Фея

Я долго не мог выбрать жену. Сначала потому, что часто ходил в моря. А потом уже просто не мог решиться. Кого предпочесть? Ту? Эту? А может вчерашнюю знакомую? А может все-таки предложить руку и сердце бывшей однокурснице? Отец сердился: - В дудку растешь! В твоем возрасте уже кони дохнут, а ты ещё в холостяках ходишь. Заглянул в энциклопедию: срок жизни лошадей от 25 до 30 лет. Я приближался уже к верхней границе конского века. В самом деле – пора… Майские праздники я проводил на старой даче недалеко от города. Дачный поселок был тихим и уютным. Возможно, именно это мне и нравилась. Вдали от городской суеты поближе к природе на своих шести сотках стоял кирпичный дом с мансардой, на балкончике которого я любил проводит майские вечера. Май в этом году выдался довольно душный: сразу после зимы с ее холодами и почти холодной весной неожиданно припекло. Вот и сейчас, после практически тридцатиградусной полуденной жары, легкое дуновения прохладного вечернего ветерка воспринималось как манна небесная. В чернеющем небе зажигались первые, ещё тусклые, звезды и всходил месяц повисший между фруктовыми деревьями, усыпанными белоснежными цветами сада. На мансарде наша семья складывала старые вещи, которым не нашлось место в нашей городской квартире. Среди потрепанного вида диванчика, на котором была наложена пара продавленных подушек по форме напоминавших красные тельца клеток крови, (цвет располагал к сравнению), старого книжного шкафа без дверцы и кучи старого тряпья. И на столике, под которым с тяжелым вздохом укладывался пес Батон. Самым главным предметом здесь был бабушкин комод, поверх которого громоздилось допотопное трехстворчатое зеркало-трельяж. Его темные толстые стекла отражали старинный туалетный прибор с изящными флакончиками, баночками, хрустальной пудреницей и ещё какими-то женскими вещицами, назначение которых знала только покойная бабушка. Сам комод вместе с зеркалом-трельяжем по семейным легендам досталось бабушке от моей ещё прабабки. Стоя на балкончике мне пришла в голову мысль проверить – сохранился ли за столько времени запах духов во флакончиках. Я направился обратно в помещение и, войдя, откинув тюль, прикрывающую двери от насекомых. Нагретый за день дом принял меня в свои пышущие жаром объятия. Комод стоял в дальнем углу возле винтовой лестницы, ведущей вниз. Батон привычно спал под столом, но, почуяв меня, он поднял голову, предана глядя, потом зевнул и снова погрузился в сон. Я взял в руки первый подвернувшийся флакончик, пальцы коснулись приятного прохладного стекла. Стеклянная притертая пробка с большим трудом выдернулась из узкого горлышка. Ноздри втянули слабый-преслабый аромат, чудом не выветрившийся из недр флакончика. Я не успел даже понять, что составляло основу этого запаха, как пес выскочил из-под стола и залаял. И тут я обнаружил, что в комнате кроме меня находится некая дама, одетая по моде начала девятнадцатого века. Мне показалась, что она вышла из зеркальной глубины трюмо, как выходят люди из распахнутого настежь коридора. - Зачем Вы открыли мои духи? – строго спросила таинственная незнакомка. - А что Вы делаете в моем доме? – ответил я вопросом на вопрос. Она вздохнула, чуть заметно покачав головой. - Вы вызвали меня, открыв духи, – произносит она немного разочарованно. - Как это… может быть!? – едва произнес я. В мыслях крутилось, что последняя бутылка «Балтики» была лишней. Интересно, может прийти белочка от двух бутылок или нет. - Я фея, живущая в этом флаконе. - Это духи моей бабушки… - Это мои духи! – стояла на своем дама. На ней было длинное черное платье, облегающее талию, бедра, но расходящееся от колен. – Их подарил мне вместе с туалетным прибором мой жених перед Великой войной. Он погиб в Ледяном походе на Кубани, а мама моя все продала в голодную зиму девятнадцатого года. Точнее, обменяла на хлеб. - А Вы как там очутились!? – Мое недоумение явно читалось на моем лице. А в голове была одна лишь мысль - «белка». Или это, все же, чей-то розыгрыш. Если да, то какой-то не удачный. - Я не знаю, – коротко ответила она. - Раз это принадлежало Вам, возьмите, пожалуйста… Как вас зовут? – Спросил я. - Мое имя Вам ничего не скажет. Но я могу исполнять загаданные на падающую звезду желания… это моя сила. Только не меркантильного свойства. - Как будто я поверю, дамочка. – довольно скептически бросил я. – Знаем мы падающие звезды, одна такая над Челябинском пролетала. - Дело ваше. Но, как я сказала, я могу исполнить твое желание, ты можешь попробовать и убедиться в этом, – ответила она. Попытка не пытка, будь что будет, во всяком случае с меня не убудет. А если эта фея действительно может исполнять желания, тогда… Безоблачное небо обещало хороший звездопад, и я снова вышел в звездную ночь. О, я знал, чего попросить у этой флаконной феи! И когда небо прочертил первый метеор, я успел произнести про себя: «Пусть она завтра будет здесь»! «Она» - эта та, которая была у нас на курсе первой красавицей. Наша факультетская прима уже успела побывать замужем и снова стать свободной от уз Гименея. Утром, проснувшись в мятой постели на первом этаже, вчерашнее вечернее происшествие я воспринимал то ли как сон, то ли как видения. «Ну и привидится же», хотя чего не бывает с лишней бутылки, или вместо пива было что-то совершенно другое налито. Уже говорили по новостям и не раз, что в место водки в тару разливают метиловый спирт. Может уже и до пива добрались! В этих размышлениях провел утро, не решаясь подняться на мансарду, и снова решиться открыть тот флакон мне не хотелось. Флакон! Вот оно! Вероятно, источник глюков был в нем! Парфюмеры позапрошлого века не брезговали добавлять в свои творения и откровенные наркотики. Но весь мой скептицизм развеялся по ветру, когда позвонила она и предложила, нет напросилась в гости на мою дачу подышать свежим воздухом, а не в душной квартире. Она приехала к обеду. Адрес она знала, потому что как-то давно она уже бывала здесь. Обедали мы в саду в беседке в тени садовых деревьев. А вечером я привел ее на мансарду, если вчерашнее ведение было вызвано запахом духов, то можно было провести небольшой эксперимент. Конечно же, бабушкин туалетный столик сразу привлек ее внимание. Я открыл заветный флакон и дал вдохнуть ей почти истаявший аромат далеких времен. Увы, она ничего не почувствовала! Возможно, у нее был заложен нос, возможно, последние молекулы духов уже улетучились… Не заметила она и того, что за спиной у нее возникла фигура вчерашней феи в черном. Они стояли одна на фоне другой, являя собой престранное зрелище: мини-юбка моей подруги кончалась там, где у дамы начала века должны были начинаться подвязки. Рознились они не только в силуэтах своих нарядов, но и в пластике движений, манере говорить – абсолютно во всем, кроме извечного женского любопытства и тяги к красивым безделушкам… - Она очень мила, - оценила мою избранницу черная фея, - но… вульгарна! Я не стал вступать в дискуссию, молча закрыл флакон, и привередливая фея исчезла. Тем не менее, ее слова возымели действие, и я пустился на поиски новой невесты. Тем временем дачный отпуск мой окончился, и я вернулься на Север, на свой корабль, прихватив с бабушкиного комода граненый флакончик. Случилось так, что корпус нашего корабля дал на крутой волне трещину. Отчаянно затрезвонили звонки аварийной тревоги… Положение было почти безысходным, и я впервые в жизни испытал страх гибели в морской пучине. Стало обидно, что никто уже не продолжит наш род… «Господи! – взмолился я. – Дай мне ступить на землю, и я в течение десяти дней покончу с холостяцкой жизнью!» Вероятно, молитва моя была услышана… Корабль с горем пополам вернулся в родную гавань. Я вспомнил о своем обете, когда вернулся в свой город. Но ни одна из встреченных девушек мне не нравилась. Остался последный день из оговоренного срока. Я пробирался сквозь толпу футбольных фанатов возле стадиона. В одном месте меня так прижали, что в бедро больно вдавилось что-то твердое и острое. Сунул руку в карман и извлек из него флакон. Кто-то двинул меня под локоть и… по асфальту разлетелись стеклянные брызги. В ту же секунду рядом со мной возникла дама в черном платье и такой нелепой здесь шляпке с вуалью. Вряд ли кто-нибудь ещё успел ее заметить, потому что, спасаясь от давки, она превратилась в тень девушки, которой уже удалось выбраться за цепь взявшихся за руки ментов и спецназа. Вскоре и мне посчастливилось вывернуть из плотного потока и не попав в поле зрения ментов, которые, уже прибегая к дубинкам, весело молотили особо рьяных фанатов, заламывая им руки и таща их в автозаки, припаркованные рядышком, я двинулся вслед за девушкой, стараясь не наступить на ее двойную тень. Я спросил ее имя и услышал в ответ, точно пароль: «Марина». «Морская», - невольно перевел я про себя. – Это судьба…» *************************************