Не по сценарию

Только сев в такси, Дэнси сразу же расслабился. Наблюдая за тем, как Мадс погружает их чемоданы в багажник, он невольно начал обдумывать всё произошедшее за сегодняшний день. Британец столько хотел сказать Миккельсену, во стольком признаться, но сейчас было не то время и явно не то место, да и силы уже иссякли настолько, что он даже не смог донести свои вещи до машины, оставляя эту заботу на попечение Мадса, который, что странно, принял её с радостью, мол «поухаживать за другом — ему в удовольствие». Хью смотрел на яркие вывески, что мелькали перед его глазами, не успевая прочитать ни одну и чувствовал, как внутри растёт неимоверная тоска. Это чувство нельзя было описать словами, словно такого определения и вовсе не существовало. Он понимал, что, чем быстрее гонит водитель, тем дальше он уезжает от своей прежней тихой, пусть и не очень-то счастливой жизни. С одной стороны, Дэнси был полон радости за то, что всё-таки ушёл от Клэр, но с другой… С другой — он просто не знал, как жить дальше. Естественно, он продолжит сниматься, работать, в этом аспекте его жизни ничего не поменяется, по крайней мере британец очень сильно надеялся на это. Но что делать с самим собой? Как перебороть себя и не уйти в запой или, того хуже, не вернуться обратно к Дэйнс? Он хотел, чтобы его жизнь изменилась, буквально мечтал и грезил об этом последние несколько лет, но… Но почему в реальности расставание со старым и таким, уже привычным укладом, происходило с невыносимой болью? И, казалось бы, боль должна была быть вызвана сожалениями о разрушенной семье или чувством вины перед той, с кем он поклялся делить свою жизнь и в болезни, и в здравии, но ведь дело было совсем не в этом, а скорее в страхе перед неизвестным будущем, которое пугало его своей неопределённостью. Что касалось его жены, теперь уже почти бывшей, к счастью для Хью, совесть его совсем не мучала. Видит Бог — он пытался. Пытался бороться за эти отношения, пока не вспомнил, что это не должна была быть игра в одни ворота, направленная лишь на комфорт и счастье его жены. Что и в его сторону должны были предприниматься шаги для создания его собственного удовлетворения семейной жизнью. Его мысли совсем ненадолго прервались звуком постукивания чего-то о стекло. Вынырнув из своих мечтаний, он увидел мокрые дорожки дождя на окне. Это было очень метафорично и приятно. Будто сама погода переняла его настроение и теперь грустила вместе с ним, оплакивая его выход из своеобразной зоны комфорта, которая, признаться честно, комфортной уже давно не была. «Когда внешнее отражает внутреннее, становится намного проще справиться со всем этим», — подумал Хью, переведя взгляд на Мадса, который смотрел в окно, похоже, тоже думая о чём-то своём. Интересно, были ли у Миккельсена такие же мысли после развода? Хотел ли он вернуться к жене или не жалел ни о чём, лишь радуясь новым возможностям, которые ждали его впереди? Странно, но почему-то в голове Дэнси не укладывалось то, что датчанин действительно мог страдать после разрыва отношений с женой. Наоборот, Хью казалось, что он был абсолютно уверен в своём решении, ведь если Мадс сделал выбор, значит он точно был правильным для него, и датчанин был готов принять все сопутствующие этому решению последствия. Как же Хью хотел быть таким, как он… Не сомневаться, не терпеть, не грустить и не думать больше необходимого…

***

Глухое постукивание дождя и тепло салона автомобиля сделали своё дело — Хью вырубился через несколько минут. В какой-то мере его желание ни о чём не думать исполнилось, ведь ему даже ничего не снилось. Белый шум и чёрная пелена сна закрывали обзор, не позволяя ни углубиться в печаль ещё больше, ни выбраться из неё до конца. Он находился где-то посередине, плавая от края до края, но никогда не падая вниз, в бездну, так и не открывая глаз. Вдруг он почувствовал маленький источник тепла на плече и то, что его легонько потряхивают. Тяжело выдохнув, Дэнси кое-как разлепил глаза и ещё несфокусировавшимся взглядом последовал к тому, кто его так бессовестно тряс. — Вставай, соня. Нам ещё рейс проспать не хватало. — раздался над ухом голос Мадса, но даже это не смогло разбудить британца. Наоборот, окутанный теплом тела друга, он совершенно не хотел вылезать из машины под дождь, прямо как согревшийся под одеялом ребёнок. — Не хочешь по-хорошему, что ж — значит будет по-моему. — Хью даже с закрытыми глазами почувствовал, как тот пожал плечами и после этого послышался какой-то весьма странный шорох. — Эй, что ты… — хотел пошевелиться мужчина, но почувствовав, что сейчас упадёт, лишь сильнее прижался к Миккельсену. Чёртов Мадс нёс его на руках!!! — Не дёргайся и всё будет нормально. — спокойно ответил датчанин. Для него вообще как будто не составляло труда держать его вот так, словно Хью ничего не весил. — Тебе не тяжело? — после нескольких мгновений молчания поинтересовался Дэнси. Но коллега лишь самодовольно усмехнулся и покачал головой. — Мне было бы тяжело, не прилипни ты ко мне так сильно. — в доказательство датчанин попытался подвигать плечом, на что Хью отреагировал сразу же — он вцепился в эту часть тела ещё сильнее, пытаясь заставить Миккельсена вернуть былое равновесие. — Ты такой расслабленный, как будто даже не думаешь, что нас может кто-то заметит. Они же могут подумать, что… Что мы… — вдруг смутившись от осознания того, что они сейчас находятся в людном месте, да ещё и в таком откровенно-недвусмысленном положении, Хью не смог закончить свою мысль и просто отвернулся, дабы Мадс не начал терроризировать его своими подколами. Но, похоже, этой участи ему в принципе невозможно было избежать. — «Что мы» — что? — посмеиваясь, переспросил мужчина, поворачивая голову и пытаясь установить с британцем зрительный контакт. — Если тебя волнуют упущенные возможности, то можешь не переживать, я абсолютно точно готов их осущ… — Замолчи. — зажав рукой рот друга, прошипел Дэнси, оглядываясь по сторонам, видимо, в поисках фанатов или проворных журналистов. Он был весь красный и так смешно отводил взгляд, что Миккельсен всё-таки решил над ним сжалиться и поставил беднягу на землю. Почему-то только лишившись тепла, исходившего от Мадса, и его дыхания около своего уха, Хью вдруг понял, что всё это время покапывал дождь. Сейчас, вынужденный перемещаться лишь на собственных двоих, мужчина, наконец, ощутил неприятные холодные капли у себя на руках и лице. Привычным движением поправив волосы, он осознал, что и его одежда, и причёска не остались без внимания погодной напасти, посчитавшей необходимым внести свои собственные коррективы в его внешность. — В такси это чувствуется по-другому, да? Когда ты можешь только смотреть и слушать, как дождь стучит по стеклу. Но сто́ит оказаться под ним — ощущения явно уже не те. — всё с той же заботливой улыбкой подметил Мадс, доставая из кармана начатую пачку сигарет. Конечно ведь в самолёте ему вряд ли представится такая возможность, вот актёр и решил удовлетворить желание до того, как оно станет слишком сильным. Правда сделать он это решил прямо под дождём, что немного меняло ситуацию. Хью совершенно точно не хотел промокнуть насквозь, хоть так называемый «дождь» и представлял собой редкие прохладные капли, падающие разве что раз в несколько секунд. Тем не менее, этого было достаточно для того, чтобы британец, поморщив нос, сделал выводы, что ещё немного и это стихийное бедствие заставит их обоих слечь с температурой на несколько дней. — Давай быстрее… Не хватало ещё промокнуть и заболеть. — пробубнил Дэнси, кутаясь в тоненькую кофту и всерьёз подумывая о том, чтобы заскочить в кафе на территории аэропорта и выпить чашечку горячего кофе. Ну, или чего-нибудь покрепче, чтобы не просто согреться, но и унять внезапно подскочившее сердцебиение после того, как Мадс нёс его на руках. И не просто нёс, а делал это настолько беззаботно и буднично, словно подобная близость случалась между ними, как минимум, каждый день. — Хьюстон, — внезапно позвал его Миккельсен. Он всё также стоял под дождём, и, несмотря на то, что прямо на глазах британца, его волосы постепенно намокали, плотным слоем прилипая к голове — этот дурак всё ещё продолжал просто стоять и смотреть на него. — Хватит постоянно бояться, давай. — и, помахав рукой, датчанин поманил его к себе, одарив весьма нахальной, но при этом тёплой улыбкой. Ну а как Хью мог отказаться? Даже если он промокнет, даже если заболеет, ну и пусть. Мадс же не боится. — Вот так, — взяв его за руку, датчанин притянул брюнета ближе к себе и кивнул вверх. — Посмотри. — Дэнси сделал над собой усилие, и, открыв глаза навстречу холодным каплям, падающим ему прямо на лицо и заливающимся в глаза, всё же сделал то, о чём его попросили. Как только Хью разомкнул веки, сразу же смог в полной мере увидеть, как красиво на самом деле идёт дождь. Как медленно из серого нечто, что представляло собой небо, вдруг появлялись маленькие шарики воды. Как они летели, медленно, как будто лениво, и опускались на его лоб, плечи и шею, скатываясь в большие тёмные пятна на его одежде. Действительно красиво… — Разве это не прекрасно? Мы, может быть, последний раз в Торонто именно здесь, вместе. Так что улыбнись. — о, как же Дэнси хотел поцеловать этого наглого засранца, который вытащил его из такси, прямо под дождь, и теперь просто стоял и улыбался. — Это… да, — Хью решил не начинать причитать снова, чтобы ненароком не испортить настроение датчанину. — Но в любом случае, не отменяет того, что мне холодно. — договорив, Дэнси развернулся и уверенно вошёл в здание аэропорта, довольный звуком шагов позади себя. Они оба играли в эту игру, прекрасно понимая все нюансы и выучив правила наизусть. Мадс точно знал, что Хью присоединиться к нему под дождём, также как и Дэнси понимал то, что Миккельсен никогда не оставит его мёрзнуть на улице из собственной прихоти. — Кофе? — догнав его, спросил датчанин. — Не помешало бы. Кстати, — брюнет ещё раз осмотрел их обоих. — Куда ты дел наши чемоданы? — Заплатил таксисту, чтобы он их отнёс. Негоже принцессе как ты марать свои ручки такими занятиями. — усмехнулся Мадс, — А твой рыцарь уже порядком устал… — снова довольным своими словами и, естественно, реакцией Хью, который сначала завис на несколько секунд, обрабатывая информацию, а потом сделал нечитаемое лицо и опустил глаза. Пока всё это происходило, Миккельсен отошёл. Забрав свои вещи у водителя, Мадс поблагодарил его и повёз их чемоданы к залу ожидания, в котором и находились их коллеги, при этом совершенно не обращая внимания на ворчливого Хью, плетущегося за ним, явно недовольного той ситуацией, что Миккельсен опять вытворяет нечто «из ряда вон», что могло бы дать людям намёк на их якобы весьма недружеские отношения. — Эй, ребята, где вас носило? — как всегда весёлый Брайан встретил их рукопожатиями. — Из-за погоды пришлось объезжать почти весь город. А вы почему не пошли относить чемоданы? — Рейс перенесли из-за погоды. — вздохнул подошедший к ним Фишбёрн. Мужчины обменялись взглядами, каждый в своей голове мысленно прикидывал где можно посидеть всё это время. — И на сколько? — присоединился к разговору Дэнси. — На два часа. — как только Лоренс это произнёс, оба опоздавших выдохнули. Хоть не придётся торчать здесь сутки или искать какой-нибудь отель, ведь очень часто из-за «погодных условий» рейс могли перенести и на 10 и на 20 часов. Похоже, сейчас всё было намного проще и дождь уже скоро должен был закончиться. — Предлагаю отыскать где-нибудь бар и отлично провести время, что думаете? По возгласам других актёров, раздавшихся сзади, было принято единогласное решение, и вся компания дружно отправилась в ближайший бар, чтобы хоть как-то скоротать время, проталкиваясь через почти не двигающуюся толпу. Как только их ноги ступили на порог бара, британец понял для себя две вещи. Прекрасной новостью стало то, что в заведении было на порядок теплее, чем в самом аэропорту и его одежда потихоньку начала согреваться и высыхать. Менее приятной новостью стало количество посетителей в баре. Там, в буквальном смысле, просто невозможно было протолкнуться. Мадс по своему обыкновению быстро отыскал несколько свободных столиков. Все они были маленькие, на два-три человека, но лучше уж так, чем стоять всё оставшееся время или просиживать штаны в зале ожидания среди маленьких орущих детей или храпящих стариков. — Хьюстон, давай быстрей. — похлопав брюнета по плечу, Миккельсен подтолкнул его к столику в углу. Дэнси решил сесть спиной к стене, Мадс же занял оставшееся сидение. Таким образом Хью как бы был отрезан от остальных спиной друга. Это было очень кстати, потому как настроение мужчины не располагало к разговорам, и, уж тем более, к каким-то шуткам, а также к всеобщему веселью компании. Примерно в таком же состоянии были и остальные. Все разбрелись по немногочисленным столикам в разных концах заведения и тихо переговаривались между собой. Лениво сползая по стулу, Дэнси устало выдохнул и покосился на друга. Тот, в свою очередь, сняв промокшую кофту, спокойно осматривался по сторонам, видимо пытаясь отыскать официантку, носящуюся из стороны в сторону, не понимая, что делать с таким неожиданным наплывом людей. Бедная девушка, стараясь двигаться со скоростью света, принимала по несколько заказов одновременно и бегала сквозь толпу до кухни или барной стойки, рассыпаясь перед посетителями в постоянных извинениях. Хью даже стало её жаль — так носиться, держать всех людей и блюда в голове, таскать тяжёлые подносы, а ей на вид-то всего лишь лет двадцать с небольшим. Официантка, похоже, заприметив их с Мадсом, стала пробираться через весь зал. Оказавшись рядом с их столиком, девушка начала поправлять свою униформу, засматриваясь то на Дэнси, то на Миккельсена по очереди, с сияющей кокетливой улыбкой на лице. — Что будем заказывать? — нарочито медленно, с придыханием, спросила сотрудница, оперевшись на стул Мадса и почти ткнув своим декольте ему в лицо. Тот развернулся и, улыбнувшись, что-то ответил. Дэнси, не в состоянии был разобрать ни слова, поэтому просто сидел и потеряно переводил взгляд с друга на девушку и обратно. Случайно поймав глаза официантки, Хью увидел, как её лицо изменилось и с приветливого в миг стало каким-то настороженным. — Скоро принесу. — последние слова были выдавлены совсем тихо, и та быстро удалилась. На несколько секунд за столиком воцарилась тишина. Британец летал в своих мыслях и, к несчастью, все они возвращались к флирту Мадса с этой девушкой. Теперь она уже не казалась ему настолько бедной и несчастной, измученной резким наплывом посетителей. В глазах Дэнси она упала ниже плинтуса и была поставлена на пьедестал как «враг народа». Лучше бы свою работу выполняла вместо того, чтобы вести себя подобным обра… Хью поднял глаза и абсолютно был уверен, что его взгляд в данный момент был полон злости. Он уже некоторое время ощущал на себе пристальный взгляд Мадса и это брюнету абсолютно точно не нравилось. — Что?! — почти выплюнул он, вложив в это короткое слово всё раздражение и злобу, которые копились в нём уже несколько минут. — Ты зачем девчонку напугал? Она после этого твоего убийственного взгляда, — Мадс нахмурил брови, показывая карикатурную злобу, — вскочила и сразу же убежала. — А что, лучше, чтоб она продолжала тут крутиться?! — несколько секунд они снова молчали, пока Хью не положил голову на руки, устало вздыхая. Что он творит? Зачем вообще надо было на это реагировать? Это. Просто. Мадс. И Дэнси совершенно не должно волновать наличие у друга каких-либо интрижек. Тем более, датчанин уже не женат, а значит это не измена. — Ты что, ревнуешь? — усмехнулся Мадс, взяв салфетку из подставки и начав складывать из неё что-то непонятное. — Ну, ты чего, у неё всё равно меньше шансов, чем у тебя. — на этой фразе лицо Дэнси постепенно начало покрываться краской, а сердце стучало так, как будто его обвинили в самом ужасном преступлении против человечества. — У любого в этом мире меньше шансов, чем у тебя, Хьюстон, так что расслабься и получай удовольствие. — договорив, Мадс двусмысленно подмигнул Хью и обернулся к вновь подходящей к столику девушке. Она быстро передала им напитки и закуски, после чего сразу ушла, а точнее — убежала, ответив на благодарность датчанина лёгким кивком. На подносе оказалось несколько стаканов пива и различных закусок к нему. Конечно, раз они пошли в бар, то ни о каком кофе и речи быть не могло. Теперь — главное не переборщить, иначе весь полёт они проведут не на сиденьях, отдыхая, а в тесной компании с благоухающим био-другом. Ничего так не может отвлечь от проблем — как дружеская беседа. Хью даже стал забывать, что находится в переполненном шумном баре в промокшей одежде, что голова была тяжелой от недосыпа, и его настроение стало постепенно повышаться. Мадс развлекал его, шутил и всячески старался как-то подбодрить. Поэтому, как бы Хью не был взбешён недавней сценой — он не мог отрицать, что с задачей по поднятию его настроения Миккельсен справлялся лучше всего. И вроде бы бар уже казался не таким шумным, да и одежда, в общем-то, почти высохла. — Так, — посмеиваясь после очередной шутки, датчанин глянул на часы, — Надо бы уже собираться и идти на посадку. — ещë раз усмехнувшись, он допил своё пиво и оглянулся на зал. Там, за маленькими столами, загромождёнными различными стаканами и тарелками, сидели по несколько человек. Каст распределился по разным углам, что было весьма проблематично, ведь им нужно было как-то всем скооперироваться, чтобы вместе пойти на рейс. — Прямо как в младшей школе, — вздохнул Дэнси, скатываясь вниз по стулу, так, чтобы над столом была видна только его голова. — Собираемся, пересчитываемся, запоминаем соседа и идëм, держась за ручки. — Мы ничем и не отличаемся от школьников, разве что пьём поменьше. — весело подметил Мадс и встал из-за стола. Забрав вещи и чемодан Дэнси, он пошёл по залу, собирая весь остальной состав. Хью уже насколько устал, да и пиво на него подействовало весьма расслабляюще, что бубнить из-за чемодана ему совершенно не хотелось. Если Миккельсен так сильно горел желанием потаскать его вещи — что ж, флаг ему в руки. Как и предсказывал датчанин, собрать всех в одном месте оказалось довольно сложной задачей, тем не менее, регистрацию и всю самую нудную часть с проверкой документов и оформлением пропускных талонов — они прошли довольно быстро. Посадка была объявлена почти сразу после прохождения всех процедур, так что Хью даже не успел ничего понять, как уже заталкивал рюкзак на полку сверху сидений и пролезал на своё место, благо оно было около окна. Летать около иллюминатора было давней традицией, которую Дэнси любил соблюдать каждый раз садясь в самолёт для очередного путешествия. Было в этом что-то волшебное, смотреть на то, как огромное сооружение с кучей человек на борту сначала разгоняется, и зрение отчётливо успевает запечатлеть момент, когда ты ещё видишь камушки на земле, а потом, в следующую секунду, самолёт плавно взлетает, и ты уже чувствуешь эту невесомость, несмотря на то, что твоё тело крепко пристёгнуто к креслу ремнём безопасности. Следом за британцем последовал Мадс, с радостью плюхнувшись в кресло рядом с другом. Он был по своему обыкновению весел, но алкоголь в малых количествах как будто улучшил настрой датчанина в разы и сейчас он сидел и улыбался ему так ослепительно, что у Дэнси защипало в глазах. — Не знаю, чему тут можно радоваться, — пробормотал брюнет, переводя телефон в режим полёта. — Десять часов сидеть на одном месте. Тут надо молиться, чтобы это самое «место» не отсохло после такого… — Не переживай, Хью, в случае чего — я помогу ему присохнуть обратно, особенно учитывая то, как сильно я им дорожу, — радуясь тому, что опять смог подколоть британца, Миккельсен усмехнулся и стал копошиться у себя в сумке. Вскоре оттуда показался маленький ноутбук. Лёгкий, но достаточно быстрый — идеальная версия для путешествий. — И да, я тут немного подготовился, поэтому тебе не придётся просто так сидеть и скучать весь этот долгий полёт. Выведя устройство из спящего режима, Мадс быстро нашёл нужную папку и открыл первое видео. — Держи, — в руке у друга появились беспроводные наушники, один из которых и взял Дэнси. Это был самый обычный сериал, солянка из разных жанров, с небольшим уклоном в комедию и детектив. Жвачка для мозгов — не более. Как раз то, что нужно было для поездки, ведь невыспавшийся Хью навряд ли бы вник в сюжет, хоть на каплю сложнее того, что сейчас транслировался на экране. Британец, не придавая большого значения тому, что происходит в сериале, отвлёкся на созерцание ночного неба в иллюминаторе. Он уже почти заснул, пока не услышал какие-то непонятные звуки в наушнике. Повернувшись в сторону экрана, он увидел то, чего точно никак не ожидал. Два персонажа страстно целовались, трогали друг друга, да так, что сюжет явно уже во всю направлялся к постельной сцене. И всё бы ничего, если бы эти персонажи не были бы двумя мужчинами… Гейская постельная сцена. Заебись. И он сидит тут, рядом с Мадсом, который так спокойно смотрит на всё это безобразие, как будто каждый день ему приходится лицезреть нечто подобное… — Мэсс, — начал только брюнет, как на него тут же шикнули с соседнего сидения. Осмотревшись по сторонам, Хью понял, что почти все пассажиры уже спали, ведь, как оказалось, было уже далеко за полночь. — Мэсс, — повторил он шёпотом. — Это ещё что за хуйня? — Не моя вина, Хьюстон. Откуда я мог знать, что тут будет настолько интересный сюжет, — также тихо ответил ему друг, пока в наушниках парень стонал настолько громко, что позавидовали бы многие порно-актёры. А ведь у них даже ничего такого не было… Дэнси всё-таки набравшись смелости, решился обратить внимание на происходящее, а не только слушать. На экране один мужчина отчаянно покрывал шею другого нежными заискивающими поцелуями, а второй, тем временем, не переставал срывать горло в жадных, нуждающихся стонах. Что же это за сериал такой… Быстро отведя глаза, Хью опять начал пялиться в иллюминатор, но теперь это было скорее необходимостью, нежели желанием. Британец почувствовал, как его лицо начинает краснеть, а дыхание сбиваться от осознания того, что он сидит сейчас рядом с Мадсом, в самолёте, наполненном людьми, которые даже не подозревают, что именно происходит на экране у их соседей. Дэнси благодарил всех Богов, которых только мог вспомнить за то, что никого третьего к ним так и не подсадили, иначе у бедолаги уже бы наверняка случился сердечный приступ от таких страстей. Повернув голову, Хью никак не ожидал, что столкнётся со взглядом Мадса. Тот, видимо, следил за его реакцией, куда больше, чем за своим чёртовым сериалом. Тем временем в наушнике раздался последний стон, после чего пошёл какой-то диалог, по всей видимости настолько важный, что Хью прослушал его весь, а затем услышал музыку, ознаменовавшую окончание этой «шедевральной» серии. — Ну, как тебе? — спросил Мадс, закрывая ноутбук и складывая его обратно в сумку. — А что, уже всё?.. — немного потеряно проговорил британец, возвращаясь обратно в реальный мир. — Хью, ты что, всё прослушал? Или тебя так сильно затянула финальная сцена? — грёбаный Мадс настолько пристально смотрел в покрывшееся румянцем лицо Дэнси, что последний просто не имел права отвести взгляд или отвернуться. Это было бы тут же воспринято как капитуляция, а Хью не мог себе позволить допустить ещё одного проигрыша. — Нет, просто… Я слишком удивился. Тот парень так реагировал на всё это… Уж очень переиграно, как по-мне, вот и сбило с толку. — придумывая на ходу оправдания, попытался выкрутиться брюнет. — Ну… Не сказал бы. — позабавлено ухмыльнулся Мадс. — Знаешь, когда трогают твои чувствительные места, иногда просто невозможно сдержаться. А если партнёр ещё и опытный и знает твоё тело, как собственный музыкальный инструмент, то реакция на его прикосновения может быть куда более яркой, чем было показано на экране. — на этих словах Миккельсен лукаво подмигнул другу, а затем обернулся. К ним подошла стюардесса, поприветствовавшая мужчин лёгким кивком головы, передала им большой плед для сна и удалилась. Один. Большой. Плед. Дэнси привстал и начал звать стюардессу: — Извините, можно там дв… — и тут же был посажен на место рукой Мадса, которая буквально за секунду придавила его к стулу. — Хьюстон, ну подумаешь, ошиблась, ничего страшного. Давай не будет делать ей лишних проблем и создавать неловкость. — хотя в голове британца и было куча вопросов таких как «Почему это вообще должно быть проблемой, она просто даст нам плед?», но главным было «Почему Мэсс так отреагировал?». Но, не собираясь не спрашивать их у друга, и точно не желая отвечать на них самостоятельно, Дэнси выдохнул. Это всего лишь плед и всё, ничего криминального. Главное, чтобы Мадс не стал перетягивать его на себя, а остальное было делом вторичным. В принципе, это было очень даже вовремя, ведь лучшим вариантом сейчас было просто поспать, а не продолжать обсуждать с Мадсом, кто как стонет и почему. Пока Хью отворачивался, дулся и думал о чём-то далёком, датчанин расправил плед и наклонился ближе к британцу, чтобы накрыть его тёплой и плотной тканью. Сделав это, Миккельсен уже убирал руку, как вдруг она встретилась с препятствием в виде руки Дэнси, покоившейся всё это время на подлокотнике. Брюнет отчётливо ощутил, как тёплые пальцы Мадса коснулись его кожи. Это было незабываемо. Он вздрогнул, скорее от новизны ощущений и примитивности ситуации, нежели от неожиданности. Это был какой-то странный, необъяснимый феномен — рядом с Мадсом его тело в момент становилось одной огромной эрогенной зоной… — А говорил, что все эти слабые места — неправда…— наклонившись слишком близко, промяукал Мадс, выдохнув ему эти слова прямо в ухо, проводя тыльной стороной пальцев по руке, которая была всё на том же месте. Волны мурашек возобновились с новой силой. Дэнси старался не дышать, ведь иначе учащённые и прерывистые вдохи были бы слишком очевидным признаком удовольствия, нервозности или накатывающего волной возбуждения. Сейчас Хью испытывал все эти чувства, при том ещё и ощущая, как краснеет хуже какого-нибудь девственника, в первый раз взявшего девочку за руку. Он отчётливо понял, что его начало просто трясти от такого низкого тембра голоса Миккельсена и от этих «совсем не серьёзных» на первый взгляд прикосновений. — Это… — пытаясь выровнять дыхание, прошептал Дэнси. — Это правда ничего не… — слова не хотели складываться в предложения, его речь стала бессвязной и совершенно непонятной. — Я… Да… Это неправда. — наконец смог выдавить британец. Мадс, либо сжалившись, либо придумывая новые формы экзекуции, временно отстал, убрав руки, и стал внимательно слушать. Хью, набрав больше кислорода в лёгкие, продолжил: — Пойми, это всегда было для меня каким-то мифом. Не сказать, что мне никогда не нравился секс или прелюдии, но… — Но? — недоверчиво переспросил датчанин. — Но я точно не был тем, кому дарили это самое удовольствие. Клэр в принципе всегда была очень требовательная в этом вопросе. А я, скорее, лишь старался соответствовать её ожиданиям. Я же мужчина и могу получить удовольствие почти при любом раскладе, а её как бы… нужно было настраивать на это. — Стоп. — прервал его Миккельсен, датчанин нахмурил брови и тяжело вздохнул, как будто сейчас он объяснял ребёнку как именно нужно решать самую простейшую задачу. — Что значит настраивать? Она какой-то инструмент? Пианино? Гитара? Ты не должен соответствовать ничьим ожиданиям, Хьюстон, запомни это на всю свою оставшуюся жизнь. — Мадс несколько раз ткнул британца пальцем в лоб. — Если человек любит тебя, то его не надо упрашивать, бегать как собачка за ним по квартире и быть примерным питомцем, чтобы в конце дня получить желаемое. Если бы она тебя любила, то хотела бы тебя так, как хоч… как хотят тебя миллионы фанаток. Нет, конечно, я не говорю о том, что нужно просто существовать рядом, наплевав на желание партнёра, но если речь идёт о нормальных взаимоотношениях, в которых есть любовь и уважение друг к другу, то никого и не на что настраивать не нужно. Ты либо хочешь человека, находящегося рядом с тобой, либо нет. — Я понимаю, — остановил тираду Миккельсена Хью. — Но мне всегда казалось, что так как я мужчина, то я и должен был всегда брать инициативу, делать всё для неё, уделять внимание и следить за её настроением… Разве не так обычно делается в семьях? Меня, конечно, это расстраивало время от времени, но всем же приходится с чем-то мириться в конце концов! — он всё ещё шептал, но теперь его слова звучали громче и чётче. Было видно, что для Дэнси это явно больная тема. — С интимом-то у нас всё было нормально. — Нормально?! — уже с наездом ответил Мадс. — То есть, по-твоему, игра в одни ворота — это нормально? Разве полное пренебрежение твоими желаниями и наплевательское отношение к твоим чувствам может считаться чем-то нормальным? — Всё, Мэсс, хватит! — Хью только несколько часов назад начал отпускать прежнюю жизнь, только свыкся с этой мыслью и тут на него выливается это… И хоть он понимал, что датчанин не озвучил ничего кроме неприятной истины, всё же не был готов прямо сейчас говорить об этом настолько прямо. — Тем более сейчас у меня нет того человека, кому бы действительно было нужно и интересно исследовать мои «слабые места»… — А если отвлечься от твоей бывшей жены, — Мадс не смог скрыть довольной улыбки от напоминания о том, что Клэр больше не являлась его настоящим, — такой человек вообще когда-нибудь у тебя был? Хью задумчиво свёл брови, но всё же ответил: — Нет, не сказал бы. Кроме Клэр у меня не было длительных отношений, а мимолётные интрижки… это, как правило, лишь секс ради секса. Просто способ получить необходимую физическую разрядку. Но, мне кажется, если б я действительно был чувствительным хоть к чему-то, кроме непосредственной силы трения, то рано или поздно я бы это заметил. — на этот раз британец больше не хмурился, но всё же закусил нижнюю губу из-за нервного напряжения. Помимо того, что эта тема сама по себе была достаточно неловкой и неприятной, говорить об этом с Миккельсеном, к которому Хью питал столько разных противоречивых эмоций — было вдвойне неудобно. — Не знаю… как объяснить. Просто во время таких случайных связей или более продолжительных отношений… я никогда не чувствовал особого восторга от каких-то лёгких касаний или поцелуев, поэтому даже если кто-то из моих партнёрш и пытался найти «эти самые точки» — у них это попросту не получалось, или же — они просто их не заметили. — Не знаю, как можно быть настолько слепым, чтобы не заметить насколько сильно ты чувствителен, Хью, — хитро улыбнувшись, Мадс добавил: — Я же смог. — Что? — с недоумением Дэнси повернулся в сторону датчанина и тут же был схвачен в капкан потемневших карамельных глаз. — На площадке, — всё так же продолжил мучать его Миккельсен, не разрывая при этом зрительного контакта, — во время совместных сцен, я удостаивался чести касаться тебя. И то, как ты реагировал не оставило ни малейших сомнений, что такие слабые точки у тебя не просто имеются, но и имеются в достаточно большом количестве. Нужно лишь знать, где искать. — начав говорить на средней громкости, постепенно понижая тон, Мадс снова приблизился к Хью и последние слова буквально выдохнул британцу в ухо. Брюнета пробила дрожь, а позвоночник был удостоен несколькими взводами мурашек. — В-в любом случае, мне кажется, это не про меня, — Дэнси не отстранялся от Миккельсена, но и инициативы не проявлял, когда рука датчанина внезапно оказалась на одном подлокотнике с его собственной, а предательски соблазнительные губы находились в опасной близости от его уха. Ещё чуть-чуть и он будет готов стечь по этому чёртову креслу, лишь бы уйти от этого опасного наслаждения, заставляющего Хью чувствовать себя словно в Раю, хотя на деле, скрывающего под собой одновременно самые чистые чувства и самые греховные мысли. — Да и вряд ли я найду себе кого-то, кому будет реально интересно всё это изучать… Для этого необходимо знать человека, чувствовать… любить его, — он пытался подбирать нужные слова, стараясь не смотреть в глаза Мадсу, — Ну знаешь… родство душ, особая связь и всё такое… — Как у наших мужей-убийц? — задумчиво, но не переставая улыбаться, спросил Миккельсен, будто уже несколько минут он просто ждал, пока друг выговориться, а на деле — уже придумал свой вопрос. — Ну… — на секунду задумался британец, — Да, что-то типа того. — Так давай просто притворимся ими, не в первой всё-таки, — сказал датчанин, окончательно нарушая личное пространство Хью, зарывшись носом в его кудрявые волосы и аккуратно проводя кончиками пальцев от кисти до предплечья. Шумно выдохнув, Дэнси вжался в сидение всем видом пытаясь доказать, что ему всё равно на те наглые действия, которые сейчас вытворял Мадс. — Конечно же, в чисто экспериментально-познавательных целях. — добавил Миккельсен, послав мурашки по позвоночнику брюнета, промурлыкав эти слова в его кудри. — М-Мэсс, что ты, мать твою, делаешь? — зашипел на датчанина Хью. Он не был готов к такому повороту событий, не сейчас, и уж точно не в этом грёбаном самолёте рядом с кучей людей. Но, кажется, Мадса это вообще не волновало. — Т-шш. Просто расслабься. Мы всего лишь играем роли, — мужчина водил носом от уха по всей линии шеи, опаляя чувствительную кожу своим дыханием, в это же время поглаживая тыльной стороной пальцев руку брюнета, начиная от костяшек и медленно поднимаясь к локтю, нежно, с небольшим нажимом изучая открытые места. — Ты же мне доверяешь, Хью? — даже звук собственного имени с этих губ звучал слишком… Это всё было для британца слишком. Он не мог издать звук громче шёпота, иначе бы точно разбудил кого-нибудь из пассажиров, но и не мог полностью замолчать. Дэнси хотелось вдохнуть. Вдохнуть полной грудью, чтобы не чувствовать, что из-за этих мягких прикосновений, тепла тела Миккельсена рядом с собой и тихого, хриплого шёпота, он готов был кричать, причём настолько громко, что от этого бы точно проснулся весь самолёт. — Да, Ганнибал. — еле-еле выдавил Хью, позволив себе вдохнуть и выдохнуть, в безуспешной попытке успокоиться, но как только он это сделал, то услышал совсем тихий, почти неразличимый из-за шуршания одежды стон. Британец бы и не понял, кто конкретно издал его, если бы не самодовольная ухмылка Мадса и собственное состояние в данный момент. Датчанин, к его чести, никак это не прокомментировал, но стало ясно, что результатом тот вполне доволен. Не стирая с лица это грёбаную пошлую ухмылку, Миккельсен медленно продолжил мучать брюнета настолько, насколько хватило его слишком богатой фантазии… Не желая тратить больше времени в пустую, мужчина вернулся к своему занятию. Он аккуратно поглаживал сначала руку Хью, ворошил волосы носом, нашёптывая ему какие-то неразборчивые слова на датском. Это было слишком, и через какое-то время Дэнси понял, что ему не только жарко, но ещё и тесно. Тесно в собственных штанах. Член стал заметно увеличиваться в размерах и неприятно тереться о грубую ткань джинсов. Хью уже несколько раз успел пожалеть, что надел именно их — плотная ткань сдавливала его предательскую эрекцию настолько сильно, что это доставляло весьма болезненный дискомфорт. На руку играло только то, что они сейчас были под довольно плотным пледом и никто не смог бы увидеть его небольшой казус. И тут, будто специально разрушая все его надежды, рука Мадса бесцеремонно скрылась под пледом и недвусмысленно начала поглаживать ногу Хью от колена, медленно двигаясь по внутренней стороне бедра, остановившись лишь в нескольких дюймах от того самого места, которое сейчас ужасно пульсировало, требуя к себе необходимого внимания. Как же Дэнси хотелось просто взять руку Миккельсена и направить её в нужном направлении, позволив ему облегчить его напряжение… Но, к сожалению, вместе с этим желанием, он чётко осознавал и то, что готов молиться всем известным ему богам, лишь бы Мадс никогда не узнал, что у Хью в принципе может встать на мужчину и, тем более, на него! Хотя реакция его организма была совершенно естественна, учитывая то, как дышал ему в шею датчанин, как хрипло он говорил ему какие-то непонятные, но безусловно нежные или даже пошлые слова на другом языке, и как ощущалось тепло этих сильных рук, ласкающих его кожу… Всё это… Это было необычно. Определённо властные, но нежные движения Миккельсена, его запах и незнакомая Хью до сих пор роль получающего удовольствие — были совершенно непривычны, как будто… неправильны. Он — мужчина. Всю жизнь Дэнси говорили, что он должен добиваться женщин, ухаживать за ними, делать предложения, проявлять инициативу и, в принципе, всегда заботиться о желаниях своих партнёрш. Вроде бы как считается, что женщина своему спутнику жизни и так уделяет больше внимания, чем он ей. Но в отношениях Хью — всё всегда было не так. Он постоянно проявлял инициативу, как и диктовало ему общество, он всегда выполнял всю физическую работу, был плечом, на которое можно опереться, жилеткой, в которую можно было поплакать, интересным собеседником, с которым всегда можно было поговорить, когда в этом нуждались его девушки. Но… иногда ему так сильно хотелось, хоть раз в жизни самому почувствовать, что значит иметь рядом такого человека, а не только быть им. Ему никогда не дарили подарки просто так, очень редко делали сюрпризы и если он пытался поговорить об этом или хоть как-то намекнуть, то британцу просто давали отворот-поворот, под предлогом того, что он ноет как баба… На протяжении всей своей сознательной жизни Хью чувствовал себя обманутым. Как будто ему всё это время говорили неправильное условие задачи, решение к которой подобрать было просто невозможно. А он всё пытался и пытался, выводил разные формулы, применял теоремы и аксиомы, когда всё было тщетно. Всем остальным: его друзьям или родственникам, было нормально в отношениях, один он какой-то не такой, какой-то странный, бракованный. И вот сейчас, он сидит и шумно дышит, пытаясь хоть как-то насытить лёгкие кислородом от всех этих касаний. Мадс не давал ему ни минуты расслабиться, сесть поудобнее — или хоть как-то облегчить его ситуацию, заставляя Хью всё больше и больше возбуждаться, не получая при этом никакого намёка на внимание к его состоянию… стояния. — Мэсс... — всхлипывая, выдохнул Дэнси, когда тот увеличил амплитуду касаний, почти что добираясь до заветной ширинки, но так и не трогая её даже кончиками пальцев. —Пожалуйста… — он сам не понимал, была ли это просьба остановиться или же наоборот — продолжать действовать более… решительно. Но в итоге Миккельсен всё равно воспринял это по-своему. — Ну вот, — достав руку из-под пледа, датчанин улыбался, смотря на результат своих действий. — А говорил, что не тактильный. — несколько мгновений молчания, и Мадс снова зашептал ему на ухо: — Но знаешь… Будь мы одни, так легко бы ты точно не отделался. Ни одно твоё слабое место не осталось бы без внимания. — и, достав из рюкзака подушку для путешествий, мужчина недвусмысленно кинул её в область паха британца. Хью же, в свою очередь, не желая окончательно опозориться, молча взял подушку, подложил под голову и отвернулся от нахального источника своего возбуждения. — Ну же, Хьюстон, не будь таким… таким собой. Пусть это будет наш маленький секрет. — Дэнси всё ещё не поворачивался, тогда Миккельсен отодвинулся от него, но услышав грустный выдох, развернулся и проговорил, тихо, но так, чтобы Хью точно услышал: — Иди ко мне. У брюнета как будто и выбора-то особо не было, поэтому он просто подчинился, падая к датчанину в объятья и, положив тяжёлую голову ему на плечо, начал медленно засыпать. Даже ещё не до конца спавшее возбуждение не смогло удержать его в сознании. Он слишком сильно устал от всего, что творилось в его жизни и его голове, но в объятьях Мадса было так хорошо, словно это и было необходимым лекарством…