Мой несносный сосед Чон Чонгук

За завтраком Сын Ри сидела, сонно подперев голову рукой. Ким Тэхён был более-менее бодр. На завтрак он презентовал омлет с сыром и молочно-банановый смузи. Чонгук был счастлив — даже попросил второй коктейль. — Какие у вас планы? — поинтересовался Тэхён. — Хочу показать Мари одно место, — сказал Чонгук, сразу привлекая моё внимание. — Думаю, мы там будем до вечера. — На обратном пути не забудь лимонад. — А я думала, вы соседи… — пробормотала сонная Сын Ри, не поднимая голову. — Соседи с привилегиями, — объяснил Ким Тэхён, словно забыв о нас двоих. — Наш кинематограф этим пестрит. — А-а-а, я поняла… — Сын Ри всё ещё спит на своей руке. — Как думаешь, они были знакомы с детства, как обычно? — О, скорее всего, всё проще! — Ким Тэхён даже не обращал на нас внимания. — Думаю, они полюбили друг друга, уже будучи соседями. Брось, Сын Ри, неужели ты никогда не жила в общежитии? Как это бывает — твой сосед ворует твою еду, а ты в него влюбляешься. Неоспоримая классика, проверенная столетиями. — Точно! — Сын Ри встрепенулась, но её лицо осталось помятым. — Такие дорамы заканчиваются свадьбой главных героев… — Если нет третьего лица, — Ким Тэхён оставил омлет и уже всерьёз принялся обсуждать. — По стандартному сюжету должно быть третье лицо. Богатая дочь или богатый сын отцовского партнёра по бизнесу. В нашем случае это — господин Шнайдер. Мы наблюдаем удивительную картину — харизматичный и мужественный Чон Чонгук против богатого и идеального Вильгельма Шнайдера. Это бой столетия и, честно говоря, я ставлю на второго… — Спасибо за то, что обсудили нашу личную жизнь! — поспешно объявил Чонгук, поднимаясь из-за стола. Я тоже встала. — Тэхён, мы ушли. — Да, всегда пожалуйста… — Тэхён даже не отвлёкся от своей болтовни. — Смотри, Сын Ри, я тебе сейчас всё объясню и ты сама поставишь на господина Шнайдера… — Ставлю тысячу вон на Чонгука! — заявила я, раздражённая его трескотнёй. — Твоя ставка субъективна и не считается… Так вот, Сын Ри, в каждом стандартном сценарии чётко описаны такие отношения. Чаще всего они едут в уединённое место и… Чонгук, хихикнув, вывел меня из домика. Только сейчас я попыталась что-то сказать. — Э-э-э… — Это не имеет значения, — казалось, его совсем это не задело. — Моя ставка субъективна?.. Конечно, какой же ещё она должна быть?! Или он думает, что от меня ничего не зависит? — Оставь его, он любит поговорить. Чонгук увёл меня от пляжа вглубь тенистых зелёных зарослей. Здесь между деревьями и травой петляла тропинка. Шум моря становился всё тише, но громче начинали петь птицы. Не похоже, что мы идём в непроходимую чащу — тропинка ухожена, травка рядом покошена. На развилке даже была табличка с указанием. Чонгук свернул налево. — Ты же знаешь, куда идёшь, да? — говорю я, шагаю за ним. — Конечно… Смотри! Он указал на дерево с багровым шершавым стволом, которое возвышалось чуть дальше на поляне. Затем он поднял какой-то камешек с земли и кинул в него. В тот же миг ствол разлетелся на тысячи и сотни тысяч багровых осколков. На секунду в роще потемнело, в воздухе, шепча, затрепетали узорчатые крылышки. Даже не верится, что такая красота существует в мире! Бабочки кружили, пока не нашли себе временную остановку на других деревьях. Я заметила, что не дышала всё это время. — Потрясающе!.. — Завтра съездим ещё в одно место, поныряем к кораллам, хочешь? — Конечно! Моё настроение улучшилось. Пока мы шли дальше, я внимательнее присматривалась к каждому дереву. Но Чонгук оказался гораздо глазастее — он показал мне чьи-то надписи на стволе пальмы, куст каких-то ягод и большого зелёного паука с огромным брюшком. Последнее я увидела лишь мельком и мне этого хватило, чтобы с перепугу убежать дальше по дорожке. Чонгук зашёлся хохотом, но побежал следом за мной. Мы брели всё дальше и дальше. Вскоре деревья расступились, пропуская нас к маленькому озерцу. Вокруг — поросшие мхом валуны. Вода сюда падала сверху с небольшой скалы. Она была такой чистой, что я видела каменистое дно и тени от пузырей на поверхности. — Ты что, будешь купаться? — спросила я, когда Чонгук бросил свою одежду на мох. — Конечно, давай со мной! Здесь вода прохладнее, но гораздо мягче, чем в океане. Освежает… Удивительный райский уголок, маленький оазис в окружении зелени. Я доставала до дна, и мне казалось, что я плаваю в огромной миске с водой где-то на краю света. — Вот бы каждые выходные так! — Чонгук сиял от счастья, я ещё не видела его таким. Вскоре мы вылезли с другой стороны озерца и по валунам прошли за шумный поток воды. Здесь спрятался небольшой покатый грот. Чонгук сразу обнял меня и мне, продрогнувшей после воды, стало теплее. Так приятно прикасаться к его мокрой коже… Вот один из тех минусов одежды — она создаёт преграды. — Здесь как на необитаемом острове, скажи? — говорит он. — Вдохновляет… Дышится легко. Как будто других людей нет в мире. — Поэтому ты привёл меня сюда? — Просто… — Чонгук задумчиво провёл пальцами по моим мокрым волосам. — Скоро мы вернёмся в Сеул. Каникулы закончатся. Я больше не смогу безнаказанно… даже смотреть на тебя, — он издал смешок, будто не веря в свои же слова. — Посмотрю — потеряю работу. Нелепо, да? Я промолчала и он аккуратно спросил: — А чем рискуешь ты? — Если я буду с кем-то вроде тебя, мой отец скажет, что у него нет дочери, — наконец ответила я. — Хотя я не понимаю, какая теперь разница, ведь у них будет новая дочь. Вот её пускай выдают за кого хотят… — Бедный Вилли! — внезапный смех Чонгука заглушил поток воды. — Он и не подозревает, как весь мир кружится вокруг него. — Эй, ты же сам не хотел вспоминать!.. — Как не вспомнить, когда и вправду смешно? — Чонгук виновато пожал плечами. — Но ты права, я больше не буду. — Точно не будешь? — я коснулась губами его груди. Он вздрогнул, но не отпрянул. — Точно, обещаю. Я поцеловала его снова, затем провела губами вверх к его шее. Чонгук вздохнул. — Аххх, что ты делаешь?.. Прямо здесь?.. — Не говори, что тебе не нравится. Как же приятно… Он полностью в моей власти. Но мне всё равно мало его. Очень мало! Я не сдержалась и укусила его за шею. Отстранилась, чтобы посмотреть на реакцию. — И при этом ты делаешь такое виноватое лицо? — в глазах Чонгука пляшут пошлые огоньки, его руки бродят по моей спине. — Манипулируешь. — Так же, как и ты… — Слушай… — он деланно удивился. — Кажется, мы слишком похожи, чтобы расстаться так просто. — Тогда давай не расставаться, — я коснулась его лица и он, не сводя с меня глаз, поцеловал мою ладонь. Уже через мгновение мы оказались на влажных камнях. Стащив с меня бельё, он остановился. — Ух ты… — он погладил мои коленки. — Никогда ещё не видел тебя голой днём. — Значит, надо почаще этим заниматься. — Запишу в свой график, — хихикнул Чонгук и мягко развёл мои ноги. — А вот и самое вкусное… Очень медленно и с нажимом он целовал, посасывал и облизывал. Чонгук растягивал удовольствие до невозможного. Нот от этого желание горело ещё сильнее. — Чонгук-аа…. Ааах!.. Он внезапно добавил пальцы. Боже, я вот-вот взорвусь!.. От острого напряжения не хватает дыхания, но он даже не думает останавливаться. Неизвестно через сколько он поднялся ко мне и уже собрался поцеловать. Но внезапно его рвануло куда-то вниз и он плюхнулся лицом мне в живот. — Ну, это невероятно… — Чонгук еле сдерживал смех. Оказалось, он наступил коленкой на мокрый пучок мха и поскользнулся. Часть коленки покраснела от удара о камень. — Это традиция, — смеюсь я. — Упасть во время секса со мной. — Я понял, — Чонгук всё же поднялся ко мне. — Будет падение — будет секс. Он целовал так же медленно и с нажимом, в то время как свободная рука мяла всё от шеи до ног. Я умудрилась достать ногами до его талии и, зацепив пальцами, стащить бельё. …Мы провели в гроте неизвестно сколько времени, спрятанные водопадом от всего мира. Торопиться некуда, да и нам не хотелось спешить — мы растягивали каждое движение, каждое касание, каждый поцелуй. И какое счастье, что у нас впереди ещё четыре дня… Кстати, лимонад мы так и не купили. … В конце недели Сеул встретил нас дождями и порывистым осенним ветром. Казалось, удивительные каникулы на Гавайях принадлежали нам из параллельных вселенных. Но вот солнышко и бесконечную синеву сменили дожди и пожелтевшие деревья. Остались только мы двое — появились непонятно откуда, держась за руки и целуясь при каждом удобном случае, словно это поможет противостоять холодному ветру. После возвращения Чонгук несколько дней жил у меня. Занятий в универе пока не было. Поэтому мы ходили гулять по городу и пить чай в уличных забегаловках. А, приходя домой, вместе принимали душ и занимались любовью на каждой удобной поверхности. И каждый раз — словно первый. Нам всё так же не хватало друг друга, даже если нас разделяли миллиметры. Мы всё так же задыхались от поцелуев и жажды. Казалось, мы пытаемся сохранить ту свободу и лёгкость, что была на островах. Но она неумолимо убегала сквозь пальцы. Пока вскоре не рассеялась полностью, бросив нас на растерзание безжалостным осенним ветрам. Сразу после начала учёбы мы вернулись к своим занятиям и было уже не до прогулок. Близились семестровые экзамены. Чонгук шёл на стипендию, к тому же у него до сих пор нет гитары. Поэтому он попросил у Вильгельма больше выступлений, чтобы заработать на новый инструмент. Вечерами он пропадал в «Острове на Рейне», а я усиленно учила роли и репетировала перед зеркалом. Мне дали сразу несколько ролей и к тому же отчитали в переигрывании. Так что работы не початый край. Вроде бы всё вернулось на круги своя. Мы хватались друг за друга при любой возможности. И чем реже мы виделись, тем горячее были наши встречи. Но всё не могло длиться вечно. Однажды мы шли по коридору универа — один из тех редких моментов, когда наши перерывы совпали и мы смогли пообедать вместе. Мне нравилось, что студенты смотрели на нас и видели пару, а не двух отдельных людей. Внезапно мы увидели впереди Хён Джина. Рука Чонгука на моём плече сжалась. Когда ублюдок посмотрел на меня, я ощутила некое превосходство. Нет, ничтожество, ты меня не тронешь… — «Кот» и «мышка» низшего разлива, — протянул Хён Джин, привлекая внимание студентов. — Эй, Чонгук, сколько она заплатила тебе за ночь? Тебе хоть хватило на новые струны? Чонгук дёрнулся в его сторону, но я удержала его. — Закрой рот, мерзавец! — я не стерпела. — Почему это я должен держать свой язык? — Хён Джин подмигнул и оскалился. — Ты-то свой тогда не сдерживала. Чонгук резко оттолкнул меня и бросился на Хён Джина. Они сцепились в яростной драке, словно бешеные псы. Каждый удар, нанесённый Чонгуком, вызывал у меня улыбку. Вид мучений Хён Джина даже немного успокаивал. Но Чонгук был яростен как никогда. Кто-то попытался оттащить его — бесполезно. Казалось, он превратился в сплошной комок ярости. Вот он повалил Хён Джина на пол, не прекращая бить того по лицу. В каждый удар он вложил всю злость, на какую только был способен… — Что здесь такое?! Расступитесь! — внезапно раздался голос. Студенты посторонились и подошёл… сам ректор. О Господи! Какой-то крепкий парень из охраны схватил Чонгука под руки и стащил с распластанной жертвы. Тот тяжело дышал, его окровавленные кулаки обмякли, голова опустилась. Глядя на него, я чуть не расплакалась — никто ещё не делал для меня подобного… — Этому вызовите «скорую», — ледяным голосом сказал ректор в наступившей тишине. — А этого ко мне в кабинет. Он подошёл к Чонгуку и тот поднял голову. — Ох и проблемы у тебя, парень. От его слов мне самой стало холодно. Боже, что же будет?! Поэтому, когда Чонгука повели к ректору, я пошла следом. Он был в кабинете минут двадцать. Когда вышел, выглядел хуже, чем Хён Джин, которого увезли врачи. — Что он сказал? — я бросилась к нему. Чонгук поднял на меня глаза. Несколько секунд помолчал, собираясь с мыслями. А затем изрёк: — Меня отчислили.