Moscow Ghoul | Московский Гуль

— Отлично…пока что операция проходит успешно. Несколько врачей склонились над генсеком — двое старых, и, очевидно, уже познавших многое, а так же двое новичков — еще молоко на губах не обсохло, а они уже записались во врачи. Повернувшись к одному из новеньких, старший доктор бросил: — Подайте-ка мне инструменты…и, пожалуйста, верните почку на место, а то, как я вижу, она чего-то немножко выпала… Кивнув, один из интернов передал врачу скальпель, а после чего, перешёптываясь со своим другом, принялся искать почку товарища Сталина. Поползав по полу и осмотрев дальние углы вместе с потолками, молодой человек, удивленно поведя плечами, прошептал своему напарнику: — Нет почки! Пропала, прикинь! — Странно все это, — ответил тот, задумчиво почесывая подбородок. — Может быть, она просто, э…ну, в другой палате? — Звучит немножко нелогично, но..ладно, пойдем искать, скорее! Зайдя в соседнюю операционную, один из интернов сразу же заприметил цель — подойдя к пациенту, он протиснулся сквозь двух крупных врачей, и, отдышавшись, спросил: — А вы не видели почку? — Видели, видели, молодой человек…у этого..казаха, или кто он, их целых три! Можем дать вам одну лишнюю…она, правда, странно выглядит. — Спасибо, потом разберемся! Схватив почку, интерн выбежал из операционной, и, не забыв прихватить своего товарища, вбежал в соседнюю. Передав врачам почку, молодые люди принялись наблюдать за операцией, периодически помогая врачам и передавая им всякие инструменты. Спустя пару десятков минут операция была почти закончена — осталось лишь наложить швы. Удивленно нахмурившись, один из старших врачей пробормотал: — А, так почка товарища Сталина была уже на месте…ладно, думаю, можно оставить еще и третью(вдруг сверхчеловеком станет…). Наложив швы, врачи закончили операцию и порасходились, оставив генсека на поручение старенькой медсестре. — А? Операция уже закончилась?.. — Да, товарищ Сталин… Приняв сидячее положение, генсек осмотрел палату — рядом с его кроватью на стульях сидели Ворошилов, Молотов и Берия. Они, неспеша, попивали еще горячий кофе, переглядываясь между собою. — Здравствуйте, здравствуйте, товарищи…как там дела в Кремле? — Все, как обычно, товарищ Сталин. Почему-то все чаще фиксируются случаи нападений на людей…особенно ночью. Они покусанные..по сути, их съедают. Говорят, что эта зараза пришла с Японии — нашим удалось поймать одного такого. Обычную пищу переносить не могут, поэтому едят человеческое мясо…есть странное оружие и такие же странные глаза. Глазное яблоко у них черное, а радужка — красная, да и в темноте светится. Назвали гулями. Вот только тот подопытный свалил тихо, съев при этом одного из наших охранников. — Вот как, вот как… — Генсек задумчиво почесал подбородок. — Полагаю, нам нужно создать организацию по вылавливанию таких тварей. — Уже, товарищ Сталин. — Вот и отлично… К сожалению, время на посещения окончилось, и поэтому всем товарищам пришлось оставить Сталина одного — он не сильно грустил, потому что как раз подоспел ужин. Это был горячий супчик и пару буханок белого хлеба. — Хм..выглядит вкусно. Попробовав суп, Иосиф Виссарионович ощутил странное бурление в животе — отложив суп, генсек побежал в уборочную. Вернувшись, грузин решил пока не есть суп и вместо него взял хлеб. Откусив от буханки большой кусок, Сталин начал жевать, но…вкус был просто отвратительным. Из—за этого генсеку вновь пришлось быстро бежать в уборную. Спустя несколько дней Сталина выпустили с больницы — все это время он не ел, и на это было несколько причин: во-первых, почему-то он не чувствовал голода; во-вторых, вкус еды продолжал быть ужасным. Идя по достаточно людной улице, Иосиф Виссарионович внезапно учуял какой-то сладкий, и…такой вкусный запах. Идя по нему, генсек наткнулся на группу людей — наверное, у них было какое-то собрание..или что-то типу того. «Стоп…почему запах привел меня к людям? Бред какой-то..пойду—ка я лучше обратно в Кремль.» Дойдя до своего кабинета, Иосиф Виссарионович вновь почувствовал тот самый запах..и…невероятно сильный голод. Почему-то глазные мышцы на левой стороне лица напряглись, и, дабы выяснить причину этого, генсек подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Левый глаз генсека теперь был иным — глазное яблоко стало черным, а радужка…ярко горела красным. По черноте расползались красные капилляры. — Нет…нет, нет, нет…такого не может быть…я…не могу стать…этим… Схватившись за голову, генсек опустился на колени. Спустя пару минут Сталин выбежал из Кремля, одевшись так, дабы его никто не узнал, и отправился гулять по уже ночной столице — сейчас ему требовалось немного успокоиться. Генсек заблудился в каком-то темном переулке. С досадой вздохнув, грузил еще раз осмотрелся и пошел искать выход, но… — Эй, семки есть? К нему резко побежало что-то с красными глазами и сверкающим странным оружием, растущим со спины. Это был гопарь — высоко подпрыгнув, он атаковал генсека, но тот попытался уклониться. К сожалению, у него это не получилось, и, приготовившись к смерти, Сталин закрыл глаза… — Стоять! Что-то отбило атаку гуля с громким звуком — открыв глаза, генсек увидел перед собою еще одного гуля — из его спины росло оружие, как и у другого гуля, но оно отличалось длиной, цветом и местом роста. Обернувшись, тот осмотрел генсека внимательным взглядом, однако, лица его видно не было — гуль был в маске, но…голос его звучал знакомо. — Вы… Ничего не ответив, спаситель бросился в атаку. Спустя несколько минут сражения гулю удалось обезвредить гопаря — тот, истекая кровью, поспешно покинул переулок. Спаситель вновь обернулся к генсеку. — Ваш какуган активирован…но кагуне не выпущен. Полагаю, вы голодны, господин. Сталин кивнул, наблюдая за тем, как гуль подходит к какому-то большому, кровавому куску мяса. Оторвав от него большой кусок, незнакомец бросил, очевидно, человечину, генсеку. Тот ошарашенно уставился на мясо, после чего, помотав головой, воскликнул: — Я не буду это есть…это же… — Хорошо, можете съесть мясо потом, только…советую вам уже поторопиться — скорее всего, скоро сюда приедет милиция, ведь люди, очевидно, услышали весь шум. Выдав сеё прощальное напутствие, гуль скрылся в тени, оставив генсека наедине с куском того, что раньше было человеком.