Гермиона полночи проворочалась в постели, терзаясь разными мыслями. Настроение было противоречивое: с одной стороны, она была рада, что во взаимоотношениях появились хоть какие-то сподвижки; с другой — поговорить им так и не удалось. Она всё больше чувствовала потребность понимать его мысли, поступки, эмоции, но с подобным поведением это было маловероятно. Даже если Теодор делал два шага навстречу, то затем неизбежно возвращался на шаг назад. Он стал намного ближе, но вместе с этим, словно остерегался пересечь какую-то грань.
«Ну, если Магомед не идёт к горе…» — подумала Грейнджер, всё-таки покинув постель, —
«…значит, гора обратится к Малфою».
Это оставалось единственным возможным решением. Ей хотелось знать, что творится в его голове. Конечно, навряд ли там было что-то вразумительное, однако необъяснимо тёплое чувство толкало всё ближе к нему. Его безумные наклонности отошли на второй план и стали отчего-то несущественными. Нотт всё ещё был помешанным, жестоким и бесчеловечным, но не с ней. Он создал ощущение того, что это всё где-то очень далеко и никогда её не коснется. Даже если это была эфемерная реальность, созданная для неё лично, Гермиону это устраивало. Никто никогда даже не пытался отгородить её от опасностей этого мира с таким рвением.
Стоя перед зеркалом в ванной, Гермиона скользнула взглядом по зеркалу и задержалась на губах. Аккуратное вкрадчивое волнение окрасило лицо лёгким румянцем от воспоминаний о поцелуе. Жадно, нетерпеливо, жарко. Совершенно забытый с годами трепет поднялся откуда-то из глубины души. Это было настолько ценно и важно, что она и правда была готова принять все его мании, страхи и противоречия. Грейнджер нравился тот маленький мир, зарождавшийся между ними, и она была не готова от этого отказаться.
Вытерев лицо полотенцем, Гермиона ещё раз глубоко вдохнула и решила найти Драко. Однако выходя из своей спальни, она наткнулась на Пэнси.
— Доброе утро, — улыбнулась Грейнджер.
— Ну, для кого-то доброе, — хмуро произнесла Паркинсон. — А кто-то в два часа ночи пытался помочь разойтись трём пьяным лицам и расползтись по постелям.
— Ого, — удивилась она. — Я даже не услышала никакого шума.
— Естественно, — фыркнула Пэнси, пригласительно распахнув дверь в свою комнату, — пришлось заткнуть их заклятием, ибо эти мужские сопли, размазанные по всем стенкам малой столовой, они решили протащить с собой аж до второго этажа.
— А что случилось? — недоумевающе спросила Гермиона, проходя в помещение.
— На самом деле, тебе виднее, — приподняв бровь, сказала Пэнси, сложив руки на груди. — Теодор, словно нежная барышня, теперь устраивает нервную истерику от каждого вашего контакта. Я вообще не понимаю, что ты и Амелия сделали с мужиками. Нотт — истеричка, Малфой — восторженный придурок. Такими темпами они будут спать с плюшевыми медведями оба. Было два, в определённых пределах, конченных. Одна делает мозги мужику месяц, другая — два. А я потом их из депрессии буду выводить через шампанское и мороженое?
— Что? Я ничего с ним не делала, — помотала головой Грейнджер, удивившись такому монологу. — И при чём здесь вообще Драко?
— Ладно, допустим, этот вопрос надо задавать другой женщине, — согласилась Пэнси. — Стоп, что значит ничего? Это же ты с ним спишь, а не я.
— Вообще-то… — Гермиона замялась, но глупо было скрывать что-то от человека, который мотивировал эти странные отношения. — Мы не … — она просто отрицательно покачала головой.
— Чего? — скривилась Паркинсон. — Мы точно про Теодора говорим? Он не всегда знает имена всех, с кем спал, а тут… нет? Ты сейчас серьёзно?
— Вряд ли бы я могла такое не заметить, — иронично усмехнулась Грейнджер.
— Мне нужна минутка, — начав неспешно расхаживать по комнате, Пэнси приложила пальцы к губам, явно размышляя про себя, затем остановилась и резко обернулась к подруге. — А чем вы вообще занимаетесь?
— Ну, до попадания сюда, мы много разговаривали, играли в шахматы, летали на воздушном шаре, выискивали созвездия…
Чем больше Гермиона перечисляла, тем сложнее становилось идентифицировать эмоции Паркинсон. А когда Грейнджер договорила, то лицо Паркинсон аж перекосило. Казалось, ещё немного и у неё начнёт дёргаться глаз. Она как-то нервно усмехнулась.
— Просто потрясающе, — натужно проговорила она. — Всю жизнь чувак трахал всё, что движется, а тут решил ухаживания за все двадцать четыре года существования наверстать, — её глаза распахнулись шире, и она надула щёки, с шумом выдыхая. — Это я недооценила его размах. Ты мне скажи, когда он начнёт рубашку в брюки заправлять и газон во дворе косить, чтобы я перестала с вами общаться.
— Да ладно тебе, — поджала губы Грейнджер. — Ничего же страшного не произошло.
— Детка, когда главный психопат страны становится милым — это не сулит нам ни черта хорошего.
— Он только вчера… — начала было Гермиона, но Пэнси её перебила.
— Он был расстроен. Это не считается, — отмахнулась она. — Нотт вытаскивает у людей из глотки миндалины не потому, что есть потребность, — снисходительно проговорила Паркинсон, — а потому, что ему приспичило сравнить это с миндальными орехами. И никаких других обоснований, никакой мотивации. Просто так.
— Звучит не очень.
— Ну, у всех своё хобби, — пожала плечами Пэнси. — Давай сначала спустимся на завтрак, мне необходимо минимум кофе, чтобы начать хоть как-то анализировать ваши высокоморальные отношения.
Выйдя из комнаты, Паркинсон всё ещё бормотала себе под нос что-то бессвязное, периодически сильно вдыхая и жестикулируя. Гермиона так увлеклась забавной реакцией подруги, что чуть не врезалась в Драко на лестнице. Он слегка лениво придержал её за плечо, быстро убирая руку. Он выглядел помятым и явно не выспавшимся.
«Похоже, сегодняшняя ночь у всех была слишком длинной» — глядя на его излишне бледное лицо, подумала Грейнджер.
— Ооо, алкаш номер три, — вышла из своего транса Пэнси. — А где остальные два?
— Ты отвратительный человек, Паркинсон, — как-то удручённо проговорил Драко, наклоняя голову набок.
— Я не виновата, — фыркнула она саркастично, — что у тебя похмелье.
— Ещё как виновата, — протянул Малфой со страдальческим видом. — Если бы не ты, мы бы ещё даже не закончили пить.
Гермиона не выдержала и хихикнула. Этот разговор смотрелся странно, но Малфой, слегка пошатнувшись, начал удаляться по лестнице вверх.
— Нам нужно съездить к Астории, чтобы её семья подтвердила подготовку к эмиграции Флинтов, — бросил он из-за спины. — И избавиться от всех вещей, чтобы подозрений не возникло и бла-бла-бла.
— Коротко, ёмко, понятно, — констатировала Пэнси, поджав губы, и продолжила свой путь к столовой.
— Я на минутку, — остановившись, выпалила Гермиона.
Но ответа она уже не расслышала. Ровно в эту секунду её волновал совершенно другой вопрос. Ей нужно было узнать о Нотте прямо сейчас. Отчего-то вопросы не могли больше ожидать ни секунды. В голове были неприятные мысли, что ей могут отказать, но это никак её не смущало. Она догнала Драко почти около спальни.
— Малфой? — негромко произнесла Грейнджер, зачем-то коснувшись его за локоть.
Он с неким подозрением обернулся, опустил взгляд на место касания и приподнял бровь. Она тут же одернула руку. Слова не хотели найти выход. Вопрос вертелся на языке, отказываясь срываться. Драко развернулся к ней и наклонил голову в ожидании, но, видимо, поняв, что проще сказать самому, поджал губы.
— Я знаю, о чём ты хочешь спросить, — совсем тихо сказал он, бросив взгляд в сторону комнаты Теодора. — Но я не могу тебе ничего сказать. Я обещал, что не стану вмешиваться.
Гермиона ощутила, будто ей связали руки. Это было уже не просто нежелание говорить, а какая-то информационная блокада. Ни единого шанса разобраться с ситуацией самостоятельно. А его было проще убить, чем заставить нормально разговаривать. Уже второй месяц они играли в бесполезные кошки-мышки, постоянно меняясь ролями, но не решаясь что-то сделать.
— Это не значит, что я не хочу помочь, — добавил Малфой, как-то подозрительно лениво усмехнувшись.
Перед глазами всё помутилось. Внутри черепа будто что-то зачесалось, а затем яркими вспышками начали мелькать чужие воспоминания и диалоги.
19 сентября 1998
По гостиной менора расхаживал из стороны в сторону Нотт, в полубешеном состоянии. Сам хозяин с тяжёлыми выдохами наблюдал, как друг сокрушается.
— Мне нужен новый учитель анимагии, — недовольно ворчал Теодор. — Я не могу закончить самостоятельно.
— И что ты от меня хочешь? — фыркнул Драко. — Я знаю только сторону света, тебе придётся искать это захолустье самому, мне сейчас совершенно не до этого.
___
Пространство вокруг Гермионы рассыпалось осколками и завязалось в узел, расширяясь новым отрывком из памяти. Она даже не успела понять, как одну сцену резко сменила другая, скручивая желудок и не давая перевести дыхание.
13 июля 1999
Окровавленная белая кошка вышагивала между покалеченными трупами. Малфой лишь стоял, покачивая головой и озираясь. Затем, спустя долю секунды, животное обернулось человеком. Драко лишь отвернулся и подал мантию.
— Так, значит, вот как выглядит твоё новое равновесие? — фыркнул он. — Мне раньше нравилось намного больше, было чище как минимум.
— Знаешь, теперь я намного лучше себя чувствую, как минимум, — усмехнулся Теодор. — Есть свои плюсы в непрерывном прямом контакте с собственным подсознанием
___
Грейнджер уже не помнила, когда в последний раз в её голову проникал легилимент. Возможно потому что в государстве их стало слишком мало, а повстанцам было особо некогда практиковать подобные искусства, нужно было найти время хотя бы на жизнь. Гермиона пошатнулась, когда сознание вынырнуло из плена чужих историй, и Драко придержал её двумя пальцами.
— Я не понял?! — подозрительно возмутился Теодор за её спиной.
— Твоя дама сердца соскучилась, — как ни в чём не бывало, проговорил Малфой, — вот обещал ей тебя вернуть после…
— После посещения дома Гринграсс, — договорила за него Грейнджер, чтобы хоть как-то спасти ситуацию, поворачиваясь к Нотту лицом. — Доброе утро.
— Доброе, — он вздрогнул и как-то нервно улыбнулся. — Мы идём?
— Да, сейчас портал возьму и идём, — брякнул Драко в ответ. — У меня всё ещё мозги паршиво работают.
Повисло неловкое молчание, когда он скрылся в комнате. Гермиона заметила, что Нотт стал как-то нервно заминать пальцы на руках. И решила, что сначала будет лучше переварить информацию, которую ей дал Малфой.
«Сейчас разумнее его оставить, чтобы ничего не ляпнуть лишнего» — шептал разум. —
«Мило улыбайся и вали вниз»
— Может прогуляемся вечером? — мягким тоном спросила Грейнджер, делая пару шагов в его сторону.
— Я пока точно не знаю, когда мы вернёмся… — выдавил из себя Теодор. — Мне нужно немного времени, собраться с мыслями, хорошо?
— Ммм… — неуверенно протянула Гермиона. — Ладно…
— Я паршивый рассказчик, если честно, — потёр шею он, явно не зная, куда деть руки. — Я буду писать речь со словарём, обещаю.
Грейнджер улыбнулась и кивнула. Она видела, что ему необъяснимо сложно. Даже то, что показал ей Драко, не до конца проясняло ситуацию. Но всё же это было намного лучше, чем ничего. Она прошла мимо него, ещё раз одарив улыбкой и почти почувствовала, как он облегчённо выдохнул. Никто не говорил, что будет просто, но это были больше приятные трудности. Гермиона наконец-то хотела что-то делать для себя, а не на благо смотрящего на неё общества.
Она уже привычным маршрутом отправилась вниз. Есть совершенно не хотелось, а беспорядочные мысли витали в голове.
— А мы уже и не надеялись на компанию, — с мягкой улыбкой проговорила Паркинсон.
— Доброе, — оглядывая черты рыжеволосой дамы, кивнула Гермиона. — Мы не знакомы, ты, наверное, Амелия?
— А ты — Гермиона, — широко улыбнувшись, она слегка наклонила голову набок. — Очень приятно. Сочувствую, что тебя сюда занесло.
— Увы, — ирония прозвучала в голосе Грейнджер. — Я думала, что вейлы выглядят немного иначе.
В воздухе повисла неловкость, и Грейнджер села на диван, пытаясь проанализировать, не обидела ли она новую знакомую. Из-за угла показался домовик с подносом, на котором стояло несколько кружек. Он учтиво поклонился и оставил поднос на столе.
— Филис, организуй, пожалуйста, ещё одну кружку, — обратилась к эльфу Пэнси, а затем перевела взгляд на двух замявшихся девушек. — Итак, попробуем снова. Знакомиться вы, конечно, не умеете. Начнём с главного. Гермиона, это Амелия. Она трахнула человека в чёрном костюме, который почему-то считается одним из самых серьёзных в этом доме, хотя спиздил бобра по пьяни. Амелия, это Гермиона. Она пока что не трахалась, но уже смогла приручить пятнистого белого кота, с которым боятся контактировать многие пожиратели.
Буве чуть не выронила кружку, закашлявшись. Грейнджер только закатила глаза и с недоумением перевела недовольный взгляд на Паркинсон. Та лишь отпила из кружки, приподнимая брови. Гермиона вдохнула, но её спасла вейла, начав говорить первой.
— Ну, вообще-то… Про бобра, конечно, интересно, — кивнула она с неким удивлением. — Но я ещё ни с кем не… спала.
— Я, конечно, много пропустила из ваших отношений, — фыркнула Пэнси, многозначительно взглянув в ответ, — но у меня всё ещё прекрасный слух, поэтому пришлось уйти из столовой. Могли бы хоть место поделикатнее выбрать…
— Зато у Блейза — нет, — усмехнулась Амелия. — К тому же я никуда не тороплюсь, — она перевела взгляд на Грейнджер. — Это личное дело каждого: кто, с кем и когда.
— Никто, ни с кем и никогда. В этом доме, видимо, вообще такое не принято. У нас чисто душевное возвышенное общение. Мы беседуем-беседуем-беседуем, — ответила Гермиона, потянувшись за кружкой, которую принёс домовик. — Спасибо.
Амелия как-то неловко оглядывала её, будто что-то вспоминая. Грейнджер почувствовала себя неуютно. Эта девушка странным образом сюда не вписывалась: особо не пила, не выглядела как жертва войны и даже матом не ругалась. Что она здесь забыла, было непонятно, однако под этой крышей ничего не происходит просто так. Эту истину она уяснила в первый же день.
— Кто-то переживает за ваш секс даже больше, чем за свой, — зевнула Пэнси, прикрывая рот рукой.
— Я только вернулась, — откашлявшись, ответила Буве и попыталась аккуратно перевести тему. — Вчера всё было как-то сумбурно. В добавок у меня был слишком насыщенный день.
Пока Амелия вещала про произошедшее в доме Долохова, глаза Грейнджер почти полезли на лоб. Среди мексиканских страстей, которые устроил здесь Нотт, пьяненький Забини успел организовать вылазку всего семейства Уизли. Удивлял даже не сам процесс, а просто факт того, что почти вусмерть пьяный человек способен соображать и правильно координировать, действуя в абсолютно разных локациях. Гермиона даже не могла вспомнить, когда он отлучался.
«Он же всё время здесь и в говно. Как это вообще работает?» — но ответ на этот вопрос всегда оставался вне пределов досягаемого.
