Щелчок

1.

      Я познакомился с ней случайно и не в лучших обстоятельствах. Это была дождливая, противная осень, ежедневно заливавшая весь мой город ливнями и кидавшая в нас ледяной град размером с перепелиное яйцо. В тот день мой друг праздновал свой двадцатый день рождения в кои-то веки без родительского надзора, только с друзьями и потому решил отпраздновать в спорт-баре. Пропустив две кружки крафтого светлого, я вышел в темный безлюдный переулочек, чтобы поубавить сигарет в моей пачке. Я уже затянул сухого дымку и тут явилась она. В бежевом плаще на запах, капроновых черных колготках и кожаных ботинках на шпильке. Выглядела она непривычно для нашего времени, накрученных волосы до талии, отросшая челка, больше походящая на будущий "локон страсти", огромные поглощающие тебя с головы до ног фиолетовые глаза и пугающе безэмоционально лицо. — Нравится курить? — Неожиданно спросила она. — Будете осуждать? Вперед, мне не в первой, — ответил я, отстранив от своего рта сигарету. — Я тебя спросила нравится ли тебе курить, а не в какой раз тебя осуждают за это, — в ее голосе мелькнули раздражительные нотки. — Допустим, нравится. Что Вам это дало? — Умрёшь счастливым. — В смысле? — Ужаснулся я. — В прямом. — Она властно щёлкнула пальцами.       У меня онемела рука, прежде державшая сигарету. Проняла острая головная боль, стали сгибаться коленки, и я начал медленно падать на мокрый асфальт. Я не мог ничего сказать, крикнуть, парализовало часть лица. Умирал, не издав ни писка, потому что не мог. А она, прислонившись к стене, равнодушно смотрела на меня, ожидая моей смерти. Ее жестокий стеклянный взгляд - вот что действительно убивало меня. Этот унылый городской асфальт почти стал мне могилой, если бы не прибежала Аня. Незнакомка сразу же растерялась от такого поворота событий и принялась уносить ноги. Аня не заметила ее, а меня вдруг отпустило. Совсем. — Серега, Серега! Ало, ответь мне! — Моя подруга начала быстро, захватив под руки для удобства, поднимать меня с колен, хотя теперь я был в состоянии сделать это сам. — Все окей, я в норме. — Встав на ноги, сказал я и она с облегчением выдохнула.       Я принял решение во чтобы то ни стало догнать ту девушку и вытрясти из нее правду. Что это вообще было? Я оставлял позади недоумевающую Аню. Спешный, неритмичный звук каблуков вел меня в глубину криминальных улочек, и я побежал за ним, пока не показалось до боли знакомое бежевое пальто и прыгающие от шагов черные голливудские кудри на нем. Я схватил незнакомку за руку и грубо одернул на себя.       Угадал. Она. — Что вы со мной сделали? — Нетерпеливо воскликнул я. — Это был инсульт? — Руки убрал живо! Не прикасайся ко мне! Я не понимаю, о чем ты. — Она сделала вид, что ничего не понимает. — Вы щёлкнули пальцами, и у меня случился инсульт, онемение, потеря речи и прочее, — настаивал я, продолжая держать ее за руку. Вдруг ускользнет. — Выполняла поручение. И если у тебя пару минут назад был инсульт, тогда почему ты здесь? Жив и здоров, судя по твоей хватке, — спрашивала она. — Да отцепись уже наконец от меня! Ручище убери! — Что есть мочи кричала она, видимо, пытаясь выставить меня маньяком. — Какое такое поручение? — Я немного опешил, и незнакомка смогла вырвать из моей ладони свою драгоценную руку. — Обыкновенное, от кадровиков. Мне сказали умертвить, я выполняю. — Откуда ещё раз? — От небесной канцелярии. А теперь забудь произошедшее. — Она собралась опять щёлкнуть пальцем, но я схватил ее ладонь. — Признайся, у тебя фетиш хватать девушек без их разрешения? — Она одернула обратно свою рабочую ладонь, — Я как бы не против, только предупреждай сначала. — Чего? — Слушай, а дай-ка взглянуть на твою мордашку, — она потянулась своими хищными пальчиками к моему лицу, однако это не входило в мои планы. Уж слишком быстро она сменила тему. — Чего?! — Испугано крикнул я. — Зачем так переживать? Просто полюбуюсь.       Она аккуратно взяла меня за подбородок и начала вертеть мое лицо в разные стороны, внимательно рассматривая с некоторых ракурсов. Как будто сканировала. Дотошно рассматривала каждое раздражение на коже, вглядывалась в янтарные глаза и трогала несчастные, после нескольких покрасок хной красно-каштановые волосы. И отдельно уделила вниманию сережке на левом ухе. — Симпатичный. Очень даже. Не люблю окрашивания, но тебе определенно так больше идёт. Хочешь стать моим любовником? — Чего?! — Окончательно потеряв нить разговора, завопил я. — Ты другого слова не знаешь? — Подождите, а вы, собственно говоря, кто? — Спросил я. — Для тебя Маргарита Румянцева. Твое имя знаю, Сереженька, можешь не представляться. Так что насчёт любовника? Хочешь? — Все допытывались она. — Как-то это слишком неожиданно, — растерялся я. — Надо же узнать друг друга получше, конфетно-букетный период, вы же это все любите, девушки. — У меня этих конфетных периодов было больше, чем пальцев у тебя и у меня вместе взятых.       Вот так я с ней и познакомился.       Первое время она конкретно меня пугала. Я не знал, чего ожидать, боялся любых ее движений пальцами. Не дай Бог, снова щелкнет. Вообще, примерно на месяц любые щелчки начали вызывать у меня панику, я буквально параноил этим дурацким звуком. Я боялся пить и есть что-либо, предложенное ей, брать у нее что-либо из рук, просто находиться рядом с ней. Однако она привлекала. Она затягивала в пучину неторопливых разговоров с ней, совершенно не важно о чем. Рита знала все. Абсолютно. Она могла обсуждать и вопросы экономики разных стран, и реформаторские цветовые решения натюрмортов Петрова-Водкина, и новые флешмобы в соц. сетях. Она даже могла записать со мной видео под песню. Так я выяснил, что она моментально заучивает любой танец. Иногда я подшучивал, будто она использует свой мозг на все сто процентов, а не на пять как обычные люди. Она лишь загадочно улыбалась. Рита вообще была сплошной загадкой. В этом нет ничего странного для божественного существа, вернее, нимфы смерти, как она сама называлась.       Я проводил с Ритой все больше времени. Друзья и родители ушли на второй план, осталась только она. Ее сполна хватало. Она заполняла все пустоты, ранее не тронутые никем, с ней я чувствовал себя цельным, счастливым. Оттого было страшнее, что она рано или поздно меня покинет, хотя по ее утверждениям, она не встречается сразу с несколькими парнями. Но я все равно очень сильно ревновал, так как был к ней привязан, как к никому другому в своей жизни. Когда в комментариях под фото на страничке писали, какая Риточка красивая, какая Риточка «офигенная», какая Риточка горячая, меня поглощала ревность, решительно и упорно вбивавшая в мой мозг мысль, что Риточку не стоит никому особо показывать. Ведь она была действительно нереальной красавицей.       Она была блистательно идеальна. Взгляд ее пугающе пурпурных глаз, от природы прямые угольные волосы, подчёркивающие и так благородно бледное лицо и изящно приоткрытые губы. Ее природа так и манила, мысли так и предательски шептали мне подойти к ней поближе, дотронуться любой ценой, обнять в обмен на жизнь, поцеловать, отдав взамен душу и сердце, или все что может иметь хоть какое-то значение для нимф смерти, а они были бессмертны. Неважно какая жертва требовалась, чтобы стоять с ней рядом, восхищённо смотреть на нее, любоваться каждым миллиметром самой коварной соблазнительницы, главное цель.       Подле Риточки меркли любые уговоры близких, провести с ними хоть капельку времени. Она заполняла все. Родители выпытывали у меня с кем я так хорошо подружился, что теперь не прихожу домой по два-три дня. Они знали о существовании какой-то девушки, однако им надо было ее увидеть, чтоб понять степень моей увлечённости. Привести Риту на знакомство с родителями было смелым шагом, который оценила даже сама Рита. Они отреагировали положительно, но их напрягало почему такая леди водится с их ничем не примечательным на ее фоне сыночком. Она, несомненно, тоже их очаровала, и они позабыли все свои переживания по поводу нашего с ней неравенства. Мне кажется, даже если бы она не была моей возлюбленной, то родители все равно были бы рады видеть ее у себя в гостях в любое время суток. Поразительный магнетизм.