Всё было точно так же, как двести лет назад, в день, когда демоны напали на Сигрид и погрузили его во тьму.
Стоя на вершине внешней стены, Джокаста видела, как раскалывались небо и земля, как сквозь трещины, которые были полны черноты, выползали чудовища. Крылатые твари спускались с небес, закрывая облака и лишь недавно поднявшееся солнце. Низкое рычание, от которого, казалось, могла содрогнуться вся Элва, разнеслось над равниной. Твари уже ломились в ворота, ползли по стенам, пытались перелететь их, но ломали крылья и лапы о барьеры, сгорали, случайно касаясь сигилов.
Это не могло продолжаться бесконечно — барьеры куда более мощные, чем нынешние, не остановили демонов в прошлый раз. Хаос и твари были везде, и на улицах Элвы высились горы трупов.
Им нужно что-то более сильное. Если маги будут постоянно ставить новые барьеры взамен уже сломанных, они быстро выдохнуться. Если рыцари, стоящие за их спинами и готовые броситься в бой, сразу же сделают это, они не протянут долго. Если лучники продолжат сбивать летающий тварей, рано или поздно, но они промахнуться, а какая-нибудь тварь, получив лишь царапину, окажется в городе.
Нужно что-то делать.
«
Думай, Джокаста, думай! — вопило её сознание. —
Один раз уже получилось — получится и второй…»
Вот только это было ложью. Двести лет назад они проиграли. Миллионы сигридцев погибли, тысячи стали марионетками тварей, сотни — укрылись здесь, в Диких Землях, и до сих пор были недостаточно сильны, чтобы дать достойный отпор. Магия возвращалась в мир, но этого было мало. Нужно нечто большее, чем…
— Джокаста!
Она пригнулась, услышав крик Генти, откатилась в сторону и взмахнула Бердаром, разрывая крыло твари, сумевшей пробиться за барьер. Всё тело демона было в ожогах и глубоких ранах, оставленных магией, защищавшей город, и левое крыло теперь висело, как тряпка — но демон резво подскочил на ноги и кинулся на ближайшего рыцаря, вцепившись ему в глотку. Чей-то меч отрубил твари руку, в ту же секунду Бердар пронзил бешено вздымающуюся грудь. Рыцарь с прокушенной шеей кое-как оторвал от себя демона и тяжело осел, привалившись спиной к стене. Другой эльф, отрезавший тёмному созданию руку, быстро отсёк и голову. Джокаста толкнула тело к ограждению и скинула вниз, сбив ещё нескольких демонов, ползущих по стенам.
— Не стрелять! — вновь заорал Генти.
Джокаста обернулась к нему, стоявшему метрах в десяти от неё, и проследила за его взглядом. Лучники, которыми он командовал, мгновенно опустили оружие. Джокаста бы рявкнула на них, приказывая ни в коем случае не останавливаться, если бы не заметила вспышки фиолетового вдалеке. Точно там, куда целились лучники, сбивавшие тварей ещё в полёте.
Там, среди крыльев, теней и чудовищ, кто-то был. Тонкие фиолетовые нити пронзали тела тварей, затягивали их в порталы, открывавшиеся то тут, то там. Кто-то прыгал в воздухе, будто перебрасывал себя из одной точки в другую, и стремительно сокращал количество демонов, готовых атаковать стены. Раз в несколько секунд он перемещался к стенам так близко, что Джокаста могла дотянуться до него рукой, и ставил новые барьеры. Он выглядел совсем юным: лет пятнадцать, не больше, тёмная кожа с разводами крови, спутанные курчавые волосы, разодранная одежда. И ярко горевшие фиолетовые глаза, точные движения, мощная магия, которая разрывала демонов на мелкие кусочки.
Джокаста впервые видела Четвёртого сальватора, родившегося во Втором мире, но была поражена его магией. Она знала, насколько силён Третий, видела его в действии, но за двести лет привыкла к мысли, что только он обладает такой силой.
Вдруг Четвёртый исчез. Практически все крылатые твари уже были мертвы, лишь небольшая часть пыталась бороться с магией, из-за которой их тела разваливались на куски. Джокаста считала секунды, готовая отражать нападение, но его не было. Демоны ползли по стенам, ломились в ворота, но барьеры, поставленные Четвёртым, отталкивали их назад, сжигали тела и ломали конечности.
Джокаста подбежала к другому краю, опёрлась о каменное ограждение и вгляделась в городские шпили, за которыми вдалеке проглядывалась северная стена. После подняла взгляд и, наконец, заметила тонкую сеть из фиолетовых линий, оплетавшую Элву, точно купол. Всего за несколько мгновений Четвёртый восстановил барьеры, возведённые эльфийскими магами, поставил свои и успел накрыть город магией, будто боялся, что крылатые твари вдруг оживут и вновь попытаются проникнуть внутрь.
— Здравствуйте!
Джокаста стремительно развернулась, взмахивая Бердаром, и краем глаза заметила, как Четвёртый, только что стоявший рядом, оказался в трёх метрах левее.
— Ладно, понял, виноват! — юноша вскинул руки и вжал голову в плечи от страха, уставившись на кончик направленного на него копья. — Не надо было подкрадываться…
— Какого… — начал было прибежавший Генти, но Четвёртый его перебил:
— В общем, мне нужны вы.
— Что?..
— Прямо сейчас. В Омаге. Мы кое-что… эм, выяснили, и у нас есть план, но нужно знать, согласны ли люди с ним. Так что, пожалуйста, оставьте кого-нибудь за главного. Гарантирую, что барьеры продержатся до вашего возвращения.
— Генти…
Джокаста даже не представляла, что хочет сказать: то ли попросить ударить её, чтобы убедиться, что это лишь дурной сон, то ли приказать опустить поднятый лук. Но сальватор воспринял это как команду.
— Отлично! — Четвёртый подскочил к ней, схватил за руку и, улыбнувшись Генти, выпалил: — Я скоро её верну, до свидания!
Джокаста не успела издать не звука: мир вокруг содрогнулся от магии, раскололся на миллиарды цветных осколков, в каждом из которых происходило что-то своё. Здесь — удивлённое лицо Генти, который попытался остановить Четвёртого; здесь — демоны, ползущие по стенам; здесь — Элва с высоты птичьего полёта; а здесь — знакомые лица, смотрящие на неё, белые стены, испачканные кровью, и расколотый мраморный стол. Джокаста покачнулась, едва не лишившись равновесия, но Четвёртый подхватил её, помог выпрямиться и, улыбнувшись напоследок, испарился.
— Смотрю, тебе тоже было весело, — с усмешкой произнёс знакомый голос.
Джокаста расправила плечи и быстро оглядела зал совещаний, в котором была от силы два или три раза. За длинными столом, на котором виднелись пятна крови и глубокие царапины от когтей, сидели правители городов. Эйлау лениво развалилась на месте Киллиана. Юная леди Эдон сидела в окружении двух своих советников. Керук Рафт был лишь с одним из рыцарей, тогда как лорд Эш, казалось бы, привёл всю свою охрану. Леди Аррана стучала ногтями по столу и кусала нижнюю губу. Правители артизарских домов выглядели измученными и напуганными, один только Керук, казалось, продолжал думать о своём, ни на кого не обращая внимания. Киллиан беспокойно ходил из стороны в сторону, а мальчишка с короткими тёмными волосами и яркими голубыми глазами — по пятам за ним. Он что-то настойчиво повторял, но Киллиан отмахивался, то и дело поглядывая то на Третьего, замершего у закрытых дверей, то на Первую, стоявшую возле балкона.
Джокаста удивлённо моргнула, остановив взгляд на Фортинбрасе, и вновь посмотрела на мальчишку, ходившего за Киллианом. Он был намного старше, чем она помнила, выше, стройнее и величественнее, но это, несомненно, был принц Гилберт, крайне похожий на Фортинбраса. Джокаста поначалу даже решила, что это он и есть.
— Или не очень весело, — вдруг сказала Эйлау, в тишине её звонкий голос показался оглушительным. — Что, не добрались?
— Добрались, — выпалила Джокаста, даже не успев как следует обдумать ответ. — Они…
— Везде, — перебил Фортинбрас. — В каждом уголке Диких Земель.
Леди Эдон судорожно выдохнула. Джокаста не понимала, почему эта девочка вообще здесь: ей всегда казалось, что она ещё слишком мала, чтобы управлять своим домом. Но тут Четвёртый вновь выпрыгнул из пустоты, а вместе с ним был лорд Бехар — крупный мужчина лет сорока со шрамом, пересекавшим левый глаз и уголок рта.
Здесь собрались все правители Диких Земель — и их всех, судя по всему, в Омагу доставил Четвёртый.
— Дом Бехар под защитой, — отрапортовал сальватор, падая на свободный стул. — Но давайте побыстрее, и так удерживаю сотню барьеров разом…
Фортинбрас, наконец подойдя ближе, мягко потрепал Четвёртого по плечу и с улыбкой сказал:
— Ты хорошо постарался, Николас, отдохни немного.
— О не-е-ет, — вдруг протянул сальватор, — я тоже буду голосовать.
— Как скажешь.
Джокаста наконец опустила острие Бердара вниз и, переглянувшись с лордом Бехаром, спросила:
— Что именно происходит? Это правда…
Слова застряли в горле. Какой бы сильной ни была Джокаста, как бы она ни храбрилась, она не могла сказать «Вторжение». Только не снова, только не после того, как этот мир вновь увидел солнце, а сигридцы узнали об ещё одном сальваторе.
— Боюсь, что да.
Фортинбрас остановился возле места во главе стола, где сейчас сидела леди Эйлау, обвёл всех собравшихся пустым взглядом и сказал:
— Демоны начали Вторжение, и у нас нет шансов на победу.
Джокаста забыла, как дышать. Все звуки будто разом ушли на второй план. Откуда сбоку повеяло холодом — это Первая открыла двери на балкон, встав к присутствующим спиной.
— Магии слишком мало, — продолжил Фортинбрас, — и нас всего трое. Мы просто не в состоянии остановить Хайбаруса сейчас. Даже с учётом того, что он ещё слишком слаб, что он лишь набирает силу, нам его не одолеть.
— Хайбаруса? — словно пробуя слово на вкус, переспросил Керук.
— Король демонов, если вам угодно, лорд Рафт. Тот, кто двести лет назад повёл всех тёмных созданий в бой. Но сейчас на его стороне ещё и боги, которых мы пытались спасти.
Джокаста точно забыла, как дышать. Наверное, поэтому и слышала какую-то ерунду — от недостатка воздуха, конечно.
— Я не лгу вам, и если вы желаете, докажу это, показав то, что видел сам. Видели мы все, — на этих словах голос Фортинбраса дрогнул, взгляд метнулся в сторону Пайпер и будто бы изменился, стал обречённее, но сальватор практически сразу же взял себя в руки и продолжил: — Боги сражаются на стороне Хайбаруса и помогают ему поглощать магию.
— Это правда, — произнёс чей-то стальной голос.
Джокаста напряглась, подняла Бердар, но опустила его, когда волны теплоты окутали её со всех сторон. Мимо прошла незнакомая женщина: высокая и стройная, как цапля, с заплетёнными в косички красными волосами, тёмными у корней и почти розовыми у кончиков; одетая в белоснежные лёгкие одежды, она была бы похожа на призрака, если бы не угольные глаза, горевшие прозрачным пламенем.
— Боги сражаются на стороне короля демонов, — продолжила женщина, остановившись недалеко от стола. Почему-то никто не попытался напасть и схватить её, никто не шевелился, казалось бы, даже не моргал. Все заворожённо слушали женщину, которая сжала в руках длинный острый меч из белого света, появившийся из пустоты, и сказала: — Но не все. Может, некоторые наши братья и сёстры предали нас, но мы будем сражаться на вашей стороне до последнего вздоха. Мы поможем сигридцам.
Джокаста не могла пошевелиться. В её теле было очень мало магии, практически пару капель, которые когда-то пожертвовал Фортинбрас — на случай, если ей придётся срочно создавать сокрушитель. Но даже этой малой частью Джокаста чувствовала трепет, тепло и восхищение, которые разрастались внутри неё. Она не знала, откуда в ней вдруг проснулось столько чувств, но знала, что была готова умереть за эту женщину.
Она — свет и магия, величие и бесконечные знания.
Она была богиней Геирисандрой, и даже Джокаста, не владевшая магией, это поняла.
— Не может быть, — поражённо выдохнула Эйлау. Она подскочила на ноги и будто бы хотела склониться в поклоне, но страх пригвоздил её к месту, позволив только хрипло выдавить: — Богиня…
— Богиня? — усмехнувшись, повторила Геирисандра. — Что за чушь… Вы сделали нас богами, а не мы родились ими. Мы — уранионы, первые создания всех миров и те, кто пришёл в Сигрид, когда здесь не было даже элементалей. Мы — не боги, но вы вознесли нас до богов, из-за чего наши братья и сёстры возгордились и не пожелали возвращаться к прошлым сущностями.
— Вы вините в этом нас?! — резко обернувшись, выкрикнула Первая.
— Я виню лишь демонов, — спокойно возразила Геирисандра, — виню наших братьев и сестёр, которые пожелали вечности и потому пообещали Хайбарусу помощь.
— Я запутался, — прохныкал Четвёртый.
— Хайбарус единолично поглощает магию этого мира. Забирает всё, что вернулось, и выдирает магию из тел сигридцев, обрывая их жизни. Он возрождается, а Ситри готовится призвать его во Второй мир.
— Но мы понятия не имеем, где Хайбарус прячется, — подхватил Фортинбрас, будто ничуть не удивлённый, что раксова богиня вдруг явилась к ним и сказала, что будет сражаться за них. — Я… видел его, но не успел ничего сделать. Просто не смог. Теперь же он скрывается, поглощает магию и готовится обрести плоть. Сделает это — и мы проиграем.
— Как-то это… сложно, — пробубнила леди Эдон, украдкой поглядывавшая на богиню, фигура которой будто подсвечивалась. — Я правильно поняла, что Хайбарус — король, властвующий над всеми тварями? И прямо сейчас он поглощает магию самого мира, магию, скрытую в наших телах, чтобы возродиться и уничтожить… Дикие Земли и Второй мир?
— Да, леди Эдон, вы всё правильно поняли, — протараторил Фортинбрас. — Хайбарус отдал весь хаос, которым обладал, своим демонам, чтобы они начали Вторжение, пока он поглощает магию. Часть богов помогают ему, и совсем скоро они станут намного сильнее. Мы не сможем их остановить.
— И что ты предлагаешь? — едва не выплюнул лорд Эш, метнув на Третьего испепеляющий взгляд. — Однажды мы уже проиграли, а всё потому, что вы, чёртовы сальваторы, не смогли…
— Ещё слово, — угрожающе тихо прервал его Фортинбрас, сверкнув посветлевшими глазами, — и я вырву вам язык.
Джокаста, не сдержавшись, усмехнулась, заметив, как вздрогнул лорд Эш.
— Тогда никто не был готов к нападению. Никто не знал, как сражаться против тварей. Пусть сейчас мы знаем, нам не победить. Слишком мало магии и слишком много хаоса. Боги помогают Хайбарусу и мешают нам. Мы можем лишь временно защитить города и укрыть сигридцев, но рано или поздно демоны до них доберутся.
— Тогда что нам делать? — совсем тихо спросила леди Эдон.
Джокаста поразилась, как быстро девочка взяла себя в руки и начала задавать правильные вопросы. Эльфийка даже всё ещё не до конца осознала, что им явилась богиня, что она настоящая и действительно стоит здесь, говорит с ними.
Сигридцы двести лет отчаянно обращались к богам, а те молчали. Так почему решили ответить сейчас?.. Неужели только из-за того, что одни боги сражаются против других?
«
Безумие…»
— Чтобы возродиться и быть призванным во Второй мир, Хайбарусу нужно тело, полное магии и хаоса, — ответил Фортинбрас. — Но если хаос он получит от своих демонов, магию — от нас, сигридцев.
— Мы уже поняли это, Третий, — процедил Керук. — У тебя есть конкретный план? Чего ты хочешь от нас?
— Я хочу, чтобы вы дали своё согласие. Я предлагаю нам, сальваторам, поглотить магию этого мира раньше Хайбаруса, лишив его этой возможности.
По спине Джокасты пробежали мурашки. Это было тем же, что, если верить Третьему, прямо сейчас делал Хайбарус: поглощал магию, выдирая её из самих Диких Земель и тел сигридцев в частности.
— Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?! — взревел лорд Эш, громко хлопнув ладонью по столу. — Отдать вам магию и наши жизни!.. Жалкий Предатель, как ты смеешь…
— Речь не о ваших жизнях, — неожиданно резко вмешалась Пайпер, — а о магии этого мира.
— Мы поглотим магию Диких Земель, — не поведя и бровью, уточнил Фортинбрас. — Оставим этому миру только хаос, которым демоны не смогут напитаться, и уйдём.
Эйлау, наконец, перестала напоминать изваяние и недоумённо посмотрела на него.
— Ты предлагаешь… сбежать? Оставить этот мир и уйти… куда?
— Во Второй мир.
Все разом повернулись к Гилберту, который, перестав терроризировать Киллиана, подошёл к столу и остановился по правую сторону от главного места.
— Коалиция примет всех вас, — продолжил принц уверенным, громким голосом, в котором не было ни капли страха. — Как один из её лидеров и король, я гарантирую, что все ваши люди будут в безопасности и ни в чём не будут нуждаться. Клянусь именем Лайне.
Джокаста скептически выгнула бровь и посмотрела на Эйлау. Фея кивнула, сохраняя серьёзное выражение лица. Она знала и понимала больше Джокасты, которой присылали лишь краткие донесения, но Эйлау никогда не лгала, и Джокаста ей верила.
— Это безумие, — покачав головой, сказал Керук. — Вновь бежать? Скрываться в другом мире?
— У нас недостаточно сил, чтобы победить сейчас, — жёстко возразил Фортинбрас. — Мы не смогли победить двести лет назад, когда мир был полон магии, а люди умели себя защищать. Мы не смогли победить, когда сальваторов было четверо. Сейчас нас только трое, и мы все слишком слабы. Но мы можем уйти, забрав магию, и объединиться с коалицией во Втором мире. Если Хайбарус не успеет поглотить магию, Ситри не сможет призвать его. Мы выиграем немного времени.
— Выиграем немного времени, — ворчливо повторил лорд Эш. — И что нам это даст? Опять проживём двести лет в страхе, чтобы потом в один момент всё рухнуло?
— Коалиция сильнее, чем вы думаете, — повысив голос, сказал Гилберт. — На нашей стороне феи, эльфы, люди и вампиры, а магии на Земле намного больше. Пока Хайбарус будет пытаться собрать крупицы магии, которые останутся здесь, мы найдём Ситри и остановим её, не дадим призвать Хайбаруса. На этот раз мы победим.
— Мы сбежим, — впервые за всё время подала голос леди Аррана — невысокая стройная женщина с короткими золотистыми волосами и глазами, которые напоминали грозовые тучи. — Сбежим, бросив всё, чего мы достигли?
— Чего мы достигли? — едва не рявкнул Киллиан, наконец остановившись на месте и посмотрев на леди Аррану. — Страха и постоянных смертей? Хаоса у стен наших городов?
— Мы восстанавливаем сигридскую культуру! Возрождаем то, что было раньше…
— То, что было раньше, давно сгинуло! — ещё громче заорал Киллиан. — Того мира больше нет! Всё, что осталось — это люди, и мы должны спасать именно их! К раксу гордость, если бегство во Второй мир — это единственное решение, котороё спасёт мой народ, я соглашусь с ним. Ни один великан больше не погибнет. Ни один сигридец, нашедший своё место в Омаге, не погибнет. Не позволю.
— Даже если вы не согласитесь, не мешайте хотя бы спасать людей, — обиженно проворчал Четвёртый, выпрямив спину. — Серьёзно, нам с Рейной будет намного проще, если вы не будете мешать.
— Решайте здесь и сейчас, — подхватил Фортинбрас, едва только с губ Четвёртого сорвалось последнее слово. — У нас не осталось времени.
Лорд Эш, громко хмыкнув, кинул косой взгляд на Геирисандру и пророкотал:
— Если вы и прямь богиня магии, то можете остановить всё это!
— Я не создаю магию из пустоты, — спокойно и тихо возразила богиня, — лишь направляю её, помогаю магам открыть внутренний источник. Я — покровительница магии, её защитница, но не хозяйка. Сейчас я ничего не могу сделать, лишь помочь сальваторам поглотить магию раньше Хайбаруса и удержать Переходы, чтобы вы все оказались в безопасности.
— Это безумие… — выдохнула леди Аррана, закрыв лицо руками. — Почему боги дали о себе знать только сейчас?.. Разве вы не наши защитники?
— Вы возвысили нас туда, где мы уже не слышим ваших молитв. Не наша вина, что вы превратили нас в тех, кто может решить все ваши проблемы. Не наша вина, что вы думаете, будто мы способны на всё. Сигридцы не должны полагаться на кого-то, кто может спасти их. Спасайте себя сами, смертные, а мы — поможем. Решайте здесь и сейчас, — жёстко подытожила Геирисандра, вздёрнув подбородок, — пока от вас ещё хоть что-то осталось.
***
В конце концов, против проголосовали только лорд Эш и леди Аррана. Эйлау была ничуть не удивлена: они не видели дальше своего носа, но считали, что знают всё и обо всём лучше других и потому могут принимать самые серьёзные решения. Глупость, не иначе. Но даже эта глупость не помешала Николасу, ответственному за перенесение людей из Артизара в Элву, сделать своё дело.
Сальваторов было всего трое, и это сильно уменьшало их возможности и увеличивало риски. Магов было гораздо больше, но и они с трудом справлялись: открывали порталы в крепости и поселения, следили за эвакуацией и защищали людей, пока те не оказывались в Тоноаке, Омаге или Элве. Николас прыгал из одной точки мира в другую, укрепляя барьеры, перебрасывая людей со скоростью света и отбивая нападения демонов. Пайпер питала его и всех магов Силой, позволяя им совершать невозможное. Фортинбрас, оставшийся в Омаге, вместе с Геирисандрой начал поглощение магии Диких Земель.
Деталей Эйлау не знала. На уровне инстинктов понимала, что к чему, но не смогла бы это объяснить — подобное смогли бы понять только маги, которых коснулась Геирисандра. Причём коснулась буквально: после того, как они проголосовали, она с помощью сальваторов создала между магами связь, которая позволяла им чувствовать друг друга. Эйлау, после этого сразу же вернувшаяся в Тоноак, передала связь остальным магам, а те — другим. Эта связь словно была сетью, которая разом накрыла все исследованные территории Диких Земель, оплела каждого сигридца, точно паутина, проникла в сердце, разум и душу. Эйлау чувствовала каждого мага в Тоноаке и даже сальваторов, которые то и дело открывали порталы и поддерживали Переходы.
Один из них сейчас был в Тоноаке, во дворце — там, куда сгоняли всех фей из города, крепостей и поселений. Часть рыцарей и магов удерживали тварей у границ, не позволяя им прорваться в город, другие следили, чтобы все феи совершили Переход. Эйлау не представляла, что ждало их во Втором мире, — просто не могла уйти, сделав первый шаг в портал, ведь была обязана защищать свой народ здесь, — но надеялась, что Марселин, вызвавшаяся помочь, не подведёт. В Элве первым совершить Переход должен был Стефан, но ему пришлось остаться, чтобы защищать город вместе с Николасом.
На самом деле никто, кроме людей, непосредственно пришедших из Второго мира, не знал, что ждёт сигридцев там. Времени на расспросы не было, хотя одной клятвы Гилберта было катастрофически мало. Лорды и леди Артизара не знали его, не верили, Джокаста всё равно сомневалась, а Эйлау просто не могла определиться со своим мнением. Всё, чего она хотела, так это защитить своих фей и привести их к истинной королеве — и если для этого нужно было довериться маленькому принцу, она сделает это, наступив себе на горло. Она сделает что угодно, лишь бы кошмар прошлого Вторжения не повторился.
Поэтому она кричала во всё горло, подгоняя фей; отдавала магию и чары, чтобы тем, кто защищал город, было легче; следила, чтобы ни один сигридец, перенесённый магией Николаса в Тоноак, не остался здесь. К раксу величие их народа, которое твари вновь втаптывали в грязь. Сердце Эйлау не выдержало бы, если бы феи погибли.
— Это все!
Эйлау обернулась, вздрогнув, и посмотрела на Мелину, стоявшую в двух метрах от Перехода — огромной чёрной дыры, в которой далеко-далеко вспыхивали миллионы звёзды. Эйлау едва не пробил озноб: она вспомнила, как двести лет назад пыталась открыть Переход, пока демоны ломали её руки и ноги, как надеялась спасти хотя бы других фей.
— Иди, — хрипло скомандовала Эйлау, подавляя проснувшийся страх.
— Но…
— Не смей со мной спорить! Иди и жди меня во Втором мире — я приведу тех, кто остался у ворот.
— Я могу помочь! — яростно возразила Мелина, тряхнув розовыми волосами. — Пусть даже там всего один легион…
— Хватит! — рявкнула Эйлау. — Иди и проконтролируй, что принц не ошибся и коалиция вас примет. Я скоро буду.
Мелина сжала губы и порывалась ответить, но быстро сдалась: опустила плечи, покачала головой и, не поворачиваясь к Переходу лицом, начала пятиться. Мелина явно мешкала, словно думала, что Эйлау изменит своё решение, но этого так и не произошло. Меньше, чем через несколько секунд Мелина скрылась в Переходе, и Эйлау тут же открыла портал и вбежала в него, готовая помочь своим магам и рыцарям.
Восточные ворота и впрямь пытался пробить лишь один легион демонов, — сверху город был накрыт особым барьером, поставленным Николасом и укреплённым Пайпер, — но даже этого было достаточно, чтобы создать серьёзные проблемы. Демоны огромными чёрными волнами нападали на фей и теснили их к стенам, пробивали барьеры и доспехи, а следом — грудные клетки. Здесь был отряд из тридцати фей, как у остальных врат, но их численность сильно сократилась. Магов демоны убили в первую очередь, лишив всех остальных фей возможности быстро вернуться к Переходу.
Эйлау втянула воздух, полный крови и гнили, и ринулась в бой, мгновенно отсекая конечности и головы демонов сокрушителем. Тех фей, до которых ей удавалось добираться, она толкала себе за спину, приказывая не высовываться, и вместе с тем продолжала косить демонов. Её доспехи всё ещё были в крови тварей, которые всего час назад напали на Тоноак первыми, и теперь их покрывал ещё один слой. Сплетённые в тугую косу волосы растрепались, демоны цеплялись за них, пытаясь выдрать клоки и утянуть Эйлау она землю. Она отбивалась, рычала, как дикий зверь, но не использовала магию — берегла её для барьеров, которыми укроет фей, и портала, который вернёт их во дворец, к Переходу. К тому же, был шанс, что демоны станут намного агрессивнее, учуяв её магию, сейчас скрытую Движением Николаса. Эйлау не могла так рисковать.
Поэтому поднимала меч, подгоняя фей. Закрывала их собственным телом и сжимала челюсти, когда твари впивались зубами в её доспехи и отрывали от них металл. Терпела очередной удар и острые когти, вспарывающие её плоть. Не обращала внимания на кровь, заливавшую лицо, и даже когда одна из тварей оцарапала его, оставив глубокий порез, тянущийся от лба до подбородка, задевший правый глаз, Эйлау не отступила.
Всё это — ради фей, которые заслужили быть спасёнными и встретиться со своей истинной королевой. И неважно, если Эйлау так и не увидит Ариадну.
Лишь бы феи были спасены.
***
Магия питалась чувствами — это подтвердила даже чёртова богиня магии, которая, оказывается, и не была богиней. Точнее, была ею, но лишь из-за того, что сами сигридцы вознесли её до богини. Пайпер не вникала в подробности, сосредоточившись на одной цели — распределении магии сакри между всеми магами этого мира.
Пару минут назад Переход в Тоноаке закрылся: значит, феи закончили эвакуацию. Николас подтвердил это, выскочив прямо перед Пайпер, которая стояла на одном из балконов омагского дворца, и вновь исчез, бросив, что поможет в Элве. У Пайпер даже не было сил попросить его быть осторожным.
Она просто стояла, позволяя золотым нитям, обвившим её руки и сердце, убегать во все стороны и разносить частички Силы так же, как это когда-то делала Йоннет. Нити протягивались через весь мир, благодаря Движению скрытые от демонов, и оплетали магов и простых людей, давая им больше сил: отбиваться от тёмных созданий, выдерживать давление магии в Переходе, ставить барьеры и накладывать чары. Вместе с тем, как Фортинбрас, поглощавший магию мира, передавал её Пайпер и Николасу, передача частиц Силы была подобна бесконечному источнику энергии.
Лорд Эш, считавший, что они в состоянии дать демонам бой, распалился ещё сильнее, когда Фортинбрас объяснил, как поглощение магии Диких Земель усилит сальваторов. По мнению лорда, этого бы хватило, чтобы разобраться с демонами раз и навсегда, но даже Пайпер понимала, что это не так. Хайбарус найдёт способ вырвать магию из их тел, и Ситри призовёт его во Второй мир. Ошибаться ни в коем случае было нельзя.
Поэтому, как только Переходы закроются за сальваторами, как только они все окажутся во Втором мире, магия Диких Земель, поглощённая ими, будет распределена между остальными магами. Ею можно было бы наполнить сам мир, однако в таком случае она бы всё равно досталась демонам.
Может, план был неидеальным, даже смешным и глупым, но у них не было времени на продумывание идеального. Люди умирали прямо сейчас, а демоны всё быстрее ломали барьеры. Николас не мог бесконечно прыгать между городами и крепостями, как и Пайпер не могла бесконечно поддерживать всех Силой. Рано или поздно, но они допустят ошибку.
Пайпер и так чувствовала, что всё, что она делает, это одна сплошная ошибка.
Магия питалась чувствами — это подтвердила даже богиня, и сейчас внутри Пайпер было так много чувств, что они вырвались бы и нарушили контроль над магией, если бы она не держала их в узде. Не было времени плакать, обвиняя всех вокруг, и винить себя за то, Кит погиб. Не было времени жалеть и ненавидеть себя. Люди умирали прямо сейчас, и Пайпер, будучи сальватором, была обязана их спасти.
«Сигридцы не должны полагаться на кого-то, кто может спасти их. Спасайте себя сами».
Пайпер открыла глаза и вгляделась в стену тьмы, которая клубилась за городскими стенами. Твари не могли почувствовать магию сакри, — Николас хорошо замаскировал их, — но, возможно, поняли, куда уходит поглощённая магия. Поняли, что во дворце, прямо за спиной Пайпер, за столом из расколотого мрамора, был Фортинбрас, который с помощью Времени и Геирисандры притягивал к себе магию самого мира.
Пайпер хотела обернуться к нему, сказать хоть что-то, но слова застревали в горле. «
Не отвлекайся, — твердила она себе, заставляя взгляд опускаться к потоком золотистого цвета, пульсирующим у неё под кожей. —
Потом со всем разберёшься».
Будто у неё будет это «потом». Будто поглощение магии Диких Земель и спасение бегством гарантировало, что они остановят демонов хотя бы временно.
Будто Пайпер не сказала то, чего не должна была, и не причинила Фортинбрасу боль.
«
Не отвлекайся», — сказала Лерайе.
«
Это нечестно, — подумала Пайпер. —
Почему всё должно быть именно так?»
«
Лучше, чтобы люди погибли?»
«
Лучше, чтобы погиб только Кит?»
Лерайе не ответила, да и Пайпер не ждала этого — знала, что сакри думает, на подсознательном уровне.
Лучше одна жертва, чем тысячи. Лучше один искатель, чем тысячи магов и простых сигридцев, чьи тела были полны магии, столь необходимой Хайбарусу.
«
Это нечестно», — повторила Пайпер, закрыв глаза.
«
Знаю, — тихо ответила Лерайе, —
но у нас нет выбора, так что не отвлекайся».
«
Я хочу домой…»
Лерайе промолчала, и Пайпер больше не пыталась её разговорить, не позволяла мыслям фокусироваться на чём-то другом, кроме магии. Сейчас была важна только она — и сигридцы, у которых благодаря Силе появился шанс спастись от тёмных созданий.
Неважно, что спастись смогли далеко не все.
Неважно, что сама Пайпер была готова вот-вот опустить руки.
Неважно, что…
— Давай, очнись!
Пайпер подскочила на месте, открыв глаза, и уставилась на Иснана, оказавшегося перед ней. Короткие чёрные волосы, рога, будто ставшие немного длиннее, широкая улыбка и ярко горящие глаза — это точно был он, будто с момента, как они перестали бороться дни назад, ещё в Лабиринте, на самом деле прошли лишь секунды.
— Давай, Первая, — едва не промурлыкал Иснан, сделав шаг к ней, — делай то, что должна. Мы же сальваторы, правильно? Спасаем людей и всё такое.
Пайпер не успела даже вздохнуть, не успела дать знать Фортинбрасу и Геирисандре, погружённых в поглощение магии, о том, что демон проник во дворец. Рядом не было даже рыцарей, которые могли бы помочь — каждый занимался спасением людей. Иснан, поняв это, быстро царапнул щёку Пайпер, зачерпнул каплю крови и слизал её.
— Спасай людей, Первая, — повторил Иснан с улыбкой, отходя в сторону. — Делай то, что должна. Будь героиней, которую эти тупые сигридцы так ждут. А я подожду тебя.
Пайпер не могла пошевелить ни единым мускулом: Слово сковало её, расшевелило всю магию, которую она не трогала. Иснан, широко улыбаясь, наблюдал за её безуспешными попытками пошевелить хотя бы пальцем, за тем, как она то и дело старалась процедить сквозь зубы ругательство. Через несколько секунд взгляд Иснана метнулся ей за спину, и Пайпер замерла бы от испуга, если бы не Слово, всё ещё контролировавшее её.
— Как интересно, — пробормотал Иснан, отошедший назад и уже открывший портал. — Ну что ж, удачи. Ты уж постарайся, а то я приготовил подарок, моя милая Первая.
Иснан сделал шаг назад и исчез в портале, а Пайпер не могла даже звука издать — стояла на месте с магией, которая только возрастала, охваченная Словом и непониманием, как Иснан сумел проникнуть во дворец и почему решил помочь.
***
Сальваторы были последними, кто должен был совершить Переход. Вернее, одними из последних — Стелла отказывалась уходить без Фортинбраса, и никто не сумел её убедить.
Всё это время, — минуты, часы или дни, слившиеся воедино, — Стелла отражала нападение демонов на Омагу. Сражалась наравне с рыцарями и охотниками, которые делали всё возможное, чтобы не позволить тварям ворваться в город. Один раз Николас перебросил её и с десяток рыцарей в Артизар, потому что не справлялся сам, но после вернул в Омагу. Клаудия пыталась убедить Стеллу уйти, хотя сама планировала остаться, но Стелла отказывалась.
Но теперь им и впрямь надо было уходить.
Они были последними людьми во всём мире: Стелла, Клаудия, Гилберт, Киллиан и сальваторы. Все остальные уже совершили Переход, даже Энцелад, который, будучи раненым, сражался ничуть не хуже. От Клаудии Стелла знала, что когда демоны прорвались в темницы, Энцелад защищал её ничуть не хуже Магнуса. Правда, потом ему стало хуже из-за хаоса, которым его заразили твари, но Марселин сумела на время остановить его распространение. Полностью излечить Энцелада мог только Фортинбрас, которой, поддерживая выбившегося из сил Николаса, прямо сейчас спешил к ним.
Переход был открыт в тронном зале — месте, полном хаоса, благодаря которому маскировалась магия. Здесь никого, кроме них семерых, не было, но Стелла слышала, как далеко-далеко демоны пытаются сломать ворота дворца и прорваться внутрь. После того, как последний человек в Элве покинул Дикие Земли и Николас закрыл Переход, Пайпер перестала распространять Силу и наполнять ею все барьеры. Демоны уже должны были прорваться в города и крепости.
Стелла не хотела уходить, зная, что прямо сейчас твари разрушают её дом.
Она громко всхлипнула и принялась яростно утирать слёзы, размазывая кровь по лицу. Целительницы едва успели осмотреть её после первого нападения, как сразу же началось второе, во время которого сальваторы собрали всех правителей в Омаге и срочно провели совещание. Стелла тогда могла бы обратиться за помощью, но решила, что от неё будет больше пользы за стенами, где получила новые раны.
Они её совсем не пугали. На плече, возможно, останется шрам, но, по крайней мере, он будет напоминать о том, что Стелла сражалась не просто так, а ради того, чтобы защитить Гилберта. Поэтому она и отказалась уходить — Стелла сражалась до самого конца и продолжила бы, если бы ей только позволили.
— Идём, Стелла, — настойчиво произнёс Фортинбрас, когда они с Николасом поравнялись с остальными. — Нам пора.
«
Я знаю», — хотела ответить Стелла, но не смогла. Слёзы вновь полились по щекам, и слова застряли в горле.
Она не хотела уходить, потому что это был её дом. Может, раньше, до Вторжения, она жила намного лучше. Может, здесь, в Диких Землях, над ней годами издевался Катон, но этот мир стал её домом, Омага — особенно. Стелла не хотела уходить, зная, что демоны уничтожат всё, что они построили за долгие двести лет.
Но она всё же повернулась лицом к Переходу как раз в тот момент, когда Клаудия первой шагнула в черноту. Следом за ней — Киллиан, который последний раз оглядел тронный зал и, не говоря ни слова, едва заметно кивнул Фортинбрасу. Николас, отцепившись от него, проковылял к Пайпер, которая помогла ему.
Теперь в Диких Землях осталось лишь трое.
Стелла почувствовала прикосновение к своей руке и удивлённо посмотрела на Гилберта, который медленно переплёл с ней пальцы.
— Всё будет хорошо, — тихо, но уверенно произнёс он, крепко сжав её руку.
Стелла шмыгнула носом и закивала, запретив себе оборачиваться. Ещё оставался шанс что демоны не разрушат этот мир, но Стелла слабо в это верила. Вместе с Фортинбрасом, который закроет Переход, уйдёт и магия, и в Диких Землях останется только хаос.
Может, эта вечная судьба сигридцев — бежать из мира в мир, не находя возможности для победы.
Стелла понятия не имела.
Сжав руку Гилберта в ответ, она первой шагнула вперёд, потянув великана за собой, зная, что Фортинбрас идёт прямо за ними.
