Forward

      Закрытая Исправительная Академия Форвард известна своими неординарными методами. Поступление туда означало полное перевоспитание. Подростки, которые имели вредные привычки, нездоровый образ жизни, как правило, именно они попадали в подобные заведения и именно они оттуда выходили примерными выпускниками, чьё будущее уже написано, как успешное. Пока родители рвались отправить своих детей в Форвард, подростки же до жути боялись этого места. Потерять себя трудно, вернуть же - еще сложнее. Одним из стереотипов подобных заведений было в том, что из детей там делают подобие кукол, способных выполнять лишь то, что им говорят. Бесчувственных рабов общества.       Академия включала в себя не только высшую систему воспитания и образования, но и проживание в общежитии, трехразовое питание и занятия с психологом, что так требуются большинству подросткам, попадающим туда. Помимо этого, есть суровые правила, которыми запрещается пользование техникой - телефонами, ноутбуками, плеерами и прочим; курение и распитие алкоголя также не поощряется. За нарушение правил, как ни странно, следуют наказания, в зависмости от масштаба нарушения.       По правилам телефоном можно было пользоваться лишь по выходным, когда занятий не было. Ученики были в праве покинуть академию на эти два дня. А по окончанию вновь сдавали устройства в сейф, хранившийся у классного руководителя. По возвращению из дома, сдавали тесты на наличие запрещенных веществ и проходили проверку, не пронесли ли ничего.       Сюда отправляли наркоманов, алкашей, хулиганов. Тех, у кого в жизни что-то пошло не так и с пути они сбились. По крайней мере, с правильного уж точно. Сынмина обнаружили не в самом лучшем состоянии, не в самом лучшем месте и не в самое лучшее время. Родители нашли его в доме его одноклассника, обкуренного до жути, бледнющего и с синяками на глазах, смотреть на него было страшно. Они узнали и об остальных похождениях сына, а это было не один и не два раза. Это происходило регулярно. Признаваться было стыдно. До дрожи стыдно. Сынмин думал, что хуже быть не может. Родители узнали о том, что он не просто выпивает с друзьями на вечеринках, но и употребляет запрещенные вещества в шестнадцатилетнем возрасте.       Но хуже стало. На следующий день после того, как они узнали, Сынмина позвали на серьёзный разговор, где выяснилось, что на следующей неделе он отправляется в частную исправительную школу, заставляющую при одном лишь упоминании дрожать. Чертова Акадмия Фровард. Исправительная академия.       После разговора о том, что его, Сынмина, там воспитают, как надо, отучат от подобного, что нужно что-то с этим делать, он возвращался в комнату буквально никакой. Он лег на кровать и ему захотелось смеяться, громко, не сдерживая себя, как он делал это обычно. Целую неделю готовил себя к тому, что там с ним церемониться не будут, заберут всё, а он не сможет запротестовать, даже несмотря на ломку, будут заставлять есть, придется отказаться от электроники. Всё поменяется, когда он перешагнет порог Исправительной Частной Академии Форвард.       Неделя проходила неимоверно долго, заставляя нервничать ещё больше. Он здесь. Стоит перед директором рядом со своими новыми одноклассниками, у которых история с точно такой же концовкой. Сколько таких же, как он? Спившихся, обкуренных, совершенно полностью разбитых? Много. Они все стоят рядом с ним, он стоит среди них всех. Они одинаковые.        — Мы безусловно рады видеть вас всех в нашей академии, где вы будете учиться и проживать следующий год. Исправительная Закрытая Академия Форвард предлагает вам свои услуги проживания, трехразового питания и обучения, — стоя перед стойкой с микрофоном, говорит директор, одетый в черный смокинг. Он выглядел довольно скучно, по мнению Сынмина, его седые волосы были аккуратно уложены назад, а идеально выглаженный костюм до дрожи бесил, — Настоятельно просим соблюдать правила, которые я сейчас оглашу. В нашей академии запрещается: распитие алкогольных напитков, курение, принятие запрещенных веществ, пользование телефонами, ноутбуками и любыми электронными вещами. Постарайтесь не перечить педагогическому составу. Касаемо вашего класса, в комнате, в которую вы заселитесь вместе с троими вашими одноклассниками, будет оставлен лист бумаги, на котором нужная вам информация о классе, расписании и формы.       Сынмин поймал себя на дрожи. Его не обрадовали слова о том, что в комнате будет жить по четыре человека. Но это не самое худшее. Школьная форма. Сынмин никогда не считал себя симпатичным, он никогда не считал свое тело привлекательным и не позволял себе носить далеко не всю одежду, поэтому его гардероб ограничивался лишь толстовками и джинсами. Форма могла не подойти ему, могла полнить его. Сынмину стало страшно.       В любом случае, выбора у него не было. Хочет он или нет, никого не волнует. Пути назад у него всё равно нет. Он идёт вместе со всеми во внутрь академии, где, как им сказали, выдадут ключи к комнате в общежитии. Их выдавала не самая приятная женщина, грубая и злая, судя по всему, типичная комендантка, ненавидящая детей или людей в целом. В прочем, Сынмин ее даже понимал. Он, получив ключи, стал бродить по огромной академии, в поисках этого чертового крыла, где и находилось общежитие. Как эта тетка сказала, оно находится где-то на третьем этаже, который, казалось, был больше, чем район, в котором Сынмин жил.       — пиздец, где я нахуй, — незнакомец стоял посреди коридора рядом со своим многочисленном багажом. Он оглядывался вокруг и хмурился.       — привет? — Сынмин медленно подходит к нему, а парень подскакивает на месте, лишь потом оборачиваясь и осматривая Кима.       — фух, блять, я испугался. Привет-привет, я Джисон и я потерялся, — он широко улыбается, протягивая руку для рукопожатие, на которое Сынмин с радостью отзывается.       — Сынмин, — он тоже слегка улыбается, — и я потерялся. Мне кажется, тому директору, вместо речей на добрых полтора часа, следовало бы дать карту по этой академии. Потеряться легче, чем в чужой стране.       — согласен, — Джисон хихикнул, —ну что, давай искать вместе?       Сынмин коротко кивает и парни вновь тянут свои вещи, плетясь по коридору дальше. Они разговаривали, гадали между собой, что их ждет здесь, как они проживут и изменяться ли, потеряют ли себя, как боятся многие подростки, боящиеся этого места. Сынмин не торопился спрашивать причину пребывания Джисона здесь, не видел смысла. И, видимо, тот думал также. Джисон не выделялся внешне. Лишь волосы у него были синими, а в остальном все было, как у обыкновенных подростков. А ещё, у него были проколоты уши, Сынмину это понравилось. Он в какое-то время тоже подумывал об этом. Хотел ещё пирсинг сделать, но так и не решился.       Они проходили так минут двадцать, когда перед ними покрасовалась огромная надпись "Общежитие", парни переглянулись между собой, улыбнулись, нашли наконец. Они проходят в крыло общежития.       — какая у тебя комната? — спрашивает Джисон, еле держась на ногах от такого количества груза.       — семьдесят шестая, — отвечает точно также уставший Сынмин. Он не ел сегодня, хотелось свалиться где-нибудь ещё на первом этаже.       — подожди, ты не шутишь?       — нет? Зачем мне это, — хмурится Сынмин.       — у меня тоже семьдесят шестая! Так мы одноклассники!       Он вставляет ключ в замок и крутит, открывая дверь.       — круто, — улыбается Сынмин, а после смотрит на комнату.       Перед ними был небольшой коридор, пройдя через который можно было обнаружить две небольшие комнаты. В обеих по две кровати, Сынмин слегка успокоился, ему не придется спать в одном помещении со столькими людьми. Получается, одна комната представляет из себя небольшой коридор, ванную с совмещенным туалетом и две небольшие комнаты с минимальным количеством мебели. Всё не так уж и плохо, с учетом того, что с соседом Сынмину, вроде как, повезло. Они с Джисоном проходят в одну из комнат, защелкивая дверь. Стены, окрашенные в зеленый, совсем не делали комнату комфортной. Радовало, что кровать оказалась мягкой, а постель чистой. Кровати были расположены по противоположным сторонам комнаты, также были расположены и тумбочки, а огромный шкаф, походивший на гардероб, находился в коридоре. Видимо там придется хранить вещи вместе с остальными жильцами комнаты.       Джисон плюхается на свою кровать, а Сынмин садится на свою.       — как думаешь, у меня таблетки заберут? — внезапно спрашивает Сынмин.       — смотря какие, наверное, —предполагает Хан.       — а ты думаешь, они будут разбираться?       Дверь в комнату распахивается, а Джисон даже не успевает ответить.       — охуеть, — звучит приглушенно со стороны двери. Сынмин заинтересованно смотрит в ту сторону и ахает, когда видит там... это что, модель? Парень с длинными, высветленными волосами, высокий такой и безумно красивый.       — о, новый сосед! Привет, дружище, — Джисон вскакивает с кровати, подбегая к парню и протягивая ему руку. Тот улыбается и жмет руку, — Хан Джисон!       —Хван Хёнджин, — он выглядел, как принц, или как будто с обложек журналов сошел, Сынмин думает, что оба варианта правдивы. А потом ловит себя на том, что пялится на блондина подозрительно долго и также вскакивает, подходя к парню.       — Ким Сынмин, — робко протягивает руку, получая в ответ энергичное рукопожатие.       — Хван Хёнджин, — снова повторяет свое имя. Они еще некоторое время стоят так, пока Хёнджин наконец не заходит, затаскивая свой огромный чемодан и сумку в комнату. Джисон и Сынмин отходят от двери, завороженно наблюдая за парнем, — значит, вы мои одноклассники? Круто! Я уж думал реально с зеками какими-то учиться буду, типа реально. А вы вроде не так уж и плохо выглядите.       — поверь, здесь абсолютно все лишь выглядят неплохо, — говорит Джисон, немного мрачнея в лице. Но затем он снова приободряется, — на деле здесь все имели дело хотя бы с алкашкой. Зуб даю, даже ты, статный красавчик, напивался до того состояния, что даже имя свое забывал.       — не буду спорить, — он поднимает руки, будто сдается, — и сигаретками балуюсь, но только не спорьте, что вы - нет.       Сынмин с Джисоном оглянулись.       — не будем, — отвечает Ким.       — о, я думал ты, кроме своего имени, говорить ничего не умеешь, — рассмеялся Хёнджин, — на самом деле, хорошо, что мы видим в этом проблему. Всё-таки это не единственное, с чем нам надо здесь справиться.       Они ещё немного поговорили с Хёнджином, прежде чем в комнату зашел ещё один парень с багажом - Феликс. Он чуть ниже Сынмина, блондин, а ещё у него на лице очаровательные веснушки. Он улыбнулся, когда встретил ребят и представился.       — я из Австралии, кстати.       — из Австралии? Тогда почему ты здесь, в Форварде? — искренне удивился Джисон.       — о... У меня та же причина, что и у вас, — он неловко улыбнулся и почесал затылок.       — что-то мне подсказывает, что практически у всех тут проблема с алкоголем, — вздыхает Хёнджин, — хотя, смотря на Феликса или Сынмина, я бы не смог сказать, что они хоть раз в жизни алкоголь пробовали. Такими невинными выглядят.       Сынмин смотрит в пол. Стало стыдно. Ведь он не только алкоголь употреблял. Он уже давно не являлся таким невинным, как сказал Хёнджин.       Проблема всегда была в его весе. Отражении в зеркале. В том, чего он стеснялся с младших классов, когда вместе с одноклассниками он проходил медосмотр, где обязательной процедурой было взвешивание. Сынмин никогда не выделялся высоким ростом, он был самым низким в классе и не удивился бы, если в весе он также был самым легким. Но оказалось наоборот. Среди всех, Сынмин весил больше. Когда даже высокие весили меньше него. Медсестра утешительно покачала головой, сказала, что нужно уделить время спорту и поменьше есть. Есть Поменьше. Тем временем его одноклассники нашли повод пошутить. Безобидная шутка. Когда войдя в класс, он обнаружил на доске рисунок свиньи. Кривой, сразу видно, рисовал кто-то, кто не имел таланта, но почерк не разобрать было невозможно. Сверху было подписано. "Ким Сынмин - свинья".       Сынмин вернулся домой со слезами на глазах. Ему тогда было десять. А в четырнадцать, когда шутки превратились в издевки, а отражение в зеркале показывало действительно свинью, Сынмин решил отказаться от еды. Сначала он ел понемногу, иногда отказывался от некоторых приемов пищи. Потом стал есть один раз в день. И с каждым месяцем это сокращалось, один раз в неделю, в месяц. А затем совсем перестал. Каждый день, просыпаясь, чувствовал голод, но редкостью было, когда он позволял себе его утолить, а потом жалел. Потому что не получалось остановиться. Сидел в туалете часами, после того, как смыл завтрак в унитаз, пытаясь унять истерику. Обычно после такого горло болело.       Когда Сынмину стукнуло пятнадцать, он стал бегать на вечеринки. Напивался там. А на утро возвращался домой, говорил родителям, мол, у друга ночевал, проект делали. В шестнадцать он впервые попробовал косяк. Имел над этим контроль, делал это редко, в этом у него не было зависимости, как с голодовками. Сынмин понимал, что на этом долго не протянет.       В дверь стучат, после чего, в комнату заглядывает мужчина, представившися их классным руководителем. За разговорами парни совсем забыли, что их ждут в кабинете, номер которого написан на бумаге.       С такими же бурными обсуждениями, гаданием, что будет там, в классе, парни отправились в кабинет, названный классным руководителем. Он не сильно отличался от тех, что были в обыкновенных школах, все такие же скучные оранжевые стены, покоцанный пол и зеленая доска. Разве что мебель очень радовала, даже жевачек под партами не было, как Сынмин заметил позже. Они были чистыми и стулья даже не скрипели. Их классным руководителем оказался молодой высокий мужчина, назвавшийся Со Ёнхо. Перечить ему особо не хотелось, он выглядел сильным и при одном проколе, казалось можно было вылететь из класса. Одноклассники ничем особо не выделялись, Сынмин привык видеть в своём окружении таких людей, абсолютно не следующих установленным нормам. Были и те, кто особо не выделялся яркой внешностью, крашеными волосами или проколами. Сынмин занял одну из самых задних парт, слева от него сел Джисон, сзади Хёнджин, и спереди Феликс.       — Полагаю, все вы уже заселились по комнатам, познакомились с соседями и знаете их хотя бы поимённо, — улыбается учитель Со, — как вы поняли, это наш с вами класс, здесь будут проводиться классные часы и уроки со мной. Я веду химию и биологию, в листке, находящемся в вашей комнате, вы сможете ознакомиться с расписанием. Касаемо школьной формы, мерки вам снимут сегодня, через, — он поглядывает на наручные часы, уточняя, — через час.       Сынмин сжимает кулаки. Он ненавидит это.       — Также, внешний вид многих из вас неприемлим для нашего заведения. Крашеные волосы и многочисленные проколы на ваших лицах будут исключены, этим займетесь завтра, прибудут специалисты, — он говорит спокойно, а выражения его лица ни разу за все время не поменялось. Легкая улыбка и удовлетворенный взгляд, — помимо обязательных занятий, вы сможете посещать дополнительные. Среди них есть танцы, вокал, рисование и многое другое. Если вам следует подтянуть предмет, вы сможете ходить на дополнительные занятия к преподавателю вместе с другими недогоняющими. Теперь, когда я огласил вам важную информацию, я лично пройду по вашим комнатам и соберу все запрещенные предметы, а это: телефоны, ноутбуки, алкоголь, сигареты и всё в этом духе. Я думаю, мы друг друга поняли. На этом всё, можете расходиться.       Он хлопает в ладоши в заключение своей речи и шире улыбается. Ученики встают со своих мест и спешно покидают класс, направляясь по своим комнатам. Это же делают Сынмин, Феликс, Джисон и Хёнджин. Первый в обсуждении знакомых в этот раз не учавствовал, думая об этих чертовых мерках.       С такими же бурными обсуждениями, гаданием, что будет там, в классе, парни отправились в кабинет, названный классным руководителем. Он не сильно отличался от тех, что были в обыкновенных школах, все такие же скучные оранжевые стены, покоцанный пол и зеленая доска. Разве что мебель очень радовала, даже жевачек под партами не было, как Сынмин заметил позже. Они были чистыми и стулья даже не скрипели. Их классным руководителем оказался молодой высокий мужчина, назвавшийся Со Ёнхо. Перечить ему особо не хотелось, он выглядел сильным и при одном проколе, казалось можно было вылететь из класса. Одноклассники ничем особо не выделялись, Сынмин привык видеть в своём окружении таких людей, абсолютно не следующих установленным нормам. Были и те, кто особо не выделялся яркой внешностью, крашеными волосами или проколами. Сынмин занял одну из самых задних парт, слева от него сел Джисон, сзади Хёнджин, и спереди Феликс.       — Полагаю, все вы уже заселились по комнатам, познакомились с соседями изнаете их хотя бы поимённо, — улыбается учитель Со, — как вы поняли, это наш с вами класс, здесь будут проводиться классные часы и уроки со мной. Я веду химию и биологию, в листке, находящемся в вашей комнате, вы сможете ознакомиться с расписанием. Касаемо школьной формы, мерки вам снимут сегодня, через, — он поглядывает на наручные часы, уточняя, — через час.       Сынмин сжимает кулаки. Он ненавидит это.       — Также, внешний вид многих из вас неприемлим для нашего заведения. Крашеные волосы и многочисленные проколы на ваших лицах будут исключены, этим займетесь завтра, прибудут специалисты, — он говорит спокойно, а выражения его лица ни разу за все время не поменялось. Легкая улыбка и удовлетворенный взгляд, — помимо обязательных занятий, вы сможете посещать дополнительные. Среди них есть танцы, вокал, рисование и многое другое. Если вам следует подтянуть предмет, вы сможете ходить на дополнительные занятия к преподавателю вместе с другими недогоняющими. Теперь, когда я огласил вам важную информацию, я лично пройду по вашим комнатам и соберу все запрещенные предметы, а это: телефоны, ноутбуки, алкоголь, сигареты и всё в этом духе. Я думаю, мы друг друга поняли. На этом всё, можете расходиться.       Он хлопает в ладоши в заключение своей речи и шире улыбается. Ученики встают со своих мест и спешно покидают класс, направляясь по своим комнатам. Это же делают Сынмин, Феликс, Джисон и Хёнджин. Первый в обсуждении знакомых в этот раз не учавствовал, думая об этих чертовых мерках.       Что, если ему скажут, что форма не предназначена для таких, как он?       Перед собой Сынмин видел огромную проблему. Вернее, он видел ее в себе.       Учитель Со, как и обещал, прошелся по всем комнатам, собрав все запрещенные предметы. Прощание было трагичным. Хёнджин пустил слезу, напоследок даря телефону поцелуй. Джисон же долго не мог отпустить любимую пачку сигарет, говоря, что потратил на нее целое состояние. Все выглядело драматично, а особенно то, как Сынмин смотрел на отобранные таблетки. Безумно надеялся на то, чтобы учитель Со не догадался, зачем ему они. Один Феликс, казалось, не прощался ни с чем так трагично, лишь грустно вздыхал, смотря на пачку сигарет.       Целое представление. Цирк уехал, а клоуны остались. Наверное, с этими мыслями классный руководитель покинул комнату. Или так было со всеми?       Совсем неудивительно то, что пару пачек все же припрятали и Джисон порывался скурить все буквально сразу. Но Хёнджин его вовремя остановил, ссылаясь на то, что будут частые проверки, так ещё и сейчас будут брать мерки, а если учуют запах, потом проблем не оберёшь.       Сынмин стоял в коридоре, у зеркала. Чуть ли не плача, отмерял, сколько ему ещё надо скинуть, что убрать. А сзади подохдит Феликс, улыбается.       — школьная форма это отстой, конечно, — вздыхает он, — все, как один, что это вообще такое? Еще и перекрашиваться, все снимать, как будто в тюрьме.       Сынмин лишь едва заметно кивает, совсем не меняясь в лице.       — но ты не расстраивайся сильно. Мучаемся же вместе, — он улыбается, заставляя и Сынмина повторить за ним.       Феликс к себе располагает. Сынмин ассоциирует Феликса с солнцем в мрачный день. Когда после долгого и унылого дождя выглядывает солнце и вызывает после себя радугу и восторг. Вот Феликс был таким. Он улыбался и заставлял улыбаться других. Будь это кто-то другой, Сынмин без сомнений психанул бы. Разнес чертову комнату, потому что никто не знает каково ему и вообще плевать, будет ли кто-то ещё в такой же форме, что и он. Потому что все будут выглядеть хорошо. А он нет. Неосознанно, Феликс подавил это в Сынмине. И тот безмерно благодарен.       Эмоции подавлять было трудно, но Феликс всю дорогу до нужного кабинета держал за руку и рассказывал истории, незамысловатые, пытался отвлечь. Похоже, ему было известно, что у Сынмина за проблемы. И в очереди, когда до дрожи было страшно, Феликс не отпускал руку Сынмина, сжимая ее. Это было необходимо.       — форму будут шить специально на тебя! Она не будет ни висеть, ни обтягивать, всё будет по размеру! Всё хорошо, Сынмин-и, не бойся!       Истерики удалось избежать. Только девушка, бравшая мерки, слегка удивилась худобе парня. Нездоровой, но это не ее обязанность, следить за его весом. Она лишь кивнула и сказала, что форма ему обязательно подойдет. Что?       Выходит из кабинета и его встречает лучезарно улыбающийся Феликс, гордый Джисон и расстроенный чему-то Хёнджин.       — а с ним что?       — а, он же мамкин модник, вот и пытается смириться, что теперь в форме ходить будет, — джисон усмехается.       — вообще, форма может оказаться... очень даже очень, верно? — неуверенно спрашивает Хёнджин, — вдруг, как в американских школах...       — о! точно, — Феликс что-то достаёт из кармана толстовки. Он разворачивает лист и щурится, — короче, школа предлагает несколько вариантов формы. Их, конечно, выдадут не сразу. Изначально выдадут официальную, а потом уже и летний вариант, и еще два каких-то... В общем, выбор, конечно, небольшой, но хоть какое-то разнообразие.       Это обрадовало. Ну, по крайней мере, Хёнджина.       — И к тому же, в форме мы будем ходить только в школьное время. После занятий мы можем ходить в свободной одежде, не говоря уж о выходных, — хмурится Джисон, — так что, местный Пэйтон, тебе не следует волноваться. Это был их первый день.