Четыре всадника Темного Лорда

— Хогвартс-Хогвартс-Хогвартс… — тяжело вдыхая, пробубнила Пэнси. — Всегда знал, — усмехнулся Забини, засовывая руку в карман, — что ты испытываешь нездоровую ностальгию по школе. Паркинсон лишь фыркнула. Малоприятное место с малоприятными воспоминаниями. Паркинсон с небольшой любовью относилась к годам учёбы не от того, что был паршивый директор, скучные уроки и дебилы однокурсники. Ей не нравилась собственная наивность. Возможно, тогда она была счастливее, всё происходящее вокруг казалось несущественным: вечные дрязги Малфоя и Поттера, Дамблдор со своими вечными нравоучениями, минус пятьдесят очков, Слизерин, борьба добра со злом в лице золотого трио. Кто мог подумать, что спустя годы всё обернётся именно так, как есть сейчас. Она собственными руками раздавила последнюю надежду магической Британии на светлое безмятежное будущее и не особо об этом жалела. Гарри не был их освобождением. Бездарный самодовольный идиот, который только и делал, что впадал в истерики, бесконечно сетуя на собственную судьбу. Если бы не его окружение, он бы давно сдох сам и вряд ли протянул хотя бы до седьмого курса. Бесполезные геройства и отважное слабоумие не ведут к победе. Полагаться на подобные вещи в войне было слишком опрометчиво. Он лишь подставлял под удар сотни волшебников, которые канули в безызвестность и погибли напрасно. Странно думать о том, сколько талантливых умов погибло по глупости. Когда речь идёт о выживании, скорбеть по усопшим уже слишком поздно. Сомнительные реформы, которые принёс новый правитель, были лишь началом конца. Старые уловки перестали работать, привычный мир погрузился в хаос, безопасность стала пустым звуком. Как долго человек может терпеть угрозу собственной жизни и не возжелать перемен? Как долго нужно прогибаться под грубую силу, чтобы желание гнуть спину и стирать колени пропало без следа? Ответ уже есть. Хватило шести лет для полного осознания бездарности безрассудного правления. Лишь фанатики оставались довольны и преданы, однако их здравость рассудка всегда была под сомнением. Больные ублюдки не перестали быть менее кровожадными за столько лет. Но если подумать, то Паркинсон и Нотт уже не сильно от них отличались. Становилось даже смешно. Уважение и статус в нынешнем обществе измерялись пролитыми литрами крови. Страх являлся фундаментальным аспектом для всей системы. Но иногда даже самый живучий инстинкт погибает под давлением собственных чувств. — Сам не лучше, — закатила глаза Пэнси, — ведь именно в этих стенах ты открыл свой проклятый талант. — Какой из? — иронично хмыкнул Блейз, осматривая знакомые коридоры. На этот вопрос ответить было действительно сложно. Забини был поистине гениальным волшебником, но и одновременно редким придурком, как и вся мужская часть коллектива. Однако его закидоны были более безобидными, скорее вредили лишь ему самому, а не окружающим. Он никогда не казался скрытным или отрешённым, скорее слегка ленивым и заторможенным. А когда за безобидным антуражем из неуклюжести и странного юмора всплыли незаурядные методы решений и стратегический подход, стало совсем не по себе. Блейз только отнекивался, ссылаясь на нежелание работать над собой, поэтому его перестали воспринимать всерьёз. — Да все, — не задумываясь, бросила Паркинсон, с пренебрежением оглядывая проходящих мимо первокурсников. Мир изменился. В первую очередь это отражалось на детях. Шумные коридоры, в которых, несмотря на весь простор, иногда было сложно протолкнуться, опустели. Гул голосов и звонкий смех не смешивались в привычную звуковую вакханалию. Никаких шуток, пиханий и бесполезных попыток упражнений по трансфигурации прямо на лестницах. Мрачно и грустно. — Хочешь себе такого завести? — усмехнулся Забини. — О да, — закатила глаза Пэнси. — Ты будто не знаешь, что я люблю детей так же, как ты любишь трезвость, Нотт — оставлять гланды в теле или Малфой Тёмного Лорда. Вышагивающие строем ученики школы чародейства и волшебства вызывали неприятную дрожь по телу. Больше напоминало концлагерь, нежели учебное заведение. Новые порядки, новые педагоги, новый принцип обучения. Изначальные планы Волан-де-Морта по разделению «нормальных» волшебников от выродков, не снискали должной поддержки, поскольку создание пятого факультета обошлось слишком дорого. Однако на Слизерин перестали принимать детей, имеющих грязную родословную, в результате чего факультет практически растаял. Преподавательский состав оставлял желать лучшего: пожиратели не были приспособлены к педагогической работе, а насилие и телесные наказания, скрепя сердце, Тёмный Лорд всё же запретил, видя слишком большой отток младшего поколения в другие учебные заведения. Даже среди элиты нового правления всё больше возникало вопросов, касающихся судьбы и дальнейшего существования школы. На международной арене репутация заведения была потеряна. Теперь некогда великий Хогвартс привлекал только отбитый сумасшедший сброд. Вынужденные всё же посещать эту школу дети были зашуганными и не особо преуспевающими в науках. Как бы Яксли не пытался исправить эту ситуацию, он ничего не смыслил в правильном устройстве этого процесса, а второй раз доверять подобные мероприятия Амбридж было просто глупо. — Мне не сообщалось, — знакомый голос послышался из коридора слева, — что у нас планируется проверка. «Мальсибер…» — имя проползло внутри черепа, оставляя грязный склизкий след. — Здравствуйте, директор, — с излишней любезностью произнёс Блейз. — Мы внепланово. Есть информация, что некоторые преступники по старой памяти хотят проникнуть в ваши владения. — Вот оно как, — недовольно прищурившись, он сложил руки в замок. — И как именно вы планируете этому воспрепятствовать? — Мы бы хотели осмотреть все подземелья и оставшиеся потайные ходы, — без сомнений вставила Пэнси. — Нас крайне беспокоит безопасность… детей. С тех пор как Мальсибер занял пост директора Хогвартса, не сказать, что дела у школы резко пошли в гору. Он был весьма дотошным и скучным человеком, коим и должен быть хороший руководитель, однако где-то в схеме произошёл сбой. Несмотря на то, что он учился в компании многих прекрасных волшебников, в том числе и Северуса, его талантом явно обделили. Кроме посредственности и мантии с вечным запахом сырости в нём ничего не было. «Мда, нашли кого отправить главенствовать над мелюзгой», — оглядывая его с ног до головы, Паркинсон очень старалась сохранить лицо нейтральным, хотя по позвоночнику текло лёгкое отвращение. — «Лучше б жабу посадили, толку было бы больше.» — Что ж, — слегка сжав челюсть, директор вскинул подбородок, — если такова воля Тёмного Лорда… — Прямое распоряжение — делать всё, что поспособствует скорой поимке, — натянуто улыбнувшись, вставил Забини. — Мы не планируем вмешиваться в вашу работу. Тот лишь коротко кивнул. Их обоюдная неприязнь была слишком заметна со стороны, хотя к Мальсиберу вообще мало кто относился положительно. Он был что-то вроде пьяного бомжа в переулке: вроде как не мешал, но настроение портил. И как только он скрылся из виду, Пэнси облегчённо вдохнула, во всех смыслах. — Ему бы парфюм сменить, — поморщилась она. — Возможно, он просто забыл в мантии кусок рыбы… — качнул головой Блейз, — …год назад. Нельзя осуждать человека за плохой вкус. — Сказал человек с запахом вечного перегара, — усмехнулась Паркинсон, приподнимая бровь. — Это хотя бы от хорошего бурбона. Чувствуешь верхние нотки коры дуба? — сделав загадочное лицо, иронично спросил Забини. — Ммм… аромат плачущей печени, — воодушевлённо прощебетала она. — Это слёзы счастья, — язвительно передразнил её Блейз. — Да-да, — слегка подняв уголок губы, Пэнси отмахнулась от него. — Только не дыши на меня. Прежде чем идти в подземелья, пришлось всё-таки курсировать по замку, чтобы не вызывать лишних подозрений и соответствовать легенде. Надо признать со времен смерти Дамблдора, величием здесь больше не пахло. Бывшая некогда огромной библиотека, сейчас выглядела меньше, чем личная коллекция Малфоев. Пустующие пыльные стеллажи, разворованная запретная секция, а те книги, что якобы пригодны к использованию, выглядели как грязные куски кожи и картона. «Грейнджер бы сейчас наверняка билась в истерике», — оглядывая потрёпанную макулатуру, подумала Паркинсон. — Думаешь, новое поколение, — нахмурившись, цокнул Забини, — способно хотя бы задницу за собой подтереть, с таким уровнем интеллектуального просвещения? — Ещё два года назад, — пожала плечами Пэнси, мельком переводя на него взгляд, — никого из нас это не беспокоило. Поздно включать человеколюбие. — Скорее всего, ты права, — с неким сожалением выдохнул Блейз. — Подарю тебе детский сад, — улыбнулась Паркинсон, похлопав его по предплечью, — когда всё закончится. — Ну, хоть не сама родишь, — ехидно выдавил тот. — Уже радует. — Давай не сегодня? — снисходительно ответила Пэнси. — Меня не возбуждают пыльные полки и паутина. — Какая ты требовательная, — иронично промычал Забини, — может, ещё пить бросить? — Боюсь, твой организм тогда с ума сойдёт, — оборачиваясь к выходу, фыркнула Паркинсон. — Но попытка хорошая. — Всего лишь? — удивлённо протянул Блейз. — Так может обсудим? — Окей, давай ты как-нибудь хотя бы пару недель будешь трезвым, — усмехнулась Пэнси, — и вернёмся к этому разговору. — Ну, нет, так нет, чё ты начинаешь? — отмахнулся Забини. Остальные части школы выглядели лучше, но не особо презентабельно. Гостиная Слизерина была почти пустой, это вызывало смешанные чувства: с одной стороны было слегка грустно, ведь именно здесь было много забавных моментов, а с другой было облегчение от того, что самой сюда возвращаться больше не надо. Здесь было довольно чисто, хотя антураж не изменился от слова совсем. Пожалуй, это был больше плюс, чем минус, поскольку основная масса Пожирателей была не самой разумной частью населения, и кто знает, какие нововведения они бы предложили. Было удивительно, что пострадавшие во время битвы за Хогвартс башни и стены всё-таки восстановили. Видимо, политические игры заставляли даже Тёмного Правителя считаться с населением. Волшебники всё равно продолжали мигрировать, но уже не так интенсивно. Если бы Волан-де-морт продолжил свою политику оров и устрашающих публичных демонстраций силы, то точно бы никого не осталось. Именно поэтому, если что-то случалось, то огребали приближённые, попадающиеся под руку. — У тебя тоже есть гнетущее ощущение, что мы не самые хорошие люди? — поджал губы Забини, когда они покинули слизеринские комнаты. — Ты, может быть, — лукаво спокойным голосом проговорила Пэнси. — А я, как и прежде, чудесна. — Хер поспоришь, — как-то совсем загруженно ответил он. Паркинсон прекрасно понимала, о чём говорит Блейз, но сейчас было не самое подходящее время предаваться самобичеванию и чувству вины. В конце концов, они не могли ничего сделать прямо сейчас. Глупо и поздно говорить, что они не хотели упадка страны, раскулачивания Хогвартса или бесконечных казней по выходным. Никто из них просто не думал о последствиях нового режима. Каждый погряз в собственных проблемах. Первое, что бросилось в глаза — это то, что туалет третьего этажа, некогда владения Плаксы Миртл, был полностью переоборудован. Ничего хорошего такая модернизация не несла. Более того, вход в Тайную комнату был переоборудован и раскрыт. А что ещё хуже, она стала местом общего пользования и, судя по всему, тренировочным залом для отработки боевых заклинаний. «Пиздец» — единственная проскочившая мысль при виде тренировочных мишеней и прочего инвентаря. Естественно, никакого скелета Василиска уже не было. В это было сложно поверить, однако если задуматься, то навряд ли Мальсильбер сам до этого додумался. Глупо оставлять основное оружие для уничтожения крестражей в общем доступе. В этот раз Лорд решил подстраховаться со всех сторон. — Какой предусмотрительный… — буркнула Пэнси. — Не так громко, — коснувшись её предплечья, спокойно проговорил Забини, оглядываясь назад. — Нам надо уйти, как можно скорее. В этом он был прав, лишние эмоции и растерянность точно привели бы к ненужным выводам. Паркинсон фыркнула, ругаясь про себя матом. Самое интересное было то, что Блейз, будучи таким педантичным в своих планах, не уточнил наличие скелета Василиска до похода сюда. Слишком опрометчиво для него. Весь поход был абсолютно напрасной тратой времени. Только лишний раз побывала в окружении грустных сопляков. Зато Забини стал необыкновенно собранным и молчаливым. Судя по его виду, он не рассчитывал на такой исход мероприятия, однако не расплёскивал слова, а лишь погрузился в раздумья. Пока они продолжали бестолковый маршрут по подземельям, Блейз так и не проронил ни слова. Зато Пэнси не долго выдержала прогулку в тишине. — Я вообще не представляла, — саркастично вставила Паркинсон, как-только Хогвартс остался далеко позади, — что кто-то когда-то решит убрать костяшки из подземелий. Скажем спасибо их новой уборщице. — Они были на месте ещё месяц назад, — прикусив щеку, медленно проговорил Блейз. — Я точно знаю. — Либо мы оба слабоумные и с проблемами зрения, либо всё уничтожили, — зевнув, она всё же поинтересовалась. — И как мы теперь планируем уничтожать эту дрянь? — Есть один вариант… — коротко ответил Забини и замолчал. — Ты случайно не гриффиндорец? А то могли бы попробовать достать его наследие из пропахшей нафталином шляпы, — нетерпеливо буркнула Пэнси. — Или в своих скитаниях ты научился управлять адским пламенем? Блейз выглядел очень озадаченным, даже слишком. Складывалось ощущение, что он даже протрезвел на пару минут, пока самозабвенно потирал подбородок и всматривался в даль. Поза мыслителя у него выходила слишком комично, в отличие от ситуации, которая больше напоминала задницу. — Я, на самом деле, пробовал, — уклончиво ответил он, — но выходит у меня, мягко говоря, паршивенько. — Зашибись, — констатировала Паркинсон, прищуриваясь. — А нам обязательно всем умирать? Или ты, как герой, собой пожертвуешь ради общего блага? — Я не хочу, чтобы ты погибла молодой и прекрасной, — поджал губы Блейз, всё ещё задумчиво шаря глазами где-то сбоку. — Но есть тот, кто умеет этим управлять, правда я об этом знаю не из первоисточника и вообще надеялся, что до этого не дойдёт…