Боясь чувств

      — Я никогда не… — и глубоко задумалась. Та стопка явно была лишней: мысли стали вязкими.       Мой взгляд наткнулся на Майкла, который продолжал говорить с Адель. Тёрнер меня раздражал и бесил своим существованием. Проще говоря, он мне всё больше нравился.       Однако я видела, как он быстро получал девчонок, ему это ничего не стоило — все отдавались сами. И я не хотела быть ещё одной в его длинном списке. Сама слышала, как он потом упоминает побеждённых в раздевалке с другими футболистами. Победитель, хах.       Когда я услышала, что, по его мнению, моя фигура — топ, то расплылась в улыбке. Но меня ты не получишь, кобель!       Адель была его постоянной любовницей, которая терпела всех остальных девушек в его жизни. Устраивала истерики прямо посреди холла, но все уже к этому привыкли. И все продолжали поддаваться Майклу.       Все, кроме меня. Уже год у Майкла ничего не выходит, как бы он ни подступался. Тёрнер мог появится в неожиданном месте и подарить полевые цветы — романтично (признаюсь, я растаяла тогда и не могла не улыбаться как дура), принести молочный коктейль или шоколадку. В общем, парень наловчился в романтике. Ну что же, девушки ведь не просто так отдаются-то? За красивую картинку.       Но у меня сердце не железное, и я влюбилась в него. Хотя очень стараюсь это скрыть.       На вечеринку вот пришла, чтобы кого-нибудь другого найти, боль заглушить от несчастной влюблённости. Но пока моё поле зрения сужено до Майкла. В очередной раз. Он невероятно хорош собой: я наблюдала за ним на футбольном поле, видела и без футболки, когда он гулял вдоль берега — и там определённо есть, на что смотреть. Майкл постоянно поддерживает себя в форме. В учёбе он слаб, но кому это нужно?       У него и лицо привлекательное, даже аккуратное: ровный нос, глубокий цвет изумрудных глаз. Или даже… Глаза цвета хвойного леса… Я что-то задумалась, какой оттенок больше подходит описанию. А ещё у него аккуратные губы, которые хочется поцеловать.       — Я никогда не целовалась.       Пьяная балда! На меня уставились практически все, кто был в комнате. Адель, хихикнув, посмотрела на Майкла. Мол, неужели ты её не целовал?       Я вспомнила, как мы оказались наедине, всё было романтично — темнота, свечи. Тёрнер потянулся ко мне, а я испугалась… И отказала. Он воспринял это достойно. Но это не значит, что впоследствии я не хотела коснуться его губ. Да и в целом интересно, почему поцелуи так романтизируют. Что в них такого особенного? Я всегда это воспринимала как обтирание ртов, и ничего больше.       Как же мне теперь неловко… Я выпила одна — все в компании уже раньше целовались. Чувствуя себя неловко, я ушла, чуть пошатываясь. Стефани и Кэнди с беспокойством наблюдали за мной, но я убедила их на своём пьяном языке, что всё в порядке.       Как же мне стыдно! Кажется, лицо покраснело. Я прошла в другую комнату, а затем на воздух — уже был поздний вечер. Подумывала, чтобы вернуться домой. Мама будет очень интересоваться, почему я напилась.       Парня найти не удалось, и у меня всё ещё есть чувства к Майклу. Супер, ноль успехов сегодня!       — Тебя подвезти?       Опять этот голос, от которого коленки теперь подкашиваются. Потому что я пьяная! Повернулась и только повела рукой, показывая нет.       Майкл почему-то усмехнулся. Я присела на крыльцо, ощущая головокружение.       — А ты правда никогда не целовалась? — Он сел рядом со мной.       — Это тебя так удивляет? Больше, чем что у меня не было секса?       — Да я просто… — Тёрнер почесал в затылке. — Всё никак не могу в это поверить.       Майкл сам мне говорил, что девушки в шестнадцать лет уже не девственницы, а тут здравствуйте — семнадцатилетняя нетронутая Сара. Уже восемнадцатилетняя.       Меня же всегда интересовала учёба, карьера, будущее. Я думала не над тем, как найти себе парня, а как поступить на нужную мне специальность в хороший университет. Немногие в школе разделяли мои стремления, у большинства были интересы более приземлённые: сходить потусить, выпить, повеселиться со второй половинкой. Я не хотела быть такой, но вот я влюбилась в Майкла… И как бы приехали. Я всё меньше думаю об экзаменах, делаю глупые ошибки, страдаю из-за невозможности быть с Майклом, потому что он кобель, да и вообще мы скоро разъедемся… Столько всяких условностей. Сердце болит короче.       — Рукам холодно? — Майкл заметил, как я тру их друг о друга.       На улице явно похолодало, и я вышла без джинсовки — похоже, забыла её на диване. В этом нет ничего страшного, ведь подружки бы забрали.       Майкл взял меня за руку — и сердце сжалось. Тело начало приятно покалывать, внизу живота образовалась тяжесть — как обычно, когда Тёрнер меня касается.       Майкл переплёл наши пальцы и потянул руку вместе с моей в карман своего бомбера.       Я тяжело выдохнула. Он так делал зимой, когда мы с ним гуляли, и я забыла перчатки. Мне так понравилось — я даже позже призналась ему, что это было одно из самых романтичных свиданий в моей жизни. В общем-то, все мои самые романтичные свидания были именно с ним…       Всему телу стало тепло, и мы прижались друг к другу предплечьями. Если кто-то сейчас выйдет, то застанет двух голубков.       — Мы давно не виделись, — продолжал Майкл, пока мне было комфортно просто молчать.       Да, не виделись, потому что я тебя избегала. И, будем честны, не только я занимаюсь такой дурью. Как только мы с Майклом душевно сближались, он начинал отдаляться. Я чаще ему писала, он вдруг подолгу молчал, не заходил в соцсети, не звал гулять. Я звала его — он находил причины, почему не придёт, но потом соглашался будто нехотя.       А когда я осознавала, что уже слишком привязалась, то начинала отказывать ему, ссылаться на домашку, и Майкл всё усерднее меня добивался. В общем, мы оба оттягивались на воображаемой резинке. Чем сильнее притягиваешь, тем дальше потом улетит, и чем больше отпустишь, тем больше притянется обратно.       В учебнике психологии это называется контрзависимостью . Мы оба такие, наверное, поэтому и общаемся. Хотя из-за этого отношения затруднительны. Майкл ведь бросит, когда получит желаемое — он всегда так делает. Именно этого я боюсь и избегаю — поэтому он и не отстаёт. Короче, всё сложно.       Мне интересно, почему Тёрнер стал таким, но мне пока этого не добиться от него. Сама я знаю свою травму недоверия к мужчинам. В случае с Майклом эта травма служит спасением. Хотя порой мне и думается — вот отдалась бы, и он бы уже от меня отстал. Но потом я представляю, как мне больно будет… И отказываюсь от этой мысли.       Тем временем мне так хорошо с ним рядом, и я его несколько месяцев не касалась. Поцеловала его в нос, не сдержавшись. Майкл покорно наблюдал за тем, как я лобзаю его нос. Со стороны это наверняка выглядело забавно. Ну нравится мне его нос! И я… стесняюсь его первая в губы целовать.       Спустя пару мгновений Майкл перехватил инициативу и кончиком языка дотронулся до моих губ. Вожделение охватывало с головы до ног, и я поддалась. Ощутила, как Тёрнер обхватил мои губы, нежно целуя, медля и растягивая удовольствие. Я так и не смогла прикрыть глаза и наблюдала за ним — его лицо в эти мгновения было таким умиротворённым. Мне стало страшно, что я сейчас потеряю себя из-за алкоголя, и резко подалась назад.       — Я хочу домой, — протараторила, запинаясь.       А то я так и глупостей наделать могу.       Он согласился и чмокнул меня в лоб. Я ощущала себя маленьким ребёнком рядом с ним, хотя мы практически ровесники. Так и не убрала свою руку из его кармана, пока мы шли к мотоциклу.       Несмотря на всё, я знаю точно — он ещё ни за кем так не бегал. И именно такой романтики не хватало моей израненной душе.       Я обвила Майкла руками, когда села на мотоцикл. Пульс не приходил в прежний ритм, мне было так приятно не отпускать Майкла и быть с ним всегда.       Адреналин зашкаливал, когда мы неслись по пустынным улицам Сентфора. С Майклом было не страшно, с ним безопасно. Я распылалась в улыбке от счастья. Или перепила. Пока не поняла.       Майкл помог мне слезть с мотоцикла, когда мы приехали. Чмокнул меня в губы, и мы попрощались. Я долго смотрела ему вслед — он был так крут на своём мотоцикле — не новом, однако Майкл много им занимался, постоянно чинил. Руки у него из нужного места росли всё-таки. Он такой молодец!       А ещё я просто влюблена. Теперь осталось пережить ругань мамы за позднее возвращение. Я дотронулась до своих губ, улыбаясь. Вот и первый поцелуй — нежный и искренний.       Я не сомневалась, что у Майкла есть чувства ко мне. Ложась с этой мыслью в постель, я была как никогда счастлива. А обо всех трудностях я буду думать завтра, на трезвую голову.