***
— Ва-ау, — нарочито восхищённо протянул Эйс, выдавив широкую улыбку. — Очень вкусно. А что это такое тут плавает?.. — Лепестки старруанских роз, — отчеканил Эйкен, посмотрев на него поверх чашки. — Растут в мерцающих садах и… Эйс громко фыркнул. — Ладно, я понял, не умничай. Эйкен обиженно поджал губы. Он и так чувствовал себя максимально неловко, распивая чаи во дворце эльфов вместе с Андером, так ещё и Эйс над ним издевался. Неужели не понимал, как это трудно — казаться уверенным, тщательно взвешивать каждое своё слово, быть милым и вежливым? Эйкен был уверен, что после недавней ссоры они с Эйсом заключили мир. Однако в глубине души Эйкен понимал, что его волнуют не правила этикета, которым он старался следовать, а сам Андер, который почти за час ещё не сказал ни слова. Всего за три дня ему стало гораздо лучше: щёки уже не казались такими впалыми, тени под глазами почти исчезли, а чёрные волосы даже были аккуратно причёсаны. Если верить Йозефу, Андер стал есть и даже изредка выходил гулять в сад, однако ни с кем не разговаривал. Он лишь один раз обратился к Йозефу, сказав, что хочет пообщаться с Эйсом и Эйкеном наедине, и всего через пару часов Сионий привёл их обоих в эльфийский дворец. Король Джулиан был не очень-то приветлив: смотрел так, будто они были грязью под его ногами, и весь его вид кричал о том, будто он делает огромное одолжение, позволяя провести время с Андером. Он также несколько раз сказал, что они обязаны вытянуть из него как можно больше информации, но даже болтливому Эйсу это давалось с трудом. Поначалу они оба не знали, как себя вести, и то и дело переглядывались, пытаясь мысленно помочь друг другу. Потом Эйс всё же осмелел и попытался узнать, как Андер себя чувствует. Не получив ответа, он начал говорить обо всём на свете: погоде, столовой, где они были, предметах интерьера, еде, чае. Он едва не каждую травинку в чае рассмотрел, спросил, что это и какой вкус даёт, пока, наконец, не остановился на лепестках старруанских роз. Эйкен был уверен, что после этого Эйс перейдёт к маленьким пирожным, которые также были украшены ещё более маленькими бутонами цветов. Однако Андер удивил их, хрипло и тихо сказав: — Расскажите о ваших семьях. Эйкен заметил, как Эйс стушевался. Собственно, из-за этого они и поссорились: в библиотеке Ордена, куда их пустили под ответственность Алекса Гривелли, Эйс нашёл информацию о магии, связывающей кровь. После этого он не меньше сотни раз пытался убедить Эйкена, что эта магия реальная и никогда не ошибается, следовательно, они являются родственниками. Но Эйкен в это не верил. Мало ли, что там наплела эта древняя магия. Три дня назад никогда даже не был уверен, что Андер жив — а теперь Эйс почему-то верит ему. Подумаешь, королева фей подтвердила, что всё это правда. Эйкен ей не верил. Таких чудесных совпадений не бывает. Даже Время Арне не смогло узнать прошлое Эйкена, так почему какая-та магия, связывающая кровь, смогла сделать это?.. — Я знаю, что ты брат Первой, — так же тихо продолжил Андер. Взгляд его тёмно-карих глаз был отсутствующим, направленным на чашку с нетронутым и уже остывшим чаем. Но Эйс встрепенулся, будто Андер уставился прямо на него, и даже расправил плечи. — Магия мне рассказала, — едва слышно добавил Андер. — Поэтому вы захотели меня видеть? — осторожно уточнил Эйс. — У тебя лицо Матео. Эйкен сильнее сжал фарфоровую чашку. Когда магия, связывающая кровь, коснулась каждого из них, Эйкен будто бы отключился, забыл обо всём на свете. Однако он слышал, как Андер кричал и требовал сказать, где его сын Матео. Эйс пытался найти информацию о нём, но у него был не тот уровень доверия в Ордене и в коалиции. Он и без того скрыл, что обладает магией, и теперь за ним следили куда тщательнее. Даже несмотря на то, что он был племянником мистера Сандерсона, старшие искатели отказались предоставлять ему доступ, посчитав, что следует дождаться возвращения главы. Эйс пару раз пытался уговорить их, но всё заканчивалось тем, что его отправляли к Сионию, который до сих пор учил его магии. Эйс отлично скрывал своё разочарование, но не любопытство. — Что такое магия, связывающая кровь? — спросил он, слегка подавшись вперёд. — Древнее искусство, которое открывалось не каждому, — спокойно ответил Андер. — И в чём суть этой магии? — Она требует огромного количества сил, однако взамен открывает знания, которые не так-то просто получить. Эта магия способна коснуться нитей, которые пронизывают сам мир, открыть тайны сотворения и даже язык богов. Эйкен нервно сглотнул. Звучало как-то слишком устрашающе. — Ей сложно овладеть? — не отставал Эйс. — Сложно. Эта магия не поддастся тем, чьи помыслы нечисты. — Сколько ещё людей может использовать её, кроме вас? — Не знаю. Когда я в последний раз видел солнце, нас было около десяти. Эйкен ещё крепче сжал чашку. Десять — это очень маленькое число. В коалиции было в сотни раз больше самых обычных магов, и никто из них, судя по всему, не владел магией, связывающей кровь. — Что произошло? — осторожно спросил Эйс. Он говорил не о магии, а о том, как Андер оказался пленён — Эйкен понял это под взгляду Эйса и его напряжённым плечам. Йозеф настоятельно рекомендовал им не задавать Андеру слишком сложных вопросов и ни в коем случае не напоминать о плене. Он опасался, что Андер сорвётся, попытается навредить себе или одному из них. На этот случай за дверями дежурили двое стражников, готовые в любой момент ворваться в комнату. Но Андер, наконец скользнув по Эйсу затуманенным взглядом, ответил: — Махатс. Эйкена пробрала дрожь. Он мало что знал о Махатсе, однако тени принесли несколько старых слухов о том, как он досаждал коалиции. Один из Соколов даже сумел узнать, что пару месяцев назад Махатс сумел пленить Твайлу и Соню, но больше — ничего. Махатс был проблемой, и Андер, очевидно, не хотел говорить о нём. Как бы сильно Эйкена ни настораживал Андер, он всё же проникся к нему жалостью. Пусть и плохо, но он помнил, каково это, быть в плену и не знать, что происходит во внешнем мире, даже не знать, где конкретно находится тюрьма и сколько людей о ней знают. Но у Эйкена хотя бы были его тени, а что было у Андера? Только магия, которая безжалостно подавлялась годами. — У тебя лицо Матео, — повторил Андер, возвращаясь к предыдущей теме. Судя по озадаченному взгляду Эйса, он не хотел говорить об этом, однако и о Махатсе напоминать не решился. — Кем тебе приходится мой сын? — Честно говоря, я не знаю. Не помню, чтобы мама рассказывала о ком-либо с таким именем, но, может быть, я просто невнимательно слушал… — Кем тебе приходится мой сын? — требовательнее повторил Андер. — Не знаю, правда. Но когда дядя Джон вернётся, я спрошу у него. Вы также сможете использовать свою магию, чтобы помочь в этом. Здорово, правда? Андер посмотрел на него так, будто впервые увидел. Эйкену захотелось провалиться сквозь землю. Он с трудом верил, что Андер говорил с ними исключительно из-за того, что показала его магия. Должно быть что-то ещё, что-то более понятное, чем кровь, которой Эйкен не верил. Если бы он действительно был связан кровью с Марселин или Эйсом, он бы понял это намного раньше, разве нет? Его тени были умны, быстры и незаметны, но даже они не могли отыскать зацепок. Магия Арне не видела прошлого Эйкена до Башни, а он сам с трудом вспоминал то время. Потом, в Башне, которую возвёл и контролировал Карстарс, Эйкен видел нескольких демонов, среди которых был мужчина с крыльями, который несколько раз преграждал ему дорогу, и женщина с белыми волосами и голубыми зрачками. Но Эйкен никак не мог вспомнить их лиц, да и не был уверен, что женщина и впрямь была из демонов — у тех зрачки всегда красные. Одним словом, он запутался. Не знал, чему верить. Не мог даже ни с кем поделиться своими мыслями. Каждую ночь Эйкен засыпал, слыша шум волн, тихие шаги слуг, которые работали даже после захода солнца, обнимая тени, которые укрывали его со всех сторон и защищали. Соколы и Вороны сидели на изголовье кровати, вцепившись когтями в дерево. Змеи обвивали его руки и ноги. Один Лев обязательно занимал почти всю кровать и ложился так, что Эйкен чувствовал его спиной. Мышь всегда была возле его лица, так близко, что Эйкен видел крохотные частицы хаоса, которые клубился в её теле. Он скорее поверит, что является родственником теней, чем живых людей из плоти и крови. Задумавшись, Эйкен не сразу заметил, как одна из Ланей, которая всегда располагалась на его левой лопатке, отделилась от тела, выскользнула из-под одежды и, встав рядом, положила голову ему на ладонь. — Простите, — смущённо пробормотал он, убрав ладонь и приготовившись вернуть Лань обратно. — Стой, — попросил Андер, слегка наклонившись к тени. — Это проклятие. Он не спрашивал, а констатировал, но Эйкен всё равно кивнул. — Невероятно. Ты полностью контролируешь их? — Это… не совсем контроль, — немного подумав, ответил Эйкен. — Я могу приказывать им, но на самом деле они слушают только мои желания. Они сами знают, что мне нужно. Будто прочитав его мысли, Змея, окольцовывавшая его большой палец, скользнула по его руке вверх, разрастаясь, и потёрлась головой о щёку Эйкена. От стыда он покраснел до корней волос. — Они никогда не пытались убить тебя? — задал новый вопрос Андер. — Нет. Но они попытаются убить тех, кто попытается убить меня. Лишь секундой позже он понял, что его слова могут принять за угрозу, и поспешно извинился. Андер пропустил это мимо ушей. Он рассматривал Змею, мягко касавшуюся лица Эйкена, и Лань, которая, не шевелясь, смотрела на него в ответ. — Как Махатс ещё не нашёл тебя? Вопрос едва не выбил весь воздух из груди Эйкена. Он невольно съёжился, чувствуя, как тени рвутся на свободу. Укрыть, спрятать, защитить — они были готовы на всё ради него. — Такой дар может заинтересовать его. — Дар? — переспросил Эйс. — Это же проклятие. Эйкен обиженно уставился на него. Да, поначалу он и сам воспринимал проклятие исключительно как проклятие, которое отравляло его жизнь. Но Фортинбрас показал, что тени — его сила, которую он может использовать в своих целях. Может, он и не мог поднять сокрушителя, зато мог добавлять в свою коллекцию бесконечное количество теней любых животных и с их помощью узнавать то, что ему нужно. — Махатс любит диковинки, — отстранённо продолжил Андер будто сам для себя. — Магия, связывающая кровь, дар, позволяющий подчинять тени, nacido en la sangre… Он изучает это, думая, что сумеет отыскать хотя бы частицу иллу́мэ бара́л и тем самым приблизиться к истине, которой живут уранионы. У Эйкена едва не вскипел мозг. Он хорошо знал сигридский благодаря урокам с Фортинбрасом и Анселем, однако ему потребовалось время, чтобы перевести сказанное Андером. И всё же ни в одной книге он не читал про некое «бесконечное знание». Сколько же Андер знал на самом деле?.. — Вы нужны были ему из-за магии, связывающей кровь? — спросил Эйс, всё-таки вернувшись к крайне опасной теме. — Поначалу ему нужна была Сила. Эйс метнул быстрый взгляд на Эйкена, ясно говоривший: «Вот оно». То, что хотели узнать королева Ариадна и король Джулиан, что отчаянно хотел знать Эйс, не понимавший, обладает ли его сестра магией сакри в полном объёме. — Он узнал о магии, связывающей кровь, уже потом, когда выяснил, что у меня нет Силы. Эйс едва не подавился воздухом. — Что? Но вы же… Елена говорила, что вы были наследником. — Да, я был им, — спокойно согласился Андер, неожиданно протянув руку к Лани и погладив её шею. — Но отказался от той частицы Силы, что была во мне, когда почувствовал, что Йоннет нуждается в ней. — Я не понимаю, — стыдливо признался Эйкен. — Йоннет умирала, не имея возможности использовать всю Силу, — тихо и с горечью ответил Андер. — Я почувствовал это, даже услышал голос Лерайе. Она дала мне выбор: отказаться от наследования Силы и дать Йоннет шанс или же оставить частицу магии себе и попытаться выбраться из плена. Эйкен вжал голову в плечи. Последовательность событий выстраивалась перед ним, но с огромным трудом: выходило так, что Андер попал в плен незадолго до Вторжения, а во время него почувствовал, что Йоннет нуждается в частице Силы, которая была внутри него. Фортинбрас говорил, что Сила была раздроблена, но не вдавался в детали, а Эйкен, прекрасно понявший, что сальватору больно об этом говорить, не задавал лишних вопросов. — Вы отказались от Силы? — шёпотом уточнил Эйс, наконец найдя в себе силы для этого. — Сразу же, не колеблясь ни секунды. Я принял частицу Силы, поклявшись, что верну её, когда Йоннет потребует, и сдержал клятву. — Но вы могли освободиться, — непонимающе сказал Эйкен. — Сбежать от демонов. — Может, и мог. Может, нет. Иногда приходится принимать трудные решения. Эйкен вновь посмотрел на Эйса и увидел в его взгляде совершенно новую эмоцию: восхищение. Отчасти Эйкен разделял это чувство. Иногда и впрямь приходится принимать трудные решения, особенно если знаешь, что сам будешь страдать. Магнус принял такое решение, и если поначалу Эйкен винил себя в этом, то теперь он восхищался решимостью и уверенностью Магнуса. — Значит, Пайпер владеет всей Силой, — заключил Эйс, нарушив затянувшееся молчание. — Это хорошо. — Разве она бы пострадала, не имея цельной Силы? — Ну… Пайпер немного безбашенная, — со вздохом уточнил Эйс. — Но она очень крутая. Неожиданно для них обоих Андер слабо улыбнулся. Уголки его губ едва-едва приподнялись, но это точно была улыбка. Единственная за эти три дня. Эйкен и сам едва не улыбнулся, поддавшись общему настроению, но тут острая боль пронзила его сердце. Он вскрикнул, схватившись за грудь, и тени беспокойно запрыгали вокруг него, хаотично срываясь с кожи. Сердце то замедлялось, то ускорялось. Дышать становилось всё труднее. В ушах звенело, а кости ломило. Перед глазами прыгали цветные пятна, складывающиеся в незнакомые силуэты и пейзажи: тёмные помещения, красные реки, в которых что-то плавало, женщина, сидящая на полу и медленно раскачивающаяся. Её длинные белые волосы были самым ярким пятном, которое увидел Эйкен, после чего всё исчезло. Он поднял голову, наткнувшись на перепуганный взгляд Эйса. Тёмно-карие глаза стали янтарными, тонкие нити света переливались в воздухе, показывая, что Эйс был готов использовать магию. Андер сидел на месте, как статуя, лишь его брови немного опустились вниз. Зато тени Эйкена хаотично бегали по столовой: Змеи ползали по полу и столу, Лань прыгала вокруг них, Львы беззвучно рычали, припадая к полу, все птицы кружили под потолком. Эйкен выдохнул, ощущая, как сильно бьётся его сердце, и потянул за хаос. Тени прильнули к нему, окружили со всех сторон, однако было что-то ещё. Холодное, тёмное и очень древнее. Что-то, что он уже встречал, но никак не мог вспомнить. — Я… чувствую хаос, — прохрипел Эйкен, прижимая к груди Ворона, который охотно запрыгнул к нему на колени. — И мне кажется, что я его уже где-то встречал. — Мне позвать господина Йозефа? — испуганно пролепетал Эйс. — Да. Эйс соскочил со своего места и бросился к дверям. Эйкен проводил его взглядом, всё ещё прижимая Ворона к груди. Андер медленно наклонился к нему и, выждав секунду, сказал: — Когда проклятие выходит из-под контроля, это означает только одно. Эйкен невольно вздрогнул, уже отдалённо понимая, о чём Андер скажет. В особняке Гилберта, как раз после того, как на Клаудию и Энцелада напали, проклятие Фортинбраса вновь пробудилось. Сальватор не говорил об этом вслух, однако Эйкен понял, что это из-за демона, который наложил проклятие. — Это из-за демона, — сказал Эйкен, начав поглаживать Ворона по голове, чтобы немного успокоиться. — Моё проклятие на мгновение стало сильнее, вернулось к моменту, когда я только обрёл его. Я помню, что тогда была такая же боль и… Я что-то чувствую. — Это и есть демон, который проклял тебя. Если он использовал хаос для чего-то крайне мощного, связь, которая когда-то была между вами, могла пробудиться. Я чувствовал это, когда Махатс проводил свои эксперименты. Знал, что он делает, и даже чувствовал его хаос, который притягивал хаос внутри меня. — Значит, я могу узнать, куда меня ведёт проклятие? — Ты думаешь, это разумно? — Не знаю… Я видел женщину с белыми волосами, видел что-то красное. Что-то, похожее на… — Эйкен на секунду задумался, поначалу решив, что из-за боли у него помутился рассудок, однако всё же сказал: — Это было похоже на реку, полную крови.***
«Беги, Зельда, — вопило её сознание, пока в спину дышали демоны, а пятки едва-едва не попадали в их клыкастые рты. — Беги!» Карманы между мирами — нечто совершенно иное, неизведанное, опасное и в то же время манящее. Это не полноценные миры, даже не Переходы, всего лишь пространства, которые изменились из-за хаоса демонов. Попасть сюда можно было только через бреши, но выйти — и через порталы. Нужно лишь найти подходящее место, точку, где пространство искажается, где карман соединяется со Вторым миром, и разорвать её, как ткань, уже трещащую по швам. Но сколько бы Зельда ни искала, она не могла найти эту точку. Голова гудела из-за песни, которая, вопреки логике, звучала только громче. Они изменили направление, решив не рисковать и не встречаться с крайне сильным тёмным созданием. Песнь должна была стихнуть, но этого не произошло. И быстрее, чем Зельда успела указать на это, вновь появились демоны. Больше, чем в прошлый раз, свирепее и быстрее. Оставалось только одно — бежать. И они бежали, едва успевая воздвигать барьеры, которые демоны быстро рушили. Зельда не выпускала меча из рук и постоянно отрубала тварям головы и лапы, разрезала их тела. Делала это так часто, с таким отчаянием и рвением, что совершенно не обращала внимания на кровь, брызжущую во все стороны. Зельда знала, что проклятие может вернуться в любую секунду, и из-за этого боялась только сильнее. Что, если в момент, когда проклятие пробудится, её рука дрогнет? Она может пропустить удар и лишиться не столько руки, сколько жизни. Она может подставить Себастьяна, Кристин и Илларда. Может стать причиной, из-за которой они все погибнут. Раньше она бы и не подумала об этом, — в конце концов, Дикие Земли научили её полагаться только на себя, — но сейчас она не могла даже представить, будто может бросить остальных. Даже если они слабее и медленнее, они не должны умирать только из-за этого. Поэтому она поднимала меч, отпускала магию, позволяя ей пожирать тела демонов, и изо всех сил подавляла тошноту, подступающую к горлу из-за одного вида крови. Зельда не знала, сколько это продолжалось: границы времени размывались всё сильнее вместе с тем, как громче становилась песнь. Они несколько раз пытались изменить направление, но либо натыкались на тупики, либо на стаи ноктисов, которые были готовы разорвать их на части. Один из них едва не отгрыз Кристин ногу, но Иллард вовремя спас её, разорвав тело ноктиса изнутри с помощью магии. Это было каким-то сумасшествием. Даже в Диких Землях Зельда не встречала подобного и никогда не слышала, чтобы какое-то место могло меняться так быстро и до неузнаваемости. Демоны всё прибывали, а магии постепенно иссякала. Какими бы сильными они с Иллардом ни были, у них есть границы, за которые они не смогут переступить, иначе умрут, так и не выбравшись отсюда. Но, может, это и нужно, чтобы позволить выбраться хотя бы Себастьяну и Кристин. — Достаточно. Зельда вздрогнула, услышав громкий, властный женский голос. Кристин, бегущая впереди, затормозила так резко, что Себастьян врезался в неё. Рычание и вой, летевшие им в спину, вдруг стихли, а впереди показалось огромное помещение, погружённое в полумрак. Зельда оглянулась, приготовившись к атаке, но демонов не было — они исчезли, не оставив после себя даже крупиц хаоса, летавших в воздухе. Тогда Зельда повернулась обратно и, пройдя немного вперёд, вытянула руку, отодвигая искателей. В ноздри ударил тошнотворный запах гнили. Помещение, в котором они оказались, напоминало огромную круглую залу с абсолютно чёрными стенами, лишь частично освещёнными тусклыми факелами. От места, где они стояли, к центральной площадке зала, где был высокий пьедестал, вёл узкий каменный мост. Вокруг площадки была тёмная вода, в которой что-то плавало. Зельда пригляделась и, рассмотрев отрубленную руку, едва сдержала вскрик. В воде плавали оторванные части человеческих тел: руки, ноги, головы, разорванные грудные клетки, кости, покрытые трещинами. Зельде потребовалась ещё секунда, чтобы понять, что это даже не вода, а кровь. Кто-то потянул её назад, но тут же остановился. Краем глаза Зельда заметила, как Себастьян в панике ощупывает тупик, в который уткнулся и которого только что не было. Карман изменился, отрезал их от туннеля, откуда они пришли. Зельда услышала шорох и, напрягшись, крепче сжала рукоятку меча. У пьедестала кто-то сидел. Тени, кружившие вокруг, рассеялись, явив женщину с длинными белыми волосами и тело, лежащее на пьедестале. С него стекала кровь, которая по маленьким жёлобам убегала с площадки и попадала в бассейн крови. Женщина поднялась и развернулась к ним: в свете факелов стали видны длинные острые рога, растущие изо лба, железные зубы и голубые зрачки. Её руки были по локоть в красной крови. — Вот уж не думала, что кто-то действительно доберётся сюда, — с улыбкой произнесла женщина, впившись в них голодными глазами. Дыхание Зельды участилось. Она чувствовала, как в воздухе разливается её магия, выходящая из-под контроля, и хаос, желавший поглотить её. Чувствовала, что женщина, подошедшая к мосту, была древнее и сильнее, чем показалось Зельде на первый взгляд. — Проклятие, — сказала женщина, медленно втянув воздух. — Должно быть, трудно находиться здесь, да? Ничего, — почти заботливо добавила она, махнув ладонью, — скоро всё закончится. Женщина шагнула на мост — тени, отделившиеся от пола, поползли за ней. Зельда сглотнула, осознавая, что с таким противником ей не справиться. Как бы безбашенной она ни была, как бы часто ни бросалась в гущу событий и ни испытывала себя, сейчас она понимала, что слишком слаба и напугана. Эта женщина — одна из сильнейших демонов, которые существовали во Втором мире, если не единственная сильнейшая. У демонов всегда красные глаза, но Фортинбрас говорил, что существует одна демоница, способная подчинить себе весь хаос — Ситри, и узнать её можно именно по голубым глазам, которые она никогда не прячет. Ситри была во Втором мире. Возможно, уже долгие годы она контролировала демонов из тени, направляла таких, как Маракс. Коалиция всё это время думала, что он и Иснан — главные среди демонов, но оказалось, что это была Ситри. — Я нашёл выход, — вдруг шепнул Иллард. — Возле пьедестала пространство искажено. У нас только один шанс. Зельда сглотнула, по её щеке скатилась слеза. Она всегда презирала слабость и ненавидела себя за слёзы, но сейчас ничего не могла с собой поделать. Ситри остановилась на середине моста, между ними оставалось всего пару метров, но Зельда слишком хорошо ощущала, как хаос демоницы давит на неё. Он был настолько силён, что Ситри могла без проблем подчинить себе хаос внутри Зельды и тем самым ослабить её. — Используй всю магию, — ещё тише добавил Иллард. — Сейчас или никогда. Из Зельды вырвался судорожный всхлип, но когда Ситри взметнула руку, подав команду демонам, когда Иллард схватил её за плечо и потащил за собой в сторону, она, на удивление, не стала колебаться. Между стенами и бассейном с кровью было совсем узкое пространство, по которому можно было продвигаться только медленным шагом, максимально прижавших к стене. Но у них не было такой возможности: демоны, появившиеся из теней, бросились на них, и Зельда вслед за Иллардом спрыгнула в бассейн. «Не думай об этом! — лихорадочно вопило её сознание. — Не думай, беги вперёд, открывай портал!» Тело двигалось, как заведённое: проплыть вперёд, оттолкнуть от себя части чужих тел, отразить нападение демонов, магией отбить ноктисов, которые пытались добраться до Себастьяна и Кристин. Иллард первым выбрался на площадку и, побежав вперёд, бросился помогать искателям. Тошнота подступала к горлу Зельды, но она сумела подавить её и, зацепившись за край, вытащила себя за площадку. Один из ноктисов схватил её за ногу и потащил назад. Зарычав, Зельда швырнула в него сгусток магии и быстро прыгнула вперёд. Она чувствовала, как твари тянул к ней свои лапы, как их когти рвут её одежду и царапают спину и плечи, но бежала вперёд, гонимая страхом не успеть: Себастьяну вновь прокусили правую ногу, точно там, где у него был шрам, а Иллард изо всех сил пытался отогнать от него и Кристин демонов. Зельда уже была готова вскинуть руку и отпустить магию, когда время будто бы замедлилось. Частицы хаоса осели на её коже, сковывая движения и постепенно лишая зрения. Зельда увидела Ситри, которая стояла в центре моста, сложив руки на груди. Демоница широко улыбнулась, обнажив ряд острых железных зубов, и повернула голову к искателям. На долю секунды взгляд Ситри стал стеклянным, а после — вновь осознанным. — Убейте. Зельда закричала в тот же самый момент, когда Иллард убил очередного демона. Он оттолкнул Себастьяна себе за спину, ближе к пьедесталу, и протянул руку к Кристин, чтобы подхватить её. Но ноктис прыгнул вперёд, вцепился в её руку и оттащил в сторону. Кристин закричала, выхватила кинжал и полоснула им по морде твари, однако ещё один демон запрыгнул на неё сзади. После пересечения бассейна с кровью Кристин и так была вся красная, и Зельда не думала, что увидит, как много выплеснулось её крови. Ещё один ноктис прокусил шею Кристин, двое других — её ноги, и она упала, протянув свободную руку вперёд. — Зельда! — заорал Иллард. — Сейчас! Едва соображая, Зельда побежала к Илларду, приготовившись использовать магию. Она налетела на Себастьяна, толкнув его к пьедесталу, и едва не получила локтем в лицо, но вовремя увернулась. Из-за криков Кристин, рычания демонов и дикого смеха Ситри она совсем не слышала, что кричал Себастьян, но знала, что он хочет помочь своей матери. — Открывай! — ещё громче скомандовал Иллард, магией отбросив одного из демонов, прыгнувшего на них. — Сейчас же! Стиснув зубы и уперевшись в Себастьяна, Зельда протянула руки вперёд и нащупала то самое искажение: хаос переплетался с магией, создавая идеальную возможность для открытия портала. Зельда отпустила магию, чувствуя, как давление хаоса становится всё сильнее. И она почти открыла портал, когда услышала, как что-то щёлкнуло. Краем глаза Зельда заметила, что Себастьян поднял пистолет, и её сердце в страхе сжалось. Он же не собирается выстрелить в неё?.. Она лишь пытается его защитить, потому что защитить Кристин уже не могла: демонов слишком много, а её раны смертельны. Единственное, что может сделать Зельда, так это увести отсюда Себастьяна. — Не делай этого, — шепнула она, надеясь, что каким-то чудом он её услышит сквозь яростный рёв демонов и отчаянные крики умирающей Кристин. Себастьян даже не посмотрел на Зельду. Отцепив от себя одну её руку, он поднял пистолет и выстрелил. Не в неё, хотя её голова была очень близко. Не в Илларда, который из последних сил сдерживал демонов. И не в Ситри, которая всё ещё истерично смеялась, наслаждаясь происходящим. Он выстрелил в свою мать, и попал прямо ей в голову. Кристин мгновенно замерла, огонь в её глазах погас. Себастьян выронил пистолет. Иллард налетел на них и толкнул в портал, тогда как смех Ситри стал только громче.***
На крики в один из залов, из которого можно было попасть в малую комнату совещаний, сбежался практически весь Орден. Алекс понятия не имел, что случилось, и вслед за Соней пробирался вперёд, попутно извиняясь перед теми, кого она распихивала локтями. Где-то впереди мелькала макушка Рокси — стоило ей услышать шум, как она первая сбежала из библиотеки, надеясь узнать, в чём дело. Рокси кое-как протиснулась вперёд и, вскрикнув, отмахнулась от одного из вампиров, который пытался преградить ей дорогу. Краем глаза Алекс заметил Данталиона, раздававшего команды вампирам и требовавшего, чтобы они увели искателей. Волнение внутри Алекса возрастало. Из-за спины двух вампиров он видел кого-то в центре зала, видел суетящихся людей. Ему даже показалось, что он слышит знакомый голос, но из-за шума не был в этом уверен. Соня начала ругаться с вампиром, требуя, чтобы он её пропустил, и Алекс был готов вмешаться, когда услышал перепуганный крик Рокси. — Алекс, сюда! Оттолкнув вампира, стоящего перед ним, Алекс бросился вперёд. Соня быстро побежала за ним, и очень кстати: она подхватила его, когда он споткнулся и едва не распластался на полу, увидев Себастьяна. Он сидел на полу в окружении десятка людей, среди которых были маги, старшие искатели, Саул и Август; вцепился в волосы и громко рыдал, не обращая внимания на всех остальных. Алекс узнал мага Илларда, который пытался залатать рану на ноге Себастьяна, и Зельду, которая с ошалелым лицом что-то рассказывала Саулу. Что самое ужасное, все трое были с ног до головы в крови. Создавалось впечатление, будто на них вылили несколько литров крови: та впиталась в одежду, полностью покрыла кожу и волосы, не оставляя ни миллиметра чистого пространства. Рокси, проигнорировав предупреждение отца, присела рядом с Себастьяном и взяла его за руку. Он дёрнулся, отшатнулся и испуганно уставился на него. Алекс замер на месте, растерявшись. Что произошло?.. Вчера отец вернулся домой злым, как чёрт, и на вопрос о том, где Себастьян, не ответил. Рокси мастерски успокоила всех, выяснив, что Себастьян остался у Паскаля, но Алекс говорил с Паскалем меньше часа назад и точно знал, что Гроссо соврал. Себастьян не ночевал у него, и узнать, где он был этой ночью, можно было лишь после того, как тот вернётся с задания вместе с Саулом. Однако Алекс практически не переживал. Если Себастьян с Саулом, значит, он в надёжных руках. Их родители доверяли Саулу, как самим себе, и нередко просили его о помощи. Алекс с самого детства знал, что если что-то случится, Саул будет в числе первых, кто обязательно поможет им. Но что-то случилось. Саул уже не выглядел таким уверенным и непоколебимым: на его плече была свежая повязка, лицо залито кровью. Он твёрдо стоял на ногах, однако Алекс видел, что для этого ему требуются все свои силы. Рядом с ним был бледный Тристан, маг, который едва не трясся всем телом. Мирна пыталась разговорить его, но он только качал головой и беззвучно плакал. Иллард, оставив Себастьяна, подошёл к нему и попытался взяться за его раненую руку. Что-то случилось. Это поняла и Рокси, когда вновь попыталась взять Себастьяна за руку. Он посмотрел на неё так удивлённо, будто впервые увидел, и с трудом выдавил: — Прости меня. Рокси нахмурилась. — Что случилось? — тихо спросила она. Алекс подошёл ближе и медленно опустился на колени рядом с братом и сестрой. Август то и дело порывался подойти к ним, но Саул останавливал его, заставляя слушать Зельду. — Прости меня, — повторил Себастьян, опустив голову. — Рокси, пожалуйста, прости, я не… Я не думал, что всё так обернётся. Пожалуйста, прости… Рокси поморщилась, когда Себастьян сильнее сжал её руку, но не сдвинулась с места. — О чём ты говоришь? — Себ, — осторожно позвал Алекс, легонько коснувшись его плеча. — Что случилось? Себастьян всхлипнул, наклонился к нему и уткнулся лбом в его плечо. Алекс окончательно растерялся. Себастьян не любил даже случайных прикосновений, объятия и вовсе ненавидел. Он никогда не плакал и не жаловался. После аукциона-бойни он стал более открытым и мягким, но никогда не позволял себе раскисать. Если его что-то и терзало, то он никогда об этом не говорил, даже в шутку, даже совсем немного. Иногда Алексу казалось, что вот он, момент, когда Себастьян, наконец, перестанет притворяться, но каждый раз он ошибался. Но сегодня, меньше, чем за час, что-то безвозвратно изменилось. — Прости меня, — судорожно выдохнул Себастьян. — Я сделал то, что должен был… Ей было больно, Алекс. Она мучилась, а я… я должен был… Рокси придвинулась ближе и крепко обняла их обоих. У неё на все проблемы были одни действия: объятия и хорошая тренировка, которая помогала выпустить пар, но сейчас она уж точно не собиралась драться ни с одним из них. — Простите, — продолжил Себастьян так тихо, что из-за шума собравшейся толпы, приказов Данталиона и криков магов Алекс едва его расслышал. — Простите, пожалуйста, простите меня… Я не хотел, но она… На них упала чья-то тень. Алекс взволнованно посмотрел на отца, который медленно покачал головой. — Что случилось? — вновь спросила Рокси, не отпуская Себастьяна. Алекс почувствовал, что вот-вот задохнётся от тревоги. Он крепче прижал к себе брата, не боясь испачкаться, и ощутил, как тот сминает свитер у него на спине. — Пап? — тихо позвала Рокси. Август сглотнул, нервно провёл рукой по светлым волосам и, зажмурившись, сказал: — Ваша мама погибла.