Мой несносный сосед Чон Чонгук

В день спектакля я волновалась как никогда. Всё было бы ничего, если бы кто-то не сказал, что среди зрителей сидит агент Пак Со Джуна. — Не несите чепухи, — отмахнулась я, когда мы в нетерпении толкались за ширмой. — И так волнение через край, а вы ещё… — Вдруг он возьмёт меня в его новую дораму?! — моя одногруппница Сын Ри напряжённо помахала веером перед разрисованным лицом. — Ах, хоть бы косметика не потекла… — Да кому ты нужна? — осведомилась другая, поправляя величественный ханбок — она играет дочь короля. — С Пак Со Джуном должна сниматься самая лучшая, самая яркая… — Тебя всё равно не увидят среди всех этих юбок! — вспылила задетая Сын Ри. — У меня роль несчастного шута, а ты себе не представляешь, какой это сложный герой! Мари, подтверди!.. — Пойду готовиться, — я поспешно ретировалась, оставив спорщиц за спиной. Кто бы не хотел сниматься с Пак Со Джуном? Я их прекрасно понимаю… Мне тоже хочется. Это станет прекрасным стартом в кино. Да о таком мечтает каждая здравомыслящая актриса! Но я не хочу, чтобы меня взяли только из-за внешности. Так что выложусь на все сто! Конечно, на дебют первокурсников пришли посмотреть не только студенты нашего отделения, но и куча зевак с остальных. Когда я выглядывала в гудящий зал из-за ширмы, сразу заметила светлую макушку Вильгельма. Интересно, Чонгук тоже здесь?.. Неважно! Я усиленно начала повторять текст в голове, лишь бы не думать о своём соседе. Так что когда режиссер дал команду к готовности, я мысленно повторила все свои реплики. — Мари, ты выходишь первой. И уходишь последней. Ты — фон и основа, поняла? — говорил он с расстановкой, словно я тугодум. — Да, да! По сюжету я сижу на алее Абрикосов всё время и наблюдаю за жизнью других героев. Но текста у меня почти нет — я болтаюсь где-то на заднем плане. Говорю я только в своих сценах, когда выхожу вперёд. Не успела я опомниться, как спектакль уже начался. Выхожу, говорю свой текст, вижу толпу — вспотели ладони. Ухожу к своему реквизиту — цветочная лавка — и прячусь за ним. Хоть зрители меня и видят, мне всё равно легче. Спектакль шёл плавно и размеренно. Одни на переднем плане отыгрывали свои сцены, я возилась с цветами сзади. Вот мой очередной выход — уже ближе к концу. Я держу за руки своего одногруппника Ким Джин Хи, который играет моего возлюбленного. И сейчас он «разбил мне сердце». — Ах, где же вы купите ветку с цветами абрикосов?.. Стоят ли эти прекрасные цветы вашего чёрствого сердца? Я годами видела, как счастливы другие… Так почему же боги не посылают счастья мне?.. Ещё несколько минут — и слезная сцена закончилась. В итоге я в одиночестве ухожу за свою лавку, натягиваю липовую улыбку для клиентов и продолжаю возиться с цветами. Словно жизнь для бедной торговки продолжается, несмотря на разбитое сердце. И ширма закрывается. В зале прозвучали аплодисменты. После длительных поклонов и приветствий я наконец вышла в коридор — всё ещё в ханбоке и с причёской. Как же здесь прохладно! На сцене чудовищно жарко. Из зала повалили зрители. Кто-то мне помахал, кто-то похихикал. Красивые старшекурсницы прошли мимо, задрав носы. А, ну ладно… — Потрясающе! — из толпы возник Вильгельм и всучил букет хризантем. Я бы ударила его этим букетом, потому что цветы меня достали ещё на сцене, но парень же ни в чём не виноват. — Я смотрел, не отрываясь, очень круто! — Спасибо большое!.. — Так вы все — первокурсники? Так сразу и не скажешь… — Конечно, обычно они талантливее, — раздался мрачный голос за моей спиной и рядом появился Чонгук. Я тут же застыла, не зная, как продолжать разговор. Странная ситуация. Сосед, с которым я сплю, и мой потенциальный жених, оба — полные противоположности. Вильгельм весь аккуратный, с иголочки, в светлом костюме. И Чонгук — на голове чёрт знает что, весь в чёрном, мрачный как сама темнота. — Ну почему же? — Вильгельм искренне удивился. — Мне очень понравилось! И другим зрителям тоже… — Интересный акцент, — вдруг сказал Чонгук. — Германия? — У вас отличный слух! — Вильгельм заулыбался, несмотря на мрачную рожу Чонгука. — Да, это Чон Чонгук — певец, о котором я говорила, — влезла я. — Правда? — мой знакомый тут же протянул руку Чонгуку. — Господин Чон, не хотите ли выступать в моём ресторане? Конечно, сначала я хочу вас послушать… Но Мари говорила, вы очень талантливы, и настоятельно рекомендовала. Быстрый взгляд Чонгука заставил меня на секунду сжаться. — Что ж, если Мари так говорила, я просто обязан показать, на что способен, — ответил он уже гораздо дружелюбнее. Вильгельм просиял и дал визитку. — Приезжайте завтра вечером по этому адресу, — тут Вильгельм посмотрел на меня. — Ты уже свободна? Можем поехать покататься. — Д-да, я только переоденусь… — Тогда я жду тебя в машине. Господин Чон, был рад знакомству! После очередного рукопожатия он ушёл. Сделав вид, что я его не вижу, я оставила Чонгука и пошла переодеваться. Слишком уж неловко! Но не тут-то было. Он догнал меня на полпути. — И что это было? — Обычно люди говорят «спасибо». Он промолчал. Явно хочет поссориться, но повода нет. Мне же стало легче — Чонгук начнёт выступать, моя совесть успокоится, даже Хён Джина уделаем. А он чем недоволен? — А… а если с ним повторится то же? — нашёлся Чонгук. — Вдруг У Хён Джин имеет влияние и на него? — Не имеет он ни черта. — У тебя тоже этот акцент! — воскликнул он, поражая меня своей говорливостью. — У тебя тоже эта странная горловая «р» и обрубанные концы… Почему я раньше не слышал? — Потому что слушал членом, а не головой! — не выдержала я. — Отстань от меня наконец. — Да я и не спорю… Я зашла в костюмерную. Все уже переоделись и кое-как побросали костюмы. Ещё и убирать после них! Справлюсь быстро, не страшно. Между тем за мной зашёл Чонгук и залез на стол. Да что ж такое?! Я решила игнорировать его и принялась убирать костюмы. В ханбоке это тяжело. Но я не буду переодеваться, пока он здесь! — Вильгельм… Шнайдер… — слышу я, похоже, читает с визитки. — Ага, значит, он не твой родственник. Наверное, сын папиного друга? Обычно так и бывает. Он это «обычно» видел только в дорамах, наверное. Но я продолжаю игнорировать. — А с чего ты вообще взяла, что я пойду на это его прослушивание? Может, у меня уже есть планы. Да пусть у тебя будет хоть готовый план по захвату мира! Но я продолжаю молча таскать костюмы по помещению. — Игноришь? Да ладно, я же ничего тебе не сделал… — Ничего?! — я всё же не выдержала и кинула костюмы на пол. — Знаешь, делай что хочешь. Хочешь — иди к нему, хочешь — не иди. Но я! — я подошла к нему, собираясь застращать, Чонгук даже отклонился. — Я больше не буду твоей «мышкой». Найди другое место, чтобы засунуть свой член… соседушка. Секунду Чонгук молчал. Но вот он спрыгнул со стола, угрожающе возвышаясь надо мной. — А что, ты теперь будешь его «мышкой»? — он помахал передо мной визиткой. — Очередной богатей, который обеспечит тебе «Севентин» на день рождения? — При чём здесь деньги? — я до сих пор не могу поверить, что он такой идиот. — Ты же позавчера повёл себя как животное. Я не хотела, а ты… Я не договорила. Его горящий взгляд померк. Неужели понял? — Мы ведь просто соседи. Я не думал, что… — Конечно. Ведь для этого нужно включать эту голову, — я щёлкнула его по лбу. — Иди отсюда… сосед. Возникла пауза. Мне было тошно смотреть на него, но ещё тошнее от себя — ведь я до сих пор не могу отвести взгляд. Ненавижу себя за то, что даже несмотря на его животное поведение, я всё же не желаю ему зла. И готова сейчас убить себя за это бешеное желание поцеловать его! Не после таких слов. Я не знаю, о чём думал Чонгук, но он мельком посмотрел на мои губы и быстро вышел. Разговор окончен. Моё настроение улучшилось, когда я села в машину к Вильгельму. Мне удалось отвлечься. — Всё, мы договорились, — сообщил он довольно. — Твой певец только что позвонил и мы назначили время. Кстати… Ты не против, если я?.. — и тут он заговорил на немецком: — Твой папа говорил, ты говоришь на трёх языках? — Да, — отвечаю я тоже по-немецки. — Дома мы часто говорили на разных языках. Папа думает, что это поможет мне найти работу за границей. — Может, так и будет? — Вильгельм начал выруливать с парковки на улицу. — Никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Если раньше у меня был чёткий план — выучиться, пройти кастинги, сниматься с Ли Мин Хо и Чжи Чан Уком — то сейчас я впервые подумала иначе. Всё из-за Чонгука! К тому же, агент Пак Со Джуна положил глаз на Сын Ри. Она оказалась права — её образ трагичного шута сработал. Так, быть может, я не так хороша, как думала?.. Вскоре я перестала думать об этом. Мы беззаботно ездили по городу, болтали на немецком. С Вильгельмом оказалось легко общаться. Он задавал много вопросов, не перебивал, относился с пониманием… Найти бы ему хорошую девушку! Но разве здесь найдётся такая, которая полюбит его как человека, а не шанс пробраться к «Севентин»?.. Стоило вспомнить эту фразу, как Вильгельм спросил: — Кстати, ты давно знакома с Чон Чонгуком? С ним можно работать? — Он очень трудолюбивый, да. Перед выступлениями долго репетирует, умеет импровизировать. На сцене держится хорошо. И пунктуальный, да. И он предпочитает честный труд… — Хорошо его знаешь, — заметил Вильгельм. — Просто мы с ним… соседи. Сама не поверила в это слово. Да разве это соседи? Это что-то другое. Но точно не соседи! — Мне показалось, ты не договариваешь, — аккуратно сказал Вильгельм. — Когда мы стояли в универе, ты так смотрела на него… Вся застыла, а глаза будто кричали «Посмотри на меня». — Он должен мне деньги! — выкрутилась я. — А мне, как и моему отцу, присуще чувство справедливости. — Бедняга Чонгук! — хихикнул Вильгельм. — Я бы не рискнул быть в долгу у кого-то из твоей семьи. Не обижайся. — Какие обиды, ты прав! Разговор пошёл в иное русло, но я всё ещё думала о его словах. А ведь подумать есть о чём. Точно ли мы с Чонгуком ещё соседи? Или уже нет? Или об этом думаю только я? Вскоре Вильгельм привёз меня домой. Поднимаясь по ступенькам, я столкнулась с Чонгуком. Ничего не сказав, он прошёл мимо. Но мы одновременно посмотрели друг на друга и остановились. Пусть заговорит первым! Потому что я не знаю, что сказать! Повисло напряжённое молчание, во время которого я успела умереть на месте несколько раз. Это то, что называют искрой. Так ничего и не сказав, я пошла дальше. Сердце внутри вот-вот проломит рёбра. И я почти уверена, что у него тоже. Так мы ещё соседи или как?!