Четыре всадника Темного Лорда

Гермиона открыла дверь в комнату и чуть не вскрикнула, увидев Теодора в своей спальне. Нотт спокойно восседал на подоконнике, болтая ногами. — Мадам, вы так неторопливы, — с мягкой улыбкой проговорил он, соскакивая со своего места. — Ах, простите, сир, — лёгкий саркастичный реверанс послужил ему ответом. — Я просто никак не привыкну, что у меня теперь входное окно вместо двери, даже несмотря на то, что я сменила место жительства. — Это была удачная идея, — одобрительно кивнул Нотт, неспешно прохаживаясь по комнате. — Да неужели? — едко бросила Гермиона. — Конечно, — шире улыбнулся он, подходя ближе. — Здесь постель больше, не будет шансов меня скинуть. — Ох, в этот раз твой шантаж не сработает, — фыркнула Грейнджер. — Думаешь, он мне всё ещё нужен? — подойдя ближе, Теодор обошёл её со спины. — Мне кажется, ты и так позволишь мне остаться. — Твоя самоуверенность граничит с идиотизмом, — огрызнулась она. — А твоя упёртость с глупостью, но я не возражаю, — голос донёсся уже из-за спины. — Я же знаю, что тебе нравится моё присутствие. — Да ну? — лениво ответила Гермиона, складывая руки на груди. — Именно, — шёпот раздался почти над ухом. — Хочешь, чтобы я ушёл? — Да, — скрывая нарастающее волнение за невозмутимостью, ответила Грейнджер, хотя лёгкая дрожь уже подступала к коленям. — Ай-ай-ай, как некрасиво так нагло врать, — в его голосе была слышна ухмылка, он отодвинул её волосы с шеи назад и придвинулся совсем близко. — Ты ведь сама позволила мне наблюдать. Знала, что я смотрел. Хотела чувствовать мой взгляд на своём теле. Тебе ведь нравилось ощущать, как я изучаю изгибы твоей фигуры — настолько, что показалось этого мало. И ты предложила мне коснуться… Теодор отстранился, продолжив огибать траекторию вокруг Гермионы. Она чувствовала, что готова сдаться, отпираться было уже совершенно бесполезно. Особенно если учитывать, как по телу прошлась тёплая волна возбуждения. — И раз ты всё равно тут одна… — Нотт улыбнулся как-то двусмысленно, — то я подумал, что ты не откажешься провести время в приятной компании. — С каких пор Пожиратель смерти стал приятной компанией? — всё ещё пыталась препираться Грейнджер. Он резко шагнул вперёд, к ней, настолько быстро приблизившись, что она прерывисто вдохнула через рот, приоткрыв губы. Нотт наклонился так близко, что почти коснулся её… — Почему я должен уговаривать тебя на то, что ты сама хочешь? — зависая с самодовольным лицом на минимальном расстоянии, Теодор заглянул ей в глаза. — Я не трону тебя и пальцем. Только мирная прогулка, а потом, если захочешь, я уйду. — Прогулка? — недоверчиво переспросила Гермиона, переводя взгляд с его губ на глаза. — Только и всего, — отодвинувшись на небольшой шаг, Нотт протянул руку с лукавой улыбкой. — Если ты не боишься. «Он просто издевается. А я? А я ведусь…» — обречённо прокричало сознание. — Куда же мы направимся? — с лёгким сарказмом сказала Грейнджер. — Если ты согласна проводить время с больным маньяком, — усмехнулся Теодор, — то не всё ли равно? — Мне больше нравится обращение «Тео», — она с любопытством смотрела на его лицо. И реакция не заставила себя ждать. Сухожилия на шее дёрнулись, а челюсть заметно напряглась. Его имя из её уст будто прошибало Теодора током, однако в этот раз он лишь перевел взгляд и попытался выдавить из себя улыбку. Это его действительно трогало. Гермионе показалось это крайне интересным, как и то, почему он теперь избегал её касаться. Потому что хотелось до чёртиков. — Не слишком ли нежно для Пожирателя? — нотки сомнения проскользнули в голосе Нотта. — Оу, я обещаю никому не рассказывать, что являюсь серийно выжившей, — мягко ответила Грейнджер. — Не хочу, чтобы твоя репутация пострадала. — Ты крайне великодушна, — протянул Теодор, коснувшись её руки. Прикосновение было таким лёгким, почти невесомым. Уже в следующую секунду Гермиона услышала весёлый нескончаемый шум. Множество голосов сливались в единый поток с музыкой и разбредались по сознанию. Она даже не сразу поняла, где именно находится. — Серьёзно? — спросила Грейнджер, когда зрение всё-таки вернулось. — Самый страшный мальчик в Великобритании любит проводить досуг среди яблок в карамели и семейных развлечений? — Ну, не всё же мне ужинать детьми и купаться в крови девственниц, — обиженно поджал губы Нотт, — дети всё-таки жёсткие, а девственников в наше время найти ой как не просто. — Я сейчас должна посетовать на тяжесть твоей доли, — приподняла бровь Гермиона, — или это не обязательно? — Если я буду в депрессии и захочу на ручки, — с иронией проговорил Теодор, — то обязательно дам тебе знать. — Прекрасно, всегда любила кошек, — сморщив нос, ответила Грейнджер. — И с чего же начнётся эта частная вечеринка? — С того, что ты расслабишься и перестанешь ёрничать, — наклонив голову набок, предложил Нотт. — Ну, смотри, здесь большое количество аттракционов, где ты можешь меня скинуть с высоты, задавить, застрелить и при желании даже утопить в бассейне с шариками. — Хм, а это действительно была хорошая мысль, — кивнула Гермиона с улыбкой. — Я надеялся, что ты будешь отрицать кровожадность своей натуры, — неспешно прогуливаясь между людьми, Теодор повернул в сторону картинга. — Зачем? — улыбнулась Грейнджер. — Ты же сам просил расслабиться. Это всё было очень необычно для Гермионы. Наверное, стоило предположить, что Нотт на досуге не препарирует живность или не строит всемирные заговоры, но контраст его личности был слишком непривычным. Картинговая трасса оказалась просторной и не особо замысловатой, однако это никак не помешало Теодору постоянно впечатывать Гермиону в любой подвернувшийся борт. У претерпевшей три столкновения Грейнджер закончилось терпение, и на гоночном маршруте развернулась практически бойня. Если бы не антураж и люди вокруг, то это вполне себе могло перерасти в драку двух детей, не поделивших поровну сладкое. Вместе с последним звонком из рубки смотрителя аттракциона Гермиона въехала в задний бампер Нотта, развернув его машину на сто восемьдесят градусов. На что тот недовольно развернулся, но из-за шлема реакцию на лице различить было невозможно, хотя по активной жестикуляции можно было догадаться о возмущении. Однако мести не дано было свершиться, и, повинуясь правилам, Теодор направился на парковку. Абсолютно не скрывая победное ликование, Гермиона сняла шлем, поблагодарив инструктора, и взглянула на надутые щёки своего спутника. — Ты страшная женщина, — пробубнил Теодор. — Тебя нельзя допускать до мирного населения. — Как отрадно слышать слова побеждённого, — улыбнулась Грейнджер. — Я требую реванш, — прищурившись, надул губы Нотт. — А я — сладкую вату, — слегка вскинув подбородок, Гермиона сделала серьёзное лицо. — Допустим… — сложив кончики пальцев вместе, Теодор сделал коварное лицо. — Это достаточно равноценный обмен. Оставив Грейнджер одну со своими мыслями, он удалился. А в её голове крутились смешанные чувства. Личность известного всем больного психопата обретала для неё новые грани. Теперь, помимо обаятельного брюнета, вырисовывался образ ребёнка, который просто хотел повеселиться. Дикое сочетание. — Не знаю, как ты будешь это есть, — оглядывая розовое пуховое облако на палочке, протянул Нотт, — но отмываться потом тебе придётся самостоятельно. — Какой ужас, — перехватив сладость, покачала головой Гермиона. — А я-то думала, что ты более заботлив. — Увы, здесь совместный душ не является популярным аттракционом, — слегка задумавшись, он чуть не споткнулся. — Хотя, вряд ли кто-то делает это всей семьёй. Грейнджер отщипнула кусочек сладкой ваты и кивнула. В голову пришёл крайне странный план. Захотелось его испачкать. На улице было уже достаточно тепло, чтобы сладкие нити таяли на коже. Поэтому, недолго думая, она оторвала очередную часть пушистой массы и просто тыкнула этим прямо в него. Теодор остановился: медленное возмущение нарастало на его лице. — Ты же понимаешь, насколько это небезопасно? — смеряя ее взглядом, проговорил Нотт. — Да, в моём замысле были погрешности, — уклончиво согласилась она. — Но ты же сам сказал, что меня нельзя подпускать к мирным людям. Слегка лениво и недовольно выдохнув, он заметил фонтанчик с водой и развернул Гермиону в эту сторону за плечи. — Ну, что ж, — вполне равнодушно пробубнил он, — теперь тебе придётся это отмыть. — Ты потом не сбежишь? — ухмыльнулась Грейнджер. — Смотря, как ты будешь это делать, — так же спокойно ответил Теодор. Она отдала ему сладкую вату, а Нотт наклонился к ней ближе, заглядывая в карие глаза. Сердце стало биться чуть чаще, когда, смочив пальцы, Гермиона коснулась его щеки. Зелёные глаза будто гипнотизировали её, заставляя воспоминания о поцелуях вспыхнуть в памяти. Лёгкое волнение сдавило грудь, когда безымянный палец скользнул по уголку его губ. Грейнджер очнулась, когда Теодор с шумом выдохнул, облизнув губы. — Мне кажется, всё… — негромко сказала Гермиона, понимая, что краснеет. — Прекрасно, — отстранившись, он проводил взглядом её пальцы. — Продолжим борьбу за лидерство? — Да, хватит на сегодня сладкого, — Гермиона выкинув остатки ваты в мусорный бак. — У нас такие серьёзные и важные дела впереди. Чувство смущения прошло мгновенно, как только Нотт вновь начал дурачиться и с наигранной истерикой требовать выиграть ему плюшевого слона за всю боль и унижение, которую Гермиона принесла ему на картинге. Впоследствии, кстати, именно этим слоном Грейнджер избила его на колесе обозрения, когда он раскачивал кабинку. Но это был не самый страшный поворот событий. Грейнджер сделала себе в голове пометку, что после вьетнамской кухни ни в коем случае нельзя идти на карусельную свистопляску, количество позеленений и приступов тошноты зашкаливало, что вконец измотало. — Давай-ка мы теперь внимательнее будем прислушиваться к твоим инициативам? — с опасением глядя на Гермиону, выдавил Нотт. — И больше никаких покиданий земли на сегодня. — Согласна, — с мученическим лицом протянула она. — Уже темнеет. — Что ж, тогда могу пригласить тебя на просмотр фильмов под открытым небом, — качнув головой в сторону, Теодор поджал губы, — или вернуть домой. — С каких пор ты смотришь маггловские фильмы? — недоверчиво приподняла бровь Грейнджер. — Ну… Скажем так, недавно две мои подруги популярно посвятили меня, как это может затянуть… — вспоминая Паркинсон и Буве с показательным выступлением в гостиной, Нотт попытался сдержать смех. — Вот как… — многозначительно произнесла она. — Боюсь, сейчас от трансгрессии мне не станет лучше, поэтому рассказывай, что у нас в вечернем показе? — Три метра над чем-то там… — пытаясь вспомнить название, Теодор разлохматил волосы. — Какой ужас… — сделав ещё более страдальческое лицо, произнесла Гермиона. — Это настолько плохо? — поджал губы Нотт. — На трезвую голову это смотреть сложно, — пожала плечами Грейнджер, — особенно, если ты не влюблённая девочка. — Я — вроде нет, — с неким замешательством проговорил Теодор, — но вот насчёт трезвости могу помочь. — Ой, боюсь, мой желудок не выдержит алкоголь, — усмехнулась Гермиона. — Опьянение не всегда предполагает вливание в себя жидкости… — уклончиво ответил Нотт. — Эмм… — не сразу поняла Грейнджер. Теодор достал из внутреннего кармана небольшой медный портсигар и приоткрыл его. Недвусмысленно торчащие самокрутки из-под приоткрытой крышки намекали вполне понятно. — Знаешь, ещё ни одно моё свидание не заканчивалось совместным накуриванием, — выпалила Гермиона. — А это свидание? — с нескрываемым интересом спросил Нотт, прикусив губу. «Блять-блять-блять» — табун панический мыслей пронёсся в голове Грейнджер, она даже сама не поняла, как это сказала. — Ну, трава так трава, — как ни в чём не бывало, она просто обошла Теодора сбоку, чтобы скрыть приступ взрыва эмоций на своём лице. Нотт просто молча пошёл за ней. Пожалуй, за всю жизнь Грейнджер это был самый упоротый просмотр фильма: они просто дебильно прохихикали почти весь сеанс. Несмотря на то, что вникнуть в сюжет им обоим не слишком удалось, зато кинематограф стал намного красочнее. Сейчас она не чувствовала того жгучего желания прикоснуться к нему; ей нравилось слушать возмущённый, почти детский тон, видеть, как он морщит нос и звонко смеётся. И это было… правильным. Это было тем, что действительно нужно.