***
Второй раз Фаллен приходил в себя дольше и тяжелее. Он пошевелил рукой, провел пальцами по полу: холодный мокрый камень. Приоткрыл глаза: сумрак. Втянул воздух: душно. Судя по всему, он опять оказался в какой-то мерзкой пещере. Фаллен покрутил головой. Так и было: он лежал у каменной стены, уходившей далеко вверх, а напротив него, по центру пещеры, висел в воздухе Охра. Он был с головой закутан в свою черную накидку, но Фаллен догадался, что это именно он, потому что больше это просто никто другой не мог быть. Голова и руки у Охры безжизненно висели. Фаллен не знал, закрыты ли глаза, но предполагал, что да. Охра висел боком к Фаллену, лицом налево, туда, где у стены стояли все четверо всадников. За спиной Охры, на другом конце пещеры, виднелся какой-то колодец, сложенный из камней. Над колодцем поднимались синие струи пара, в которых мелькали человеческие черепа. Они то поднимались вверх по прямой, влекомые струями пара, то опускались вниз, то заворачивались в воронку, рассыпались искрами и вновь соединялись. Что это за пещера и колодец? Почему Охра здесь? И эти всадники? У Фаллена появилась догадка, но проверить ее он пока не мог. Почему, когда ему необходима помощь кого-то мудрого, то рядом не оказывается никого вообще? Он стал вспоминать все, что говорил ему Охра о своем мире, о всадниках; все, что узнал и увидел сам. Всадники пришли за душой, но не стали ее искать, а забрали Охру. Как третий Всадник нашел их, ведь Охра не перевоплощался? Они следили? Они ведь могут только чуять его демоническую суть, а Охра все больше становился человеком. Как это узнать наверняка? Наверняка, они его обыскали, когда притащили сюда, но Душу не нашли. И оставили в живых, скорее всего потому, что знали, кто-то попытается ее спасти. Значит, этот колодец с черепами и есть тот самый, о котором говорили Охра с Валентином. Значит, через него можно вернуть Душу смертному, продавшему ее. Вот почему они притащили Охру сюда. Чтобы поймать того, кто придет спасать Душу вместо Охры. Получается, он сейчас был заложником. А если это так, то он наверняка был жив. Ну, насколько вообще может быть жив демон в человеческом теле. Фаллен сел и еще раз оглядел пещеру. Всадники не двигались, Охра тоже. Только струи пара трепетали над колодцем. Он нащупал за пазухой осколок хрусталя и вынул его. Душа внутри светилась ярко и подрагивала. Неужели, она понимала, что уже в двух шагах от спасения? Всадники зашевелились, тронулись с места, встали в круг, о чем-то переговариваясь. До Фаллена доносился только тонкий протяжный свист. Посовещавшись, они разошлись в стороны, трое неторопливо пустили коней, обходя пещеру. Один, на пепельном коне, самый главный, подъехал к Охре, видимо, сторожить его. — Ангел здесь, — зашипел он, протягивая вперед костлявую руку, обвел пещеру, как будто обшаривая воздух. — Он пришел спасти демона. Фаллен поежился. Он хоть и был ангелом, но последний всадник и на него наводил страх: скелет в белом, почти истлевшем саване озирал пустыми глазницами пещеру, череп вертелся кругом, кости поскрипывали, ударяясь одна о другую. — Найдите ангела. Он должен вернуть то, что похищено у Повелителя, — снова заскрежетал Всадник. Трое других не спеша обходили пещеру, двигаясь друг за другом. В тишине цоканье копыт было особенно зловещим, оно отражалось от стен, громким эхом било в уши и, казалось, заполнило собой всю пещеру. Фаллен сунул осколок за пазуху, сам накрылся плащом с головой и постарался затаиться: жуткая троица приближалась. Неожиданно в пещере задул ветер. Фаллен чуть откинул капюшон с лица, чтобы посмотреть, кто мог явиться в пещеру, но кроме всадников и Охры по-прежнему никого не было. Ветер не утихал. Балахон у Охры затрепетал, но и только. Никаких признаков жизни. Кони захрапели, их наездники забеспокоились и направились в центр, к четвертому, главному. Там они опять сгрудились в кучу и зашептались, но слышно ничего не было. Фаллен огляделся, гадая, откуда мог появиться ветер, и наткнулся на усатую черную морду. — Гриша? Ты как никогда вовремя, дружище! Только вот чем ты мне поможешь? — зашептал он, надеясь, что всадники достаточно далеко, чтобы его не слышать. — Вытащу вас, — так же шепотом неожиданно ответила пантера. — Обнадеживает, — улыбнулся Фаллен. — Стоп, что? Ты умеешь говорить? — Только здесь, на границе миров, — ответил Гриша. — Пока шел с вами, не мог говорить, но все слышал. Если попаду к людям — то же самое. — Слышал? — подозрительно покосился Фаллен. — Еще скажи, что понимал. — Не без этого. Я сразу понял, что ты в него, — Гриша кивнул в сторону Охры, — влюбился. И он в тебя, кстати, тоже. Только боится признаться себе. — Почему боится? — Он же демон. Наверное, думает, что погубит тебя и себя. Да, мы все в аду такие. Как только что-то хорошее с нами случается, сразу отбрыкиваемся от этого. Но у Охры по глазам видно, что он в тебя втрескался по уши и на все готов. — Я заметил, — задумчиво ответил Фаллен. — Ты лучше скажи, как ты нас вытащишь? Еще же Душу спасти надо. — Как только ты разобьешь хрусталь, Душа окажется свободна, они увидят ее и смогут легко схватить. У тебя будет всего пара мгновений, пока они сообразят, что к чему. Ты должен успеть отправить ее в колодец. — А еще Охру растормошить надо. Что с ним? — Умер, — просто ответил Гриша, как будто это было в порядке вещей. Фаллен вытаращил глаза. — Как это?! Он демон, он не может умереть. — Он почти человек теперь. Чувства к тебе сделали его человеком. Меняться он начал еще в Преисподней, но если бы не встретил тебя, то остался бы демоном, просто странным, таким - с прибабахом. Всадникам не нужен человек, им нужен Демон Охра. Им надо, чтобы он принял свой истинный облик, тогда они смогут забрать его обратно в Преисподнюю и наказать. Пока он в человеческом теле, они просто ждут. Нужен импульс, чтобы он очнулся. — А я? Тоже человек? — И ты почти человек. Только пока живой, — Гриша прищурился. — Мне кажется, я живым и хочу остаться. Полезнее для меня, знаешь ли. — Ты умирал уже и возродился. Валентин разве не убил тебя? — Знаете что, господин кот, давайте-ка подробнее, а то я уже запутался, кто умер, а кто еще нет, — потребовал Фаллен. — Можно и подробнее, — Гриша улегся на каменный пол и начал рассказ. — Охра многого не знал, когда решился украсть Душу. Например того, что в эту пещеру можно попасть, только умерев. Охра попал сюда, потому что часть его умерла. И ты тоже попал сюда, потому что умер, но почему-то сейчас ты жив, наверное, с ангелами это по-другому работает. Я думаю, Валентин убил какую-то часть тебя, которая мешала попасть сюда. И еще ты здесь из-за Охры. Всадники притащили его сюда в надежде, что ты явишься ему на помощь, и, как видишь, оказались правы. Ты действуешь по их плану. И сейчас должен растормошить Охру, по их расчетам. Поцелуем или объятиями, чем вы там с ним любите заниматься. А первое, что он сделает, когда очнется — примет свой истинный облик. Такой уж порядок, потому что первой проснется его суть, а потом Охра уже сообразит, что надо принять человеческий облик. И вот тогда они его схватят. И тебя заодно. — А они как сюда попали? А ты? — удивился Фаллен. — Ну, они изначально мертвы. А я просто кот. Большой черный кот. Я могу ходить там, где мне угодно, и ни у кого не спрашивать разрешения. Я от природы такой. — Очень полезное качество, — кивнул Фаллен. — А в человеческий мир можешь пойти? — Могу, Но там я не буду большим и черным, — возразил Гриша. — Но будешь все равно ходить там, где хочется. Я бы с тобой там встретился. А ты? Гриша кивнул. — А они знают, — Фаллен кивнул в сторону всадников, — что ты здесь? — Нет, они только чуют, что здесь есть еще кто-то из Преисподней, кроме Охры. Но не могут отследить, куда я иду и что делаю. Потому что я — животное, хотя и демоническое. Фаллен задумчиво покусал костяшки пальцев. У него появилась совершенно сумасшедшая идея, очень рискованная, которая может стоить им жизни и обернуться полным провалом. — Слушай, демоническое животное, а что ты умеешь, кроме того, что ходишь сам по себе? Гриша задумался. — У меня девять жизней, а еще я могу принимать ненадолго любой облик, — ответил он через некоторое время. — Только совсем ненадолго. Даже до пяти сосчитать не успеешь, а я уже обернусь обратно. — И часто ты так превращаешься? — полюбопытствовал Фаллен. — Частенько. Например, сегодня в вас обоих обращался, чтобы сбить всадников со следа. Если бы вы не лобызались и не тискались, им бы сложнее было вас найти. А то у Охры через край его демоническая энергия плещет, когда вы, это, ну ты понял. Вот всадники эту энергию и чувствовали. Приходилось принимать его демонский облик и чуть-чуть сбивать со следа. Но, к сожалению, ненадолго. — Вот это да, — удивленно протянул Фаллен. — Спасибо. Но если ты принимал облик Охры раньше, значит, и сейчас сможешь? Гриша кивнул. — Тебе же ничего для этого не нужно? — уточнил Фаллен. — Пока Охра был жив, ничего. Сейчас нужен его плащ, — ответил Гриша. — Твой тоже подойдет, впрочем. Раздевайся. Если превратиться с помощью плаща, то продержусь минуту или чуть больше. Ты должен успеть все сделать и удрать. — Отсюда только один выход, да? — Фаллен набросил на Гришу плащ так, чтобы выглядывала голова. — Через колодец? Гриша кивнул: — Только в мир людей. Всадники за Охрой туда не пойдут, сам понимаешь, на этом их полномочия — все, в человеческий мир они просто так не попадают, только для каких-то глобальных дел, вы к таковым не относитесь. Но вы, попав туда, тоже станете смертными со всеми вытекающими последствиями. Уверен, что хочешь этого? — Абсолютно. Думаю, Охра тоже хочет — куда ему еще идти, не обратно же в Преисподнюю. А в человеческом мире он, по крайней мере, будет жив и со мной. — Тогда действуй очень быстро, у нас с тобой минута или около того, — предупредил Гриша. — И не бойся меня, как ты испугался Охру в первый раз. Я ведь не целиком демон. Накинь плащ на меня полностью, сам я не смогу, к сожалению. Фаллен кивнул, вздохнул глубоко и приготовился к чему-то, пока не известному. Гриша неслышно отошел в сторону и закопошился под плащом. И снова Фаллен увидел огромную черную тень, которая становилась все больше и больше, вырастая до потолка пещеры, но в этот раз он не боялся. Главным, что его волновало были Душа и Охра. — Еще один демон? — прогрохотал в тишине голос кого-то из стражей Охры, и Фаллен понял, что пора. Он рванул с места, достиг колодца в считанные мгновения и грохнул осколок хрусталя о камни. Мелкая крошка разлетелась вокруг, а из разбитого хранилища выпорхнул серебристый шар и закружился в воздухе у колодца, стараясь попасть в потоки воздуха. — Заберите Душу, — просвистел леденящий приказ. Фаллен не видел, кто его отдал — перед глазами у него трепетала черная громада, шипела, вытягивая во все стороны щупальца. Охру тоже не было видно. Фаллена охватила паника, он не понимал, что делать: Душа никак не могла попасть в поток, чтобы вернуться, он сам не мог увидеть Охру, чтобы спасти его, в довершение всего перед ним возник самый первый Всадник на белом коне. Хоть он и был незрячим, но стрелу нацелил точно в лоб Фаллену. Еще двое были сзади: он слышал цоканье копыт. Его окружили. Драгоценные секунды уходили. Гришины силы скоро иссякнут, и тогда конец всему. Их миссия провалится! Вдруг на Фаллена кто-то бросился, закрывая ему глаза черной пеленой, толкнул куда-то вперед. Фаллен стал выпутываться, брыкаться, но упал на осколки хрусталя прямо возле колодца, поранив руки и ноги. — Кровь! — услышал он чей-то вскрик и, открыв лицо, успел увидеть только трех всадников, летящих на него. — Убейте их! Где-то позади, в центре пещеры, на полу безжизненно распластался Гриша. В этот момент его с силой дернули назад, и Фаллен, ободрав спину об острые края колодца, полетел куда-то вниз. В мозгу пульсировала только одна мысль: он не успел никого спасти. Они погибли, теперь уже навечно.***
Было мягко. Почти как на лугах Эдемского сада. А еще тяжело, потому что на нем кто-то лежал. Фаллен открыл глаза и встретился взглядом с Охрой. Потом повернулся: в нос полезла трава, а за голую задницу цапнуло какое-то недружественное насекомое. Он выругался и выполз из-под Охры, который вольготно разлегся и вставать даже не собирался. — Мы живы что ли? — вместо этого спросил он. — Я — точно, — оглядел себя Фаллен. — Только я голый, мой плащ остался в пещере вместе с Гришей. Это немного смущает, знаешь ли. — Я думал, не успею тебя забрать, — сказал Охра, вставая. Его собственная накидка походила, скорее, на лохмотья, и он сдернул ее, оставшись тоже голым. — Как ты очнулся? Гриша сказал, что ты умер. — Наверное, умер, ему видней. Хотя мне казалось, что я сплю. Но я почувствовал сквозь сон, что я опять демон. Открыл глаза и увидел демона Охру, то есть, себя увидел со стороны. И еще я видел тебя во сне, видел, будто ты тоже в этой пещере, но не мог открыть глаза, какая-то сила мешала. А потом, когда я увидел себя, то очнулся и понял, что ты мне не снился. Тебя заслоняло что-то черное, словно дым, потом оно исчезло, я увидел тебя и Душу. Когда потащил тебя в колодец, она зацепилась за меня, должно быть привыкла ко мне и поняла, что так она вернется к своему человеку. — Это был Гриша. Это черное, похожее на дым, — понуро сообщил Фаллен. — Он сказал, что может ненадолго стать тобой, чтобы мы выбрались. И он, похоже, точно умер. Он лежал там на полу и не двигался. Охра притянул Фаллена к себе, обнял, погладил по спине. — Прости. Я не знал. Я увидел Душу и тебя. Вы были почти у колодца, а она трепыхалась там, не могла попасть в поток. У меня была всего пара мгновений. Я не успел бы еще и его с нами вытащить. Я хотел вытащить тебя сначала. — Он спас нас, — глухо сообщил Фаллен и почувствовал, как в носу противно защипало. Люди так горюют что ли? Это и есть те самые слезы, о которых он столько слышал? Ужасное состояние. Неожиданно с дерева рядом раздалось пронзительное мяуканье. Охра с Фалленом одновременно посмотрели вверх. На ветке сидел упитанный рыжий кот и требовательно орал. — Он хочет спуститься, наверное, — предположил Охра. — Какой-то взгляд у него знакомый, да? Кот, будто услышав его, отважно спрыгнул, растопырив лапы, и приземлился прямо Фаллену на спину, прилично его оцарапав. — Это Гриша, по-любому, — поморщился от боли тот. — Он говорил, что у него девять жизней. Но теперь, видать, уже восемь. Я уверен, что это он. Гриша, это ты? Котяра одобрительно зафыркал, громко мявкнул и потерся о Фаллена. — Ну, он слегка изменился, — Охра почесал коту шею. — Что теперь, куда дальше? Фаллен взял Гришу на руки и пожал плечами: — Как минимум, за одеждой. А потом будем разбираться, где мы и что делать дальше. — Ваня! — вдруг заорал кто-то из-за кустов. Охра с Фалленом откликнулись одновременно: — Чего? — Нашли Гришу? — снова заорал голос. — Ага, — так же вместе крикнули они. Из кустов вылез длинный парень. — Блять, вы ебаться ходили или кота искать? Хоть бы прикрылись. Извращенцы, на вас же котик смотрит! — заржал парень. — Домой идите уже, щас шмотки ваши поищу. Он ухмыльнулся и ушел обратно. — Ты-то чего развопился? Он же меня звал? — сердито спросил Фаллен у Охры. — Ваня это я. — С какой стати? Я — Ваня. — Я первый так решил, — вздернул подбородок Фаллен. — Плевать, чего ты там решил. Я вот прямо чувствую, что это мое имя. Так что я тоже Ваня, нравится тебе или нет, — надул губы Охра. — Ну и черт с тобой, оба Вани будем. Как-нибудь разберутся люди. Но, кстати, надо найти одежду, и чего он там еще говорил, «ебаться»? Тоже надо выяснить, что это, и заняться уже этим. Не зря же он так развеселился, значит, это что-то хорошее, — решил Фаллен. — И кстати, он тоже назвал его Гришей, значит, мы все спаслись. Видишь, у нашей истории счастливый конец. Это надо отметить! — Пока ты еще не оделся, дай кое-что сделаю. Ну-ка, котик, погуляй немного, — Охра взял на руки Гришу, и тот, как будто догадавшись о его намерениях, спрыгнул и убежал за куст, где тот длинный парень сразу же завел с ним какой-то душевный разговор. Охра опустился на колени. — Нас так грубо прервали, надо закончить. Фаллен мгновенно понял, о чем он, а некоторые части его тела поняли это, похоже, даже раньше. Охра обхватил губами его член, вобрал в рот, насколько смог и начал ритмично сосать. Руками обхватил задницу Фаллена, да так сильно, что тот побоялся, как бы синяки не остались. Сначала Фаллен не хотел ничего говорить и двигаться, ждал, что Охра сам все будет делать, но очень скоро понял, что можно запустить руку в пряди на макушке, можно другой рукой опираться на плечо Охры, можно самому задавать темп. А еще можно вбиваться в этот сладкий рот, смотреть, как ствол исчезает между розовых припухших губ, как язык обводит головку, чувствовать, как очень осторожно зубы касаются нежной кожи. Можно даже застонать громко, никого не боясь, и назвать Охру Ваней, и понять, что это имя ему тоже отлично подходит. Можно потом потащить его наверх и целоваться, разделяя на двоих вкус, ласкать руками, доводя до исступления, и слышать в ответ «Ванечка», и сходить с ума от того, что теперь никто не помешает, что можно всю оставшуюся жизнь заниматься только этим, наплевав на все остальное. И оказалось, что можно так же быстро прийти в себя, когда в них прилетели из-за куста вещи, отправленные в полет тем длинным парнем. — Натрахались наконец? Оденьтесь там и пойдем! — снова закричал тот же самый парень. — Штаны еще зачем-то по всей поляне раскидали. Когда Охра с Фаленом вышли к нему, он придирчиво оглядел их и скомандовал: — Домой пошли. Мы вообще-то ужинать собирались, но вот всралось вам именно сейчас кота искать идти. Гриша же просто погулять ушел на часик, это же кот, они так устроены, а ты, Ванька, панику поднял. Еще и Рудбоя с собой прихватил на поиски. Знаем мы ваши поисково-спасательные операции, вас за смертью посылать только. — Не надо за смертью, — поежился Охра: воспоминания о пещере были еще слишком свежи. Парень привел их в небольшой деревянный домик. — Все, Мирош, все найдены, живы и здоровы. Прикинь, они и там потрахаться умудрились, и не один раз, походу. Еще и шмотки разбросали в порыве страсти. Медовый месяц, блять, у них. Полгода как. Тот, кого парень назвал Мирошей, только усмехнулся. — Ну чего ты, Слав, запал еще у людей не прошел. Надо же с пониманием отнестись.***
— Ха! Прикольно. Че, так все и было? Я поверил даже. Знаешь, Мирон, нам надо было два дома снимать, а не один. Я эти их секс-марафоны уже слышать не могу. Почему они не могут, как мы? — Потому что мы с тобой уже шесть лет вместе, а они недавно. Как тебе сказочка на ночь? — Круто! Я думаю, ты все-таки не зря «Тысячеликого героя» прочитал той дикой весной, гуманитарий ты мой. А кстати, кому они душу-то возвращали? — Ну... кое-кому. Это не моя тайна, Слава, не могу ее тебе открыть. Главное, что у этого человека душа теперь на месте, он прощен. Это точно.***
Ему снился тяжелый и удушливый кошмар, в котором он полз куда-то в темноте, натыкаясь на камни и кости. Вокруг слышался только издевательский хохот и скрежет. Какая-то страшная неведомая сила не давала ему вздохнуть, сковывала движения, делал ноги ватными, лишила голоса, посеяла внутри липкий холодный страх. Казалось, ужасу не будет конца, он никогда не сможет проснуться. И поэтому, когда сквозь закрытые веки ударили первые солнечные лучи, он первым делом вдохнул полной грудью, а уже потом открыл глаза. Из окна он видел море, над которым вставало солнце. И ему показалось, что с этим солнцем он возвращается к жизни, что оно вдыхает душу в него. — Приснится же такая хуета. Не надо было вчера нюхать на ночь, — скрипучим со сна голосом сказал он сам себе и пошел в ванную. Глаза все еще слипались, поэтому он не сразу поверил отражению в зеркале. Включил ледяную воду и тщательно умылся, специально потер глаза, потом еще и вытер зеркало: ну мало ли, может, оно врет. Зеркало не врало. Ни одно из зеркал в квартире: ни в ванной, ни в спальнях, ни даже карманное. Все отражали одну и ту же картинку. Над его левой бровью больше не было трех вытатуированных шестерок.