***
От одного подоконника до другого было двадцать четыре шага, от скамейки до цветка – три, ширина коридора – десять шагов. Венти готов был начать считать паркетные половицы, вышагивая то в одну сторону, то в другую перед злополучным кабинетом. За дверью этого кабинета Сяо сдавал самый важный в этой сессии экзамен, еще и устный к тому же, так что искусствовед, не принимая отказа, навязался с ним, и теперь преданно ждал, не отходя дальше, чем на двадцать пять шагов от нужной двери. Сессия не щадила никого. Тяжелее всего, конечно, приходилось тем, кто ничего не делал весь семестр, потому что доброжелательность и снисходительность преподавателей кончалась там, где начиналась ведомость на группу. На этот период студенты превращались в единую тревожную и страдающую от недосыпа массу, за редким лишь исключением в лице тех, кто успевал каким-то неведомым образом работать, учиться, медитировать на дереве во дворе и лепить глиняные горшки на переменах. Свет в окнах общежития начинал гореть до глубокой ночи, разговоры на кухне становились короче, переписки в чатах – реже. Поскольку Венти сильно заранее загнал свой организм в состояние крайней сосредоточенности на учебе, на него непосредственное начало зачетов особо не повлияло, чего нельзя было сказать о другом обитателе их комнаты. Хоть Сяо и прекрасно справлялся с фронтом работы, он довольно сильно переживал за результат, ощущая невероятную ответственность за этот первый, своего рода показателей рубеж. Последнюю неделю он спал совсем плохо и беспокойно, иногда и вовсе предпочитая не ложиться, нежели просыпаться каждые пятнадцать минут. Из-за этого однажды ситуация просто дошла до критической точки. Был уже послеполуденный час, когда Венти застегнул последнюю пуговицу на объемном вязаном джемпере. Зачет стоял на половину второго, так что времени было еще предостаточно, чтобы зайти перекусить и немного проветрить голову. Поэтому парень и выходил сильно заранее, это было привычной схемой. Что выходило за рамки привычного, так это то, что Сяо все еще спал. Наверняка он отключился уже под утро, но это совсем не было на него похоже, особенно учитывая, что последний час искусствовед возился со сборами, в обычное время это бы точно потревожило его. Решив, что лучше будет все же его разбудить перед уходом и хотя бы просто спросить, все ли хорошо, Венти приблизился к чужой кровати. – Эй, ты так все на свете проспишь, – с легкой улыбкой негромко обратился он к соседу, опуская руку на его плечо. Он просто прикоснулся, и все пошло наперекосяк. Сяо резко дернулся, будто на него вылили кувшин кипятка, и мертвой хваткой вцепился в тонкое запястье зеленоглазого. За считанные секунды комната перевернулась, вынуждая парня рвано вздохнуть, когда его с силой впечатали спиной в матрас. Чудом Венти не ударился головой об изголовье, но была совершенно другая проблема. И проблема заключалась не в жестком взгляде нависшего над ним первокурсника, а в том, что к шее прямо под кадыком прижималось что-то холодное и довольно острое. Широко распахнув глаза, музыкант не решался даже пикнуть или вдохнуть, только бегал взглядом по чужому лицу в попытках понять, что именно он сделал не так. Когда же он наконец смог прижать нарастающую панику и затормозить взор на янтарной радужке, художник на пару ударов сердца перестал дышать. Мутноватая агрессия в его глазах вдруг прояснилась, сменяясь смесью страха и звенящего чувства вины, как если бы запылившееся золото ополоснули родниковой водой. – Черт, – просевшим голосом бросил парень, подрываясь и отскакивая от Венти на пару больших шагов. Искусствовед, не теряя времени, сел и рефлекторно схватился за горло. – Прости, это вышло случайно... – Случайно? – голос нервно дрогнул, напомнив сорвавшуюся с колки струну. – Это что за херня сейчас была?! Я тебя просто разбудить хотел, а это... Откуда у тебя нож вообще? – Это старая привычка, с детства еще, – обреченно простонал янтароглазый, небрежно откинув небольшой охотничий нож на стол и примирительно поднимая руки. Венти выглядел чертовски напуганным и напряженным, и это выражение его лица лучше любого лезвия входило между лопаток. – Он под подушкой был, просто как мера безопасности. Я правда не хотел тебя пугать. Прости. – Безопасности, издеваешься? Спать с ножом нисколько не безопасно, Сяо! И ты все время с ним спал? – с тяжелым вздохом парень зачесал челку назад. Было немного досадно. – Ты что, настолько мне не доверяешь, что нападения ждешь? – Вовсе нет! – вышло чуть эмоциональнее, чем планировалось, и Венти удивленно вскинул голову. – Ты здесь совершенно не при чем, я просто на взводе последнее время, и я не услышал, как ты подошел, поэтому. Этого больше не повторится. Сяо говорил серьезно, почти строго, глядя четко в одну точку и крепко сжимая руки в кулаках. Он прокололся. Просто потерпел сокрушительное фиаско, поддавшись старым страхам и тревогам, и недоверительное молчание соседа было тому идеальным подтверждением. Художник знал, что не мог поранить его даже случайно, все движения были отточены и выверены, но Венти этого не знал. И выглядело все совсем не так, как должно было. – Венти, – предпринимая новую попытку как-то спасти ситуацию, подал голос Сяо. – Я бы ни за что тебе не навредил. – Боже, да знаю я, – поднимаясь на ноги, музыкант шумно выдохнул, хлестко глянув на первокурсника. – Но ты же понимаешь, что напугал меня до чертиков? Давай мы договоримся так, – немного собравшись, Венти подхватил со стола нож и без тени сомнений запрятал в самый дальний угол нижнего ящика своего стола. – Теперь он живет здесь, и ты его не трогаешь. Мы вообще делаем вид, что никаких ножей нет. Я понимаю, что тебе очень важно чувствовать себя в безопасности, но давай мы постараемся быть в безопасности просто тут, в комнате, без средств самообороны под рукой. В конце концов, тут только ты и я. Я действительно выгляжу как кто-то, кто может тебя придушить? – Проблема в том, что теперь я выгляжу как тот, кто может тебя прирезать, – сухо усмехнувшись, Сяо с силой прикусил щеку изнутри. – Мне жаль. – Скажешь тоже. Сам же говоришь, что не сделал бы мне ничего плохого. И я тебе верю, но блин, какие же жуткие у тебя детские привычки! – подойдя к первокурснику, он аккуратно взъерошил его спутавшиеся после сна волосы и с небольшим облегчением улыбнулся. – Давай просто забудем? Они договорились на этом, хотя Венти еще пару дней вздрагивал от любого резкого движения соседа, а Сяо на каждое такое вздрагивание виновато скашивал взгляд. Но искусствовед был уверен, что они вполне в силах это преодолеть. Он не мог злиться, потому что суровое детство янтароглазого оправдывало многие его привычки, такое сложно осуждать. Да и потом, сессия по прежнему шла полным ходом, и очень скоро случай почти забылся, вернув обстановку в плюс-минус привычное русло. Сейчас, считая шагами длину подоконника, Венти и думать забыл о заброшенном куда-то ноже и почти животных рефлексах Сяо. Были вещи более актуальные, и почему-то за результаты соседа он беспокоился даже больше, чем за свои. Наконец дверь тихо скрипнула, и в коридор вышел Сяо, держащий в руках зачетку и пару каких-то бумажек. Сердце Венти слетело с тормозов, отбивая в груди такой невероятный ритм, что было даже немного больно. Едва только янтароглазый прикрыл за собой дверь, как музыкант подскочил к нему, бесцеремонно хватая за руки и заглядывая в лицо горящими волнением глазами-аквамаринами. – Ну что, как все прошло? – энергично спросил он, отмечая, что обычно теплые руки соседа похолодели и пальцы на свободной руке слегка подрагивали. Нервничал. Хоть и выглядел спокойным, как удав, но определенно успел пережить пару нервных срывов глубоко внутри. Венти рефлекторно сжал его ладонь крепче. Он весь превратился в один яркий комочек внимания, а Сяо никак не мог понять, почему. То, что Венти пошел с ним, что заставил поесть с утра, хотя сам частенько грешил пропусками приемов пищи, и всю дорогу читал ему мотивационные речи, делило мышление Сяо на две части. Одна смешалась, ища причину такого странного поведения, в смысле, люди что, правда такими бывают? А вторая просто тронуто плавилась в цепкой хватке его пальцев, потому что сколько бы художник не строил из себя сильного и независимого, поддержка ему была просто необходима, по крайней мере сейчас. И катастрофа с косичками делала больше, чем просто достаточно. Удивительно, но именно в такой волнительный и напряженный период Сяо впервые почувствовал, что он для кого-то имеет значение. – Ну же, не молчи, я сейчас умру от стресса. – Оу, – словно выйдя из-под гипноза, созданного бледной и мелкой россыпью веснушек по чужому лицу, парень вспомнил про только что сданный экзамен. – У меня отлично. Хотя для этого потребовался дополнительный вопрос, но- – Сяо-о! – любые разъяснения были прерваны веселым смехом, с которым Венти почти прыгнул на друга, крепко стискивая в объятиях. Легкие Сяо отказались принимать воздух. – Ты такой молодец, я в тебе и не сомневался. – Ты преувеличиваешь, это просто экзамен, – не то чтобы очень стараясь, первокурсник попытался немного отстраниться. Впрочем, Венти намек понял сразу, почти привычно вместо этого обвив чужую руку. – Ну уж нет. Это твой первый такой экзамен, и ты великолепно справился. Так что буду тебя хвалить! Ты же меня похвалил, когда я все сдал. – Ничего я тебя не хвалил, – буркнул в ответ художник, отводя взгляд от сияющего, как начищенная медная кастрюлька, парня. Он совсем не планировал того, что сделал в тот раз. Просто Венти, который закрылся всего лишь позавчера, одним из первых на своем потоке, выглядел настолько уничтоженно и вымотанно, что мог просто лежать щекой на столе и почти выскуливать каждое слово. Он проделал огромную работу, Сяо об этом было известно на правах его соседа больше других, и... Ну, он не придумал ничего другого, кроме как погладить искусствоведа по голове и сказать что-то про заслуженный отдых. Кто ж знал, что Венти так этим впечатлится, что два дня будет светиться без перерыва, будто ему медаль выдали. – Ой, ну хорошо, но я тобой все равно горжусь, – хихикнув, искусствовед весело подмигнул и теперь уже переключил внимание на бумаги в руках Сяо. – А это что у тебя? Дай посмотрю. Парень не успел и ответить, а Венти уже забрал у него распечатки, с очень серьезным видом их изучая. Правда к середине первого листа он будто устал и пристроил голову на плече соседа, продолжив пробегаться взглядом по таблицам уже так. Сяо оставалось только молча ждать, украдкой наблюдая за тем, как меняется выражение чужого лица в попытках разобрать содержание статистики и учебного плана на следующий семестр. Венти ощущался уже даже как-то по-домашнему, стал привычкой, которую трудно было назвать вредной. Он подобрался так близко, как никому до него не удавалось, физически уж точно, и это было настолько естественно, что даже чуднó. – Нашел что-то интересное? – ухмыльнувшись, художник аккуратно выхватил листы, возвращая их себе. – Неа, ничего не понял, – честно ответил Венти, даже руками развел. – Но у тебя осталось всего два зачета, которые нужно просто подписать, так? – Сяо задумчиво кивнул, и сосед снова уцепился за него, утягивая прочь от экзаменационного кабинета. – Значит, мы обязаны отметить успешно сданную сессию! Не смотри на меня так, я не имел в виду ничего глобального, просто найдем тех, кто уже закрылся и посидим немного, отвлечемся. Отказ не принимается, дорогой, отдыхать очень важно. – По правде говоря... – ох, он совсем не хотел этого говорить. Но если не скажет он, Венти узнает сам. – Ху Тао звала нас "в гости" после экзаменов. – Правда? Звучит замечательно, насколько знаю, у Фишль сегодня тоже был последний экзамен. Я напишу ей. Выбора у Сяо определенно не было, сколько бы отмазок он ни придумал, придется пойти. Хотя, вряд ли компания соберется большая, да и голову разгрузить полезно. После экзаменов часто возникало такое ощущение, будто тебе нужно сделать еще очень много, мысли зацикливаются и просто не позволяют выдохнуть. Так что подобная смена атмосферы определенно пойдет на пользу, а уж потом можно будет благополучно сычевать в комнате, где никто не станет мешать. Фишль среагировала довольно быстро, и, подключив соседку, уже через десять минут написала ко скольки приходить и кто еще согласился. Пока что в числе таковых были близнецы и Альбедо, но, по словам Тао, она ждала ответа от кого-то еще. Встретиться договорились в районе семи, чтобы все успели закончить с делами и передохнуть. Хотя это не совсем попадало под правила общежития, Сяо давно уловил, что его соседи мастерски обходят любые запреты. Искусствовед так увлекся построением планов на вечер, что всю дорогу до гардероба и потом до выхода из корпуса прошел, не поднимая носа от телефона и почти беспрерывно что-то печатая. В целом, Сяо это более, чем устраивало, потому что об их участии в различных тусовках, посиделках и мероприятиях всегда договаривался Венти, таким образом ограждая янтароглазого от нудных и совсем ему несимпатичных обсуждений. Только вот иногда он слишком увлекался, настолько захваченный предвкушением, что не замечал ничего вокруг. У Венти было довольно неплохое чутье, он мог не особо смотреть под ноги или по сторонам и избегать большей части потенциальных препятствий. Но не всех и не всегда, в оставшихся случаях все заканчивалось бесконечными ссадинами, синяками и удивленными "ой". Венти прекрасно понимал, что с крыльца ведет небольшая лестница, и даже знал, где именно она начинается, но нога все равно соскочила, промахиваясь мимо первой узкой ступеньки. Музыкант зажато чертыхнулся, почти успев ухватиться за перила, чтобы восстановить равновесие, но этого не потребовалось, потому что реакция Сяо оказалась быстрее, чем он успел бы это осознать, и он крепко ухватил парня под локоть, дернув назад. Музыкант просто споткнулся, ничего страшного бы не произошло, но Сяо все равно держал очень крепко, будто зеленоглазый чуть с крыши не рухнул, а не просто подвернул ногу. – Венти, – на выдохе, с оттенком четкого осуждения прозвучало прямо над ухом, и Венти вообще уже не был уверен, что он сейчас Венти, потому что мозг просто отказался работать. С тем, что Сяо в самом широком смысле слова ему нравится, искусствовед смирился довольно быстро и легко. Просто однажды утром уже проснулся с этой мыслью, и она оказалось такой... ожидаемой и нормальной, что даже не напугала особо. Не то чтобы Венти собирался с этим что-то делать, не то чтобы находил в этом какую-то проблему. Он в принципе был любвеобильным, и хотя все его симпатии были по большей части просто человеческими и ненавязчивыми, а Сяо выделялся в аккуратную рамочку отдельной категорией ощущений, зеленоглазый привык не устраивать себе драму из ничего. Не начинал страдать и загоняться просто потому, что влюбился, и до последнего сохранял оптимизм, даже если ему совсем не отвечали взаимностью. Только вот "просто" вряд ли подходило под ситуацию сейчас, и бьющееся в истерике сердце готово было доказывать это бесконечно долго. Это все Сяо виноват, он же вообще как выкинет что-то, так хоть стой, хоть падай. Но все было хорошо, Венти был в порядке со своими чувствами уж точно, они не мешали и не? плавили ему мозги. Ну, может только чуть-чуть и иногда. Как сейчас, например. Это ведь не плохо, да? – Я в норме, просто оступился! – поспешил заверить музыкант, и хватка на его руке, какая жалость, ослабла, а после и вовсе исчезла. – Девочки попросили кое-что купить, давай сразу заскочим в магазин.***
В комнате Фишль и Ху Тао была совершенно другая атмосфера, нежели у Сяо с Венти, и только переступив порог, художник осознал, сколько деталей в их комнате составляли то самое ощущение уюта и спокойствия. Парень не проявлял почти никакого интереса к чужим обителям, разве что пару раз заглядывал к Альбедо с Итэром, да и то по делу. Тао часто звала его посидеть с ней, но Сяо все равно вытаскивал ее куда-то еще, постольку тревожить не особо социальную Эмму не хотелось (он всей своей интровертской душой понимал, как иногда тяжело ей приходится с соседкой). Так вот, говоря о комнате, безмятежностью тут и не пахло, но своя эстетика все же была: в бесчисленных плакатах и каких-то распечатанных табличках и страницах из комиксов, в неоновой ленте, змейкой вьющейся по двери в ванную, куче чудаковатых элементов декора, вроде подставки под карандаши в виде головы пластикового пупса – по сути, просто везде. К тому же, в резной готической клетке блондинка держала черного какаду по имени Оз, который прекрасно копировал любые звуки и даже умел немного говорить, что определенно добавляло антуража. Помимо уже знакомых лиц в этот вечер появилась еще одна девушка с забавной прической, похожей на кошачьи ушки. Люмин сказала, что она куратор их группы и ее хорошая подруга, но обычно она так занята, что вытащить ее куда-то почти нереально. Кэ Цин, а именно так звали новую знакомую, и правда выглядела еще более утомленной, чем остальные, разве что на лидерство Альбедо, который был абсолютным воплощением недосыпа, она претендовать не могла. Алкоголя в этот раз было немного, как выразился Венти "по сравнению с нашими обычными посиделками, эта – безалкогольная", но это было оправданно. Вместо него центр комнаты заняли разложенные на полу снеки и коробки с готовой едой – каждый из приглашенных принес с собой что-то. И в конечном итоге получилось даже больше, чем они могли бы осилить. Первичная неловкость исчезла в первой карточной игре, лишь одной из тех, что принесли с собой целым пакетом близнецы, и воздух зазвенел уже от смеха и атмосферы легкого "бешенства". Искусствовед в этом локальном безумии просто засверкал всеми оттенками удовольствия и, если честно, с тем, как ему нравилось находиться в компании и центре какого-то веселья, Сяо понятия не имел, как он не умер с ним от скуки. С другой стороны, в его поведении с первокурсником и другими людьми все еще улавливалась некоторая разница. То, что раньше Сяо счел недоверием и дискомфортом, теперь казалось чем-то иным. Нет, Венти до сих пор был абсолютной катастрофой, способной найти приключения даже в походе в ванную, источником невероятной энергии и самым, наверное, красочным человеком, какого янтароглазый только встречал. Но все это немного притуплялось, когда они были вдвоем, и если протянуть к Венти руку, кончики пальцев уже не обжигало, а приятно грело. Хотя, может, он просто понимал, что Сяо не способен разделить весь его энтузиазм, и таким образом подстраивался, но даже так подобные размышления щекотливо застревали где-то за грудиной. – Слушай, я все забываю спросить, – благополучно выбыв из игры в шарады, зеленоглазый плюхнулся на одну из разбросанных по полу подушек рядом с соседом. Какой бы приятной ни была обстановка, Сяо довольно быстро устал от шума и количества общения и предпочитал теперь пасовать в бесконечном потоке настолок, просто наблюдая со стороны. А наблюдать было за чем. – Вы же с Ху Тао со школы дружили? Венти отследил неопределенно смягчившийся взгляд художника, направленный на шатенку. Та как раз пыталась показать Альбедо что-то вроде крокодила... или ножниц... чего-то, что явно походило на них, запыхавшись до такой степени, что раскраснелись щеки. Тао искусствоведу очень нравилась, в ней было что-то очень ему знакомое, что искрами летело во все стороны, заставляя с улыбкой прикрываться руками. Но если честно, они с Сяо казались абсолютно несовместимыми. На первый взгляд из общего у них был только специфичный юмор, от которого в комнате темнело, и стиль в одежде, но, тем не менее, обладая способностью очень тонко чувствовать людей, Венти понимал, что не все так просто. Этих двоих связывало что-то нетипичное для простой привязанности, тонкое и незаметное, но очень надежное. – Ага, с момента, как я перевелся туда, мне было 14, вроде, – пожал плечами художник, разминая уставшую шею. – Кроме нее я, собственно, ни с кем и не общался. А в чем вопрос? – По правде... Я просто никак не могу понять, почему вы так основательно перестали общаться. Ты говорил, что это было твоим желанием, но при этом не выглядит, будто вы сильно повздорили. Вот и хотел спросить, в чем была причина. – Мм... – Сяо очевидно замялся, опуская глаза в пол в попытке спрятать мелькнувшее в нем чувство. Вопрос был, мягко говоря, не очень удобный, и оба это прекрасно знали, но один все равно рискнул спросить, а второй не то чтобы совсем уж не хотел отвечать. Просто нужно было подобрать слова правильно, а с этим у янтароглазого всегда были проблемы. Будь его воля, он бы вообще без них обходился. – Я никогда не привносил ничего особо хорошего в жизни людей, даже наоборот. Так что я не видел ничего плохого в том, чтобы уйти из ее жизни. Я знал, что она поймет и нам обоим так будет проще. – Ты шутишь сейчас? – Что? Нет, – вопрос показался Сяо ужасно раздражающим, и он даже шикнул. Но вместо ожидаемой иронии на фарфоровом лице музыканта он нашел только почти снисходительную грусть. – Что значит, не привносишь ничего хорошего? Еще как привносишь! – возмутился парень, манерно складывая руки на груди и вздергивая подбородок. Губы первокурсника невольно дернуло в улыбке. – Даже думать о таком забудь. Я вот, например, бесконечно рад, что знаю тебя и что мы соседи, – Венти менялся легко, как порывы ветра, и Сяо определенно за ним не поспевал. – И я уверен, что Тао тоже. Мы очень тебя ценим, Сяо. Если под янтароглазым и остался пол, в тот момент он совершенно его не чувствовал, потерявшись то ли в собственных эмоциях, то ли в плетении чужих растрепавшихся косичек. Он не имел ни малейшего понятия, как реагировать на подобное, и чем больше он думал, тем тяжелее становилось удерживать себя от желания сделать что-то по умолчанию странное. Нужно было срочно сменить тему! Благо, в этот момент на заднем плане раздались ликующие аплодисменты, что означало, что Ху все же домучила крокодильные ножницы, и Венти с любопытством повернулся посмотреть, кто будет страдать следующим. Времени, пока он желал Кэ Цин удачи и складывал сердечки из пальцев для историй, которые снимала Фишль хватило, чтобы Сяо проглотил нечто до ужасного восхитительное, разбуженное в нем с самого утра, и немного собрался. – А вы с Кэйей? – кашлянув, начал он, когда внимание соседа вернулось к нему. – Как так вышло, что вы столько лет поддерживаете отношения? – на самом деле, Сяо и правда было очень интересно, как они друг друга не убили за столько лет. – А, ну это отдельная история, – хихикнув, Венти подтянул колени к груди и уложил на них голову. – Я Кэйю под кустом нашел, я говорил? Сяо ошарашенно моргнул, и искусствовед прыснул со смеху, чуть не завалившись набок. – Это буквально было так, мы тогда были совсем мелкими, даже в школу еще вроде не ходили. И ты знаешь, с тех пор произошло так много всего, хорошего и плохого, что я бы даже не назвал это дружбой. Они с Люком и Джинн мне скорее как семья, даже если у них и свои семьи замечательные есть. Кэйя ведь даже сказал, что не поедет поступать, если я пролечу, хех. Но-о это не значит, что мы всегда хорошо ладили, был период, когда каждая наша встреча закачивалась дракой, мама Джинн не успевала бегать за аптечкой, кошмар просто, – Венти тихо рассмеялся, будто на секунду нырнув в очень теплые воспоминания. – Но что бы ни происходило, я не хочу терять кого-то из них. Любые отношения нужно беречь, чтобы они не распались, так ведь? – Наверное... – неоднозначно ответил первокурсник. "Беречь надо тебя, Венти" – мелькнуло в голове, но Сяо, вероятно, просто многовато выпил. – Эй, понимаю, у вас там своя атмосфера, – окликнул Итэр, опираясь локтем на макушку сестры, за что тут же получил удар под дых. – Но нам не хватает игроков для монополии. – Да-да, намилуетесь еще, и так ведь вместе живете, – поддержала Люмин, и судя по удивленно краснеющему лицу Кэ Цин за ее спиной, та не была готова к такому. Сяо без тени сомнений кинул в парочку ехидных блондинистых мордочек одну из ближайших к нему подушек. Простая игра в монополию превратилась, разумеется, в самый настоящий цирк. Успевший каким-то неведанным образом трижды попасть в тюрьму Итэр разыгрывал целую драму, требуя повторного рассмотрения своего дела, на что Венти, вызвавшийся быть ведущим, только бил его резиновым пищащим молоточком по голове (в какой момент и откуда взялся этот самый молоточек, оставалось загадкой). Сяо и Ху Тао образовали невероятный тандем по захвату всей свободной собственности на поле, но быстро обанкротились, в честь чего шатенка сочинила целую историю о духе неупокоенного бизнесмена. Фишль вообще выпала из игры одной из первых, заявив, что она не сильна в стратегиях от слова совсем, ну а Люмин всю игру пыталась избежать уплаты налогов. В конечном итоге игра превратилась в ожесточенную дуэль между Бедо и Кэ Цин, и тут уж всем остальным оставалось только рассесться вокруг и смотреть. К партии они оба подошли с завидной серьезностью, составляя бизнес-планы и стратегические маршруты, настолько сложные, что Венти в какой-то момент перестал понимать, что происходит и махнул на них рукой (молоточком). Казалось, это могло бы продолжаться вечно, но блондин все же ужасно хотел спать, уже почти клевал носом, поэтому в какой-то момент он просто сдался, пообещав как-нибудь взять реванш. Довольная своей абсолютной победой девушка заметно повеселела, выдвинув теперь крайне неожиданное предложение спеть караоке. Сяо мысленно взвыл, потому что, да откуда у них столько сил?! Зато вот все остальные, кроме почти уснувшего Альбедо, идею поддержали, Люмин даже сказала, что у нее где-то в комнате валялся блютуз микрофон, и вызвалась за ним сходить. Однако завершиться выкрикиванием любимых песен этому вечеру было не суждено. Пританцовывая, блондинка смело распахнула дверь в коридор, совершенно не задумавшись о том, чтобы посмотреть на часы, на автомате огляделась и испуганно застыла. За долю секунды Люмин заскочила обратно в комнату, прижавшись спиной к двери и громким шепотом выдала: "комендант идет". И стоило этим словам слететь с губ девушки, как настроение в комнате мгновенно изменилось. Все в панике засуетились, пытаясь понять, что в первую очередь нужно прятать и куда. Потому что какими бы изворотливыми в вопросах обхода местных правил ни были студены, если их сейчас застанут, как есть, оправдываться будет нечем. Ху Тао, видимо, имеющая иммунитет к любым стрессовым ситуациям, быстро сообразила, что в первую очередь нужно спрятать всех представителей мужского пола, о чем командным, но все же шепотом и сообщила. Итэра она загнала под кровать Фишль, пнув его торчащую из-под нее косу следом, а вот под ее собственной кроватью места не оказалось, там были какие-то похожие на гробы коробки, поэтому уже порядком дезориентированного Альбедо решено было определить за теневую занавеску и кинуть рядом кресло-мешок, чтобы отвести подозрения. В мельтешении девушек, старающихся прибрать улики на месте преступления, а именно лишние пары обуви и бутылки из-под алкоголя, Венти, недолго думая, потянул соседа в сторону шкафа. Он прекрасно ориентировался в чужой комнате, поскольку часто навещал Эмму, и потому знал, что несмотря на небольшие размеры, этот шкаф достаточно крепкий и в нем висит только несколько курток и пальто, так что с учетом невысокого роста обоих парней, они вполне должны были там поместиться. Так он думал. Ровно до тех пор, пока дверцы шкафа не захлопнулись. Быть может, они и поместились, но места было так критически мало, что можно сказать, его совсем не осталось. К тому же, выбрать комфортное или хотя бы устойчивое положение времени не было. Сяо пришлось ухватиться за штангу рукой, чтобы под давлением почти упавшего на него Венти не сломать этот чертов шкаф. Или чтобы у него попросту не подкосились ноги, потому что чужого тела сейчас было слишком много и слишком близко. Казалось, что они соприкасались вообще каждым миллиметром себя, и это ощущение жгло, словно крапивой, даже через слои одежды. Венти бы с радостью сделал шаг назад в попытке сменить положение, а не продолжал упираться рукой в стенку шкафа и наваливаться на "несчастного" соседа, но в этот момент дверь в комнату открылась. – Мадам Пин, добрый вечер, – максимально приветливо протянула Кэ Цин, бесконечно надеясь, что звенящей тревоги в ее голосе нет. Она-то как раз вообще не нарушала никаких правил, можно сказать, тут она по случайности. – Добрый, милые дамы, – женщина тихо рассмеялась, судя по звуку, проходя дальше в комнату. – Что у вас тут такое? Шумно так. – Ох, простите, – подключилась Тао, заискивающе протягивая гласные. – Просто небольшой девичник в честь окончания экзаменов. Хоть мы и соседки, но, знаете, все никак не могли собраться. Просто увлеклись немного. – Девичник, говорите? Сяо медленно и глубоко вздохнул, будто собирался что-то сказать, и перспектива быть найденными по такой глупости так перепугала зеленоглазого, что он незамедлительно поднял свободную руку к чужому лицу, едва различимо выдохнув жаром по щеке "тшш". Пальцы немного дрожали от волнения, задевая чужие губы, и парень благодарил всех известных ему существ за то, что в шкафу нет, например, лампочки, и что неприемлемо красный цвет его лица утонет во тьме. Сяо нахмурился, невольно задерживая дыхание в ответ на чужой жест и слегка напрягся. Кончики пальцев у Венти всегда были холодными, даже ледяными, и в условиях духоты и опасной близости их случайные касания ощущались особенно остро. Слушать, что происходило в комнате, как-то не получилось, все здравые мысли выбивались болезненно тяжелыми ударами собственного сердца, а не здравые наоборот активно лезли в голову. Давно сошедшее легкое опьянение будто вернулось снова, с удвоенное силой, и боже, спасибо штанге, что она крепко привинчена. Не успев осознать себя, художник мягко прижался губами к чужим пальцам, обжигаясь об их холод, как об оконное стекло в середине января. Венти лишь вздрогнул и, видимо, закрутил головой в попытке понять, что произошло, и это показалось Сяо настолько занятным, что он позволил себе еще один маленький эксперимент, будто пытаясь взять максимум от своего внезапного приступа смелости и безрассудства. Мазнув губами по коже, он слегка прикусил подушечку пальца, и тут уже зеленоглазый одернул руку, как от огня. Он бы точно отшатнулся, уронил вешалку или себя и выдал бы их с головой, если бы Сяо предусмотрительно крепко не уложил бы свободную руку ему на талию. – Давайте договоримся так, – несмотря на строгий тон, голос мадам Пин все еще звучал снисходительно и мягко. – Я не стану делать вам выговор в этот раз и прощу, потому что вы и правда большие молодцы, что справились со всеми зачетами. Но в обмен на это вы разойдетесь прямо сейчас. В первую очередь вы, молодые люди под кроватью и за шторой. Раздался целый хор разочарованных вздохов и кряхтение выползающего из-под низкой рамы Итэра. Комендант с терпеливой улыбкой ждала, пока все "лишние" люди в комнате соберутся и попрощаются с хозяйками. Каждый, проходя мимо нее, почти пристыженно приносил извинения и желал доброй ночи. Какой удивительной силой обладало спокойное поведение, ведь Мадам Пин даже не отчитала никого, лишь попросила больше не нарушать устав, но все равно досадный укол раскаяния затронул каждого. Неужели им повезет, и они останутся незамеченными? К шкафу приблизились чьи-то шаги. Сяо рефлекторно притянул искусствоведа к себе чуть ближе. На самом деле, лучше бы Сяо ничего не делал. Потому что сосредоточиться на чем-то, кроме напряженного, как оттянутая до предела тетива, Венти, что буквально повис в его объятиях, было абсолютно невозможно. Музыкант рвано дышал ему в плечо, слегка сжимая в пальцах ткань толстовки, и с каждым его выдохом вверх по шее поднималась новая волна стыдливого жара, а волосы на затылке вставали дыбом. Правда, лучше бы Сяо вообще ничего не делал. Потому что мысль о том, что его, допустим, действительно очень симпатичный сосед по комнате прижимался к нему (хвала небесам, что на нем был комбинезон, потому что контакта с его оголенной кожей Сяо бы не выдержал) в темном крошечном шкафу чужой комнаты определенно не должна так будоражить все его сознание. Хуже всего для Сяо была невозможность отрицать, что часть этих ощущений ему действительно нравилась. Стоит как-нибудь проверить, действие ли то адреналина или Венти действительно настолько приятно обнимать подобным образом. Не то чтобы до этого они никогда не обнимались, янтароглазый быстро смирился с тактильными ритуалами музыканта, но скорее он просто цеплялся за Сяо или это были невесомые, например, прощальные объятия. Сейчас было в корне иначе, и это точно стоило проверить, чтобы просто прояснить этот момент в своей голове.Хотя в его голове ничего, кроме взволнованного звучания чужого имени, не было.
Время тянулось непозволительно медленно, оно плавилось, утопало в шуме возни в комнате и ощущалось скорее часами, нежели короткими минутами. Поэтому внезапный стук по дверце шкафа буквально разорвал воздух на кусочки, заставив обоих парней крупно вздрогнуть от неожиданности. – Выползайте, партизаны, горизонт чист, – раздался явно веселый голос Ху Тао, и Венти шумно выдохнул, обрадованный, что это хотя бы не комендант. Секунду спустя он уже пулей выскочил из шкафа, врезаясь прямо в девушку. – Ну че вы, живы? – Нет, там просто нечем дышать и у меня затекло абсолютно все, – тараторя, начал жаловаться зеленоглазый. Венти был уверен, что не только лицо, но и вся его шея по цвету примерно с пижаму Ху, и выглядел он, как минимум, перевозбужденно. Вроде бы, ничего страшного и критичного не произошло, но по ощущениям искусствовед только что пережил сотню крошечных смертей. – Вот прятаться в чужом шкафу мне еще не приходилось, – с недовольным бурчанием из шкафа вышел и второй парень, растрепанный, хмурый и с точно таким же красным лицом. Тут уже выдержке Ху Тао пришел конец и она залилась громким смехом, плюхаясь на кровать. Вслед за ней сорвался и Венти, а после и все остальные, и этот смех будто создан был, чтобы рассеять остатки напряжения, витавшего в воздухе. – Ладненько, мы пойдем, – успокоившись, кашлянул Венти. Он забрал с тумбочки телефон и ключи от комнаты и поблагодарил хозяек комнаты за вечер. Первокурсник на мгновение задумался, наблюдая за ними, что сейчас и несколько минут назад Венти ощущался им совсем по-разному, и сложно было сказать, какое восприятие было более честным и правдивым. – Доброй ночи, – кивнул им Сяо, тихо прикрывая за собой дверь. Только сейчас он заметил, что сосед совсем не поднимает на него взгляд. До комнаты они шли в тишине. Венти бы рад был обсудить произошедшее, придумать об этом тысячу шуток или что угодно еще, но мысли упорно возвращались к темноте, грохочущему сердцебиению и тяжести чужой ладони на талии, запуская по всему телу неуютный холодок. Может, ему показалось? Просто померещилось то слишком кроткое касание чужих губ? Точно, точно показалось, да и Сяо наверняка укусил его из раздражения, чтобы он руку убрал, он ведь так не любил, когда трогали его лицо. И это совсем не было мягко и аккуратно. А Венти себе уже напридумывал всякого. Хотя, наверное, стоит спросить? О Архонты, какое спросить?! Каким бы бесстыдником ни был зеленоглазый, сейчас он и заикнуться не мог о чем-то, что успел почувствовать там.Нечто внутри буквально сходило с ума, истерически бегало кругами и замыкалось на коротком "Сяо".
"Нет уж, то, что было в шкафу – остается в шкафу" – твердо решил Венти, с шумным вздохом отпирая комнату. – В душ пойдешь? – через плечо улыбнулся он соседу, почти так же, как и всегда. Это крошечное "почти" лежало запечатанным между ними, и точно не требовало обсуждения. – Тогда иди первый, мне пока слишком лень. Дождавшись кивка от погруженного в свои мысли якши, он звездой упал на прохладную незаправленную кровать. Вечер выдался куда более насыщенный, чем ожидалось.*
– Я напишу мемуары, – разглядывая проекцию звездного неба на потолке, подала голос Фишль. К ночи она всегда становилась особенно задумчивой. – О-о, я хочу быть редактором! – Ху Тао заинтересованно сверкнула в полумраке глазами и приподнялась на локтях. Она была прекрасной соседкой. Не считала девушку странной, даже наоборот, кажется, понимала ход ее мыслей, всегда внимательно слушала и, что еще важнее, слышала. Большая удача, что заселили Эмму именно с ней. – Как назовешь? Блондинка неуверенно промычала, переводя взгляд с крошечных созвездий на шкаф у дальней стены. Зная, что собеседница проследит за ее взглядом, Фишль усмехнулась: – Вороново крыло или 1001 гейская история из моего универа.