Чужие люди.

      Я сидела на стуле, смакуя малиновый чай и рассматривала трещинку в маленьком блюдце. Мелкий дождь барабанил за окном, ударяя в раму и не принося утешенья.       Напротив сидел Гром, с хрустом кусая шаверму. Своё обещание я сдержала.       Отставив кружку, я вспомнила Разумовского. Что-то явно не сходилось. Соединив кончики пальцев, я сощурилась.       - Игорь.       Гром оторвался от поедания шавермы и вопросительно приподнял бровь.       - Какие у него были мотивы? - повторила я свой вопрос.       Ухмылка - привычная, почти родная.       - Ворон, если ты думаешь, что я проглотил наживку того идиота, то ты наивна. Сергей помог нам, но дальше мы сами, - сказал майор, хлопнув себя по колену. - Я подловлю этого парня и мы сами проведём допрос. На других нельзя полагаться, сама знаешь, из-за чего.       Я скептически посмотрела на него. Да, нельзя. Но и Гром мог вывернуть всё по-другому в самый ответственный момент. Я огляделась.       Кухня, в которой мы сидели, представляла собой стены пыльного коричневого цвета, столешницы, квадратный стол, диван и два стула, множество шкафчиков и разных специй на стеклянных полках. А Игорь...       Игорь максимально не вписывался в эту картину. Он казался чужим в своей потрёпанной куртке и кепке в этой аккуратной и уютной комнате. Питер врал, люди, река, дома, даже эти стены дарили обманчивое чувство внутренней заполненности, обволакивая мороком, но не Игорь, нет. Он не врал никогда.       - Я тебе верю. И сделаю, как скажешь. - Я закусила губу. - Только верь мне тоже. Всё это провернём в моей квартире.       Гром удовлетворённо кивнул. Глаза его озорно поблёскивали.       - Что ты тогда, в башне, думала о Разумовском?       Я неестественно выпрямила спину.       - Ничего. Он здорово помог нам, это замечательно.       Мягкий луч солнца пробрался сквозь тяжёлые облака, золотя профиль майора.       - Да. Но ещё я видел холодный интерес в твоих глазах.       Я искривила уголок губ.       - Он убийца.       - Бывший, поправил меня Гром.       - Бывших убийц не бывает.       Мы замолчали. За окном занимался новый восход.       План был максимально прост: я под видом однокурсницы завлекаю Ракитина домой, где ждёт Гром с наручниками. Максимально просто, но от того не менее незаконно, ордера-то у нас нет. Как жаль, что по-другому мы с ним редко действуем. Завершающий штрих и вуаля: преступник сидит на стуле, пристёгнутый к нему же наручниками. Ещё и трепыхается - отчаянно, злобно, не жалея нежную кожу запястий. Русая чёлка свисает на высокий лоб, раскосые глаза, мешая смотреть. Игорь стоит рядом с парнем, придерживая того за плечо.       - Даже не пытайся. - Голос твёрдый, слух режет, как нож масло.       Мои руки дрожат нервно, как в первый раз. Сжимаю в кулак, впиваясь ногтями в ладонь.       Вдох. Выдох.       Выпрямляюсь, визуально становясь выше и стараюсь унять голос. Кошусь на Игоря. Он смог и я смогу.       - Мотив. Третий раз спрашиваю, а никто ответить не может. Может, ты ответишь? А, Саш?       Сарказм - самая надёжная броня из всего моего арсенала.       А Саша губы кривит, да брови зло хмурит. Молчит, зараза. Ну ничего. Мы здесь тоже не шутки шутить пришли.       Наконец, гордо поднимая голову, ухмыляется.       - Копы. Как же нашла меня, Ворон? Я не узнал тебя. Пробилась в звания через постель Грома? - не говорит, но зло сплёвывает.       Как будто пощёчину дали. Больно и обидно. Но я терплю. Холодный ум из двоих мне достался. Жаль только что оказалось - Игорь другого мнения. Хлёсткая пощёчина обожгла скулу Ракитина. Он глухо застонал.       - Паскуда, ты у меня заговоришь. Зккричишь, если потребуется, - прошипел сквозь зубы Гром.       Очень на него не похоже. Я выставила руку вперёд, прерывая его речь.       - Здесь вопросы задаём мы, - холодно заметила я. - Но ты можешь повеселиться, в тюрьме ведь будет не так весело.       Очевидно, после удара ге понял, с кем имеет дело. Я видела, видела этот бешеный ужас в болотной радужке глаз, в беспомощно засучивших по ковру ногах, по ломаной линии губ. Как мне всё это знакомо. Я жадно втянула ртом воздух - пропитан страхом, как самый лучший торт.       Гром лишь удерживал за плечи, чтоб не дёргался.       - Мотив. Я жду, - прошипела я, стараясь в три слова вложить всё понимание того, что его ждёт, если не ответит.       В последний раз трепыхнувшись, парень застыл, как птица, что-то шерча под нос.       - Громче, - сказал Игорь.       - Я.. Я никого не убивал! Никого!       Холодная ярость, царапаясь, пробралась к горлу, вылетая со свистом и гневным рычанием.       - Не лги, иначе хуже будет. Шаг в сторону и расстрел. Правду.       Русоволосый мелко затрясся. Спустя несколько минут, стуча зубами, он все же проговорил:       - Он.. Он заставил меня! Я не хотел убивать этих людей...       Гром недоумённо посмотрел на меня.       Нахмурив брови, я подошла на шаг ближе к Ракитину. Он затрясся ещё сильнее.       - Кто он? И что заставил сделать?       - Я не могу сказать, кто он. - Саша опустил глаза. Вся его спесь улетучилась с пощёчиной. - Но я узнал очень страшную информацию... Клянусь, клянусь! Я нечаянно! - заверещал он, но тут же продолжил. - И он узнал это. Сказал убить некоторых людей, чтобы отвести подозрения. У.. Убийства должны быть идентичны убийствам Чумного Доктора.       Я ничего не понимала.       - Имя и мотив.       Парень быстро замотал головой, из-за чего русая чёлка колыхалась.       Мгновенно я очутилась около Александра, схватив одной рукой его за подбородок, впиваясь ногтями, а другой отпихрула Грома. Надоело. - Имя и мотив! - буквально проорала ему в лицо. - Живее, паскуда! И он подчинился. - Р.. Рубинштейн. В четверг, на прошлой неделе, я навещал сестру в психиатрической больнице. В к..коридоре я услышал разговор главного врача с сотрудником. Доктор Вениамин сказал, что сделает всё, чтобы снова з..запихнуть Разумовского обратно к нему, потому что он яв..является интересным экспонатом. - Он всхлипнул. - Я тогда уронил сумку и он услышал. Сказал, что я могу быть полезен. Мне нужно было убить способом Чумного Доктора, чтобы люди начали думать, что он снова взялся за дело и его упекли обратно в псих..психушку. Если я этого не сделаю, то моя сестра никогда не выйдет из этого п..проклятого места. Я не хотел! Не хотел! Умоляю, отпустите!       Молчание в комнате нарушали тихие всхлипы Ракитина. Вот теперь почти всё сходилось. Детальки пазла становились на место, образуя ужасную картину.       Совсем рядом раздалось тихое шуршание надетой кожанки.       - Лина.. Езжай к Разумовскому. А я отправлю этого в отделение, расскажу Прокопенко как есть. Рубинштейна повяжут. Обязательно.       Утешительно похлопав по плечу, он отстегнул Ракитина, уводя в мрачный подъезд.       Вдох. Выдох.       Через пол часа я уже держала путь к миллиардеру.