Forward

      День начался с оповещения в шесть утра на всю школу. За окном лил дождь, не останавливаясь, поддерживая настроение учеников. Не то, чтобы сегодня следовало бы торопиться, первый учебный день лишь завтра, с понедельника. Оповещение гласило, что каждый должен собраться в своём классе.       — блять, какие нахуй шесть утра, — бурчит Джисон себе под нос, ещё толком не проснувшись, — я в это время спать ложусь, это что такое?       — это называется исправительная школа с кучей правил и дисциплин, — заходит Феликс, который, вероятно уже успел привести себя в порядок. На нем была надета желтая толстовка и черные обтягивающие джинсы. Он поправляет высветленную челку и улыбается, — вставайте, нам через десять минут надо в классе быть.       Джисон и Сынмин между собой оглядываются, подмечая Хёнджина, тщательно выбирающего наряд себе на сегодня.       — я первый в ванную, — заявляет Сынмин и забегает в уборную.       — блять, — шипит Джисон.       А Феликс смеется с этих двоих.       Сынмин смотрит в зеркало и заметно расстраивается, понимая, что за такое время он мало, что может делать, поэтому решает просто умыть лицо, а потом просто нацепить очки. Так он и выходит из ванной, подходит к шкафу и ищет очки. А затем и выбирает одежду, хотя разнообразием его гардероб особо не выделялся. Он берёт черную толстовку и такие же джинсы.       — я и не знал, что ты очки носишь, — хмыкает выходящий из комнаты Хёнджин, уже одетый в водолазку, сверху которой красовалась клетчатая большая рубашка, а ноги были обтянуты черными, как и водолазка, джинсами.       — это обманки, — отвечает Сынмин, скрываясь в своей комнате, когда Хёнджин заходит и туда, наблюдая с явным интересом, — можешь выйти, пожалуйста? Или отвернись, хотя бы.       — а что? Стесняешься?       — нет, мне просто некомфортно, когда какой-то... парень, с которым я знаком день от силы, пялится на то, как я переодеваюсь, — хмурится Сынмин, когда Хёнджин наконец выходит. Тогда Ким выдыхает с облегчением, натягивая на себя толстовку и джинсы, оставив пижаму в идеально сложенном состоянии. Всё же Сынмин был чёртовым перфекционистом. И если его сторона комнаты была чистой и будто бы не тронутой, то та, что принадлежала Джисону, буквально была завалена мусором. Где-то там на подоконнике вашяются штаны, которые он использовал, как пижамные, а футболку решил не менять.       — я не удивлюсь, если Джисон кого-то ограбил, потому и оказался здесь, — закрывая дверь комнаты на ключ, говорит Хёнджин, на что Джисон просто хмыкает, — серьёзно?       — ну, почти, — хмурится Хан, — вы узнаете это... когда-нибудь.       Сынмин закатывает глаза. Гениально, Хан Джисон.       — почему вы так интересуетесь?       — не дай боже! Я просто предположил, — Хёнджин убирает ключ в карман джинс и парни направляются в сторону кабинета.       — я имею в виду, что, какая разница, почему мы здесь? Важнее ведь то, что мы здесь, а не то, почему мы здесь, — говорит Сынмин.       — какой ты унылый, — щурится Джисон, — но милашка, я бы съел тебя.       И было бы, что там есть. Лишь костями давиться.       — зато не идиот, — Сынмин жмет плечами, заставляя Хана нахмуриться ещё больше. Хёнджин и Феликс хихикают с подобной картины.       На самом деле, четверых знакомых довольно интересовало то, зачем их собирают в кабинете в воскресенье, да ещё и в шесть утра. Джисон смело успел предположить, что кого-то на чем-то поймали, весь класс теперь будет отдуваться. Феликс лишь посмотрел на Хана, как на дурака, а потом рассмеялся и отмахнулся. Сказал, что думает о том, что им скажут ещё какую-то информацию, чего вчера сказать не успели.       И вот они стоят на пороге класса, где их однокласснику выкрашивают красные пряди в строгий черный.       — вот черт, — шипит Хёнджин, хватаясь за высветленные длинные волосы, — уже?       Джисон драматично кладет свою руку на плечо соседа, закрыв глаза.       — твой час настал, пора становиться мужчиной.       — Джисон, прекрати говорить, как мой батя, я его ненавижу, — говорит Хёнджин, покосив взгляд на Хана.       — ребята! Вы пришли! — искренне обрадовался подошедший учитель Со, — готовы к преображению?       Хёнджин активно помотал головой.       — вы же не будете бедняжке волосы отстригать? А то он плакать будет, — качает головой Джисон.       — будет жалко, если ему волосы отчекрыжат, — Сынмин оценивающе смотрит на голову Хёнджина.       Будет действительно жалко. Сынмин представить Хвана не может без этой его блондинистой шевелюры. Он действительно выглядел, как настоящий принц.       — стричь не будем. Только если сам попросит, — Со улыбается, — здесь мы просто вернем его натуральный цвет волос. Вот и все.       — натуральный цвет вроде сейчас в моде, — хмурится Джисон, — так что не волнуйся, драма квин, не потеряешь ты ничего.       Хёнджина пришлось довольно долго уговаривать, до него успели перкрасить даже Джисона и Феликса. Джисону, казалось, было совсем плевать, а Феликс слегка сгрустнул, ведь сам ходил с блондом довольно долгое время. Когда наконец настала очередь Хвана, тот минуты две смотрел на этот стул, а потом на краску. Морщился, а потом наконец сел.       Сынмин думал, что Хёнджин глупый. До жути эмоциональный. Но Сынмин хотел бы узнать Хвана получше. Старший казался интересным. Он привлекал не только внешне, умел поддержать разговор.       После покраски, учитель Со отправил ребят в столовую. И честно говоря, она вызывала восхищение. Столовая не выглядела такой, какие обычно бывают в школах. Она представляет из себя будто бы ресторан, можно смело сравнивать с дорогущими. Белые стены, темные столы и огромный выбор блюд. По крайней мере, в разы больше, чем есть в обычных столовых. И если бы Сынмин не сидел на диете, если ее так можно назвать, он определенно попробовал все. В любом случае, он был удивлен, зайдя в помещение, хоть и держался от того, чтобы прямо сейчас не пойти и не очистить желудок. Хотя и очищать не от чего.       — о-фи-геть, — по слогам проищнёс Феликс, — чтоб я так жил! Это так каждый день будет?       — Да, на протяжении следующего года вашего обучения здесь, вы будете питаться этим, — слышится где-то сзади. Все оборачиваются и видят парня, — ой, привет, я Бан Чан, — он улыбается, — я здесь уже второй год.       — мощно же ты провинился, раз на два года засел здесь, — хмурится Джисон.       — да не то чтобы... Скорее, это мои родители... Ладно, здесь не так уж и плохо, к слову, — на словах о родителях, Бан Чан заметно побледнел, но затем снова взбодрился, — не хотите умереть от голода? Тогда вперёд, вам надо поесть.       Сынмину хотелось убежать. Когда он увидел это место, когда сел за стол, когда его соседи сидели рядом и уже уверенно брали палочки в руки. И даже когда он сам видел перед своим носом поднос. Как он здесь оказался? Почему Сынмин не заметил того момента, когда сам набрал себе целый поднос еды?       — вау! Хлопья вкусные! И йогурт вкусный! И все вкусное, — говорит Феликс, у которого глаза горели так, будто эта еда его действительно осчастливила, — хён, кстати! — он переводит взгляд на Чана, — расскажи об академии побольше!       — о, об академии? Что бы рассказать, — он задумывается, — так, ну про дополнительные занятия вам должны были сказать. Завтра в коридоре на доске объялений будет висеть инфа о том, как куда поступить. В столовой... Ну, тут, получается, завтрак в семь сорок, обед с двенадцати часов, а ужин с шести часов вечера.       Сынмин берёт палочки и ковыряется в рисе. Почему?       — расписание занятий у вас есть... А ещё! Касаемо того, если вы вдруг опоздали на какой-то приём пищи, можно самому что-то приготовить на кухне для учеников. Она для маленьких поварежек. Советую покупать рамен на такой случай, — пока Чан говорил это, остальные слушали, а Сынмин тем временем морщился. Он не считал еду чем-то противным, это действительно то, без чего он не протянет. Но это не отменяло рвотных позывов. Сынмин прекрасно знал последствия. Желания сидеть где-нибудь в школьном туалете в обнимку с унитазом в истерике, совсем не было, — а с Сынмином всё хорошо?       Ким вздрагивает и поднимает взгляд, встречая чужие обеспокоенные четыре пары глаз. Почему за него так беспокоятся? Неужели он заслужил это?       — да, — коротко отвечает он, возвращая маску безразличности. Но он почти на все сто уверен, что скрыть своё же волнение у него не вышло. Сынмин уже сам себе не верит, — я просто не очень себя чувствую. Думаю, я пойду.       Сынмин встаёт со стула, вновь пропустив завтрак. Он напоследок улыбается Чану, а одноклассникам кидает что-то вроде "увидимся". А затем убегает в комнату, где скроется в туалете, забившись в истерике. Так бывает, это нормально. Он привык. Но в какой-то момент, он начал задаваться вопросом - а действительно ли это то, к чему нужно привыкнуть? Может, уже пора что-то поменять? Может, уже пора отпустить прошлое? Может, он наконец сможет принять себя, если прекратит голодать?       Убегая, Сынмин не учел того, что за ним могут пойти. И он понял это только тогда, когда услышал скрип двери, ведущей в туалет.       — что случилось?       Этот голос показался Сынмину даже слишком обеспокоенным. Слегка хрипловатый, но до безумия нежный. Это Хван Хёнджин.       — ты так убежал, я испугался. Сынмин, всё в порядке?       — мне жаль, что я испортил вам завтрак, — дрожащим голосом произносит Ким, а затем чувствует чужую теплую руку на своём плече.       — ты ничего не испортил, всё нормально, — Сынмин вздрагивает, когда чужая ладонь переходит уже на его макушку, — просто напугал, вот и всё. Как ты себя чувствуешь? Может, сходим к медсестре? Чан сказал, что она здесь хотя бы бывает.       Сынмин усмехается. Этот стереотип о том, что медсестер в школах вообще не существует, будто они какая-то легенда, о которой много слухов, но ее никогда не видели. А их ведь действительно в большинствах школ просто нет...       — нет, — Сынмин опускает голову и, набравшись смелости, оборачивается, подняв взгляд на Хёнджина, — я уже в порядке.       Хёнджин улыбается, так нежно, что Сынмин будто чувствует себя... дома?       — хорошо. Как на счёт прогулки по школе? Чан предложил небольшую экскурсию и знакомство с местными. Сказал, что у него даже своя компашка есть, — хмыкает Хван, вставая с пола и протягивая младшему руку, чтобы тот также поднялся, что тот и делает.       — давай. А то заблудиться в первый же учебный день будет не круто, — усмехается Сынмин, а Хёнджин смеётся,  выводя младшего из комнаты за руку. Так они доходят до ребят, стоящих около входа в столовую. Феликс и Бан Чан что-то увлеченно выясняли между собой.. на английском?       Чуть позже, завершив дискуссию, Чан объясняет, что также, как и Феликс, приехал из Австралии. Рассказал, что из довольно богатой семьи и его отец решил распространить свою компанию и они перебрались в Корею. Но о том, почему Бан Чан оказался здесь, никто спрашивать не осмелился. Он не был похож ни на наркомана, ни на алкаша, вне школьной формы выглядел прилично, косо ни на кого не смотрел, лишь улыбался каждому проходившему мимо. Все это лишь больше зарождало в Сынмине любопытство, но он слишком уважал чужое личное пространство.       — первый этаж - это у нас крыло для тех, кто по-младше. Минимальный возраст, когда сюда поступают - четырнадцать лет, в том крыле учатся как раз те, кому четырнадцать или пятнадцать. Один паренёк, с которым я вчера познакомился как раз оттуда. Он тоже лишь недавно прибыл. Чуть раньше вас, но это ничего. В общем, на первый этаж лучше не соваться, снесут ещё, потом домой вообще не вернетесь. Там у них кабинеты, в которых у них уроки, только там, здесь они редко появляются, только чтобы поесть. — Бан Чан решает начать путь только после того, как рассказал про первый этаж. Не рискнул провожать туристов в логово монстров, — второй этаж - это среднее крыло. Как бы сказать... Здесь и старшики ходят и те, кто в средних классах. Поскольку третий этаж больше посвящен общежитиям, весь второй выделен под два звена. Здесь у нас есть два спортивных зала, как ни странно, классы, столовая, учительская также здесь, кабинет директора, — они проходят мимо мест, о которых говорит Чан, пока тот указывает на них и рассказывает, — о, а ещё по этажам расставлены мягкие диваны, очень удобно во время перемен, — он плюхается на один из них, попавшийся по пути, — третий этаж из себя представляет полностью жилой. То есть там общежития почти на половину этажа, концертный зал, ещё там есть пара свободных комнат, там совсем ничего нет. В прошлом году, говорили, что выпускники там делали свой уголок, зависали, в общем, все время. Наверное,  и в этом так можно, надо будет уточнить... — Чан задумывается на какое-то время, — а четвертый этаж отведён под кружки. То есть там есть танцевальные залы, они не такие большие, как спортивные, их там два. Там есть комнаты с поролоном, иногда там ребята песни записывают. Есть залы, отведенные для хора. Художественный класс, кухня для клуба поваров тоже там, ещё пара классов свободных для клубных деятельностей. Мы хотели с друзьями в этом году собрать что-то типа группы, чтобы занять один из таких классов.       У каждого из ребят глаза загорелись.       — мой друг Чанбин и я пишем песни, вот, — выдаёт Чан, опуская голову, — я хотел вам ещё рассказать, о такой штуке, как дополнительные баллы. Когда, находясь в клубе, вы достигаете каких-то высот, выигрываете в школьных конкурсах, выступаете по праздникам в концертном зале, вам начисляют дополнительные баллы, что поднимают вас в рейтинге школы. В общем, чтобы нас, как групповую деятельность одобрили, нам нужно от четырех человек, поэтому, может, вы хотели бы вступить?       — Чан-хён, а в чем будет... деятельность? Ну, типа, чем мы будем заниматься? А если мы петь не умеем? — подаёт голос Феликс. Все смотрят на него.       — о, можно совместить танцы, пение и рэп, как айдол-группа! — восклицает Джисон, вскакивая с дивана, — сколько у вас уже людей?       — неплохая идея! Это будет непросто музыкальная группа, да ещё и танцевальная! — Чан поддерживает чужой оптимизм, — до вас было трое человек, включая меня. Один из них это Чанбин, он хорошо читает рэп и песни со мной пишет, а второй это Минхо, он просто был не против, но профессионально вокалом не занимался. Но! Он занимался танцами! И это ещё не всё! Я вам сказал о том, что вчера еще с парнишкой познакомился - Чонин зовут, он вокалом раньше занимался, но пока точного ответа на счет группы не дал.       С одной стороны это то, о чем Сынмин всегда мечтал. Семь лет музыкалки - не впустую, ведь? У него есть, как минимум, базовые навыки, этим можно же гордиться, верно? С другой стороны, Сынмин был до жути зажатый и неуверенный в себе, ему бы...       — ну, что думаете?       — знаете, почему бы и нет? — хмыкает Хёнджин, — к тому же, я и танцами занимался, и вообще, когда мне было четырнадцать я на школьной дискотеке зачитал рэп Шуги из битиэс. Думаю, что я бы справился!       — и я! Я тоже танцами занимался в Австралии, а ещё у меня низкий голос, — специально понизив голос, произнес Феликс с улыбкой на лице.       — всегда мечтал делать музыку, — мечтательно произнес Джисон, — и рэп читаю! И петь слегка умею! И танцую немного! А ещё я писал парочку песен, правда ни одну из них, так и не записал.       Глаза Чана загорелись и он посмотрел на Сынмина, который терзался в сомнениях. И вот снова, он трус, который не может определиться только из-за своей нерешительности.       — если так подумать... — неуверенно начинает он, — я занимался раньше вокалом и... почему бы и нет? Но проблема в том, что я... э... боюсь?       Бан Чан почему-то выдыхает от облегчения.       — я уж думал, у тебя какие-то проблемы с голосом... Ты боишься сцены?       — нет, я просто... боюсь, — опустив голову, говорит Ким.       — я почти на все сто процентов уверен, что ты, Сынмин, поёшь прекрасно, — Чан подходит к нему и уверенно улыбается, — почему бы не попробовать? Раз ты занимался вокалом, может, ты думал стать кем-то, кто связан с музыкой? Быть может, это твой шанс? Ухватись за него, Сынмин!       Сынмин смотрит по сторонам.       И кивает.       Это начало пути в бездну или уверенный шаг вперед?