Мой несносный сосед Чон Чонгук

Несколько дней назад Лёгкий бриз развевает занавеску. В комнате слышно, как шумит ветер. Где-то на пляже беснуются Сын Ри и Тэхён — их смех доносится даже сюда. Но даже несмотря на это, в комнате тихо. Мои глаза закрыты. — Я не хочу возвращаться, — его шёпот щекочет мне ухо. — Я тоже не хочу, Чонгук-а. — Люблю, когда ты меня так называешь… — Ким Тэхён тоже тебя так называет, — возразила я и Чонгук тихонько засмеялся. — Но не со страстью, — Чонгук крепче прижал меня к себе. — Этого ещё не хватало… В этот момент за окном захохотал Ким Тэхён. В ответ ему раздался визг Сын Ри — кажется, парень достал что-то из моря и теперь пытается напугать этим мою одногруппницу. Сейчас Я не стала задавать лишних вопросов. У Хён Джин очень полезен для университета — благодаря его связям сюда заглянул не один крутой режиссёр в поисках новых лиц. От Чонгука же проку нет. Этот факт меня бесил, злил, выводил из себя. Конечно, если бы другие знали причину драки, половина всё равно заняла бы сторону Хён Джина. Но для меня Чонгук значит гораздо больше, чем Хён Джин — для университета. Домой мы шли, само собой, без настроения. Ещё и погода испортилась — начались колючие ветра и сейчас они дули прямо в лицо. — Послезавтра приедет мой отец, — сказал Чонгук, не глядя на меня. — Он попробует поговорить с ректором. Но вряд ли это что-то даст. — Почему ты так думаешь? — Он всегда считал, что этот универ — огромная ошибка. Он даже не попытается уговорить. Скажет пару дежурных фраз и после одного «нет» выйдет из кабинета. Ты думаешь, почему я на стипендии и по барам? Как же сильно мы зависим от своих отцов… В этот момент захотелось схватить Чонгука и убежать как можно дальше — обратно на Гавайи, например. Чтобы согреться, я взяла нам кофе и мы пошли дальше по улице. Чонгук не пил, но я всё же уговорила его на пару глотков. После этого он немного взбодрился. — Тебе хоть понравилось? — спросил он, когда мы подходили к дому. — Очень, — честно сказала я. — Он получил по заслугам. — Даже того было мало. Я решила не высказывать свои подозрения, что ублюдок может запросто заявить в полицию за подобное избиение. Думаю, Чонгук и сам это понимает. Весь вечер мы просидели в депрессивной тишине. Конечно, у моего парня было много предложений насчёт дальнейшей жизни. Он и собирался идти петь в переходах, и на богатых улицах, и взять на себя все смены в ресторане Вильгельма. Даже спланировал на уже собранные деньги записать пару своих треков и поучаствовать в кастингах. Но почему-то каждую мысль он сначала высказывал рьяно и активно, а затем его глаза меркли и разговор сходил на нет. — Я мог бы попросить помощи у Ким Тэхёна, — задумчиво протянул Чонгук. — Он же актёр, а не певец, — говорю. — Если какая-то из моих песен станет саундтреком… Это будет прорыв. Несколько дней назад Пальцы Чонгука летали по струнам гитары. Её звукам вторил треск костра — словно пытаясь подпеть. Дивная мелодия, подобно хрупкой ткани, расстилалась над тихой вечерней гладью воды. Люди вокруг покачивались ей в такт. А он чуть улыбался и смотрел только на меня. И я почти не замечала никого вокруг, кроме него. Когда он закончил играть, слушатели дружно зааплодировали. Громче всех восторгался Тэхён. — Гений импровизации Чон Чонгук! — объявил он, обнимая моего парня за плечи. — Через год приезжайте на его концерт в Сеуле! Продажа билетов — за полгода… Может, он шутит, а может, и нет. Услышав его, Чонгук неловко улыбнулся. Ему до больших концертов ещё далеко, особенно, когда рядом постоянно крутится какой-нибудь Хён Джин. Когда мы уже шли домой после посиделок у костра, Чонгук всё же спросил: — А представь меня на сцене… Фанаты, конфетти, плакаты с моим именем. — Я буду в первом ряду, — тут же сказала я, ухватившись за его предплечье. Чонгук захихикал. — О нет, — он мягко обнял меня. — Ты будешь особенной. Пока остальные только смотрят, мечтая прикоснуться, ты будешь рядом всегда. Согласна? От его слов внутри всё затрепетало. Ведь это прозвучало практически как предложение! Гавайи дали нам то, чего не было дома — здесь мы могли мечтать. Сейчас Вечер мы провели в унынии. Чонгук не хотел разговаривать, да я и не настаивала. Вместо привычных общих принятий душа, мы, обнявшись, лежали на кровати. Я чувствовала, как его пальцы перебирают мои волосы. За окном разгулялся ветер и, кажется, припустил дождь. Казалось, что всё прекрасное, что мы пережили, теперь утекает сквозь пальцы и это невозможно удержать. Ощущение, что мы скоро расстанемся. Невыносимая тяжесть в груди — как плохое предвестие. Холод в комнате, несмотря на теплоту его рук. Молчание, похожее на огромный невидимый валун, катящийся на обоих. Мы так и уснули. Но когда я утром открыла глаза, Чонгука уже не было. Ещё одно плохое предвестие… Когда я в полном унынии пыталась позавтракать, в голову пришла отличная идея. Сунув в рот пучок жгучего рамёна, я бросилась к телефону. — Папа, привет! — Мари! — папа обрадовался. — У тебя всё хорошо? — Да, я… — я внезапно потеряла все заранее заготовленные слова. — Можно приехать? — Конечно, как раз поможешь… Вот и здорово. Папа у меня практичный. Сначала я помогу ему, а затем он будет просто обязан помочь мне. Спустя час я уже была на пороге родительского дома. Мамы нет — она у врача. Папа же остался, чтобы установить детскую кроватку и выбрать обои для комнаты. Я вошла в когда-то свою спальню. О том, что она была моей, говорил только шкаф в углу, набитый моими вещами. И больше ничего — ни кровати, ни тумбочки, ни пушистого коврика, ни других вещей… Быстро же родители избавились от меня… Может, не стоит просить папу о помощи? Скажет, чтобы разбиралась сама — и всё. — Мари, сейчас поможешь, — папа бодро всучил мне деревянные детали кроватки. — Держи вот здесь, а я сейчас буду собирать… — Не проще было заказать сборку в магазине? — Конечно, проще! — папа кое-как пытался крутить отвёрткой. — Но и дороже. Зато я заказал кроватку, которую через два года уже можно переделать в кровать для ребёнка постарше… Я не стала напоминать, что до двенадцати лет меня клали спать на старом диване, потому что «он превращался в кровать для любого возраста». — Папа, у меня вопрос… У тебя есть знакомые в Мюнхенской консерватории? — Есть, и не один, — папа уже увереннее крутил болты. — Они не помогут устроить туда одного человека?.. Я тут же рассказала ему о Чонгуке. Услышав слова «исключили за драку», папа тут же прервал меня. — Я не понимаю, с кем ты дружишь в своём университете? Пусть он хоть самый талантливый в мире, если он хулиган — это пропащий человек. — Папа!.. Проклятье, как же мне объяснить ему причины, не упоминая Хён Джина?.. — Папа, он вступился за мою честь! Поэтому его и исключили! — Вместо того чтобы попадать в неприятности, подумала бы о своём будущем, — папа забыл о болтах. — Почему Вильгельм звонит мне и говорит, что не видит вас семьёй? — Может, потому, что он не моя семья?! — не выдержала я. — В общем, так, юная леди! — папа повысил голос и это буквально придавило меня. — Завтра мы устраиваем ужин. Придут Вильгельм с отцом. И только попробуй не явиться! — Ты поговоришь со своим другом из консерватории? Всего делов — посидеть на ужине взамен на шанс устроить Чонгука в престижное заведение. Ради этого я сейчас способна на что угодно. — Поговорю, ладно! Но если ты не придёшь на ужин… — Хорошо-хорошо! Вечером в общежитии я рассказала Чонгуку о возможном варианте. Он слушал меня с застывшими глазами. С трудом верилось, что ещё несколько дней назад мы блаженно отдыхали на солнечном пляже. Я понимала, что именно из-за меня Чонгук теперь в таком жутком положении, и теперь должна всё исправить. — Завтра я уеду в Пусан к родителям, — сказал он наконец. — К чёрту всё это. Дождь за окном стал громче. Мне показалось, что даже в комнате похолодало. — Но разве нет никаких вариантов?.. Город большой, наверняка что-то можно найти и… — Этот университет — моя мечта, Мари, — Чонгук наконец посмотрел на меня и я увидела острую, пронизывающую темноту в его глазах. — Теперь же… Теперь её нет. — Послушай! — я бросилась к нему и взяла за руки. — У моего отца есть знакомые в Мюнхенской консерватории! Я уже говорила с ним и… Чонгук внезапно освободился из моих рук. — Что?.. Зачем ты это сделала? — Я виновата во всём, я хочу исправиться и… — Ты должна была сначала спросить у меня. Почему ты снова решаешь что-то за моей спиной?! Он сделал шаг в направлении к двери. Я буквально физически почувствовала холод между нами. Здесь, в комнате, было гораздо хуже, чем на улице под проливным дождём. — Я должен побыть один. Не иди за мной. Чонгук ушёл. В душу закралось неприятное чувство, почти болезненное. Он всё ещё рядом, в этом здании, нас разделяет лишь бетонное перекрытие! Но, боги, как же он далеко!.. Несколько дней назад Просыпаться рядом с Чонгуком — прекраснейшее чувство на свете. Чувствовать кожей его тепло, слышать его размеренное дыхание. Его пальцы нежно касаются моего тела, вызывая приятную дрожь и затем — расслабляя. — Чонгук-ааа… В полумрачную комнату врываются первые голоса утренних птиц. Здесь прохладно, и это заставляет только сильнее жаться друг к другу. Чонгук сгрёб меня в охапку, дыша в затылок. Я прижалась спиной к его груди, но мне этого мало — я хочу вжаться в него до конца. — Ты мне снилась… — пробормотал он вполголоса. — Правда? — внутри всё затрепетало. — Я играл на гитаре, сидя на вершине горы, — говорил Чонгук. — А ты была рядом и подпевала. Мы смотрели на долины, на траву… И ты сказала, что неплохо бы перекусить. Я прыснула от неожиданности. Чонгук тоже захихикал. — А всё так хорошо начиналось… — Да, но потом всё продолжилось ещё лучше! — добавил он. — И как же? — я повернулась к нему. — А вот так… Он медленно поцеловал меня и я, будто в первый раз, тут же растаяла, оказавшись в его власти. Мои пальцы машинально перебирали его волосы. Его руки скользили по моему телу, словно подчиняя и сокрушая мою защиту. Это и не нужно. Чонгук-а, я уже давно твоя. Сейчас Я почти не спала. Половину ночи меня терзала совесть. Ведь я снова, пытаясь исправить очередную ошибку, сделала только хуже! Только сейчас поняла, что, обратившись к отцу, я задела гордость Чонгука. Огромнейшая ошибка. Да все мои отношения с ним состоят из одних ошибок. И все — мои. Я терзала себя этим полночи. Вторую половину проспала, сморенная терзаниями. Всё же была маленькая надежда, что удастся выбить для Чонгука место в Мюнхене и у нас всё наладится. Он поостынет, поймёт, что всё что ни делается — к лучшему… С утра я готовилась к обеду-сделке. Пришлось потрудиться — бессонная ночь сильно отразилась на моём лице. Чонгуку пока не звонила и не ходила к нему. Но я знаю, что у меня мало времени. Сегодня, на обеде, я должна уговорить отца побеседовать с Мюнхеном прямо сейчас. Иначе всё будет зря. Когда я вышла из дома, в пальто поверх платья, то увидела перед домом машину Вильгельма. Вот чёрт, а вдруг Чонгук увидит?! Я тут же бросилась к авто, чтобы как можно быстрее уехать. — Прекрасно выглядишь!.. — начал было Вильгельм, тоже в официальных шмотках, но я прервала его: — Поехали быстрее, я очень хочу есть!.. Я обернулась на дом, но никого в окнах не увидела. Как только я села, Вильгельм сразу надавил на газ. — Не видел он, не переживай, — тихо сказал он. — Кто?.. — Чонгук. Внутри всё застыло. Я даже не смогла что-то сказать. Оправдаться?.. Даже слов не возникло в голове! Между тем Вильгельм невозмутимо вырулил на дорогу и мы поехали. — Ким Тэхён был весьма общителен, — сказал он. — Чуть ли не каждый раз, как приходит, рассказывает о вашем уикенде на Гавайях. — Вильгельм… — Сейчас твой отец ждёт нас в гости, чтобы наконец поговорить о нашем будущем, — он не сводит глаз с дороги. — Что мы ему скажем? — Я не знаю… Провалиться мне сквозь землю! Как же стыдно перед ним. Не хочется обижать Вильгельма, потому что он на самом деле хороший парень. Но сделанного не исправишь. И даже будь у меня выбор — поехать с Чонгуком на Гавайи или остаться здесь со своим немецким женихом, — я сделала бы так же. — Я могу прикрыть тебя, — помедлив, сказал Вильгельм и я поймала его быстрый взгляд. — Скажем, что это только наше дело и мы сами решим, когда сходиться. У нас всё идёт так, как нужно, всё в порядке и очень перспективно… Мне твой отец точно поверит. — Хорошо, но что делать мне? — не выдержала я, чувствуя, как внутри поднимается паника. — Не говори больше о нём, — тихо сказал Вильгельм. — Хотя бы из уважения ко мне. — Хорошо… Как же теперь распутать это всё? Очевидно, что Чонгука я не брошу. Но тогда я обижу Вильгельма, а ведь он действительно хороший парень! Мне не сиделось — хотелось поскорее выскочить из машины и распластаться прямо на асфальте. Наверняка так будет лучше! Наверняка это то, что я заслужила! Я буквально вылетела на улицу, когда мы наконец притормозили у моего дома. Вильгельм держался отстранённо, но всё равно пытался сохранять боевой дух. — Наверное, твоя мама приготовила пирог со сливами. Обожаю! — Да, я тоже… Ещё десять минут назад мне хотелось провалиться сквозь землю. Сейчас же я просто хочу убежать подальше от этого всего. Но делать нечего — я должна побыть сегодня на ужине. Ради Чонгука. Ужин оказался помпезнее и нарочито-семейным. Папа неоднократно провозглашал тост за будущее и нас с Вильгельмом и поднимал бокал с соком — мама попросила его не пить сегодня. Я почти молчала и только поддакивала. На все вопросы о нашей с Вильгельмом паре, подколы и так далее отвечал мой подставной жених. — Папа, можно с тобой поговорить? — я пыталась вставить слово между тостами и весёлыми застольными историями. — Сейчас, Мари, одну секунду, — папа тут же повернулся к «зятю»: — Как я и говорил, для поднятия прибыли тебе необходимо учесть, что твои клиенты… — Да ради всего святого, — пробормотала я, благо, меня никто не услышал. День тянулся. Я всё чаще ёрзала, чувствуя себя не в своей тарелке. Ну не здесь я должна быть! А рядом с Чонгуком, пусть он и вечно злой на меня. Ему-то плохо! И он… Чёрт, он же может уехать в ближайшие дни. Лучше я побуду с ним в это время! — Папа, давай поговорим о Мюнхене! — выкрикнула я наконец. Повисла тишина. Папа медленно поднялся из-за стола. От былого веселья не осталось и следа. Наконец-то атмосфера такая, какая и должна быть! — Никакого Мюнхена. Твой друг-хулиган пусть ищет себе другое место. Но я не стану просить за какого-то парня, который дерётся прямо на глазах у ректора. Что так смотришь? Думаешь, я не навёл справки? — внутри всё похолодело, но тут он продолжил: — Твой Чон Чонгук не получит место в одной из лучших консерваторий Германии!.. — Дорогой, не за столом, — тихонько сказала мама. Я бросилась прочь из гостиной. Хватит с меня всего этого! Прочь из этого дома, потому что вряд ли я здесь нужна. Папе нужны только его планы и репутация, больше ничего! Когда я натягивала пальто, рядом возник Вильгельм. — Ты ведь знаешь, что он уезжает сегодня? — Что?.. — я так и не застегнула пальто. — Ким Тэхён писал. Болтун… — Вильгельм смущённо улыбнулся. — Я не хотел говорить тебе, но он сказал мне, что провожает Чонгука сегодня на поезд. — Во сколько?.. — Через час. — Но почему он ничего не сказал мне?! Через секунду я поняла, что вопрос был неправильный со всех точек зрения, но не сдержалась. Как же так?! Чонгук уезжает?! Я больше никогда не увижу его! Так. Такси… Такси! Или автобус! Я тут же бросилась к обуви, но из-за спешки всё только усложнилось. И наплевать на весь этот фарс, которым сейчас заправляет мой отец, совершенно наплевать, ведь… — Я отвезу тебя. Я так и застыла с сапогом на пол-ноги. Вильгельм пожал плечами. — Всё же я до последнего на что-то надеялся. Но… Против таких чувств… — Вильгельм… — Ну что? По крайней мере, благодаря тебе и Чонгуку, мой ресторан привлёк много статусных гостей. Позволь мне хоть как-то отплатить вам. Он попытался улыбнуться, но его глаза тусклые. Мне вдруг захотелось обнять его и пожалеть. Нет, не вздумай. Иначе сделаешь только хуже. — Всё, я готова, поехали. Как много всего произошло за несколько минут! Еще мгновение назад я жевала мамину отварную курочку, а сейчас уже мчу на вокзал. Рядом — мой недожених, который оказался невероятно благородным парнем… В отличие от меня. Ладно, на терзания сейчас нет времени. Сначала — найти Чонгука. Хоть бы он не уехал… Пока мы ехали, я позвонила Чонгуку. Как назло — отключён. Не теряя надежды, набираю номер Ким Тэхёна. Тоже бесполезно. — Они как сговорились… — Не переживай, — ответил Вильгельм, ловко выруливая на проспект. — Успеем. Сейчас на короткую дорогу только выедем… Там десять минут — и на месте. — Правда?! — Да, я так уже ездил… Вот чёрт. Его мрачный тон не предвещал ничего хорошего. Как только мы выехали с проспекта на «короткую» дорогу, уткнулись в «пробку». — Что это?! — Это называется «пробка», — сообщил Вильгельм, за что я ему премного благодарна. — И что теперь делать?! — Беги. В один миг я оказалась в потоке машин. Миг — и я бросилась между ними в сторону вокзала. Кто-то сигналил, но машины все равно не двигались и я не обращала на них внимания. Хоть бы успеть!.. А вдруг уже уехал? Нет, нет, не думать об этом! Как же бежать быстрее? Ощущение, словно я бегу на месте! И этот вокзальный квартал не становится ближе! Понаставили своих танков на дороге, не обойти!.. Я бежала, молясь, чтобы успеть. Я должна успеть. Должна! Чонгук должен знать, что все это было не просто так, что все это важно. Должен знать, что для меня жизнь станет невыносимой, если его не станет! Вот и вокзал. Внутри все похолодело. Что если всё?.. На входе я буквально вляпалась в толпу туристов. Да откуда вы здесь взялись?! — Пр-р-ропустите!!! — гаркнула я. Вокруг стало немного свободнее и я бросилась внутрь. Табло! Поезд на Пусан! Где?! Из-за переживаний и целой карусели мыслей я не могу собраться. Да, я уже здесь! Что дальше? Гигантское табло с расписанием поездов переполнено буквами и цифрами. Ближайший поезд на Пусан едет с шестой платформы… Через десять минут! Я бросилась к переходам на платформы. И здесь туристы. Осень на дворе, что вы все забыли в Сеуле?! Поезд! Он еще на месте. Провожающие машут руками. Я пытаюсь разглядеть среди них Тэхена, если он здесь. — Чонгук-а!!! — я побежала вдоль поезда. — Тэхён-а!!! Чонгук-а!!! Тэхён-а!!! — Мари?.. Кто-то дёрнул меня за руку. Тэхён! В ярком красном пальто, темные взъерошенные волосы. — Где Чонгук?! — я забыла обо всем. — Ну, он… Я обернулась и как раз увидела, как Чонгук сходит с поезда. Он сразу увидел меня. Я бросилась к нему и через секунду он сжал меня в объятиях. — Я не отпущу тебя, Чонгук-а, слышишь, не отпущу. — Мари… — его глухое бормотание казалось слаще любого десерта. — Не отпущу!.. Мы что-то придумаем, обещаю! Вместе! Я больше не буду принимать решений без тебя, мы вместе что-то решим. Всё будет хорошо, только не уезжай! — Я не уеду, — прошептал он. Или из-за шума мне показалось, что прошептал. Но неважно. Не выпуская Чонгука из объятий, я увидела Тэхёна. Он чуть ухмылялся, сунув руки в карманы. Чонгук не уедет. Мне казалось, что если я попробую сойти с этого места, все случится как раз наоборот. Но когда он отстранился от меня и посмотрел в глаза, я поняла, что все в порядке. Мы вместе. Сейчас больше ничего не имеет значения. … На этом героические поступки Вильгельма не закончились. Чтобы отец не злился на меня, он сам сказал, что нашёл себе другую невесту. Но пообещал, что общие дела от этого не пострадают и мы будем хорошими друзьями. Я видела, что ему неприятно это все. Но он хорошо держится и я очень благодарна ему. Я несколько раз извинилась перед ним за все. Вильгельм лишь сказал: — В любом случае это стоило твоего счастья, разве нет? Да, стоило. Чонгука не восстановили в университете. Но он еще какое-то время жил надо мной. Казалось, что все вернулось на круги своя. Словно в память о первых днях, он бросал мне на балкон грязные носки и, хохоча, как ненормальный, стучал в мою дверь и тут же убегал. Ну детский сад «Солнышко», серьезно! Но я все же была счастлива. Разве вернуться в прошлое, где все было прекрасно и безоблачно — не то, чего многие из нас хотели бы, но не признаются в этом? … — Ким Тэхён сказал, что меня там уже ждут, — Чонгук ходил по своей захламленной комнате, собирая вещи. — Условия неплохие, еда, жилье дадут… — Да, но сколько будут платить? Меня огорошила новость о внезапном отъезде Чонгука. Лишь две недели мы провели вместе в наших комнатах по соседству — и он снова собирается. Но на этот раз — на Гавайи. — Ким Тэхён сказал, что неплохо, — Чонгук остановился посреди комнаты с двумя шортами. Мгновение посмотрел на них, а затем оба кинул в сумку. — Пригодятся… Мари, понимаешь, что неплохо для Ким Тэхёна, то для меня — настоящий клад. Не могу не согласиться. Получить работу артиста на Гавайях — это гораздо лучше, чем прозябать здесь на бесконечных парах. Конечно, я была рада за него. Но в то же время стало печально. — Ну что ты? — Чонгук взял мое лицо в ладони и чмокнул в нос. — Мы же не расстаемся! Приезжай ко мне, я тоже буду приезжать, все в порядке! — Скоро экзамены, я не смогу… Мы увидимся только месяца через два, получается? — Выходит, так. Он обнял меня и мы неимоверно долго простояли в тишине посреди комнаты. Я слушала, как бьется его сердце, вдыхала его запах. Думаю, я заберу у него этот свитер. На Гавайях ему он не пригодится, а мне здесь будет нужен. Утром я провожала его в аэропорт. Как только рассвело, к дому подъехал Ким Тэхен. Мы с Чонгуком вышли на улицу с вещами. — Это очередное испытание, как бывает в дорамах, — с видом знатока сказал Тэхён, укладывая вещи в багажник. — Вы расстаетесь на время, но выдержите ли вы?.. Покажет время, быть может, это перст судьбы или злой рок, который… Чонгук решил не слушать его и поцеловал меня. До меня еще долетали разглагольствования Тэхена, но теперь это был лишь шум. — Люблю тебя, — прошептал Чонгук. — И я тебя… — Я буду ждать тебя там. Через мгновение он сел в машину и они с Тэхёном уехали в аэропорт. Я еще долго смотрела им вслед, пока не вспомнила, что мне пора на занятия. Пока я собиралась, находясь в каком-то тумане, на улице начался дождь. Но теперь я не боялась, что он смоет все хорошее, что у меня есть. Нет. Все будет в порядке. Все будет хорошо! Мы переживем этот период и снова встретимся. Каких-то два месяца. Ерунда! Вооружившись позитивным настроем, я пошла в университет. А еще… Мы обязательно пойдем к тому водопаду снова.