Pihaššašiš

Жизнь в Столице текла своим чередом. Джулиан Соло замер у окна, с преувеличенным вниманием рассматривая открывающийся оттуда вид на центральную площадь и стелу в честь короля Людовика Первого. Стела была воздвигнута на этом месте последним королем в честь юбилея с момента основания американской ветви династии, который, так уж решила посмеяться судьба, пришелся на последний год его собственного правления. Всего через несколько месяцев король Рикардо подписал документ об отречении – кто знает, по собственной ли воле, – и с тех пор власть в Америке принадлежала Сенату. Сенат – и его текущий глава – заседали в центральном Дворце Правительства, где сейчас находился и сам Джулиан. Будучи вызванным для приватной беседы с Верховным Правителем, он был вынужден уже больше часа мариноваться в приемной. К чести приглашающей стороны, приемная была для особо важных гостей, и к его услугам были адъютант, готовый исполнить любую его просьбу, свежая пресса, напитки и открытая для любых звонков телефонная линия. Жаль, взять с собой верного Сорренто было невозможно. Ему было позволено терпеливо ждать патрона в общей приемной. Джулиан отошел от окна – на площади ровным счетом ничего не происходило, если не считать редкие группки туристов, глазеющие то на стелу, то на Дворец Правительства. – Свежие сводки из провинций уже доставили? Адъютант – худой мужчина с незапоминающейся внешностью – вскочил с места, как ванька-встанька, и щелкнул каблуками. – Сейчас узнаю, сэр! – и вышел вон, аккуратно прикрыв за собой дверь. Но почти сразу же вернулся – вероятно, дежуривший в общей приемной вестовой только что доставил почту, – в руках он держал стопку тонких листов, отпечатанных мелким телеграфным шрифтом. – Прошу, сэр. Джулиан благосклонно принял стопку бумаги и опустился в большое, воистину королевское кресло, небрежно велев приготовить кофе. Сколько бы он ни старался следить за собой, но присущие потомку – пусть и незаконнорожденному – королевской династии замашки нет-нет, да и давали о себе знать. Большие размеры страны – шутка ли, два континента плюс несколько архипелагов, далеко разбросаны друг от друга в двух океанах! – делали задачу управления ею, прямо-таки скажем, нетривиальной и архисложной. В былые времена, когда людям приходилось обходиться без столь быстрых и удобных средств связи, случалось, между изданием закона в столице и его доставкой в отдаленные от центра Провинции могли пройти не недели даже, а месяцы. Учитывая это, зачастую возникали различные казусы, на решение которых опять же затрачивалось время. Поэтому сперва король, а потом и Сенат особое внимание уделяли развитию связи. С изобретением радио, телефона и телеграфа вся страна была в считанные годы опутана сетью проводов. Именно так осуществлялся контроль над Провинциями. В каждой Провинции была своя контролирующая служба, задачей которой был сбор данных и регулярная их отправка в Столицу. Эти сводки подшивались в отчет, а он, в свою очередь, попадал прямо на стол Правителю. Именно этот отчет Джулиан сейчас и держал в руках. Читать его имели право только несколько десятков человек во всей стране – главы Провинций, члены Сената и их полномочные представители. Определенно, с точки зрения общественности, кто-то вроде капитана Соло не мог иметь такого права. Но и общественность не располагала полнотой сведений о том, кем является скромный капитан военно-морских сил Джулиан Соло. Даже Канон – уж на что въедливый и настырный тип – и тот догадался только до того, чего сам Джулиан не скрывал. Соло усмехнулся, вспомнив своего командера. Сделал себе пометку позвонить, справиться о здоровье. К тому моменту, когда «Посейдон» сойдет с стапелей ремонтного дока и будет снова готов к выходу в море, Канон наверняка поправится. Главное, чтобы они с братом не поубивали друг друга, а то – если верить нескольким его крайне эмоциональным оговоркам – у них были те еще «теплые» отношения. Глаза Джулиана быстро перебегали с одной строчки на другую. Первая Провинция отчитывалась о хорошем урожае зерновых – значит, до следующего года стране не грозит голод. Вторая Провинция, имеющая выходы к океану, имела доход с рыбного промысла и частично от туризма. Третья запрашивала подтверждение на проведение исследований в Северном Ледовитом Океане – тот по большей части находился под юрисдикцией Союза, и потому на все работы в тех водах требовалось согласование от дипломатов. Четвертая… общие и развернутые отчеты со всех концов страны сливались в одну цельную картину происходящего. Благодаря подобным сводкам Сенат которое десятилетие удерживал власть, быстро и своевременно реагируя на все подозрительные движения в столице и регионах. Джулиан закрыл сводки. Смерил стопку листков оценивающим взглядом. Судя по всему, ничего особенного не происходило – обычная повседневная рутина, налоги, урожаи, преступления – все то, что составляет обычную жизнь страны. Казалось бы, все отлично, но почему ему кажется, что что-то не так? Или это просто потому, что он до сих пор зол на тех, кто напал на его корабль? В дверь приемной постучали. Адъютант подошел к ней, выслушал в приоткрытую щель какое-то донесение и вернулся. В его руках был еще один листок. – Что это? – Срочное донесение из Шестой Провинции, которое почему-то не вошло в сводки, сэр. Джулиан требовательно протянул руку, и адъютант почтительно вложил в нее листок. Он прочел, и его брови удивленно взметнулись вверх. – Мародеры из Альбиоре? – Он оторвался от чтения. – Лейтенант, возьмите у моего адъютанта его записную книжку. Записная книжка Сорренто – небольшая, чуть больше ладони в высоту, в черной кожаной обложке, не очень толстая, с несколькими вложенными листами, – содержала в себе столько информации, что весь высший эшелон военно-морских сил можно было поменять раза по два. Счастье, что высшее чины и не подозревали о ее существовании, а сам Сорренто не особо трепался о том, что записывает в нее что-то посерьезнее перечня ежедневных дел. Джулиан быстро пролистал страницы, исписанные мелким бисерным почерком, ища необходимую, с номерами телефонов. Снял трубку с аппарата и продиктовал моментально откликнувшейся телефонистке нужный номер. В трубке затрещали переключатели линий, потом пошли гудки. Один, второй, третий. На четвертом трубку сняли. – Это я. Что у вас там за история с Мародерами? – Джулиан внимательно слушал, по ходу рассказа делая себе пометки на полях того самого последнего отчета. – Лебедь и Кракен? Ты уверен? Хм… – краем глаза он заметил, что адъютант снял трубку селектора внутренней связи, принял какое-то сообщение и теперь терпеливо выжидает, пока он закончит. – Я свяжусь с тобой позднее. Узнай подробности. И выздоравливай. Стоило положить трубку, как адъютант вытянулся перед ним во фрунт. – Сэр! Его Высокопревосходительство приглашают Вас к аудиенции, сэр! Джулиан посмотрел на записную книжку в своей руке, решил, что, похоже, не успеет вернуть хозяину, сунул ее во внутренний карман и вошел в предупредительно открытую перед собой дверь. Этот кабинет – откуда вершились судьбы половины мира – был обставлен с поистине королевской роскошью. Сам кабинет по размерам был довольно скромен, но множество зеркал на его стенах создавали убедительную иллюзию огромного пространства, из-за этого его часто называли между собой Кабинетом Зеркал. Там же, где не было зеркал, стены были покрыты бело-золотыми панелями, в центре каждой красовался государственный герб, частично унаследованный от Франции. Пол представлял собой отдельное произведение искусства – наборную мозаику из нескольких пород красного дерева. Каждый день специальные слуги натирали его мастикой, и посему паркет блестел словно бронзовое зеркало, отражая всякого, кто вставал на него. Войдя в кабинет, Джулиан сделал несколько шагов и склонился в изящном дворцовом поклоне, в ближайшем зеркале краем глаза проверяя, насколько безупречно был соблюден этикет. – Джулиан Соло, по вашему приказу прибыл, Ваше Высокопревосходительство. – Приветствую тебя, брат мой, – раздался в ответ глубокий, бархатный голос. – Присаживайся. Джулиан поспешил разогнуться и медленно прошел вперед, навстречу хозяину. За массивным столом с широкой малахитовой столешницей в золоченом кресле сидел тот, кто твердой рукой правил половиной мира – его сводный брат, потомок другой линии от последнего короля Рикардо, Алон Климен*. Когда Джулиан занял предложенное ему место, Алон улыбнулся своей потрясающе великодушной и доброй улыбкой и с чувством произнес: – Как я рад, что ты наконец-то выкроил время для визита ко мне, братец. Чаю? – Да, пожалуй, – согласился Джулиан. Дождался, пока брат отдаст явившемуся на звонок колокольчика слуге соответствующее указание и продолжил: – Не то, чтобы ты дожидался, пока я сам тебя навещу, судя по настоятельной просьбе, которую я получил не далее как сегодня утром. Его Высокопревосходительство небрежно пожал плечами. – Ну, извини за это. А заодно и за то, что пришлось изрядно помариновать тебя в приемной. Ты ведь все так же избегаешь всякого упоминания нашего родства, я правильно помню? Алон зря кокетничал. Он всегда и все помнил правильно, обладая от рождения феноменально острой памятью. Джулиан даже не сомневался, что тот может помнить свои первые дни во младенчестве – недостижимый результат для большей части людей. Слуга вкатил столик и быстрыми ловкими движениями сервировал чаепитие. Потом так же беззвучно исчез. Джулиан вдохнул ароматный парок, поднимающийся над чашкой. Чай удивительным образом пах молоком и дымом. – Что за сорт? – Молочный улун, – Алон сделал глоток и с наслаждением прикрыл глаза. – Выращивают только в Китае, так что это – презент от Гейтгарда. Гость округлил губы в молчаливом восхищенном «О!». Союз, подмяв под себя бывшую Китайскую республику, практически наложил лапу на производство чая. Пару лет назад он слышал краем уха, что вроде как энтузиасты пытались устроить чайные плантации в горных районах Южной Америки, но, так как Джулиан не относил себя к поклонникам этого напитка, больше предпочитая кофе, он не особо интересовался этой темой. Знал только, что черный чай импортировали из Кении – с бывших английских плантаций, которые отошли к Америке после обретения независимости, – но разнообразные зеленые чаи в основном продолжали быть дорогим импортным продуктом. Алон беззастенчиво пользовался своим положением для удовлетворения своей страсти. – Кстати, мои сводки у тебя? Приняв их, он быстро пролистал страницы, скользя по ним рассеянным взглядом. Потом, конечно же, он прочитает их более внимательно и не один раз, уделив свое внимание разнообразным аспектам – на то он и Правитель. – Ты ведь прочел уже? Все спокойно? Джулиан подложил сверху отдельный листок с донесением о Мародерах. Алон махнул взглядом по тексту, спокойное выражение его лица нисколько не изменилось. – Да, мы уже начали. Подготовительный этап уже дал свои результаты, а это, – он постучал пальцем по листку с донесением, – закономерное следствие. Давно пора уже положить конец этой возмутительной истории. Но с чего вдруг тебя это так взволновало? – Оттуда родом мой командер, – Джулиан постучал пальцем по листку. – Я его отправил домой выздоравливать. Та история с алой звездой, ты знаешь. – Алон кивнул. На его красивом лице было написано глубочайшее внимание. В этом был весь он – с головой погружался во всякую проблему и не бросал ее пока не разрешал, чем и заслужил уважение многочисленных подданных. – Когда я прочел это донесение, то сразу же позвонил ему по той любезно оставленной в моем распоряжении телефонной линии. И ты будешь весьма удивлен, но он сообщил мне еще кое-что. – Брат сузил глаза. – Спецотряд морской пехоты «Святые». Помнишь? – Помню, конечно. Лучшие из лучших. Пропали при выполнении рядового рейда на островах. Даже красные прислали соболезнования. – Алон поморщился. С одной стороны, ему не нравилось, что приходится терпеть конкуренцию на такой маленькой планетке. С другой – он с уважением относился к лидерским качествам своего оппонента. – Следственное управление провело расследование по всем доступным каналам. Причиной гибели выявили небрежное обращение с тактическими зарядами. Виновные были отправлены в австралийскую колонию. Фрагменты тел, которые удалось собрать, захоронили на национальном военном кладбище. Джулиан улыбнулся. – Смотри не упади. Мой командер клянется своей ненавистью к брату, что в этом городке живут и здравствуют двое «святых». Позывные – Лебедь и Кракен. – Снайперы… – пробормотал Алон, потом поднес к глазам отчет по убийству Мародеров и еще раз внимательно вчитался в строки. На его лице расплылась широкая злорадная усмешка. – Вот так Шака… с этим человеком никогда нельзя быть до конца уверенным, на чьей стороне он играет. Ладно, позже свяжусь с ним. А пока, давай-ка перейдем к делу, по которому я тебя вызвал так внезапно. Джулиан показал, что весь во внимании. Алон провел рукой по своим черным волосам, растрепав их, и откинулся на спинку кресла, отчего вырезанный на верхушке спинки королевский вензель увенчал его своеобразной короной. – Морриган, принцесса, алая звезда, Посейдон, Андреас Лисе, – медленно продекламировал он, внимательно наблюдая за реакцией брата. Джулиан подобрался. – Мне не знакомы эти имена, но я правильно понимаю, что мой корабль попал под удар не случайно? И наша драгоценная племянница непосредственно связана с этим? – Я получил эту информацию через сеть своих информаторов буквально через несколько дней после того, как ты прибыл для расследования ее исчезновения. Я долго размышлял над ней и счел, что пришел к правильным выводам. Послушай. Для начала разберемся с персонами, которые упомянуты в донесении. Итак, принцесса – это, несомненно, Минерва Александра, наша драгоценная племянница и надежда сторонников реставрации на возрождение монархии. – Алон поморщился, и Джулиан поймал себя на том, что повторяет ту же гримасу. Братья рассмеялись. – Далее, Морриган – это Людвиг фон Морриган, сенатор второго круга, опекун мисс Арии. Это, чтоб ты знал, дальняя родственница Минервы по материнской линии и одна из возможных ее наследниц. С тем, кто такой Андреас Лисе, было немного сложнее, но я разобрался и с этой загадкой. Эмигрант из Союза, по происхождению швед, по убеждениям – космополит. Ученый, физик-теоретик, последователь Теслы в части передачи электричества без помощи проводов. После эмиграции некоторое время преподавал в Национальном Естественнонаучном Университете, но после ряда скандалов с ректором ушел в свободное плавание. Чем занимается на данный момент и где находится – пока неизвестно. Но мы работаем. Что касается последних двух слов... – Я читал отчеты и разговаривал с очевидцами, – прервал его брат. – Мои офицеры отлично умеют делать наблюдения и докладывать о них, так что я уже представляю себе, что алая звезда – некий неизвестный нам род оружия, протестированный аккурат на моем флагмане. Как ты сложил все эти маркеры в одно целое? Алон предупреждающе выставил вперед руку. – Предупреждаю, пока что это только мои личные спекуляции. Насколько они соответствуют действительности я пока не знаю. В общем, Андреас Лисе как минимум причастен к изобретению «алой звезды». А как максимум – является ее непосредственным создателем. Людвиг фон Морриган, скорее всего, либо финансирует его, либо пользуется его изобретениями. В таком случае он вполне мог тестировать звезду на твоем корабле. Он не отличается особым тактическим мышлением. Что касается Минервы… помнишь ее отца? – Джулиан кивнул. Покойный Александр, чья преждевременная смерть поставила жирный крест на нескольких суперсекретных проектах, приходился им обоим младшим сводным братом и, в отличии от них, был законнорожденным потомком короля. Но становиться королем было последним, чего он желал. Его страстью была наука. – Мне намекнули, что в его исследованиях было кое-что, нечто революционное и могущее стать крайне смертоносным. – Лаборатория! – немеющими от ужаса губами выдохнул Джулиан. Алон согласно смежил веки. *Климен - одно из имен Аида.