Четыре всадника Темного Лорда

Как только Пэнси вернулась в Бирмингем, спокойствию настал конец. Ещё до завтрака весьма воодушевлённая дама успела раздать ценные указания, забрать бутылку бренди у Блейза и дать по ушам Теодору за то, что он шляется невесть где. Один Драко спокойно сидел за столом, читая свежую газету и бездумно водя вилкой в тарелке с салатом. — Так, дети мои, — невозмутимо принявшись за свой завтрак, проскандировала Паркинсон, — поскольку вы тут ни хрена не делали два дня, то я привезла вам кучу вероятных адресов, которые нужно проштудировать сверху донизу. — Ты издеваешься? — не отводя взгляд от своего чтива, лениво протянул Малфой. — Мы несколько дней провели за изучением каракуль Скитер. — Ну, так это старые каракули, — отправляя в рот ложку с кашей, парировала Пэнси. — Ты здесь не на отдыхе. — Ну, если нужно… — спокойно разламывая тост, ответила Амелия, сидящая напротив Драко. Почти одновременно с этим в столовую вошёл Нотт. Несмотря на дрессировочные меры Пэнси, своего увеселительного запала он не утратил и бодрым шагом, слегка пританцовывая, направился к огромной кружке с какао, стоящей справа от Малфоя. — Злая тётя опять качает права? — с лёгкой иронией протянул Теодор, глядя на Паркинсон. Драко неожиданно дёрнулся, когда Нотт опустился на соседний стул. Лицо легилимента сначала исказилось лёгким замешательством, но, поправив воротник рубашки, который отчего-то стал тесным, Малфой вновь принял спокойное выражение. Он сосредоточенно уставился в газету, однако глаза больше не блуждали по строчкам, а смотрели в одну точку. Теодор, глядя на это, поджал губы и выронил чайную ложечку, задумавшись о причине такого поведения. Но стоило ему наклониться под стол, как все вопросы разом отпали. Девичья ступня медленно продвигалась по внутренней стороне ноги Малфоя всё выше, периодически задерживаясь и протираясь сильнее. Нотт поднялся на своё место и постарался сдержать приступ накатывающего гогота, глядя то на Буве, то на напряжённого Драко. — Перестань трогать Малфоя, — вдруг буркнула Паркинсон, обращаясь к Нотту. — В конце-концов, я здесь ем. — Я?! — удивленно тыкнув себе в грудь пальцем, спросил Теодор. — Ну не я же, — глядя на него исподлобья, саркастично протянула Пэнси. — Амелия вроде тоже не похожа на человека, который будет ему дрочить под столом. — То есть конкретно мне нельзя кому-то дрочить под столом? — начал размышлять вслух Нотт. — Или в принципе нельзя это делать Малфою? — А может, мы просто продолжим трапезу? — слегка запнувшись, выдавил Драко. — И перестанем нести чушь? Он старался удерживать максимально хладнокровное лицо, хотя внутри всё уже кипело. Слишком неожиданный поворот для обычного завтрака. Конечно, дальше середины внутренней стороны бедра нога вейлы не продвинулась, но этого уже было достаточно, чтобы вставать из-за стола было неудобно. Амелия, как ни в чем не бывало, развернулась к Паркинсон, облокотилась подбородком на ладонь и улыбнулась. — Значит, сегодня мы с тобой вновь прогуливаемся? — переводя тему, проговорила она. — Да, мы вполне можем взять район побольше и захватить с собой кота, — кивнула Пэнси, — чтобы он не тянул свои ручки к Драко и Блейзу. — Вообще-то у нас любовь, — глядя в потолок, промычал Нотт, почти не отрываясь от кружки. — У вас алкоголизм, нездоровые увлечения и страсть к бобрам, — сказала Пэнси, поднимаясь из-за стола. — Это одно и то же, — ответил Теодор без тени сомнения. Буве скользнула взглядом по Малфою и тоже покинула место трапезы. Он наконец-то выдохнул, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, и провёл по лицу рукой, сжимая челюсть. — А я не понял, — негромко сказал Нотт, наклоняясь в сторону Драко. — Почему Паркинсон ещё не в курсе? — Амелия вроде как пока не хочет это все обнародовать, — сквозь сжатую ладонь пробубнил Малфой. — А ничего, что в этом доме уже знают почти все? — скривив лицо в сомневающейся гримасе, выдавил Теодор. — Даже не спрашивай меня, как это работает, — фыркнул Драко. — Я изначально ни черта не понимаю.

***

Как Паркинсон не старалась, но её мысли всё ещё занимала информация, которую она получила от Скитер. Судьбу Джиневры Уизли решили ещё пару недель назад. Девушка должна была отправиться на пожизненную службу в одну из знатных семей Магической Британии. Этой чести Лорд решил удостоить семью Фоули. Однако по правилам рабыня не должна была покидать пределы Британии, что и случилось согласно докладу Фоули-старшего. Якобы его дочь, которая много лет живёт в Австралии, из-за незнания закона забрала диковинную зверушку с собой, после того, как погостила у отца. Звучало как кусок отборного и редкого бреда. Однако потребовать возвращения и тем более наказать невнимательного главу семейства не представлялось возможным в текущих обстоятельствах. Поэтому Волан-де-Морт спустил это на таких тормозах, что удивился даже сам Фоули. У Пэнси было полное ощущение того, что либо Лорд сдаёт, либо он вообще не понял, о чём ему доносили. Никаких других адекватных вариантов не виделось. А если учесть, что господин Фоули-старший никогда не имел дочери — согласно всем известным документам, которые откопала Скитер, — история становилась совсем потрясающей. Зато банк Гринготтс имел у себя ячейку некой Алисии Фоули, но туда при всем своём желании Рита не смогла залезть. И всё это не имело бы никакого значения. Если бы среди прочих имён владельцев хранилищ Пэнси не заметила «Клинт Паркинсон». Даже если бы она была пьяна и под наркотиками, то вряд ли забыла бы кого-то из членов своей семьи. Конечно, благодаря политике банка узнать, что именно хранится внутри ячейки, она не могла. Однако фамилия предоставляла ей шанс выведать, как давно и кто именно открыл эту ячейку. Пятиминутный визит в Гринготтс вывернул её разум наизнанку. Это было невозможно, невероятно, непостижимо. Ячейку несколько лет назад открыл сам Паркинсон-старший для своего приёмного сына. Звучало даже более бредово, чем история Фоули. Мозги почти плавились от наплыва новостей. Но самым интересным было, пожалуй, то, что Ромильда была не в курсе всей этой информации. Вернее, не так. Она сказала Пэнси, что не в курсе. Сама Паркинсон уже не была ни в чём уверена. Конечно, Скитер — довольно скрытная дама и лишний раз не выдаёт информацию, но все хорошие журналисты славились тем, что могли откопать при желании почти любой нужный материал. А Вейн была прекрасным работником. И если в Гринготтс она вряд ли стала бы лезть, то в кабинет начальницы — легко. Сомнения накатывали на Пэнси со всех сторон, отчего голова окончательно опухла и не хотела соображать, настолько, что пропустила оглушающее заклятие. «Ебучие лестницы», — пронеслась мысль, когда на неё сверху рухнула Амелия. За потоком своих размышлений Паркинсон не заметила, как они дошли до нужного места. Зафиксировав Буве боковым зрением, Пэнси просто двигалась по инерции и, естественно, не заметила ни атаку, ни атакующих. Зато огромная кошка уже задорно виляла хвостом, сидя на перилах. Пока Паркинсон поднималась на ноги и собиралась с мыслями, сверху послышался грохот выбитой двери. Судя по всему, можно было уже не торопиться: барс прошмыгнул в дверной проём. — Подожди… — повернувшись к двери, прищурилась Пэнси, подавая руку потирающей затылок Амелии. — А зачем выбивать дверь в собственную квартиру? Секундное замешательство. Она взглянула вверх между перил. В паре пролётов выше виднелось знакомое лицо одного из рыжих близнецов. — Твою, сука, мать… — через долю секунды Уизли скрылся из виду и Паркинсон бросилась в верх по лестнице. Проскочив один пролёт, она услышала женский знакомый голос. Вспомнить, кто именно это был, сейчас не было приоритетной задачей. Уже заскочив на нужный этаж, Пэнси увидела лишь угасающую синюю вспышку. «Портал», — это значило лишь то, что теперь круг поисков расширялся с Британии до всего мира. Сказать, что это была паршивая новость, значит ничего не сказать. Однако становилось хорошо понятно, как Невилл так быстро свалил от Малфоя и куда могли пропасть близнецы Уизли за одну секунду. Трансгрессия бы заняла ощутимо больше времени, да и шанс добить всегда оставался, но не в этом случае. Всё, что не касалось портала, оставалось снаружи. Идеальное средство для перемещения. Только вот уже пять лет, как порталы строго отслеживались Пожирателями. Министерство и раньше запрещало создавать их самостоятельно, но Лорд был менее демократичен, поэтому на «Портус» по всей территории Великобритании действовало табу. Произносившие его вмиг становились известны. И, чтобы не лишиться головы на плечах, даже элите приходилось сначала получать разрешение и лишь потом создавать нужные ходы. Самих Пожирателей, которым разрешалось беспрепятственно использовать это заклятие, можно было пересчитать по пальцам. Мысли с новой силой заклубились в голове. Вопросов было слишком много, а ответов никак не прибавлялось. Согласно словам Грейнджер, вся бунтарская братия должна расползтись и лечь на дно по одному-два человека. Без особых на то оснований Пэнси почему-то ей верила. Здесь что-то другое. Если бы у них всех был такой шикарный способ отступления, то вряд ли удалось бы убить больше нескольких штук. К тому же Паркинсон ведь была среди них и ничего такого не заметила и в помине. — Я так понимаю, мы с тобой налажали? — уже поднявшись наверх, констатировала Буве. — Да, есть такая история, — поджав губы, проговорила Паркинсон. — Тебе не кажется, что это всё странно? — Если я буду перечислять все странности, — медленно и многозначительно выдавила Амелия, — то твоё поведение туда тоже войдёт. Тут поспорить было абсолютно невозможно. Казалось, что из всей команды только Малфою нечего скрывать. И то, Пэнси больше не была уверена даже в этом. Кто бы знал, что у неё с Ноттом будет общая слабость. Да ещё и такая смертельно опасная. Но сейчас её больше беспокоила причастность собственного отца к странностям со счетами. — Ну… — попыталась натянуть улыбку Паркинсон, — у всех есть свои маленькие секреты. — Не оспариваю, имеешь право, — кивнула вейла. — Главное, чтобы они нигде не всплыли. — Но я ведь всегда могу на тебя положиться, — усмехнувшись, процитировала слова Амелии Пэнси. — Да, — коротко подтвердила девушка. — Но нам бы не мешало сейчас спуститься вниз и убрать за собой. — Чёрт… — протянула Пэнси. — Я совсем забыла про любителя фарша… Буве негромко рассмеялась, и они направились вниз. Как ни странно, на лестничной площадке было чисто. Подъезд вообще казался заброшенным, поскольку никто из жителей так и не высунулся поглазеть, да и никаких звуков из квартир не слышалось. Пока Амелия проверяла наличие людей, Пэнси решила посмотреть, какое художество натворил в этот раз Нотт. Уже в коридоре стало понятно, что живых свидетелей его игр не осталось: по стене была размазана добротная кровавая струя, которая тянулась в кухню. Если бы здесь жили люди, то они определённо сказали бы спасибо маньяку за то, что он тащил жертву по плитке, а не по ламинату. Подсохшая багровая дорожка обрывалась телом без конечностей, но, к удивлению Паркинсон, внутренности остались на месте. Однако, обернувшись к столу, она слегка скривилась. — Это что, Луиза Буржуа из человеческих пальцев? — приподняв бровь, спросила Пэнси. — Думаешь, плохо получилось? — придирчиво оглядывая миниатюру, Нотт наклонил голову. — Прикройся, ради всех святых, голый мужик в крови — это не эстетично, — подавая ему мантию, Паркинсон скользнула взглядом по перепачканному телу и замерла, поджав губы. — Когда я говорила про интимную стрижку, то имела виду вообще не это. — Необычно, — удивлённо произнесла Буве, аккуратно переступая красные пятна в коридоре. — Что это вообще такое? — всё ещё не обращая внимания на Амелию, выпалила Паркинсон, сморщив лоб. — Надпись на иврите, — взяв из её рук одежду, спокойно ответил Теодор. — Я даже не знаю, что пугает меня больше, — с лёгким негодованием сказала Буве, — то, что ты разглядывала его лобок или то, что он надеется привлечь туда каких-то евреев? — Если вы желаете поучаствовать в моей личной жизни, — усмехнулся Теодор, всё-таки накинув мантию, — то я не против. — Я откажусь, — переводя взгляд на тело, отмахнулась Паркинсон. — Это кто у нас стал произведением искусства? — Белби, вроде, — отклонившись назад, он внимательнее осмотрел своё творение. — Кожа у него, кстати, толстая, снимать вообще неудобно, и кости широковаты. — Теодор — ты прекрасный скульптор, — отводя глаза в сторону, негромко проговорила Амелия, — но можно я всё-таки выйду? — Между прочим, это твоя соотечественница придумала. — И я благодарна, что она сделала это не из людей.