В воцарившейся тишине слышатся твёрдые приближающиеся шаги.
«Ин Хо, — Джун Хо почему-то уверен. — Брат.»
Дверь открывается, загорается свет, но Хван пока не может видеть вошедшего из-за стеллажей. Шаги приближаются неотвратимо, точно зная, куда направлены.
«Он оставил меня здесь, — думает детектив. — Но зачем он пришёл? Кем он будет со мной братом или ведущим?» — Он уже так запутался, настолько сбит толку, что ему трудно даже предположить, что сделает человек, которого он так долго знал.
Наконец, угольно чёрная маска отражается в зрачках Джун Хо. Раненый смотрит снизу вверх измождённый и безоружный, наверное, он выглядит сейчас жалко в глазах ведущего. Но на самом деле это он, Джун Хо, победитель. Ведь, судя по тому, что Бьён Ге здесь нет, он успешно сбежал с доказательствами, а значит полиции уже всё известно, и прикрытие всей организации — лишь вопрос времени. Впрочем, сомнительная победа, ведь главная цель состояла не в этом. Он хотел найти брата. И нашёл. Горькая победа.
— Ин Хо, — и боль, и грусть, даже презрение — всё соединяется в одном слабом выдохе разочарованного Джун Хо.
Ведущий молча снимает маску, и Хван видит лицо, которое никак не ожидал, просто не мог увидеть.
— Бьён Ге?! — восклицает он, всё ещё не веря.
«Как? Что он здесь делает? Почему? Неужели всё это время он был не тем, кем я его считал? Я ошибся в нём? Но нет, это невозможно! — хаотичные мысли, вопросы бурлят в голове, не находя выхода в словах. — Наверное, снова изменились обстоятельства, что-то пошло не по плану, и он выкрутился в очередной раз, мы же постоянно сменяли маски. Или… — тут холод проходит по его спине от страшного предположения, — вдруг он как мой брат, продался?»
Лицо Хима серьёзно как никогда.
— Я всё объясню. Пожалуйста, выслушай меня до конца и не делай поспешных выводов, — говорит он леденяще спокойным голосом, что только усиливает предчувствие беды.
Сначала, Бьён Ге описывает все события, которые произошли после падения Джун Хо, вплоть до разговора с владельцем игр так, как они происходили, ничего не прибавляя и не убавляя, не оценивая, не объясняясь и не оправдываясь. Джун Хо слушает хмуро и внимательно, даже напряжённо, ни один мускул не вздрагивает на его напряжённом лице до самого конца. Но на последних словах Бьён Ге: «Я согласился», — вся-таки стискивает зубы и кулаки до боли. Действительно больно. Как будто бы в него ещё раз выстрелили в упор, только на этот раз не брат, а Бьён Ге, с которым за столь короткое время Джун Хо успел сильно сдружиться, которому начал доверять.
«Но после того, как ты надел эту маску, кто ты теперь?» — с гневом думает Хван.
— И ты действительно собираешься быть следующим ведущим? — спрашивает он строго. — Будешь ловить таких как я? Руководить убийством игроков?
— Я же сказал, что собираюсь спасти всех доживших до нынешнего момента игроков и уже начал действовать. Полиция скорее всего не смогла бы этого сделать. Более того, они получат деньги, в которых так нуждаются и которых полиция им точно не даст.
— Ну а потом? — спрашивает Джун Хо, с ужасом осознавая, что уже угадывает ответ. — Потом, когда ты спасёшь их и меня, сам покинешь этот остров, что ты сделаешь? Ты вернёшься сюда снова?
— Да.
Как удар тупым предметом, отдаётся в голове этот ответ. Детектив не замечает, как глаза наполняются предательской влагой. На лице отражается презрение и в тоже время непонимание.
«Что заставляет их идти на это? Бьён Ге, Ин Хо. Разве они не были честными людьми? Как же все эти принципы меркнут? Рядом с чем? С деньгами?»
— Почему? — спрашивает он тихо, почти убито.
— Пойми меня, — твёрдость Бьён Ге наконец ломается, уступая место смешавшимся чувствам горечи и решимости. — Я не для того прошёл весь этот путь, не для того столько раз рисковал жизнью, чтобы в конце концов вернуться к началу. Тебя в случае успеха ждут лавры, нормальная жизнь, мать в конце концов! Меня никто не ждёт. И ничего.
— Так всё ради денег? — спрашивает Хван зло. — Все твои хвалёные коллегами принципы, вся мораль — блажь! Ты просто искал подходящей цены для своей совести. Ты был готов продаться дороже остальных. Или просто не выпадало подходящего шанса?
— Ты просто ещё молод и не понимаешь! — выкрикивает взбешённый Хим. — Полиция — не панацея, она не идеальна, как и всё в мире, и мне пришлось убедиться в этом на собственной шкуре. Неужели ты не понимаешь, грёбаный идеалист, что даже если мы доложим обо всем в полицию, предоставим хоть самые неоспаримые доказательства, этим ничего не закончится. Ты думаешь посадят этих упырей в золотых масках и дорогих костюмах? Ни черта! Они улизнут, а тюрьмы будут забиты кругами, треугольниками и квадратами. Ты видел парня, который снял маску на второй игре? Совсем юноша, который сам не понимал, что творит. А игроки? Они будут счастливы не участвовать в смертельных играх? Мы все по собственной воле согласились, потому что жизнь, чёртова жизнь, где всё правильно и по закону была ещё хуже! Пусть полиция хоть весь персонал пересажает, всё прикроет, рано или поздно появится что-нибудь подобное. Такие организации будут появляться снова и снова, пока будут люди, которые готовы платить за убийство других людей, и будут люди, которые готовы перегрызть друг другу глотки за денежный приз, потому что без этих денег их жизнь является сплошным адом.
— Поэтому, ты думаешь, нет ничего зазорного в том, чтобы руководить всеми этими зверствами, даже не пытаясь их остановить?!
— Я не сказал, что перестану бороться, — твёрдо говорит Бьён Ге, беря себя в руки. — И я не отказываюсь от своих принципов. Я лишь хочу сказать, что не намерен действовать в соответствии с изначальным планом. Я считаю, что если мы действительно хотим пресечь дело на корню, необходимо иметь связи внутри системы, и мне выпал хороший шанс. Я собираюсь сюда возвращаться и не буду открыто противостоять убийствам, хотя тайно попытаюсь сберечь как можно больше людей. Не стану отрицать, что также руководствуюсь и личными интересами, ведь, как ведущему, мне будут неплохо платить, но также я иду и на большой риск, ведь если станет известно о моём предательстве, меня непременно попытаются устранить. Но я готов ко всем последствиям своего решения, и не считаю его аморальным, — уверенно заканчивает Хим.
— С этого стоило начать, — спустя некоторое время хмуро отзывается Хван. Он задумчив и серьёзен, но уже не чувствует той боли предательства и презрения к человеку, которому верил, лишь неприятный осадок после яростной ссоры.
— Ты задал прямой вопрос и мне пришлось честно ответить, — пожимает плечами Бьён Ге всё ещё напряжённый, подозревающий, что Джун Хо может не понравиться не только порядок сообщения новостей.
«Всё-таки, как ни крути, а то, что Бьён Ге предлагает, может и по-совести, но отнюдь не по закону. Если знаешь о преступлении, а тем более если имеешь доказательства, положено сообщать в полицию, а не решать всё самостоятельно», — размышляет детектив.
— Ты думаешь, ты имеешь право взять на себя такую ответственность? Единолично принимать решения и предпринимать какие-то действия в отношеннии сотен человеческих жизней? — после долгого раздумия наконец спрашивает Джун Хо.
— Я уже сталкивался с несовершенностями системы. И с уверенностью могу сказать, что с этой игрой будет точно также. Зрители подобных зрелищ — богатейшие люди мира. И в полиции найдутся люди, которые продаются, но я не продаюсь. Да, мне было тяжело без денег, и я не могу сказать, что всегда поступал правильно, но я пытался. Ни на секунду я не забывал о принципах и о морали. Грустно, если ты придерживаешься иного мнения, но я уверен как никогда и решения своего не изменю.
Хван молчит ещё раз обдумывая слова Бьён Ге. В конце концов уточняет:
— Ты хочешь сказать, что поступишь по-своему вне зависимости от моего согласия или несогласия?
— Да.
Джун Хо становится обидно:
— Я доверился тебе, спас тебя, в решающий момент отдал тебе всё с таким трудом добытые мною доказательства, сам попав под пулю. Всё, что ты получил стало возможно только благодаря мне, а теперь ты заявляешь, что сделаешь всё по-своему и плевать, что я об этом думаю?
— Мне не плевать, что ты думаешь. Я надеюсь, что ты останешься на моей стороне и будешь помогать в свершении задуманного, но знаю, что это опасно, поэтому не держу тебя. Ты можешь покинуть эту игру при первой возможности и больше не вспоминать о произошедшем. Если сочтёшь нужным можешь пойти в полицию, когда я вытащу тебя отсюда — я верну тебе телефон с доказательствами и не стану держать. Думаю, этого будет достаточно, чтобы отплатить за всё, что ты сделал для меня. Но я хочу предупредить, что потом я буду действовать в соответствии со своим планом. И если полиция устроит облаву я буду поступать так, как должен был бы поступать хороший ведущий, хотя и попытаюсь не ранить никого из полицейских.
— Хорошо, — серьёзно кивает Хван. — Я согласен, что так будет правильнее всего, и ценю вашу честность.
Бьён Ге не отвечает и не уходит, кажется, ожидая от парня ещё чего-то.
«Наверное, он хочет знать, буду ли я на его стороне, — думает Джун Хо. — В самом деле, как мне поступить?»
Он устало вздыхает, откидывается на стеллажи, расслабляя напрягшиеся от недавнего потрясения тело. Боль вспыхнула с новой силой, и Джун Хо не удалось это скрыть.
— Протянешь ещё день? — спрашивает Хим.
— Я в норме, — ослабевшим голосом говорит Хван.
Бьён Ге качает головой, очевидно, не веря в это. Тем не менее принимает ответ за положительный.
— Тогда нужно обсудить ещё кое-что важное.
Джун Хо вопросительно смотрит.
— Ин Хо.
●▼■
«Не спать. Не спать, не спать… Не спать!»
Глаза предательски слипаются, голова кажется неимоверно тяжёлой, всё тело будто налито свинцом и даже самые яростные мысли, самые насущные рассуждения идут неимоверно медленно, лениво, периодически спотыкаясь, забываясь, отступая на несколько шагов назад, чтобы найти потерянную нить здравого смысла. Многодневный недосып вкупе с постоянным стрессом, экстремальными физическими нагрузками — всё сказывается, делая простое ожидание следующей игры очередным испытанием.
«Ведь ничего не случится если я всего на минуту закрою глаза? Если уронить голову на подушку? Можно следить за противником и лёжа, телу необходим отдых», — искушает псевдологика, но Сан-Ву не попадётся в эту ловушку. Он и сидя с открытыми глазами засыпает, а стоит их закрыть хоть на секунду, окончательно потеряет контроль над ситуацией, пролившись в царство Морфея, а потом и погибнет от руки более бдительного врага, который сидит прямо напротив.
Али сидит, не отрывая глаз от страдающего Чо, будто хищник, только и ждущий малейшей оплошности своей жертву. Подле него мирно посапывает №240, Али и не думает убить её, пока она беспомощна.
«Всё такой же доверчивый! Доверяется всем подряд! — думает Сан-Ву. — Моё предательство ничего в нём не изменило, ведь сразу после он доверился Ти Си, а теперь и с этой девчонкой спелся. Итак, во мне он ошибся, но Ти Си его не подвела. Посмотрим, что сделает №240. Если она предаст Али мой шанс на победу сильно возрастет! Впрочем, кажется она тоже это прекрасно понимает…»
«Тем неменее, благодаря тому, что ему всегда есть кому довериться, он может спокойно спать. И в эту ночь он отоспится, когда придёт очередь девчонки караулить, и в прошлую он полночи спал под присмотром Ти Си в то время как мне приходилось следить за другими игроками, не смыкая глаз, чтобы меня никто не тронул. Мало того, что он сильнее, так ещё и бодр, не то что я. Идти против него один на один на ножах — чистое самоубийство, но со временем разрыв только увеличится. Днём ещё будет игра, не факт, что на физическую силу и быструю реакцию… Впрочем, лучше всё-таки не дожидаться игры, ведь там может быть что угодно, всё решится случайностью. Надо придумать какую-то хитрость… Или остаётся рассчитывать только на предательство №240.»
От пристального взгляда Али становится только неприятнее. Его глаза будто твердят: «Ты предал меня, и я отомщу.» Иногда Сан-Ву кажется, что Абдул совершает движение, чтобы встать и прикончить его, измотанного и рассеянного, но этого не происходит. Пакистанец просто слегка меняет своё положение, продолжая сверлить взглядом Чо.
«Не спать. Не спать, не спать… Не спать!»
●▼■
Глаза уже достаточно привыкли к темноте и спать не хочется, хотя тех четырёх часов, которые удалось поспать за все двое суток казалось бы не может хватать.
«Оно и к лучшему, — думает Джи Ён. — Вон этот №218 как мучается.»
Она лениво переводит взгляд на Сан-Ву, который изо всех сил старается не закрывать глаза, но его так и клонит в сон.
Девушка не спускает с противника внимательного взгляда, но мысли уходят в ином направлении. Она вспоминает всё произошедшее за последние дни, игры, погибших людей.
Се Бёк, Ги-Хун, стекольщик, Ти Си, — образы погибших проплывают перед глазами. Джи Ён не оплакивает их, но отдаёт дань уважения: «Всё же все они были по-своему небыкновенными и иногда немало удивляли. Оставшиеся двое, №199 и №218, тоже интересны, в чём-то совершенно противоположны друг другу. Али такой добрый и открытый даже после того, как напарник предал его на игре в шарики. А Сан-Ву напротив такой параноик. Он решил, что довериться №007 будет большим риском, чем продолжить игру с четвёркой обозлившихся на него игроков…»
Джи Ён снова фокусирует взгляд на противнике, ловя себя на том, что совсем перестала сосредотачивать на нём внимание, а это могло быть опасно. К своему удивлению №240 застаёт Чо с закрытыми глазами и упавшей на грудь головой.
«Неужели заснул-таки? — не верит своим глазам Джи Ён. — Мгновенно незамысловатый план приходит в её голову. — Что если убить его сейчас? — она бросает взгляд на Али, лежащего подле. Он тоже безмятежно спит. — Потом и с №199 покончу. Конечно, это будет очень подло с моей стороны, но я же могу взять у №218 нож Ти Си и «убить» Али им, потом может даже денег ему дам.»
№240 кивает сама себе: «Такой шанс нельзя упустить!»
Беззвучно, невесомо Джи Ён подкрадывается к Сан-Ву с ножом наготове. Почти не дыша она примеривается, собирается с силами. Молниеносный удар и…
