Песнь лезвия конька

— Панкратов, пошёл вон со льда! Зачем ты вообще на льду, если ничего не можешь сделать?! Утро. Одна из тех тренировок, которые вытягивают из тебя всё. Финал Гран-При прошёл, всё давно забыто, в голове только Чемпионат России. До которого неделя с небольшим. И если большинство спортсменов в старшей группе штаба были на энергии после Финала Гран При, Тимуру приходилось тяжело. Денис Русланович всё же дал добро на участие в Чемпионате России, но требовал от него теперь тоже в несколько раз больше. Теперь это не спортсмен, который восстанавливался и пропускал сезон, а тот, кто собирается отобраться на Чемпионаты Европы и Мира. Он восстановил четверные. Пока, увы, проблемы были с четверными на травмированную ногу, но четверные лутц и флип шли просто замечательно. Но, на другую ногу вообще ничего. Ни сальхов, ни тулуп. Даже аксель только двойной, на тройном его раскрывало и он улетал или в степ-аут, либо делал бабочку. В общем, всё было не очень, и Чемпионом России Тимуру точно не стать. Тимур зашёл в очередной аксель, стараясь сделать его в три оборота. А в голове каждый раз звенел короткий разговор с Евой, произошедший одним утром, когда Тимур в очередной раз еле поднялся с кровати. — Ты себя ломаешь… ты уверен, что это то, что ты хочешь делать в свои двадцать четыре? — Сама знаешь ответ, — Тимур потянулся к тумбочке, чтобы ухватиться за неё и наконец-то встать, — Это вся моя жизнь. Она понимала. Сама знала, что такое — выходить на лёд. Увы, её карьера закончилась окончательно и бесповоротно. Ни единого шанса блистать на льду. Тройной аксель. Он свалился, но вовремя успел подставить руки, и не коснулся льда ничем, кроме рук и ног. Левая нога предательски ныла. Возможно, если бы он вколол обезболивающие, тройной аксель получился бы, но садиться на обезболивающие так рано не хотелось. Возможно, за пару дней до Чемпионата России и стоило бы, просто в профилактических целях. Калинина в прекрасной форме. Каждую тренировку идёт всё дальше и дальше. Это про старшую, конечно же. Да и младшая не отстаёт, после провала на ФГП она выкладывается на каждой тренировке на сто двадцать процентов. Что касается Кати… тут всё было не очень однозначно. Она была на льду, но с каждым днём её участие в Чемпионате России всё больше и больше ставилось под вопрос. Ставилось Денисом Руслановичем, потому что сама девушка это отрицала. И тут сыграл злую шутку факт того, что они с Ушаковым жили вместе. Невозможно было ничего скрыть. Катя болела. Грипп, простуда, непонятно. Что-то такое, что она игнорировала, раз за разом приходя на лёд, а дома задыхаясь от кашля. — Тук-тук, — Ушаков сначала постучался рукой, а затем и произнёс это, заходя внутрь, — Ты чего тут? — Всё в порядке, — голос сел от продолжительного кашля, а сама Катя выглядела очень бледно в лунном свете, — Сейчас, скоро спать уже буду. — Да-да… хорошо, — Денис Русланович поставил перед ней кружку с горячим молоком, — Выпьешь. Спокойной ночи. Из-за болезни пропал и аппетит. Молоко, которое ей постоянно таскал Денис Русланович, стало практически единственной её пищей. Исключая моменты, когда Ушаков практически засовывал в неё какой-то суп. Времени у него на это практически не было, так что это случалось всё реже и реже. Ушаков полностью уходил в работу, и Катя понимала, почему. Слышала разговоры по телефону, когда он спрашивал про мать. И суммы становились всё больше… Катя отдала до копейки призовых. Все, что были. Ушаков долго отнекивался и упирался, но она смогла сломить его гордость и помочь. Чему была очень рада. Она каталась в маске и, как бы это ни было неудобно, это оставалось единственным шансом присутствовать на льду со всеми. Заражать никого не хотелось. — Привет, — Роман сегодня приехал только ко второму льду. На лице была очень довольная улыбка, — Как у вас тут дела? — Да никак, — пессимистично ответил Денис, пожимая руку Роману, — Все разваливаются. Даша твоя одна меня радует, остальные как-то… тухленько. Катя вообще… — Ага, ну, это, держись, — Роман как будто спросил из вежливости. Ушаков недовольно покосился на него, — Я к тебе кое-кого привёл. Подцепил на вокзале, у помойк… — Это я тебя на помойке нашла! Знакомый голос поднял какой-то трепет в душе. Так бывает, когда встречаешься с тем, кого ты давно не видел. Роман прыснул, делая шаг от Дениса и позволяя ему наконец-то увидеть обладательницу голоса. Хотя, он не мог её не узнать. Невысокая, всё такая же маленькая и хрупкая, с теми же озорными огоньками в глазах и широкой улыбкой. Изменился только цвет волос — она перекрасилась и теперь не была огненно-красной, теперь ушла в тёплый блонд. Ей очень шло. — Сеня! — Денис довольно улыбнулся, распахивая объятия для девушки. А она с радостью обняла бывшего партнёра в ответ, — Какими судьбами? Есения Князева, обладательница всех тех же парных титулов, что и Денис Русланович, и немножко больше. Прошла с ним весь его путь от одиночника к завершению карьеры и покаталась ещё несколько лет с другим партнером. Они не очень сложились характерами, и Есения закончила. — Просто свободный день выдался, а потом вижу, идёт Рома. Вот и я тут, — она довольно улыбнулась, поднимая голову, — ты старый. — Ха-ха, ты тоже не молодеешь, старуха, — он обожал эти разговоры. Подколы, никаких смущений или излишней деликатности. Сеня всегда была такой. Настоящей. На три года младше Ушакова, что считалось в их соревновательном возрасте достаточно серьезной разницей. Когда Сеня ещё должна была кататься в юниорах, она уже готовилась ко взрослым стартам с Денисом. Они сделали карьеру вместе, были единым целым. Очень быстро скатались и сдружились. А теперь они уже взрослые. Как быстро летит время. Виделись редко. В последний раз, наверное, пару лет назад. У Сени была своя школа фигурного катания, в которой она тренировала только парников. На стартах как-то пересечься никак не удавалось. — Я, вообще-то, очень хорошо выгляжу! И она не врала. Короткие блондинистые волосы, молодое лицо и глубокие светло-карие глаза. И всё ещё держит себя в форме. Денис, конечно, тоже не растолстел, но чтобы прям настолько хорошо выглядеть… Не все действующие спортсмены так выглядят. — Не спорю. — Ты своих спортсменов показывать будешь, или так и будем стоять обжиматься как смазливая парочка после расставания? — Сеня сама отлепилась первой, приваливая к бортику, — О, там Тимур? Который как раз сделал четверной лутц. — О… а… У него же перелом? — Сеня аж забыла как разговаривать, сначала просто перебирала буквы. Роман сзади хихикнул, что не осталось без внимания девушки, — Ты че смеешься с меня? У вас тут с переломом четверные крутят! — Да-а, твоему сараю такое и не снилось, — Денис словил хорошего настроения и лёгким движением обнял Есению за плечи, — Зарос у него перелом. Решил, что он хочет прыгать четверные и в Чемпионате России участвовать. Есения хлопала глазами. Это где вообще видано, чтобы у него перелом буквально несколько месяцев назад, а он уже четверные делает. Она мысленно ужаснулась с режима тренировок в Ушаковском штабе. Покосилась на Дениса. Да вроде на тирана не похож, тогда почему заставляет?! Прям спортсмен и сам решил, что ему нужно кататься во что бы то ни стало, через дикую боль. — Я хочу с Дашей Калининой познакомиться! — Есения заметила её на другом конце льда, — Можно? — Ваще без проблем, — рядом с Сеней Денис становился тем самым ребенком из прошлого. Просто чувствовал, что можно не держать лицо старшего тренера, — Даша, давай сюда! Тем самым Ушаков привлёк внимание к себе. На него обернулась не только Даша, но и все остальные. Катя в том числе. Зря это сделала. Сразу заметила партнёршу Дениса, узнала её даже издалека. И руку на её плечах тоже. Сжатые губы никто не увидел, маска помогла. И Катя поехала дальше тренироваться. Злость добавила энергии, которой критически не хватало, и теперь она была способна на всё. По ощущениям. Какого черта так взъелась?! Непонятно. Просто разозлило то, что Ушаков так спокойно обнимается с той, которая могла ему нравиться. Улыбается, стоит довольный. А Катя там уже себе придумала… Ага. Она ему максимум как племянница. Дура. Просто дура. — Да? — Даша затормозила около бортика, поправляя чуть задравшуюся кофту. — Привет, я Есения Князева, и я очень хотела с тобой познакомиться, — Сеня протянула руку к Даше. Калинина расширила глаза, осознавая, что перед ней сама Князева, и тут же пожала руку в ответ, — Я тобой восхищаюсь, ты настоящее открытие в женском фигурном катании. Да и в фигурном катании в общем. В двадцать лет творить такое… это дорогого стоит. — Я… да… спасибо! — Даша замешкалась. Ей восхищается Князева! — Отлично, — Есения улыбнулась, — Тогда, не буду тебя отвлекать. Рада была с тобой познакомиться лично. — Я тоже. Очень! Вы крутая! Сзади был приземлен четверной флип от Кати. От Кати, которая уже два дня не прыгала четверные вообще. На них не хватало сил, максимум была попытка тулупа. А тут флип. Не удивительно, что Денис Русланович сразу же переключился на неё. — Панкратова, ты куда лезешь?! Сейчас вместе с братом со льда пойдете отсюда, нельзя так нагружаться! Катя услышала его, но проигнорировала, заезжая на следующий прыжок. Понимала, что потом будет еле ногами перебирать, но сейчас нужно было выплеснуть это непонятное и неприятное чувство, смешанное со злостью. — О, Панкратова, — Есения словно не замечала девушку до этого, — она чего у тебя в маске катается? — Болеет, — недовольно ответил Денис, теперь не отрывая взгляда от Кати. Всё приподнятое настроение улетучилось, вернулся старый добрый рассерженный Денис Русланович. — А, это же с ней ты, по мнению журналистов, романы крутишь. Точно. Ну, она молодец, флип хороший, ещё и четверной. Настоящая дочь своей матери, не иначе. — Несомненно, — прошипел Ушаков, видя, как Катя заходит на лутц. Судя по длине захода, не иначе, как на четверной. И, не ошибся. Четверной лутц. Тройной риттбергер. Даже у Романа, который Катю не очень жаловал, отвисла челюсть. Он с огромными глазами посмотрел на Дениса, на Есению. Оба стояли в таком же шоке. Только над головой Дениса Руслановича сгущались грозовые тучи. Ещё немного, и он будет или стрелять молниями, или плеваться ядом. — Вау! Я хочу её потом к себе, в пары! — не сдержалась Сеня, хлопая. — Только через мой труп, — мрачно отчеканил Ушаков, — Катя, подойди-ка сюда. Денис отошёл от Сени и Романа, направляясь к выходу со льда. У-у, кого-то сейчас действительно выгонят с катка. Последний, кого выгнали, был Тимур. Это ещё в прошлом сезоне, но, видимо, Катя решила поставить новую отправную точку в этом вопросе. — Что ей будет? — Сеня прошептала это Роману, с сожалением косясь на фигуру, подъезжающую к выходу. — Да зная Дэна… Хрен знает. Денис спокойно следил за тем, как Катя надевает чехлы на лезвия и указал ей рукой на выход в коридор. Катя зло покосилась на Дениса Руслановича, явно не отпрыгав всю свою злость, а Ушаков сохранял максимально пофигистичное выражение лица. За ними закрылась дверь. — А вы это… — Есения сказала это совсем тихо, — Девочку-то… накормите. — Если выживет — лично ей булку с буфета принесу, — не очень оптимистично произнёс Роман. Зная Дениса в ярости, Кате не поздоровится.

***

Катя молча шла рядом с Денисом Руслановичем по уже знакомому коридору. Они направлялись куда-то в сторону раздевалок. Ну, не собирается же он её реально выпроводить на весь сегодняшний день? Вообще не в его интересах отстранять спортсмена перед Чемпионатом России. На самом деле, было всё равно. Катя искренне хотела наорать на Ушакова, но позволить себе такого не могла. Да и за что? Не имела ведь вообще никаких прав на это, чего уж скрывать. Всё, что она позволяла ему делать — обнимать, касаться — это чисто на её совести. — Вот и всё, — Денис Русланович был спокоен, даже излишне. Казалось, что одно неловкое движение и он взорвется, эта напускная спокойность исчезнет, — Переодевайся, собирайся. До полного выздоровления на льду тебя не ждём. Чемпионат России пропустишь, я сам оформлю твое снятие. Катя так и остановилась около раздевалки, несколько секунд пребывая в зависшем формате. Она смотрела и хлопала глазами, а внутри нарастала такая злость, что и не описать. Руки уже мелко дрожали, хотелось наговорить столько ерунды, что она уже еле сдерживалась. — Что? Переспросила просто потому, что молчать было нельзя. — Мы с тобой это обговаривали. Ты должна быть на льду полностью под моим контролем и действовать согласно плану. Ты этот уговор нарушила. Соответственно, на лёд ты не допускаешься и больше кататься до выздоровления не будешь, — перед Катей был Денис Русланович Ушаков, главный тренер штаба. Никто иной, ни тот, кто появлялся перед ней в моменты слабости. — Вам что, не нужны медали? Нужно, чтобы всё забрал штаб моей матери? — тон начал немного нарастать, но она старалась пока что держать себя в руках. — Медали есть кому завоевывать. А ты должна отдыхать и выздоравливать. — Я должна?! Да я должна быть на льду и тренироваться, это может быть мой последний сезон, вы вообще в курсе, что век фигуристок короток? Я хочу выступать! — долго сдерживаться она не умела. Все-таки правильно сказала Князева, она дочь своей матери. А ещё сестра парня, который в свои девятнадцать устроил истерику всему Олимпийскому комитету страны, а в двадцать три довел судей до дрожи своими протестами и заявлениями. А ещё того, который обещал разнести все арены, которые только сможет представить. В общем, спокойной крови было маловато, — Я не болею почти, я в порядке! Не нужно мне ни отстранение, ни чертова маска! Катя резким движением сбросила с себя маску, откидывая её. — На меня кричать не надо. Помни, что ты разговариваешь с тренером, — голос стал стальным, Денис Русланович выходил из себя. — Да какое к черту «с тренером»? Вы сами-то верите в то, что говорите?! Хотя, о чём я. Ваша Князева и не такое видела! — Катя перебарщивала, очень сильно перебарщивала и совсем не контролировала свои слова. Что кричало сердце, то и лилось в речь, а мозг совсем не успевал это обрабатывать. — Гонор убавь, — тренер сурово посмотрел сверху вниз, — «Моя» Князева — уважаемый во всём мире тренер. Ты должна проявить хоть каплю уважения. Или век фигуристки заканчивается, а мозгов так за это время прибавить не удалось? Катя аж задохнулась от такой наглости. Какого хрена он себе такое позволяет?! Оглушительный хлопок и сверкающее в воздухе напряжение перестаёт существовать. Оно замирает на месте, как и время. Ушаков смотрит на спортсменку таким взглядом, что у Кати внутри всё замерзает. Настолько холодны глаза Дениса Руслановича. Он смотрит так, словно ненавидит в Кате всё. Или это она так придумала?.. — Какого хрена ты себе позволяешь?! — прошипел Ушаков, даже не поднимая руку к своей горящей от удара щеке. — Что-то не нравится — ваша Князева готова приласкать! — Катя уже не стеснялась кричать, всё равно никого нет в коридорах. А если кто и услышит, ей откровенно было наплевать. По крайней мере сейчас, когда внутри всё горело огнём злости, — Возвращайтесь к ней, обращайте внимание на Дашу вместе, делайте что угодно. Мне наплевать, абсолютно, только хватит мешать мне развиваться! Обжимайтесь с кем хотите, я даже слова не скажу, если вы наконец-то перестанете задвигать меня за Дашу! — Дура! — в сердцах крикнул Ушаков, не очень аккуратным движением хватая Катю за запястье и резким движением вжимаясь в её губы. Надоела она с «Князевой», надоела со своими криками. Надоела играть на нервах Дениса. Просто надоела! Несколько секунд Катя пыталась вырваться, но не очень активно. Как он смеет такое делать, прямо сейчас! Она не всё сказала, он во всём виноват, он вообще не понимает, что ей важно! Не уважает её решения! Катя сдалась под жесткими движениями чужих губ. Сама не заметила, как начала неумело отвечать, копируя Дениса. В этот же момент она услышала шумный вздох. И Денис стал мягче. Он отпустил запястье Кати, которое до этого сжимал, больше не наседал на неё. Позволял отстраниться. А она не отстранялась. Внутри трепетало всё. Денис вообще не верил, что смог это наконец-то сделать. Это было наваждением, желанием, чтобы она замолчала и больше не тыкала своей ревностью. А самое главное: Катя не ударила его второй раз. Катю мелко трясло в его руках. Это отчетливо чувствовалось. То ли от истерики перед этим, то ли от происходящего. Денис так и не понял. Особо и не спешил разбираться. — Дура, — выдохнул он ещё раз в женские губы, когда сам разорвал поцелуй. — Не уверена, — не очень активно поспорила обмякшая Катя. Мужская рука легла на щеку Кати, пододвигая её голову к себе. И снова чужие губы на её. Кажется, только что она окончательно поняла суть своей короткой программы.