, что его уже разделали и теперь прикидывают, как лучше употребить. В Министерство они переместились камином из Хогсмида, парень думал, что они отправятся узнавать про наследство, но Эмиль лучше знал с чего начинать и первым делом повел парня в Отдел Опеки. Там быстро выяснилось, что опекуна Гарри Поттер… не имеет, вот совсем, и никогда не имел. На резонный вопрос мужчины, как могло так получиться, там только пожали плечами и принесли папку с документами, для ознакомления. Быстро выяснилось, что опекуном, согласно завещанию Джеймса и Лили Поттер, должен был стать Сириус Блэк, но найти сразу его не смогли, а потом он оказался в Азкабане. Маленький Гарри пропал и никто не знал где он находится. А потом, когда мальчик попал в Волшебный Мир, ему уже было одиннадцать, и назначить опекуна без его согласия было невозможно, да и не помнил уже никто про это. А после того как ему исполнилось четырнадцать, так и вовсе проще было частично эмансипировать, и не возиться с бумагами, что и было сделано. Следующим на очереди оказался отдел образования. Там тоже открылось много интересного: когда раскопали в архиве контракт Джеймса Поттера на обучение сына в Хогвартсе, тут же увидели, что он не подтвержден и не оплачен, тот просто не успел этого сделать, Волдеморт пришел раньше. Разумеется, у парня тут же поинтересовались, получал ли он письмо из школы. А когда выяснили, что все-таки получал, спросили, писал ли он ответ. Гарри, краснея, сообщил чиновнику, что письмо принес Хагрид, он же и писал ответ Дамблдору. Тот схватился за голову: получалось, что официально Поттер вообще не учится в Хогвартсе, а по факту он там был. И это дело оказалось намного серьезнее, чем с опекуном, хотя бы потому, что тут были замешаны деньги, которые недополучал отдел образования вот уже четыре года. Пока чиновник ушел разбираться, кто виноват и что теперь с этим делать, месье Делакур повел Гарри и Флёр в отдел Магических игр и спорта. Там все было в порядке: копии Магических контрактов с Кубком им предоставили, только их, разумеется, но у Гарри в графе «школа» ничего не было. Дальше они собирались посетить отдел по делам наследования, но тут прибежал встревоженный Фадж, а после ознакомления с документами едва не поседел. — Дамблдор, — с уверенностью заявил английский Министр и тут же поник, — но доказать мы ничего не сможем, — сейчас он жалел только о том, что в эти делишки были замешаны французы, с Поттером он бы договорился, много ли мальчишка понимает, а вот с Делакуром такое не пройдет, этот сам кого хочешь заболтает. — Мистер Фадж, — француз мгновенно понял затруднение «коллеги», — с вами можно поговорить тет-а-тет? — Конечно, — обрадовался тот, — пойдемте в мой кабинет, дети могут подождать в приемной. — Я понимаю ваше положение, — мягко сказал Эмиль, — но мы здесь вовсе не за тем, чтобы ворошить «грязное белье», с этим неплохо справляется Скиттер. Тем более, что большинство этих «недоразумений» произошло, когда вы еще не были Министром. — Верно, — настороженно ответил Корнелиус, гадая, что запросит «лягушатник» за то, чтобы оставить все в тайне. — Согласитесь, Гарри все же учился в Хогвартсе, а значит он должен оплатить свое обучение, и он готов это сделать, скажем, в виде оплаты частных уроков тем профессорам, что нашло для него Министерство, — мужчина сделал небольшую паузу, давая возможность собеседнику высказаться, но тот молчал, — в отделе опеки мы уже все уладили, но, к сожалению, частичная эмансипация не дает возможности жениться до шестнадцати лет, однако это в Англии. Я не собираюсь отнимать у вас Избранного, простые маги не поймут, если вдруг Герой покинет страну, но возможен вариант с двойным гражданством. С Турниром, к несчастью, ничего поделать нельзя, контракт — магический, и изменение его невозможно. Но как раз именно в этом и можно обвинить мистера Дамблдора, ведь именно он проводил Возрастную Черту, а значит и виноват в том, что подросток вынужден участвовать в этом опасном мероприятии, тоже он. Как и в отсутствии у Гарри контракта с Хогвартсом. — Все так, — медленно произнес Фадж, просчитывая последствия, — вы сделаете парню французское гражданство, только не афишируя этого, но останется он в Англии, я правильно вас понял? — Абсолютно, — кивнул Эмиль, — он женится на моей дочери, но жить они будут здесь, в конце концов, род Поттер — английский. Я думаю, что о дальнейшем вы сможете договориться с Гарри сами, парню нужно привыкать жить своим умом, но рекомендую предложить ему домашнее обучение, он будет рад, со школой у него связано слишком много плохих воспоминаний. — Жаль, что с Дамблдором нельзя ничего сделать до конца Турнира, он внесен в контракт магией как судья, — пробормотал Корнелиус, прикидывая чем еще можно прижать старого интригана. — Ну, для того, чтобы судить, магия ему не нужна, так ведь? — невинно поинтересовался француз. — А ведь и верно! — воскликнул обрадованный Фадж, — благодарю! Когда вы сможете сделать для Гарри второе гражданство? — Оно уже готово, — любезно ответил Эмиль, холодно усмехаясь, — я был абсолютно уверен, что вы разумный человек и опытный политик, поэтому позаботился об этом заранее, нужна только ваша подпись, что вы знаете и не против. Английский Министр похолодел, его сделали как ребенка, он-то думал, что есть еще хотя бы пара дней в запасе, но… их не оказалось. Однако проигрывать Фадж умел, да и условия-то были для него смешные, вряд ли Избранный полезет в политику ближайшие лет двадцать, а там и ему нужно будет на покой. Он кивнул, внимательно прочитал документ, протянутый ему Делакуром, отметил, что кроме его подписи нет подписи Гарри, но это ничего не меняло, для любого другого она была бесполезна и, достав волшебную палочку, прикоснулся к пергаменту, выжигая свою подпись. — Благодарю вас, министр, — Эмиль кивнул, — если понадобится моя помощь с Дамблдором, я готов помочь, в разумных пределах. Говоря это, мужчина еще не знал, что вскоре у него появятся и личные счеты к Директору Хогвартса. А Фадж, проводив посетителей, спустился в Отдел Тайн: нужно было раскопать все делишки Дамблдора и озаботиться, чтобы старик не сбежал. А Дамблдор в это время мрачно смотрел на вазочку с лимонными дольками; только что он получил сообщение, что Поттер побывал в Министерстве и теперь частично эмансипирован. Старый маг был раздражен, но больше вмешательством в свои планы, чем самим фактом эмансипации. Мальчишка все равно никуда не денется до конца Турнира. Но кто же мог предположить, что Делакур влезет в это дело? Никто! В этом случае гибель Флёр даже не обсуждалась, будут знать, как лезть туда, куда не просят. Но ему этого казалось уже мало, нужно было уничтожить наглого французишку: морально, а потом и физически. И раз он так переживает за своих дочерей, с них все и начнется. В карету Флёр и Гарри вернулись почти ночью, но уже мужем и женой. Их ждала уютная комната и постель, в эту ночь не будет ограничений и они станут связаны на всю жизнь.***
Утро перед вторым испытанием началось с паники: пропала Габриэль. Однако когда Флёр и Гарри зашли к мадам Максим, узнать, как подобное могло произойти, то застали её в крайне скверном расположении духа. — Дамблдор! — скривилась она, словно это было страшное ругательство, — я связана контрактом с Кубком и не могла отказать, твоя сестра стала заложником, Флёр, ты должна её спасти. Он имел право выбрать любого в этой карете, прости. — Старый козел! — выругался Гарри, утешая плачущую жену, — я ему это так не оставлю! Флёр, ты меня слышишь?! Плывем вместе, прикрываем друг друга, забираешь малышку и ходу! Я позабочусь, чтобы вам не помешали доплыть до берега! — А как же твой заложник? — шмыгнула носом девушка, — ты же проиграешь! — Наплевать! — парень был в бешенстве, — вернусь потом за ним, да и кого они могли для меня засунуть на дно озера? Кроме тебя и Габриэль у меня тут больше нет дорогих мне людей! — Хорошо, — на заплаканном лице девушки появилось выражение готовности, — пойдем, мой милый. И Гарри почувствовал на своих губах соленый вкус её поцелуя. Они стояли рядом у судейского стола, ожидая начало испытания: Флёр не отрывала взгляд от земли, чтобы случайно не взглянуть на Дамблдора — боялась не сдержаться, зато Гарри хладнокровно рассматривал старика, как некое забавное животное. Встретившись взглядом с парнем, Альбус вздрогнул, такая ненависть светилась в его зеленых глазах, на мгновение директору стало не по себе и лишь с большим трудом он вновь «надел маску» доброго, слегка чудаковатого дедушки. Но мысли его беспорядочно заметались. «Что случилось?! Почему он меня так ненавидит? Неужели это все из-за мелкой Делакур? Быть такого не может! Тогда в чем причина? Нужно срочно выяснить!» Он даже предположить не мог, что парень женился на француженке, ведь ему всего четырнадцать, и семья Делакур стала его семьей. А всегда об этом мечтавший парень был готов убить любого, кто причинит хоть малейший вред членам его семьи. Чемпионы подошли к берегу и раздался свисток. Гарри и Флёр синхронно наложили Чары Головного Пузыря и нырнули, встретившись уже под водой. Глубоко они не погружались, держась в паре метров от поверхности, из книг Гарри узнал, что русалочья деревня находится почти в центре озера, к которому они устремились, напрягая все силы. Вскоре до них стали доноситься обрывки русалочьей песни, той самой, что звучала из Золотого яйца. Они немного скорректировали курс и стали понемногу погружаться глубже. Песня стала более внятной и громкой, а потом в толще воды показались очертания домов, сложенных из булыжника и поросших водорослями. Гарри и Флер, изо всех сил работая руками и ногами, поплыли к центру поселения. Через пару минут они увидели гигантскую статую русалки, к хвосту которой были привязаны маленькие фигурки. Перед ней на хвостах стоял русалочий хор и выводил песню. Как ни странно, им никто не пытался помешать, и Гарри это очень не понравилось, парень каждую секунду ожидал подвоха. Однако Флёр спокойно отвязала Габриэль и стала всплывать, он следовал за ними. Девушка вынырнула и её сестра тут же очнулась, испуганно вцепившись в неё ручонками, она явно не понимала что с ней и где она находится. — Мобиликорпус! — Флёр пошевелила палочкой и Габриэль зависла над водой, — Гарри, плыви, спасай своего заложника! — Нет там моих, — буркнул парень, но послушался, вновь уходя в глубину. Когда он вернулся к статуе, там уже был Крам, которого он узнал только по плавкам, верхняя часть тела у болгарина была акульей. Теперь Гарри спокойно рассмотрел, кто еще был привязан к статуе: Гермиона, которую пытался освободить Виктор, Чжоу Чанг — партнерша Седрика и, сюрприз-сюрприз — Рон! «Что-то я не понял! Этот старый хрен меня педиком, что ли, считает? Или надеется, что я такой идиот и забыл его предательство?! Не буду я его спасать! Как там в песне? Самое дорогое! Ну так Уизли мне ни в каком месте не дорог!» И парень со спокойной душой отправился в обратный путь. Когда он вышел на берег без заложника, воцарилась тишина, в которой прозвучал его спокойный голос: — Извините, я не смог найти свою пропажу!