Окно напротив

Как же я не хотела идти праздновать этот Новый Год! Но Танька уговорила. Прибежала в слезах, разнылась, что мать ее к Круглому на ночь не отпускает, где будет спиртное и пьяная компания. Танькина мать сказала, что отпустит ее, если с ней пойду я: «хоть и учится так себе, но девчонка из хорошей семьи, мать ее женщина строгая, она Любку блюдет». Короче, что получилось из-за моей доброты и того, что не умею вовремя сказать «нет», лучше не вспоминать. Я только Милену увидела, сразу поняла: она настроена решительно! Мало того, что накрасилась вызывающе, так еще и оделась броско, ярко, вся в коже, на руках браслеты с заклепками и шипами, на шее чокер кожаный. На нее парни глаза пялят восхищенно, жмутся к своим девчонкам испуганно, те сами притихли, неуверенно переглядываются. Главное, никто понять не может: что это Милена с ее-то менталитетом среди нас затесалась? Они ж не понимают, что она привыкла быть лучшей среди самых лучших, первой во всем, и по внешности, и в моде, чтобы никто с ней конкурировать не мог, и потому среди нас, серых и убогих, светила еще ярче. То, что Милена что-то задумала против меня, поняла сразу, как едва сели за стол. Только выпили первую рюмку, ее ладонь властно легла на мою коленку и сжала ее. Я ее руку спихнула, а она опять кладет. Мы минут пять с ней боролись, хотела ее ударить, возмутиться громко, потом думаю: сама-то как буду выглядеть, кто мне поверит, что Милена ПРИСТАЕТ ко мне. Тем более, Милена держит меня за коленку, а сама в это время через стол разговаривает спокойным тоном, словно ничего не случилось. Ладно, думаю, потерплю, но потом выскажу все насчет ее лесбийских игр. Начались танцы, меня отловила Анжела, попросила помочь грязные тарелки помыть, пока она заново стол «перекрывает». Я ведь безотказная, на мне кто угодно ездить может, (потом увидела, что, пока я намывала тарелки, она с Круглым-старшим целовалась в соседней комнате). Стою с намыленными тарелками, приходит Милена, и как в фильме «Приведение», когда герои месят вместе глину, моими руками начинает мыть тарелки, целуя и дыша в шею, потираясь щекой. Я настолько ошалела от откровенного "съема", что застыла, чувствую, весь низ живота словно вскипел от прилива крови. - Милена, ты охренела? – Наконец набралась сил, отходя в сторону, не зная, чем можно отгородиться от нее. - Чего ты испугалась, никто не видит. - Улыбнулась Милена снисходительно. - Тебе нравится и хочется, чтобы я к тебе приставала, только скрываешь это. Вон как у тебя часто бьется пульс, ты возбуждена, у тебя мурашки по шее идут. – Она шагнула ко мне, я вжалась в стену, на всякий случай прикрывшись подносом. - Да пошла ты! Сейчас выйду и расскажу всем, что ты меня пытаешься снять. – На всякий случай пригрозила. - Димке расскажу! Если и возбуждаюсь, то не от твоих прикосновений. Я нормальная, без сексуальных отклонений. И вообще, что ты ко мне прицепилась, других девчонок, что ли, нет? - Я, когда увидела первый раз, как ты идешь через двор: волосы распущенные, на солнце как золото переливаются, сразу подумала - хочу такую подружку. Присмотрелась к тебе: вниманием парней ты не избалована, цены себе не знаешь, за Димкой бегаешь, а он не так уж и хорош, как думаешь, обыкновенный циник и эгоист! С первого раза тебя предал, как только понял, что Я готова предоставить ему льготы. Люба, - шагнула ко мне навстречу так, что я услышала ее дыхание, - мужчина нужен только для того, чтобы облегчить СВОЮ жизнь, а не чтобы ОН создавал тебе проблемы. Любить и наслаждаться жизнью можно только с женщиной, только она понимает и чувствует другую женщину. - Если ты такая чувствительная, что ж никак не поймешь, что я хочу видеть рядом с собой мужчину, мужа, от которого рожу детей. - Какие-то ханжеские мечты, - поморщилась брезгливо, - не разочаровывай меня. - Встрепенулась, взглянула весело. - Погоди, а под «мужем» ты, случайно, не Куприянова подразумеваешь? - Решительно, как отрезав, сказала. - О нем забудь, костьми лягу, но он тебе не достанется, я НИКОГДА не разрешу ему к тебе приблизиться… и другим парням, кстати, тоже. – Улыбнулась коварно, наблюдая за моей растерянностью. – Война, так война, если не мне, то, как говорится "не доставайся же ты никому", оставайся старой девой. Как только у тебя на горизонте появится парень, я стану между вами и заберу его себе. И пока он будет вызывать у тебя к себе интерес, от себя не отпущу. - Вот и прекрасно, пока ты удерживаешь Диму, сегодня с вечера я уйду с Денисом. Не сможешь же ты разорваться пополам между ним и Димой. Впрочем, можешь начинать клеить Дениса, у тебя широкий выбор действий, и можешь разорваться пополам. Но учти, пока ты занимаешься моим очередным «женихом», Дима может узнать, что ты ему изменяешь, и тогда вернется ко мне, а я его прощу, в пику тебе, чего бы мне это ни стоило. Рано или поздно Димка все равно будет со мной, вволю наигравшись тобой и поняв, какая ты на самом деле. - Никогда! Я сделаю так, что для него ты будешь равна нулю, он с легкостью откажется от тебя еще раз, предаст, сдаст и сам толкнет в мои объятия. Спорим? – Протянула руку. - Какой же ты тяжелый, мстительный человек, - все еще хорохорилась я, не веря тому, что она говорила. – Димка меня никогда не предаст и не подставит, это не в его характере. Ты его совсем не знаешь, он не способен на подлость, тем более по отношению ко мне. – Милена скептически улыбнулась, я смело подала руку, разрубив «замок». – Если Димка пройдет нашу проверку, ты больше никогда не будешь ко мне приставать с сексуальными намеками. - Только для того, чтобы показать, как ты ошибаешься в своем прЫнце, разлюбезном Димочке Куприянове, не буду выставлять свои условия и разрешу самостоятельно найти для себя правильное решение. – Засмеялась хитро. - Но учти, после сегодняшнего вечера твоя вера в чистоту отношений, порядочность и благородство мужчины может резко пошатнуться. Можешь остаться старой девой, так и не вкусив запретный плод любви. О Денисе можешь уже забыть, я его обработаю так, что через час он о тебе не вспомнит. Милена приступила к исполнению плана сразу, как только вышла из кухни. Если вначале вечера Денис оказывал мне знаки внимания, старательно ухаживая за столом, теперь полностью переключился на Милену. Когда сели встречать Новый Год, он вклинился между мной и Миленой, был настолько внимателен к ее желаниям, словно это она его девушка, а я так, с боку припека. Она на него ресничками взмахнет, он уже к ее ногам стекает. …Вначале танцевали, потом Милена предложила играть в фанты и при этом посмотрела на меня так, словно хотела предупредить: будь готова! Я ее посыла не поняла, думаю: ну как игра может повлиять на мою судьбу? Повлияла, да еще как! Еще когда Милена целовалась с Димой, поняла, что это затравочка, чтобы больнее было, чтоб удар попал в самую цель: получи кукиш вместо «прЫнца» в виде Димки… Он от ее поцелуя как под гипнозом отполз, его так разморило, что едва до кресла добрел. Парни мечтательно слюни от зависти вытирают, а Милена объявляет во всеуслышание: - Хочу, чтобы этот фант поцеловал Любу. У меня в голове сразу: кто остался? Чей фант еще не вынимали? Дениса! Оборачиваюсь на Анжелу, а она держит заколку Милены. Все подумали, что вышла оговорочка, только я поняла, что все было подстроено. Одна надежда на Диму, что он заступится, своей силой и властью запретит подобное задание, а он ПРИ ВСЕХ отрекся от меня, как и предсказывала Милена. Получается, она действительно хорошо знает натуру любого мужчины, на что тот способен, если дала точную характеристику Димы, с которым знакома чуть больше одного года, а я бок о бок прожила 16 лет и не подозревала, что ему ставка в игре оказалась важнее моей чести… Милена подошла ко мне и поцеловала… нет, не просто поцеловала, а ТАК, что у меня голова закружилась, ноги подогнулись, и я уже больше ничего не слышала и не видела, только чувствовала, как мне хорошо, и пусть бы этот поцелуй длился вечно. Я ХОТЕЛА ее! У меня в голове только одно: а может, Милена не только хорошо разбирается в мужчинах, но и в женщинах? Может, она действительно права, и я «ненормальная», и любовь к Диме - это только прикрытие, чтобы отвадить от себя других парней? …У меня была такая истерика после всего, я такого наговорила Димке, наорала на них обоих, еще раз выставив себя в неприглядном виде, что они подумали, будто я напилась, и у меня началась белая горячка. На меня смотрели с усмешкой и пренебрежением, явно не одобряя поведение. Мне было настолько стыдно перед всеми за все сразу, что убежала домой, и, слава Богу, дома все спали, не надо было объяснять, почему меня колотит, и я давлюсь рыданиями, чтобы не разреветься в голос. Через два дня пришла Танька. Мы уединились с ней в комнате, напиваясь из литровых кружек чаем, разговаривая ни о чем, чувствуя напряжение. Она на меня смотрела, словно хотела спросить что-то важное, но боялась попасть в неудобную ситуацию. - Что ты дома сидишь, никуда не выходишь? – Наконец набралась смелости Танька. - Люб, если ты из-за того поцелуя паришься, так честно, не стоит. Подумаешь, перепили, неудачно пошутили, никто уже ничего не помнит, к тебе нормально относятся, не подтрунивают. Милена переживает, как ты здесь, все же стресс, вдруг ты того самого, - показала, вроде бы как петлю на шею повесила. - А что я к вам пойду, вы все по парам, я как всегда в гордом одиночестве. Милена только подумала, Денис уже возле нее стоит… - Кстати о Денисе, - оживилась Танька, - он о тебе спрашивал. - А что он у вас спрашивает, взял бы, да и позвонил мне. Или зашел. - Ну, знаешь ли, сама виновата! – наконец позволила себе обидеться. – Договорились же, выходим во двор, что ты убежала? Мы должны бегать тебя искать? И потом договаривались: первого числа вечером собираемся у Круглова, ты даже не соизволила позвонить предупредить, что не придешь. Почему семь человек должны ждать тебя одну? - Во-первых, вы договаривались о встрече без меня. Во-вторых, меня в известность никто не ставил. В-третьих, могли бы и сами позвонить, узнать: что это Любы нет, раз такие заботливые и внимательные, а вдруг она… - Я повторила Танькин жест, изображая петлю. - Знаешь, Люб, тебе никто ничего не должен. – Танька решительно поднялась, взяла свою сумку. – Не хочешь компанию поддерживать, заставлять не будем. Дурью не майся и не накручивай себя. - Ты что, успела стать подружкой Милены? – Спросила, когда Танька уже была в дверях, желая выйти в подъезд. Она обернулась на меня с вызовом, лицо ее перекосило от злости: - Я как считала Милену сучкой, так и продолжаю считать, только знаешь, после того, как увидела, что вы с ней… ну ты поняла, подумала: подруги так не целуются. Милена говорила, ты давно ее преследуешь. – Она сделала шаг вглубь подъезда, не спуская с меня глаз. - Люб, ты никогда не задумывалась, почему у тебя нет парня? Может, ты правда из ЭТИХ, любовь к Димке всего лишь прикрытие? Я не сдержалась, выругалась так, что по подъезду разнеслось эхом: - Да что ж мне, нарочно с парнем переспать, чтобы всем доказать, что нормальная?!Почему все мои друзья с охотой верят сучке Милене, а мне, которую знают шестнадцать лет, нет?! – Захлопнула дверь, пошла привычно реветь в комнату. Если уж Танька поверила Милене и стала на ее сторону, то, что происходит у Димки в голове, лучше не представлять. И, пока ревела, решила завтра ехать к Диме домой, объясниться с ним в спокойной обстановке, рассказать, как было на самом деле… Дверь мне открыла тетя Клава, втащила с радостными охами-ахами, восторгаясь неожиданному приходу, повела на кухню. Не переставая расспрашивать про маму, папу, Тасю, Юру, быстро накрывала стол, выставляя из холодильника все заготовки. - Наготовила всего, есть некому, Костя сегодня в командировку уехал, Димка с утра до вечера гоняет то курьером, то в ДМД, то с ребятами из секции. Ругаю его: хоть бы раз за все каникулы учебник в руки взял, последний год, летом экзамены… Холодец бери, такой вкусный получился! Вот горчичка, хрен… Ту еще это ЕГЭ придумали, что это такое? – Подперла рукой голову, смотрела с улыбкой. – Смотрю на тебя, думаю: такая маленькая была, вперевалочку по коридору бегала, теперь какая красавица стала. Парень-то есть? И тетя Клава туда же! Скажу честно, что нет, сразу начнется: а почему, как же так? А вдруг «прЫнц» на белом коне мимо проскачет? Спасибо в этот момент хлопнула входная дверь. - Дим, ты? – Встрепенулась тетя Клава. – А у нас гости. Дима заглянул в кухню, посмотрел на меня сурово, без улыбки. - Ты что пришла? – спросил строго, - опять скандалить будешь? - Дим, ты что так гостей встречаешь? - смутилась тетя Клава. – До твоего появления у нас все тихо было, это ты с ходу налетел. - Сейчас переоденусь и уйду, чтобы вашей идиллии не мешать. – Ушел в комнату, тетя Клава посмотрела ему вслед обиженно. - Как связался с этой Миленкой, таким раздражительным стал. Ему слово, он в ответ: гыр-гыр-гыр! Чему раньше учили, какие идеалы преподносили, все переиначил, черное стало белым, белое зеленым. – Она вдруг тихо заплакала. - Таким грубым стал, раздражительным, на каждое слово хамит… Правильно Костя говорит: надо меньше угождать, а то шестнадцать лет пылинки с него сдували. Дима вышел в коридор, стучал дверцами шкафов, громыхал ящиками. Мы с тетей Клавой вышли к нему, он, не глядя на меня, начищая сапоги кремом до блеска, спросил: - Я с ребятами иду в кино, ты остаешься или пойдешь со мной? Я усмехнулась: с каких это пор он в кино сапоги чистит? И свитер новый надел… - Пойду, мне с тобой поговорить надо… - Поговорить - и все? – Уставился на меня уничтожительно. - Объяснить свое поведение не хочешь? Меня взбесило: он меня уже обвиняет, выставляя истеричкой! Димка внимательно осмотрел себя в зеркало, надел куртку, распахнул дверь, выжидающе смотрел на меня, приглашая к выходу. На улице, не сговариваясь, пошли в сторону остановки, Дима сказал: - Я с Миленой в кино иду, извини, но нам третий не нужен. С тобой, если хочешь, могу сходить отдельно, так уж и быть, выделю один вечер. - Спасибо, Дим, - усмехнулась уязвлено, начиная закипать. - Обойдусь как-нибудь без твоих подачек. - Быстрее, троллейбус, - схватил меня за руку. Мы добежали до него, успев заскочить в последнюю минуту, двери сразу закрылись. Мы прошли на свободные места. - Дим, я хотела поговорить с тобой насчет Нового Года, объяснить, как было на самом деле. Не знаю, что там наговорила Милена, но речь не о ней, а о нас с тобой. Он повернулся ко мне, изо всех сил стараясь сдерживать себя: - Люб, что произошло, то произошло, не в этом дело. Она вообще не упоминает об этом. Люб, пойми: есть ты и я, отдельно друг от друга. Я люблю тебя, как девочку из своего детства, с которой делился игрушками, ходил в одну группу детского сада. Но детство закончилось, мы выросли, мы изменились, у нас появились разные вкусы и интересы. Мне хорошо с тобой, не надо ни в чем притворяться, я такой, какой есть. Но, когда ты начинаешь выкидывать фортеля, когда откровенно угрожаешь моей девушке и кидаешься на нее в драку… - он тяжело выдохнул. – Извини, но я не виноват, что больше братской любви не могу тебе ничего дать… То, что ты придумала, якобы я в тебя влюблен – это не правда. В прошлом году я встретил девушку, она была... не важно, кем она была, ты с ней очень похожа, и, когда я смотрел на тебя, думал о НЕЙ, я просто хотел тобой заменить Наташу. Поэтому ТАК и смотрел, а не потому, что был влюблен в тебя! Обещаю и дальше относиться к тебе нормально, без осуждений, если ты пересилишь и примешь себя такой, какая есть. Главное, признайся себе, что хочешь на самом деле. - Дим, ты о чем? – Вытаращила на него глаза, пытаясь понять, на что он намекает. - Я точно знаю, ЧТО хочу и КОГО люблю. - Люба, - застонал он с мукой, хватаясь за голову, - ну давай что-нибудь придумаем вместе, например, реже встречаться наедине. Люб, я не хочу участвовать в твоей игре, чтобы через меня ты втягивала Милену, заставляя ее делать то, что ей претит. Женщина, сидящая впереди нас, обернулась, взглянула на меня с сочувствием, сказала: - Девушка, отпустите его с Богом. Найдите себе другого, более достойного, который именно вас будет ценить и уважать. - Вот видишь, - обрадовался Дима чужой поддержке, - ты ко мне присмотрись, не такой уж я и хороший: эгоистичный хам, который живет в свое удовольствие, не ценящий добрых отношений. Мы вышли из троллейбуса, торопливо пошли в сторону кинотеатра, самого большого в нашем городе, пользовавшегося спросом у народа из-за новых фильмов и хорошего кафе. У входа стояла Милена, переминаясь с ноги на ногу, увидев нас, застыла напряженно, но мы остановились на противоположной стороне, не собираясь подходить к ней. Дима взял меня за плечи, глядел прямо в глаза. - Люб, ты меня поняла? Я тебя не осуждаю, приму любой выбор, готов отстаивать твое доброе имя в любой драке, дать кому угодно в морду, только оставь Милену в покое. - Дима, ты меня слышишь? При чем здесь Милена, когда речь идет о нас, мне никто не нужен, кроме тебя. – Я чувствовала, что сейчас не сдержусь и разревусь. – Это не я, а сама Милена настаивает на нетрадиционных отношениях, нарочно распространяет обо мне слухи, чтобы ты не подходил, и мы никогда не были вместе. - Люба! - заорал Димка, не выдержав, тряхнув меня так, что шапка сдвинулась на макушку. - Люба, но я просил тебя! - Я поняла, поняла, - попыталась его успокоить, - Милену больше не затрагиваю, только объясни, расскажи… как мне жить без тебя?!  Он взглянул на меня с отчаянием, каким-то диким страхом, оттолкнул, бросился бежать по переходу на красный свет, не обращая внимания на сигналы машины. Подбежал к Милене, схватил ее за руку, торопливо повел к стеклянным дверям кинотеатра, опаздывая на сеанс. Я смотрела им вслед, понимая, что больше у меня возможности объясниться с Димой не будет, он останется убежденным в своей правоте, готовым верить кому угодно, только не мне. Я не знала, как убедить его, что я «нормальная». Новогодние каникулы тянулись бесконечно, бродя по пустым комнатам, боясь ненароком бросить взгляд в окно, чтобы случайно не увидеть, как Дима с Миленой идут по двору, или в окне напротив зажегся свет… Как-то само собой получилось так, что стала писать что-то вроде мемуаров, описывая людей, окружающих меня, рассматривая их поведение на свой лад. С каждым абзацем, с каждой новой главой становилось легче на душе, словно внутри отпускало пружину. Под воздействием творческого порыва, написала небольшой рассказ, дала Тасе почитать, она вернула его со словами: - Нечего про меня писать, а то получается, ты вся такая хорошая, а я плохая, и била тебя и дразнила. В твоих романах полно вранья и вымысла, ты и половину не знаешь того, что пишешь. Я рассмеялась: ага, значит, узнала себя, раз так разволновалась и начала нападать. Мне было мало написать просто: «на сковороде жарилась яичница», мне надо было услышать звук, «увидеть» на листе бумаги, как масло пузырится, шипя, белок подрагивает, подпрыгивает на раскаленной сковородке, тяжело опадая под массой желтка, прижариваясь коричневой коркой по краям к сковородке. Вечером приходили родители с работы, Тася возвращалась с курсов подготовки, решившая в этом году поступать в институт, здраво рассудив, что, пока ждет возвращение Юры, не будет зря терять время, воспользуется возможностью получить высшее образование. Написала об этом Юре, он с жаром ее поддержал, назвав умницей-разумницей, пообещал вернуться и поступить в автодорожный, о котором мечтал еще в армии. Еще он писал, что ему за хорошее поведение могут скосить срок. Тася повесила на стену нарисованный календарь на четыре года, каждый вечер зачеркивая по одному квадрату черным фломастером. От Юры приходили настолько позитивные письма, словно сидел не в тюрьме, а отдыхал на курорте. На Новый Год мы с Тасей собрали ему посылку, я лично сделала приписку на поздравительной открытке, что конфеты, вязаные носки и варежки лично от меня! Юра тут же прислал письмо, что ему было приятно получить от меня весточку, что в нашей семье его прихода ждет не только Тася. Мама наши посылки не одобряла, ворчала: «Еще одного нахлебника нам на шею посадили. Ему там хорошо, накормлен, напоен, обут и одет, а тут не знаешь, как концы с концами свести. Сапоги порвались, новые не купишь, а старые уже никто чинить не берется». Но отец был на нашей стороне, каждый месяц выделяя определенную сумму с продажи сетей, которые плел для друзей рыбаков: «Юрке на сигареты». Он не переставал чувствовать перед ним свою вину, каялся: «Мне до конца жизни не вымолить у Юрки прощения». Тася, переполненная гордостью за себя, что такая «умная», принялась и меня подстегивать: - Берись за ум, пусть Димка увидит, что ты не дурочка тупая. Кто в двоечников влюбляется? Если только сам такой, а Димка умный. Никому не говоря, поехала в медицинский колледж (бывшее мед.училище) узнать, какие предметы надо сдавать. Вернулась домой удрученная – если русский с биологией надеялась сдать самостоятельно, то по химии и алгебре нужен был репетитор. В математике я полный ноль, мне хоть профессора в репетиторы дай, толку не будет. Сказала маме насчет репетитора, она сразу заругалась: - Какая тебе химия с алгеброй, надо было с первого класса заниматься, а то вначале дурака валяла, теперь встрепенулась. Все равно никуда не поступишь, на завод пойдешь. А еще лучше, курсы окончишь и в котельной работать станешь. Вон Таська работает… Пришлось приступить к обучению самостоятельно: обложилась справочниками и вспомогательными пособиями, принялась изучить химию с 7 класса, надеясь по алгебре на «авось». Мечтала: окончу школу, пойду работать, и у меня появятся новые друзья и подруги, я навсегда забуду Димку и эту стерву Миленку, которая подставила перед любимым человеком.