Роковая ночь.

В этот день во дворце царил полный хаос. Приближённые слуги сновали туда-сюда, а остальные и вовсе прятались по углам. Все были в панике. Их Император точно сходит с ума! — Ваше Величество, не беснуйте! — крикнул один из приближённых слуг. В этот момент он вылетел из темницы от сильного удара. В миг его, в прямом смысле, размазало о стену. Настолько сильным был удар. Ша Хуалин, стоя снаружи, лишь горестно вздохнула и, непривычно робко для неё, медленно заглянула в темницу, не найдя в себе смелости войти. Ло Бинхэ рвал и метал. Он безудержно грязно ругался, а глаза его горели алым. Переволновавшись, Ша Хуалин поспешила покинуть это место. Лишь Мобэй Цзюнь остался бесстрастен. Этот демон как всегда — кусок льда... Эта темница — место заключения одного человека. Около двух десятков лет назад Великий Император Демонов, а после и Трёх Миров, Ло Бинхэ заточил тут своего бывшего учителя — Шэнь Цинцю. После он подверг его сотням пыток. И сейчас причина гнева Ло Бинхэ была ничем иным, как внезапная кончина его столь ненавистного учителя. Вернее… Его убийство. Идя по коридору дворца, звеня украшениями, Ша Хуалин грязно выругалась. Подумать только! Он ведь так ненавидел этого паршивого Шэнь Цинцю. Так почему же он так взбесился от его смерти? Неужели не наигрался за эти годы? Демонесса тяжело вздохнула. — Мой Повелитель и впрямь ненасытен. Что в постели, что в мести. К слову о постели... Дворец гарема волна паники не обошла стороной. Самые близкие жёны вскоре облепили Ло Бинхэ и всячески успокаивали. В итоге всё перешло в групповое ублажения Императора. Это была особенно жаркая и даже жестокая ночь. Лишь Нин Инъин необычно притихла в своей комнате, не поддавшись всеобщему волнению. Она не пошла «успокаивать» Ло Бинхэ вместе со всеми остальными. Не свойственно было этой девушке такое спокойствие. Особенно когда её дорогой шиди А-Ло в такой печали. Она была, пожалуй, самой близкой из жён для Ло Бинхэ. Почему же не пошла с остальными его успокаивать? Изящная фигура тихо проникла в комнату и мягким, обеспокоенным голосом позвала: — Ин-Ин? Нин Инъин крупно вздрогнула и обернулась на голос. Перед ней предстала девушка с розово-фиолетовой вуалью, прикрывающей часть лица. Одна из жён Ло Бинхэ — Лю Минъянь. Также, в прошлом она была шицзэ по школе для Нин Инъин. — Минъянь? — волнительно отозвалась девушка, — почему ты здесь? — Это я пришла спросить у тебя. Лю Минъянь присела напротив Нин Инъин, у окна. — Инъин, почему ты здесь? — Я... — робко начала девушка, после чего опустила голову. Она не знала, что ответить. Её руки, сомкнутые в замок, нервно подрагивали. Но вдруг, мягкая ладонь Лю Минъянь накрывает дрожащие руки Нин Инъин. — Я понимаю, что для тебя значит потеря учителя, — успокаивающе ответила Лю Минъянь, пытаясь поддержать свою шимэй. В конце концов, при осаде хребта Цанцюн была убита и наставница Лю Минъянь, горная леди Ци Цинци. Та не возжелала покориться, склонив голову, и стать ещё одной наложницей или женой Ло Бинхэ. Потому, как шимэй гадкого Шэнь Цинцю, она была убита. Но вот Нин Инъин не была согласна со словами Лю Минъянь о том, что она всё понимает. Она грубо вырвала руки и поднялась. — Хватит! Не могу этого слушать! — гневно крикнула она. Гнев — черта совершенно не свойственная для Нин Инъин. Потому Лю Минъянь замерла, в удивлении округляя глаза. — А-Ин, спокойнее... — тихо произнесла заклинательница. — Как я могу оставаться спокойной?! — наконец не выдержала та. Нин Инъин очень долго молчала. Очень долго копила в себе все чувства и переживания. Для всех она оставалась наивной, всегда радостной и милой девушкой. — Я люблю А-Ло! Очень люблю! И я понимаю, почему он так зол на учителя, но! Но..! Это перебор! Длинные ресницы девушки, обрамляющие большие глаза, быстро намокали, а по щекам неудержимо покатились слёзы. — Двадцать три года, Лю Минъянь! Двадцать три года он безудержно пытал учителя! Это слишком! Нин Инъин накрыла лицо руками, разрыдавшись. Лю Минъянь в ту же секунду оказалась рядом. Она крепко прижала к себе плачущую девушку, начав гладить её по макушке. Но в ответ ей сказать было нечего. Лю Минъянь ненавидела Шэнь Цинцю. Он ведь убил её старшего брата. Но вслух Лю Минъянь ничего не сказала. Она не хотела ещё больше расстраивать свою дорогую шимэй. Но, как бы то ни было, а Лю Минъянь — благородная заклинательница, знающая честь и мораль. Она хотела предать Шэнь Цинцю суду и заточить его, как полагается по закону. Но Ло Бинхэ не стал её слушать. Многолетние пытки правда слишком жестоко. Шумно всхлипывая, Нин Инъин отчаянно хваталась за одежды на спине своей шицзэ. — Что мне теперь делать, как быть... — бормочет девушка, утыкаясь в светлые одежды сильного плеча, — я убила учителя, убила его... Но я не могла больше смотреть, как он страдает, не могла! Я пришла и звала его, так долго звала, но он... Он даже не услышал, не увидел! Ему было нечем слышать и видеть! Я... Я... Больше Нин Инъин не смогла сказать ни слова. Лишь продолжила рыдать. Лю Минъянь же продолжала успокаивающе гладить девушку, медленно вливая в неё Ци. Это помогало успокоиться, и вскоре Нин Инъин притихла, продолжая прижиматься к тёплой Лю Минъянь. В конце концов Нин Инъин так уснула стоя, в объятиях Лю Минъянь и после та отнесла её в кровать. Присев рядом, Лю Минъянь продолжала мягко гладить девушку. На душе словно скреблись кошки, было больно видеть её страдания. Уходя, Лю Минъянь не удержалась. Отодвинув висящую на лице вуаль в сторону, она осторожно целует свою шимэй в лоб. — Надеюсь, ты не увидишь кошмаров этой беспокойной ночью... — шепчет та, прежде чем уйти. Но дурное предчувствие не оставило её. И правда. За криками и плачем девушки не услышали тихого звона серебряных украшений.