Четыре всадника Темного Лорда

В голове Кэрроу не было ничего нового и необъяснимого. Как и ожидалось, магическая война во Франции шла исключительно на удержание противника. Никаких активных и резких действий, что отчасти уже напрягало Тёмного Лорда. Потери с обеих сторон были не настолько существенные, чтобы можно было заподозрить перевес сил. Но Волан-де-морт был уже не молод, чтобы столь долго вести малопродуктивные боевые действия, поэтому английский диктатор решил заняться более подробной разработкой стратегии. Естественно, ему был необходим самый светлый и пьяный ум Великобритании. Что касаемо пожара, то, опасаясь гнева правителя, никто даже не стал сообщать о выжженном насквозь Азкабане. О содержащемся там заключённом знало не так много людей, но паника среди них нарастала словно снежный ком. Мальсильбер уже практически грыз ногти на ногах, предвкушая свою судьбу. Он был уверен, что Северус жив и не оставит его в покое. Бывший однокурсник намного лучше других представлял, что бывший профессор Хогвартса может сделать с ним. Среди имен, знающих тайну единственного узника Азкабана, были так же Яксли и Долохов. Первый больше не представлял угрозы, а разобраться со вторым предстояло накануне. Антонин был человеком скрытным и дотошным и не хотел раньше времени разводить сплетни, предпочитая во всём разобраться самостоятельно. Это однозначно могло стать проблемой. Но не только это. Среди осведомлённых легилимент нашёл пару новых неприятных имен — Имоджен Стреттон и Шон Моррис. Эти двое никак не смогли бы помешать нарастающей буре в государстве, но лишь до тех пор пока не вернулись в страну. Стреттон, потрясающей красоты и ума волшебница, с лёгкостью заняла место покойной Беллатрисы. Однако, поскольку фанатизма в ней было весомо меньше, а разума больше, то, предупреждая вероятные осложнения, в постель к Тёмному Лорду она лезть не стала. Жестокая, красивая и расчётливая девушка — убийственная смесь. В своё время это была чуть ли не единственная «крепость», которую любвеобильный Нотт не смог покорить. Но любой осаде приходит конец. А вот с Шоном Моррисом всё было куда проще. Он являлся откровенным кретином. Заносчивый, наглый, беспринципный ублюдок, одержимость и преданность которого граничила с абсурдом. Шон был не столько свирепым и опасным, сколько целеустремлённый. Тот самый человек, который разнесёт дверь в щепки, даже если знает, что под ковриком лежит ключ. Единственное отличие от идиота состояло в том, что Моррис действительно выполнит конечную задачу. Ко всему прочему, как только Волан-де-морт узнает о происходящем здесь, то непременно вернётся, прихватив остатки своей армии. Поскольку воюют в основном молодые и дерзкие, то проблем они особо не принесут, зато возни будет масса. Даже если их останется не больше сотни — это всё равно станет мешающим фактором, в зависимости от того, кто из них выживет. Это не самонадеянность, скорее адекватный расчёт. Больше ничего адекватного из головы Кэрроу достать не удалось. А мозг его напарника, Роули, был, в принципе, как целомудрие у проститутки — абсолютно бесполезен. Особо не задумываясь, что с ними делать, Малфой взял портал и отдал тела бывших коллег в лапки близнецов Уизли, коротко изложив мыслишки и актуальные темы для диалогов. Фред и Джордж, кажется, были только рады потаскать шкурки пожирателей. Ещё бы, такой простор для саркастично-ироничного творчества. Ожидать Грейнджер и Нотта легилимент не счёл нужным. В конце концов ему нужно было отдохнуть от Гермионы. Это она думает, что Драко восемь часов провёл в диалогах с Теодором, а на самом деле ему просто сыпались с двух сторон недовольство и упрёки. Тонкая душевная организация оказалась преувеличенной пиар компанией для маленьких девочек. По факту это лишь самобичевание, бесконечный анализ своих линий поведения и тысяча беспорядочных и не взаимосвязанных мыслей. Проще научить жаб выхаживать строем от бедра, нежели разобраться в эфемерных струнах эмоциональной гармонии Нотта. Несмотря на то, что Малфой уже более суток не спал и практически не ел, хотелось только выпить. Перед глазами то и дело всплывала сцена с Блейзом в главной роли, да так, что передёргивало всем телом. Попытки думать о текущих делах не избавляли Драко от раздражающих крупиц воспоминаний, перекатывающихся под кожей. Они вызывали невыносимый зуд, коснувшись которого, ядовитая густая боль моментально протягивалась вдоль нейронных сетей.

15 июня 2003

Женский пронзительный визг отразился от стен. Привычное тёмное подземелье, кровь и грязь, которые смешались воедино. И какого чёрта Малфой решил спуститься сюда в такое время? Выскочивший в проём юный пожиратель чуть не сбил его с ног. — В чём дело? — недовольно буркнул Драко, рассматривая растерянное лицо. Тот лишь отвёл взгляд, как-то нервно оборачиваясь по сторонам, словно пытаясь скрыться. Это раздражало. Легилимент презрительно хмыкнул и без промедлений проник в чужой разум: пойманные беглецы, пытки, признание. Серые глаза встретились с паникой в зрачках оппонента. — Авада Кедавра.

___

Новое жильё в Лондоне весомо не отличалась от того, где уже привык находиться Драко. Вот только оно было практически в самом центре города. Магловского города. Если учесть количество идиотских поступков на неделе, то это определённо был худший. Маглы всё-таки тоже живые существа и слишком частое стирание памяти вряд ли идёт им на пользу. Однако лишь попав внутрь, легилимент смог оценить весь размах мероприятия. Двухуровневая квартира вся была в отражающих поверхностях: двери, стеклянные перегородки, панорамные окна, куча зеркал. И все живые. Это значило, что за каждой поверхностью скрывается портал, в который можно предварительно заглянуть и узнать обстановку. И судя по их общему количеству, Блейз планировал наблюдать чуть ли не за всем магическим Лондоном. Пока Малфой следил за неторопливым движением по набережной Темзы за окном, нежные женские пальцы скользнули вдоль шеи, зарываясь в волосы. — Котик теперь будет жить отдельно? — мягко поинтересовалась Амелия, поцеловав его в щеку. — Или они тебя выгнали? — У него сейчас что-то вроде художественной выставки, — аккуратно притягивая её за талию, ответил Драко. — А я не хочу быть свидетелем ни убийства, ни чужих стонов. — Какой интересный разброс… — свела вместе брови вейла в лёгком сомнении. — Ну, я только недавно узнал, что сплю в одной постели с дамой, у которой размах крыльев почти как у дракона, и пламенем она плюётся даже внушительнее, — поджав губы, ответил он. — Так что, думаю, странностей в нашей компании хватает на каждого. — Салазар, фу! Как теперь развидеть умиляющегося Малфоя?! — проскандировала Паркинсон, прошмыгнув в общий зал. — Если ты и дальше так планируешь себя вести, то даже не надейся, что я буду с тобой работать. Ты начинаешь выглядеть как примерный семьянин, а не как озлобленный душнила, — затем она направилась к барному шкафу. — Амелия, ты портишь имидж компании. — Прости, — Буве усмехнувшись, уперлась лбом в плечо Драко. — Это как-то само получается. — Ооо, оставьте эти тупые отмазки прессе, — отмахнулась Пэнси. — Я просто беспокоюсь, что у него от счастья ебальник треснет, вот и всё. — Ты такая заботливая, — иронично хмыкнул Драко, оборачиваясь в её сторону. — Не благодари, — зажав сигарету в зубах, Паркинсон взяла бутылку вина, бокал и небольшую тарелку с сыром. — Даже не думал, — наблюдая, как она удаляется прочь, он лишь усмехнулся, переводя взгляд на Амелию. — А где Северус? — Профессор отдыхает, — уклончиво ответила она. — Он, конечно, какое-то время угрожающе наблюдал за тем, как мы осваиваемся, и задавал вопросы, касаемо моего отца, но потом всё же сдался и ушёл набираться сил. — Серьёзно? — удивился Малфой. — Никаких лекций и нравоучений? — На самом деле, — вейла перешла на шепот, — я их опасаюсь. Мне кажется, что профессор и Пэнси скоро подерутся. — Не стоит, Северус никогда не опустится до подобного, — мотнул головой Драко. — А Паркинсон? — приподняла бровь Амелия. — Пф… — на его лице появились сомнения, размышления, а затем смирение. — Если что, у меня есть знакомый, который специализируется в дизайне погребальных плит. — Какой ты вредный… Её присутствие рядом успокаивало. Буве что-то говорила-говорила-говорила, но Драко не слышал. Наверное, Пэнси была права, рядом с вейлой он становился слишком мягким и обходительным. Порывы неудержимой страсти сменялись тихим умиротворением и комфортом. Он не испытывал никакого напряжения или тяжести. Её капризы казались естественными. Она не требовала бесконечного внимания или ухаживаний, от чего наоборот хотелось окружить её этим сполна. Её страхи вызывали желание защитить, а улыбка дарила силы терпеть безумие вокруг. — Драко? — сощурившись, Амелия ткнула его пальцем в щеку, отчего он совершенно опешил. — Дай угадаю, ты ничего не слушал, потому что у тебя уже отключается мозг? «Кто из нас легилимент?» — он отвёл глаза в сторону, пытаясь скрыть свою усталость. — Значит, у тебя план восстановления профессора: пища, душ, сон, — не дожидаясь ответа, она отпрянула от него. — У нас есть ещё немного времени на стабилизацию. — А остальные жители не против такого отдыха? — намекая на Забини, поинтересовался Малфой. — Блейз сказал, что ему нужно вернуться к истокам, — пожав плечами, ответила вейла. — Я не стала уточнять, пил ли он сегодня. — Разумно, — коротко кивнул Драко. Малфой старался не думать о Забини. Но каждая мысль так или иначе возвращала его в гостиную с разбитыми статуэтками. Еда казалась пресной, а отойти ко сну и вовсе стало испытанием. Лишь закрывая глаза, он вновь оказывался в злополучной гостиной. Этот день отпечатался в памяти. Драко никогда не хотел знать, что происходило с другой стороны баррикад. Блейз просто вынудил его считать собственную боль. А Малфой врал. Смотрел в пронизанное болью лицо и врал, как в последний раз, стараясь скрыть собственные эмоции.

16 июня 2003

— Сегодня ночью были убиты три охранника и все заключённые! — содрогаясь от бешенства, проорал Тёмный Лорд. — Я хочу знать, почему мои приказы не выполняются?! — он сдавил руку на шее сильнее. — Как ты позволил себе такую дерзость? Наблюдая, как спазмы от нехватки кислорода прокатываются по шее Малфоя, Волан-де-морт наконец-то уловил нервные колебания в его глазах. Ледяной взгляд проник в голову, облизнув череп изнутри. Ложные воспоминания о бунте и заговоре, так кстати подвернулись первыми, удовлетворяя помутившийся от ярости разум Тёмного Лорда. С шумом втянув воздух, он отпустил тело, и оно безвольно рухнуло на пол. Презрительно наблюдая, как Драко пытается отдышаться, властелин склонился к нему. — Я хочу знать, кто организовал побег несколько дней назад и купил охрану, — его щека дрогнула. — Если ты не принесёшь мне его голову, я отсеку её шлюхе, что родила тебя на свет.

___

Малфой одёрнул одеяло, усаживаясь на край постели. Чёртовы воспоминания беспорядочно лезли в голову, не давая уснуть. Он запустил пальцы в волосы, прикусывая пересохшие губы. Отвратительно. Стыд и отвращение к себе подступали со всех сторон. Если бы легилимент только знал, что увидит в голове Нотта, он бы ни за что в жизни не прикоснулся к этой проклятой хрустальной сове. — Драко? — растерянно произнесла Амелия, спокойно читающая в кресле. Она поднялась и подошла ближе, занимая место рядом. Её рука легла на его предплечье. Малфой вздрогнул, стало паршиво. Тяжёлая правда требовала освобождения, обжигая и пытаясь сломать рёбра. Он вдохнул через рот, собирая в кучу оставшуюся силу воли. «Всё правильно» — гулко прозвучало в мыслях. — «Он бы не смог так жить. Да и вообще бы не жил. Всё правильно. Правильно...» — Я ведь знаю, что произошло, — слегка сжимая его кожу, продолжила она. — Ты просто не мог поступить иначе. Никто во всей Британии не может противостоять воле Тёмного владыки. Даже если Блейз злится, он знает, что ты не мог иначе. Приказы не обсуждаются. «Приказы» — слово больно сдавило череп. В глотке собрался ком. Сердце забилось сильнее, всё внутри сжалось. По венам забурлил яд, мелкая дрожь пробила тело до костей. Собственная плоть не может обманывать, кошмары, являющиеся во снах, и муки вечных размышлений об одной единственной минуте в жизни просто не могут приносить столько страданий. Целый год ему удавалось сохранять лицо непоколебимым. Уже много месяцев Малфой умел игнорировать отголоски совести, из раза в раз напоминая себе, что всё верно. — А если я тебе скажу, — он опустил руки, заглядывая ей в глаза, — что вообще не было никакого приказа? Это лишь Теодор хотел смягчить мою участь в глазах близких...