Не по сценарию

— Хью! — британец с болью и нежеланием разлепил глаза, пытаясь понять, кто перед ним стоит. Это был Фуллер. У него тоже были красные, опухшие от недосыпа глаза и достаточно хриплый сонный голос. — Давай вставай! — он осмотрелся вокруг и застонал. Весь, абсолютно весь состав сидел на ресепшене отеля, который члены команды уже успели проклясть всеми возможными способами, и ждал пока выдадут ключи уже, казалось, несколько грёбаных часов, хотя за временем особо никто не следил. У некоторых сдавали нервы, а у кого-то заканчивались сигареты. Этот кто-то, докурив пачку, вернулся буквально через секунду и уставился на то, как Брайан стучит по лбу Дэнси пластиковой картой-ключом, а тот просто лежит и не догадывается взять её, хмурится, щурит глаза и, похоже, находится далеко не в реальном мире. — Мэсс, слава богу. — режиссёр перестал издеваться над бедным брюнетом и обратился уж непосредственно к Миккельсену. — Вот два ключа. Это пока всё, что дали. Проведи его в номер и располагайся в другом, как только уборка в остальных номерах закончится мы тоже заселимся. Я зайду к тебе, когда всё устаканится. — с этими словами он удалился обратно к стойке ресепшена дабы в сотый раз спросить у бедного парня администратора, когда же их комнаты будут готовы. — А зачем им вообще отдельные номера? Мне кажется они бы от совместного не отказались, — пошутил Лоуренс. Но у наконец-то очухавшегося Дэнси совершенно не было настроения для подобного, поэтому он просто молча встал, проигнорировав слова Фишбёрна и, взяв свой чемодан, поплёлся к лифту. — Со мной бы никто не отказался, — самодовольная ухмылка не сходила с лица Мадса. — А вот твоя жена, похоже, совсем не против по-тихому сбежать от тебя. Ещё бы, ведь с твоим храпом и пять минут наедине… — многозначительная пауза сделала своё дело, — Да твоя жена — просто героиня после этого, — подразнил датчанин, ответив на колкость Лоренса, одновременно подмигивая разулыбавшейся от его шутки Джинне, после чего быстро удалился в след за брюнетом, так как тот убежал, даже не взяв свой собственный ключ. Мужчины зашли в лифт. Британец встал у стенки, оперевшись на неё спиной. — Ну куда ты так быстро убежал, а? — подойдя слишком близко, проговорил Мадс. Он хотел, чтобы Хью снова вёл себя также расслабленно, как и в самолёте, чтобы британца ничего не раздражало и не волновало. Но Дэнси как всегда пошёл по тому пути, который Миккельсен даже не рассматривал как один из возможных. Брюнет, особо не прикладывая сил, оттолкнул его. Мадса было сложно, а точнее, почти невозможно удивить, но Дэнси смог это сделать. — Хьюстон? — позвал его датчанин. — Что-то… — Нет, — перебил его Дэнси, — ничего не случилось. Просто… Мне нужно подумать. — лифт как раз приехал на нужный этаж, поэтому британцу только и оставалось, что выскочить из него, предварительно взяв у Мадса ключ, и заскочить в номер быстрее, чем Миккельсен бы сумел сформулировать вопрос в голове. Оставшись наедине с собой, Дэнси начал обдумывать произошедшее. И пусть его мысли больше походили на самобичевание и жалость к своему положению, капля рационализма там всё же присутствовала. Пройдясь по номеру и оценив обстановку, он решил, что лучшим вариантом будет поспать хотя бы несколько часов… Хотя бы час… И потом уже можно будет решать, что делать дальше. Зашторив окна, он обессиленно упал на кровать и уже был готов погрузится в целебный сон, который лишил бы его всех чувств, эмоций и переживаний, испытанных за эти несколько дней. Он не хотел оправдываться, не хотел даже думать о том, что произошло в самолёте и сейчас в лифте. Очевидно, что они с Мадсом уже зашли дальше, чем просто обычные друзья, особенно после того, как датчанин чуть ли не гладил его член… Но был ли готов к этому сам Хью? Он чувствовал себя так, как не чувствовал никогда в жизни. Он чувствовал… свободу. Она окрыляла и опьяняла, она была стимулом к движению, но и причиной страха. Она была такой неизведанной, но при этом такой родной. Всё, что он делал импульсивно, необдуманно, всё, что шло из глубины души — давало ему это сильное чувство свободы. Но свобода — это всегда ответственность за принятые или будущие решения. Свобода — это неизвестность. И, как раз-таки, последнего он боялся больше всего. Боялся, что примет не то решение, что если даст Мадсу зайти дальше, то друг потом будет относится к нему по-другому. А вдруг они не состоятся как пара и не смогут быть друзьями? Что тогда? Дэнси потеряет своего близкого друга просто потому что захотел… близости? Не такой, о которой многие бы подумали или захотели, нет. Он чувствовал близость с Мадсом своим нутром. Каждая фраза, которую произносил Миккельсен, каждый взгляд, обращённый в его сторону… Всё это было… Это было непередаваемо. В дверь раздался стук. Сначала Хью думал, что это всё часть его сна, бессмысленного ведения, которое продолжалось уже достаточно долго, не давая ему полностью забыться. Лучше бы он вообще не ложился спать. Стуки не прекращались и это уже было сложно назвать сном. Приподнявшись на локтях, британец с трудом привёл тело в сидячее положение, провёл руками по лицу и наконец, собравшись в прямом и переносном смысле, подошёл к двери. Руки ещё были слабы после сна, а мозг не работал, поэтому, приложив некоторые усилия, он открыл дверь и увидел Мадса. Тот, видимо, был чем-то очень сильно рассержен. — Что случилось? — немного хриплым голосом спросил брюнет. Он не ожидал увидеть Миккельсена после сцены в лифте ещё достаточно долго. Всё-таки он поступил не очень красиво с ним тогда. Но его поток нескончаемых обвинений в собственную сторону снова прервался датчанином. — Мой номер затопило. Какой-то мудак сверху уснул, пока набиралась ванна. Теперь, похоже, ему придётся мыться у меня на полу. — кивнув, Дэнси ещё несколько секунд обрабатывал информацию и, как только она дошла до него, сразу же встрепенулся. Зря они не выбрали другой отель… — И что теперь делать? — Ну, для начала было бы хорошо оставить мои вещи целыми, невредимыми и, что более важно, сухими. Ты не мог бы подержать их у себя? — Миккельсен отступил в сторону, показывая чемодан и рюкзак, всё это время стоящие за ним. — Да, конечно. — Хью схватил чемодан и пронёс его в номер, Мадс поспешил за ним с рюкзаком. — Тебе нужна помощь? С номером или с переездом? — поставив сумки друга рядом с собственными, брюнет посмотрел на Мадса. Вот, кто точно нуждался в сне и отдыхе, так это он. Грёбаный датчанин никогда бы не заикнулся о том, что устал и надо передохнуть, если есть дела, которые нужно решать, нет. Он же актёр и отлично играл бодрячка, говоря, что всё хорошо, но голос и постоянно расфокусированный взгляд всё же выдавали истинное положение вещей. — Было бы хорошо, если бы что-то из этого ещё и состоялось… — задумчиво проговорил Миккельсен и жестом пригласил Дэнси пройти за ним. — Но от твоей помощи я бы никогда не отказался. — и блеснувшая на губах уставшего Мадса улыбка как всегда заставила Дэнси почувствовать, что на душе стало значительно легче.

***

— И когда он сможет переехать в новый номер? — Дэнси, казалось, был готов вырвать глотку администраторше, которая, похоже, не умела думать от слова совсем. Её взгляд был настолько отупевшим, что всё, что она могла делать — это просто качать головой, печатать что-то в телефоне и снова мотать головой. — Ну… Мы можем предоставить место только вечером… Часов в семь-восемь… — В восемь?! — казалось, что его уже не остановить, и девушке сейчас точно не поздоровится, но тут Хью резко повернулся к Мадсу и, захотев что-то сказать, увидел быстро приближающегося к ним Брайана. — Так. Надо быстро ехать смотреть площадку. — без промедлений мужчины в миг забыли про свои дела и пошли за режиссёром. То ли это какая-то определённая профдеформация, то ли они настолько сильно горели проектом, что, когда дело касалось съёмок, сразу же забывали обо всём и ехали куда надо. Фуллер заранее позаботился о транспорте, поэтому, увидев фургон, они быстро влезли внутрь, заняв места в самом конце автомобиля, и, усевшись, почувствовали, как машина наконец тронулась. У Дэнси всё ещё было тяжело на душе. Он волновался за Мадса и его комфорт, казалось, куда больше, чем за себя. В ту же секунду Хью перевёл взгляд на самого датчанина. Ещё несколько часов назад он оттолкнул мужчину от себя, в попытках хоть как-то проанализировать ситуацию. Но Дэнси отчётливо начинал понимать, что некоторые вещи просто не должны подвергаться анализу. Если он хочет что-то сделать — то он может. Это всего лишь Мадс, и он поддержит его в любом случае, какой бы безумной, странной или слишком вызывающей не была бы его идея. «Это всё прошлое…» — успокаивал брюнет самого себя. И это было правдой. Он вообще не имел опыта здоровых, крепких отношений, поэтому очень сильно боялся признаться себе в чувствах к… другу. Ведь после этого же должно что-то последовать? А вдруг Мадс разочаруется в нём? С силой вытеснив эти мысли, Дэнси предпринял попытку заговорить с Мадсом, но тот, склонив голову и закрыв глаза, тихо посапывал. Так что британцу ничего не оставалось, кроме как последовать примеру Миккельсена и тоже немного отдохнуть. Но, оказавшись возле окна, он не мог прислонить голову к стеклу — дорога была полна лежачих полицейских и разных ям, так что Хью бы только покалечился, но заснуть бы в таком положении ему бы точно не удалось. И, пытаясь не накручивать себя и не думать слишком много, Дэнси медленно приблизился к Мадсу и положил голову ему на плечо. Хью почувствовал, как тут же немного покраснел. И нет, это не было из-за температуры в машине, которая, безусловно, была выше, чем на улице. Это было просто из-за какого-то обычного жеста, который делают все! Не только возлюбленные, но и друзья. Хью бы ещё долго продолжал накручивать себя, если бы его ухо не пощекотал чей-то вкрадчивый и немного хриплый шёпот: — Сочту это за извинение за сцену в лифте, — эти самодовольные слова, заставили брюнета почувствовать, как его уши начали интенсивно гореть. Он уже хотел инстинктивно отстраниться и сказать Мадсу иди куда подальше, но датчанин как всегда оказался быстрее и, вытянув руку, вернул голову Дэнси на своё плечо и стал поглаживать его руку. — Спокойно. Не надо так дёргаться, я не кусаюсь. — помедлив, он снова поднëс свои губы к уху друга. — Ну, если только ты сам этого не захочешь. — стоически выдержав удар в бок, от мучающегося смущением британца, он ухмыльнулся, а затем снова откинул голову и блаженно прикрыл глаза, слушая, как Хью постепенно успокоился, его дыхание выровнялось, а сам брюнет, казалось, наконец-то смог задремать.

***

Тем «потрясающе подходящим местом», о котором говорил Брайан была предполагаемая флорентийская квартира Ганнибала. Изнемождённые люди посыпались из машины и прошли в дом. Фуллер, тоже не спавший всю ночь, был просто как огурчик. Его глаза горели, а сам он, как будто не зная слова усталость, быстро взбежал по лестнице и отворил двери квартиры. Она, бесспорно, была просто изумительна. Весь интерьер, вид из окна — всё, как будто сделано для сериала. Именно такие фразы говорил режиссёр, заходя в комнаты. Было, конечно, несколько моментов с мебелью и правильной расстановкой света, но это, в любом случае, поправимо, а значит, что место для съёмок утверждено и они могут спокойно ехать в отель, набираться сил для завтрашнего рабочего дня. Перед поездкой обратно в отель, которая обещала быть такой же долгой и ещё более утомительной, из-за накопившейся за этот день усталости, все курящие попросили подождать. Хью хоть и не курил на постоянной основе, но с некоторых пор ходя везде с Мадсом, он и сам не заметил, как оказался в плену дыма, запаха табака и заурядных разговоров. — Ну что, доктор Лектер, теперь у вас есть квартира. — посмеиваясь, сказала Мадсу девушка, отвечающая за освещение. — Да, пожалуй,.— тяжело вздыхая и одновременно с этим выпуская дым, произнёс Миккельсен. — Кстати, не хотела ли ты попасть на мой стол, ой, прошу прощения, застолье. Мне кажется, что ты достаточно груба для этого. — и снова сделав затяжку, датчанин издал глухой смешок и отвернулся от неё, поворачиваясь лицом к Дэнси. — А вас, Уилл, я попрошу остаться после званного ужина. Надо бы обсудить вашу терапию. — сказано это было в шуточной манере, но у брюнета по спине пробежали мурашки. — Так, дым-машины, заканчиваем! — прокричал кто-то из фургона. Все засобирались, делая последние затяжки, быстро выкидывая бычки в урну и втаптывая пепел в серость асфальта. Дорога домой не отметилась в памяти британца как что-то особенное, поэтому Дэнси спокойно смог проспать всё это время. На середине дороги он даже почувствовал, как Мадс положил его голову на своё плечо, но британец был слишком измождён за эти сутки, чтобы думать о том, как это выглядело со стороны. Но зато он точно запомнил сцену в отеле, которая поменяла всю его оставшуюся поездку, да и жизнь в целом.

***

— Мы приносим свои искренние извинения, но свободных номеров в данный момент нет. — девушка, всë ещë стоявшая за ресепшеном, казалось, пыталась спрятаться за стойку от испепеляющего взгляда Дэнси. Он был просто в ярости. — В качестве извинения мы можем предоставить вам номер в другом отеле нашей сети и бесплатный трансфер до него. — пропищала она, снова поглядывая на телефон. Казалось, будто она считала сколько времени ей терпеть актëров, ведь смена закончится ещë не скоро. Ну, либо это был тактичный намёк, что разбираться с их проблемами она не хочет от слова совсем. — Если вам будет это удобно… — одного секундного взгляда на неë хватило, чтобы понять. Ничего тактичного там точно быть не могло и ей действительно, казалось, было слишком лень делать всю эту работу. — Конечн… — датчанин не успел договорить, как его тут же перебили. — Конечно нет! — выпалил Хью, в его голосе прозвучала злость и усталость. Он просто хотел, чтобы Мадс остался где-нибудь рядом с ним. После такого тяжëлого дня он точно не был готов просто так отпускать Миккельсена ехать непонятно куда. Но, увидев на себе заинтересованный и, безусловно, самодовольный взгляд, сразу же начал придумывать оправдания: — Мадс, у нас съëмки, транспорт от отеля! Ты просто будешь оторван от всей группы… Тебе придётся каждый день добираться до нас и только потом на площадку. Это же будет отнимать кучу времени! — датчанин, увидев, как эмоционально об этом говорит Хью, сразу же развернулся к девушке и ответил: — Зарегистрируйте меня в номер вместе с Хью Дэнси. — и не сказав больше ни слова, мужчина, положив руку на спину брюнета, легонько подтолкнул его к выходу из отеля. Этот жест был настолько привычным и каким-то родным, что Дэнси даже не подумал о том, как это смотрится со стороны. Он просто прошëл так до самых дверей. Выйдя на улицу и лишившись тепла чужой руки на спине, он всë же последовал за постепенно ускоряющимся Мадсом. Оказавшись на холодном воздухе датчанин в свою очередь хотел закончить их вылазку как можно быстрее и вернуться в тепло отеля, а заодно и чужого номера в нëм. — Мэсс, куда ты собрался? — поглаживая себя руками за плечи, британец предпринимал тщетные попытки согреться. — Мэсс! — Да, сигареты закончились, вот и решил пополнить свои запасы. — вздохнул Миккельсен, заворачивая за угол и заходя в круглосуточный магазин. Хью вспомнил, как точно также он сам, будучи в гордом одиночестве, захаживал в подобные магазины за бутылочкой спиртного для успокоения тела и души. Сейчас всё было по-другому. В данный момент на спиртное не то, что не тянуло — оно вообще, казалось, было просто не нужно, если рядом с ним был Мадс. Осознание этого пришло к нему днём или несколькими днями ранее. Почему-то он никогда не понимал именно этот аспект любви, британцу всегда казалось, что изменять своим привычкам ради возлюбленного — это в первую очередь изменять самому себе. Но нет. Оказалось, что привычка выпивать бокальчик-другой каждый вечер была вовсе не привычка, а, скорее, необходимость. Это было нужно, как минимум, просто для того, чтобы не сойти с ума в компании с бывшей женой и постоянно плачущим сыном, не получая при этом никакой эмоциональной и физической близости. Так что обе этих потребности он закрывал чрезмерным употреблением алкоголя и постоянным нахождением на работе. Сейчас же, чувствуя себя полностью счастливым, он даже не думал о том, чтобы нажраться и лечь спать, а завтра проснуться с очередным похмельем, попытаться убрать мешки под глазами всеми возможными способами и быстро бежать на работу, выматываться, чтобы потом, в полусонном состоянии, вновь вернуться домой и залиться порцией крепкого алкоголя, которая должна была обеспечить ему быстрое засыпание. — Хьюстон! Ты чего застыл, я говорю, ты будешь что-нибудь брать или это всё? — они уже стояли на кассе. Дэнси не понимал почему, но от вида двух одиноких пачек сигарет лежащих на ленте и потихоньку движущихся к кассе, ему стало немного грустно. — Нет, ничего. Пошли уже. — после этих слов мужчины вышли из магазина и направились в отель. Обратная дорога заняла всего несколько минут и за это время они не обменялись даже словом. Мадс закурил первую, а Хью просто был слишком погружён в собственные мысли, чтобы хоть как-то взаимодействовать с внешним миром. Так, в гордом двустороннем молчании, они прошли до самого номера Хью. Мадс, который и так уже успел помыться перед тем, как его сосед сверху решил, что датчанин принял недостаточно водных процедур и внёс небольшой элемент неожиданности в его жизнь, решил пойти сразу в спальню. Дэнси же, наоборот, нужно было освежиться и смыть с себя все эмоции и не очень приятный запах. После нескольких минут, проведённых под душем, ему не хотелось даже задерживаться в ванной, поэтому, одев чистую футболку и трусы, британец выскочил обратно в комнату, где его должен был дожидаться датчанин. «Должен был» — кажется, главные слова в этом предложении, ведь когда Хью уходил, Мадс сидел в кресле у журнального столика и с интересом что-то смотрел или читал в телефоне. Сейчас же перед ним предстала совершенно другая картина: Мадс, расслабленный и даже немного сонный в полусидячем состоянии находился уже в кровати. Большую часть его тела закрывало одеяло, но голые плечи и грудь ясно давали понять, что футболку датчанин даже и не думал надевать, а о наличии трусов, шорт, или хоть чего-то, прикрывающего пах, тем временем, и вовсе, ничего известно не было. Хью почувствовал себя странно, как будто он пришёл в шубе на пляж в сорокоградусную жару. Но всё же остался в футболке. Ему так было спокойнее: меньше контакта кожей о кожу — меньше шансов, что он как-то «не так» отреагирует на близость Миккельсена. Обойдя кровать и пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, Дэнси всё же присел на край матраса. И тут он почувствовал… Нет, не как Мадс приблизился к нему или как-то начал флиртовать, это слово хоть и ужасно не подходило под его поведение, но было бы единственным определением, которое британец смог бы вспомнить. Нет, этого не произошло. Он почувствовал, как ему пальцем ткнули в бок. Вот это было точно в духе Мадса: вместо того, чтобы быть серьёзным, он опять дурачился. Но Хью просто не мог не ответить на брошенный ему вызов. Он повернулся и тоже ткнул пальцем куда-то в одеяло, предположительно туда, где должен был быть бок или живот датчанина. Но вместо этого Дэнси лишь успел осознать, что внутри была рука друга, которая резко дёрнула его за палец, от чего тот хрустнул. Однако боль от этого быстро отошла куда-то на задний план. Из-за сильного рывка, брюнет не смог быстро среагировать и упал прямо на Мадса. Секунда понадобилась Хью для того, чтобы оценить обстановку и поднять голову. После этого секунды, минуты, да в принципе время, потеряли вообще всякий смысл. Стоило ему встретиться взглядом с тёмными глазами Мадса, как тот тут же подтянул Хью ближе к себе и впился в его губы. От неожиданности Дэнси даже издал звук похожий то ли на выдох, то ли на стон, и сразу после этого притих и замер. Миккельсен же, тем временем, не теряя ни минуты, всё также продолжал пробовать его на вкус. Хью не сказал бы, что губы датчанина были просто прекрасными, мягкими, а и изо рта пахло фиалками. Скорее даже наоборот. Но вот только немного жестковатые губы мужчины, покусывающие его собственные, оставлявшие после себя послевкусие недавно выкуренной сигареты, определённо ему нравились. Но он боялся. Боялся отвечать на поцелуй, ведь иначе дороги назад не будет. Они перестанут быть друзьями, как только его губы сделают хоть какое-то движение. Это пугало, но и одновременно с этим возбуждало. Сейчас он может принять ахуеть какое важное решение. И он его примет. Аккуратно, совсем невесомо, даже почти неосязаемо, Хью приоткрыл рот и прикусил нижнюю губу Мадса. Датчанин, в свою очередь, получив недвусмысленное разрешение или, скорее, даже одобрение, подталкивающее его на более смелый жест, тут же углубил поцелуй. Рукой, которая осталась у брюнета на затылке, он нежно поглаживал и почёсывал голову Дэнси, как бы успокаивая, после чего улыбнулся в поцелуй, не чувствуя в ответ никакого сопротивления. Хью отчётливо ощущал всю нежность и привязанность, которую передавал Мадс каждым своим движением, каждым новым вздохом или прихватом его губ своими. Датчанин становился всё более напористым, его язык переплетался с языком Хью и британец чувствовал, что вот-вот сорвётся и издаст стон или ещё что похуже. Член уже давно стоял, натягивая ткань трусов. И почувствовав, как начинает задыхаться от этого всего, британец прервал поцелуй и опустил голову. — Хью…