Четыре всадника Темного Лорда

Блуждая взглядом по стенам родного дома, Драко подумал, что неплохо было бы заняться перепланировкой к возвращению матери. Привычные стены и антураж уже как-то порядком раздражали, вытаскивая из глубин сознания малоприятные воспоминания. — Господин Малфой, это правда, что ваша жена подала на развод из-за постоянного насилия, вызванного вашей мужской несостоятельностью? «Салазар, блять, кто учил тебя задавать вопросы?» — глядя на совсем юного парня в кресле напротив, легилимент приподнял бровь. — «Ещё бы спросил, как именно я её бил и вставал ли у меня при этом». — Нет, моя бывшая супруга решила изрядно приукрасить некоторые события из нашей жизни, — лениво ответил хозяин дома. — Я предполагаю, что причиной этой лжи стало её желание как можно выгоднее разделить имущество и привлечь внимание, поскольку разведённые женщины в нашем кругу мало пользуются популярностью. Кто бы мог подумать, что для общего блага бывшей чете Малфоев придётся поливать друг друга грязью для привлечения всеобщего внимания. Даже если в ближайшее время этот конфликт уляжется, то безудержное любопытство прессы будет всплывать на каждом крупном мероприятии, они будут неустанно ковыряться в новых отношениях каждого. Драко даже начал прикидывать, что самым простым решением этой проблемы будет просто показательно сжечь Скитер и весь «Ежедневный пророк» после того, как всё закончится. Хотя навряд ли это остановит поток тупых вопросов и теорий относительно их разрыва. Даже если пройдёт сотня лет, людям всё ещё будет интересно копаться в чужой жизни, выискивая или додумывая всё более захватывающие подробности, иначе просто скучно жить. Драко представил, насколько ошеломительной новостью будет то, что Нотт решил «остепениться». Уголки губ поползли вверх, от осознания, как редакции будет разрывать напополам от невозможности докопаться до этой сенсации. — Вам приятны воспоминания о вашей семейной жизни? — оживился репортёр.— Может, вам доставляет удовольствие память о том, как хрупкая девушка из благородной семьи подвергалась тирании несколько лет? Ваши наклонности как-то связаны с тем, что последние несколько лет вы безуспешно пытаетесь лечить мать? Или, может, это травма из детства, и вы часто наблюдали, как у ваших родителей происходят подобные конфликты, и для вас это стало нормой? «Интересно, этот придурок ещё помнит, в какой стране мы живём и кто сейчас ею руководит?» — слегка скривился Малфой, пытаясь сдержать волну накатившего сарказма. Он даже не знал, от какого из перечисленных вопросов начать ржать в первую очередь. Воспоминания о семейной жизни… Как может быть приятным или неприятным то, чего по сути не было? Астория была чудесной девушкой, однако все её попытки достучаться до Малфоя были бесполезны. Всё для него казалось не так, возможно, роль сыграла и затяжная депрессия, стресс, тяжёлая болезнь Нарциссы, но это не давало ему право портить чужую жизнь. Странное ощущение где-то в районе темечка больно укололо. «Только пробуждения совести не хватало» — вдохнув чуть глубже, он ощутил, как неприятное ощущение разрастается, обволакивая сознание. — «Дерьмо». Это было что-то новенькое. Жизнь последние пару недель перенасыщена новыми эмоциями и претерпевает колоссальные изменения, заставляя взглянуть на вещи с неожиданной стороны. Одни только поступки Забини стоили того, чтобы Малфой был ему обязан до конца своих дней, а учитывая их взаимоотношения, после смерти ему бы тоже пришлось отрабатывать долги. Страшно было подумать, что человек, которому ты принёс самую большую боль за эту непродолжительную и полную омерзительных вещей жизнь, вот так просто подарит тебе избавление. От этого становилось только хуже. Блейз имел право на злость, на месть и, возможно, даже на убийство, но не на благодетель. Он мог просто оставить всё, как есть: не искать повёрнутого лекаря и не следить за Нарциссой. Забини было достаточно просто не вмешиваться и наблюдать, как Драко своими руками уже почти год топит единственного ценного для себя человека, прикрываясь смирением. Глотать нарастающую вину, точно зная, что не имеешь ни единой возможности на искупление — отвратительно. Ни единого шанса, встречаясь с ним взглядом, продолжать уверять себя, что выбора не было. Ни малейшей возможности на прощение. Заслуженное наказание, которое будет отравлять существование каждый день оставшейся жизни. И чем больше вылезало новых поворотов судьбы, тем сильнее затягивался узел на шее Малфоя. «Молчание и благородство» — пронеслось в голове. — «Лучше бы убил…» — Мистер Малфой? — переспросил журналист, неловко елозя в кресле. «Какого хуя ты ещё здесь?» — раздражение от собственных мыслей чуть было не вылилось на несчастного гостя. — Наша личная жизнь, — Драко вдохнул поглубже, — не была идеальной. К сожалению, в силу молодости и некоторых внешних обстоятельств нам пришлось немного сложнее, чем предполагалось. — Под обстоятельствами вы подразумеваете свою больную мать? — выпалил репортёр, даже не отрывая взгляд от пергамента. «Насколько будет подходить образу, если я разобью ему ебальник?» — Подобные вопросы никак не касаются моей бывшей жены, — пытаясь держать себя в руках, натянул улыбку он, наклоняясь вперёд. — Вы желаете, чтобы я подробнее рассказал какие именно обстоятельства усложняют мою жизнь? Парень в кресле чуть не выронил свою папку. Даже несмотря на всю дотошность своей профессии, без головы репортёр явно остаться не желал, внезапно вспомнив, в чьём доме он находится. Малфой приподнял бровь, оценивающе оглядывая его сверху вниз, отчего тот совсем растерялся. — Нет-нет, мне кажется, я узнал уже достаточно, — поднимаясь с места, закивал он. — Мне уже пора, у вас, должно быть, много дел. Драко лишь коротко кивнул. «И почему я раньше этим не пользовался?» — глядя в след удаляющемуся репортёру, подумал Малфой. — «Это, получается, весь день будет наполнен такими кретинами?» Драко начал понимать, почему Паркинсон просто убила одного из журналистов три года назад. Ещё бы. Смертью её покойного супруга интересовались даже с бо́льшим рвением. Следующие сутки прошли примерно так же, за исключением посещения министерства. Как поверенного великого Лорда, Яксли заинтересовала надобность такого громкого бракоразводного процесса именно сейчас. По его словам, это не только беспокоит взбудораженную общественность, но и портит имидж всей организации. Звучало настолько нудно и по-идиотски, что Драко трижды закатил глаза. Что вообще может испортить репутацию Пожирателя смерти? Навряд ли есть хоть один шанс, что жители магической Британии думают о том, что подручные Волан-де-морта в белых тапочках по выходным доят коз и варят сыр. Один Теодор и Пэнси делают ярко-красную международную рекламу всему движению на десять лет вперёд, не говоря уже об общей политике государства. Подлил бензина в происходящее непонятно откуда взявшийся Долохов. Выглядел он неважно. Судя по всему, Амелия-Джинни, гостящая в его поместье, задалбывала похуже дементоров в Азкабане. Драко лишь усмехнулся про себя: отправить туда младшую Уизли было прекрасной идеей, а с учётом не особо большого терпения Антонина, так и вовсе лучшая. — Как поживает наша французская гостья? — пытаясь скрыть злорадство на своём лице, поинтересовался Малфой. Кажется, во время этого вопроса Долохов подавил приступ тошноты. Он был не особым любителем посещать министерство, да и вообще общественной деятельностью занимался без большой охоты. Однако его присутствие здесь без видимой причины наталкивало на определённые выводы. — Довольно бодра, — сквозь зубы процедил Антонин, пытаясь скрыть гримасу раздражения. — Однако думаю, что вскоре её общество в моём доме будет излишним. «Значит, на фронте дела идут не так успешно и быстро, как планировал Лорд», — подозрение облизнуло мозг, Драко лишь слегка поморщился. — «Было бы неплохо знать наверняка, что там происходит». — Мы настолько близки к победе, что мадам отправится домой? — с наигранным удовольствием протянул он. — Расширение территорий всегда было особенным талантом нашего Властелина. — Никто не сомневается в величии нашего Лорда, — отрезал Корбан, с неким раздражением. — Война — дело не самое лёгкое, но неоспоримо, что такой великий волшебник одержит очередную победу. «Значит, там всё идёт по пизде»,— удовлетворённо кивнув, Малфой лишь слегка приподнял уголки губ. — «Интересно, Амелия держит связь с отцом?» От неприятного продолжения беседы Драко спасла Ромильда, так некстати оказавшаяся в нужном месте в нужное время. Он всегда удивлялся таланту девушки возникать из ниоткуда, видимо, особенность профессии. Однако её союз с Пэнси всё ещё был для Малфоя большой загадкой. Паркинсон всегда была особенной девушкой, навряд ли по силе воли он мог кого-то из своих знакомых сравнить с ней. Умная, расчетливая, хладнокровная. Драко даже не мог вспомнить, в какой именно момент её школьная наивность сменилась на неприкрытую дерзость и жёсткий стержень. Война поменяла всех, но лишь Пэнси кардинально. Кто знает, что бы с ней стало, когда она вышла замуж, если бы не терпение и сильный характер. Вейн была вполне симпатичной и приятной в общении, ненавязчивой и нежной. Возможно, именно этого самой Паркинсон недоставало уже долгие годы. Она слишком резко сменила своё амплуа, слишком сильно погрязла в насилии и услужливости, чтобы заметить, как сильно очерствела. Ромильда это смягчила. Видимо, весьма гармоничный, хоть и не самый ожидаемый союз. Ведь Пэнси по-прежнему старалась держать свою личную жизнь как можно дальше от работы и даже от друзей. Не было никакого смысла задавать лишние вопросы, к тому же сам Малфой был даже рад такому отношению. Ему уже хватило одной жертвы, вторую подобную историю их квартет вряд ли бы перенёс. Через несколько дней была назначена пресс-конференция с Асторией. Предчувствие охренительного веселья не покидало Малфоя все эти дни, а опостылевшие стены раздражали. Немного поразмыслив над серостью гнетущих стен, Драко вызвал к себе личного архитектора. — Я бы хотел перепланировать четвёртый этаж, — глядя наверх, вдоль лестницы, прищурился Драко. — Думаю, нужно перенести туда библиотеку, а в оставшейся части сделать просторный кабинет. — Прощу прощения, а госпожа Нарцисса… — Мы не знаем, вернётся ли она в этот дом, — перебил его Малфой. — А комнаты не должны простаивать. Ко всему прочему, я бы хотел, чтобы одна из стен нового кабинета была полностью панорамной и выходила в сад, главное, чтобы склеп не попадал в зону видимости. — Для каких именно нужд будет предназначен кабинет? Переговоры? — лишь роясь в листах, чтобы записать пожелания, спросил архитектор. — Нет, я увлёкся каллиграфией, — отрезал легилимент. — Хочу, чтобы вся комната была оформлена в стиле минимализма, никаких лишних деталей, ничего отвлекающего. — А на втором этаже освободившееся место вы бы чем желали занять? — Расширьте мою спальню, — многозначительно помолчав, Драко продолжил: — Сделайте там ещё одну гардеробную и оставьте рядом пару спален, а в правом крыле нужно сделать детскую и игровое пространство, все гостевые комнаты нужно перенести на третий этаж. А кабинеты и рабочие зоны перенесите на первый этаж, так же в левое крыло дома. — Простите, я, наверное, не расслышал, детскую? — удивлённо переспросил архитектор. — И игровую, — спокойно повторил Малфой, окинув рядом стоящего недовольным взглядом. — В правое крыло второго этажа. Возможно, вам понадобится консультация других дизайнеров, но не особо вдумывайтесь в расцветку и ухищрения, вероятнее всего это придётся сменить, главное — правильная планировка и много света. И было бы неплохо, если бы всю цветовую гамму в доме обновили на что-то менее тёмное, не стоит брать слишком светлые цвета, но можно попробовать сапфирово-синий или изумрудно-зелёный. Тот только растерянно приоткрыл рот и кивнул. Драко оставил своего гостя в недоумении и направился в бывший кабинет отца. Кажется, он не был здесь с момента битвы за Хогвартс. Кроме Люциуса, этим помещением никто не пользовался. Здесь ничего не изменилось: всё те же листы пергамента и чернильница на столе. Бросив короткий взгляд, он обратил внимание на загнутый уголок. Как помнил Малфой, так отмечал свои записи лишь один человек. — Апарекиум, — коснувшись палочкой пергамента, Драко прищурился, наблюдая, как на пергаменте проявляются буквы.

«Когда твои шрамы затянутся, придётся угадать время, иначе нас ожидает магическое бессилие».