бабочки, мурашки и венерические заболевания

Как же это больно, когда тебя бросает любимый человек. Ведь первый это сделал он, а не она в третий раз. И сколько бы она не молила его вернуться, он не соглашался, ведь уже встречался с другой. Бедная девочка по щелчку пальцев перестала чувствовать этот мир и любовь, которую дарил ей ее бойфренд Гермоген. Она больше не хотела жить и с кем-либо общаться. ей.больше.ничего.и.никого.не.нужно. Все изменил один вечер, одна история Вконтакте, положившая начало чему-то новому, чему-то особенному и такому не-как-у-всех. Это была запретная любовь, от которой отсыхают почки, - она поняла это сразу, когда Ананий ответил ей на историю. «Какая милая», - в ответ на фотографию кошки Гортензии. У Мадины тотчас выросли за спиной крылья, у кошки тоже. Кто бы мог подумать, что случайное сообщение перевернет их жизни с ног на голову. Та самая истинная любовь, которую так любят описывать в романах и которую так страстно желала Мадина, пришла откуда не ждали – от лучшего друга когда-то самого близкого ей человека, от Анания. В ее голове не было мысли отомстить или рассорить их, нет; а в его голове в тот момент, видимо, вообще не было мыслей. Наверное, она так вскружила ему голову своей красотой и природным очарованием, что он и забыл все те слова, которые говорил о ней; забыл о том, что делает то, после чего некоторые люди больше не являются друзьями. Он отличался от Гермогена своими исключительными физическими данными: неведомая сила и мощь, интеллект и природная харизма – таким был он, мужчина ее жизни, ее Ананий. Она просто нашла теплоту в сердце и в его сильных, грубых, мужских руках. Он покупал ей шаурму, катал на жигулях, водил в кино и даже брал в аренду самокат – делал все лишь бы она была счастлива рядом с ним. Одно только его каменное лицо заставляло сердце впечатлительной Мадины трепетать. Символом их любви стали фотографии в примерочных и статусы Вконтакте. Сама такая. Сам такой. Это было так глубоко, как и ее никем не познанный внутренний мир – это над потолком, над раем, под адом, между облаками, звездами и в сахарной вате – и она видела в этом логику. Кто не видел – она им глубоко сочувствовала и загадочно улыбалась. Мадина постоянно чувствовала взгляды в спину, недоуменные смешки, но весь этот поток осуждений, исходивший преимущественно от Тракторины и Ингеборги, влюбленных ни капли не смущал – они, в отличие от вышеупомянутых девушек, которые никак не могли повзрослеть и угомониться, были выше этого. Им все равно, они возродились вместе. Восстали, как фениксы из пепла, чтобы наслаждаться своей любовью, от которой по всему телу порхали бабочки, ползали мурашки и развивались венерические заболевания. Их секс был неповторим. У нее никогда не было такого секса. У него – просто не было. Это было так сладко, так горячо. На кровати, под одеялом, пока в соседней комнате его родители смотрели телевизор. Ананий возился так долго, трясясь всем телом, приговаривая: «Сейчас, сейчас, погоди», что она умилялась и раскованно стонала, заставляя его смотреть на нее так влюбленно, так страстно, чем давал ей почувствовать К.А.Ж.Д.Ы.М.Г.Р.Е.Б.А.Н.Н.Ы.М.Д.Ю.Й.М.О.М.Т.Е.Л.А. ту грязь, которая между ними происходила. От одного его вида по ее телу словно пробегал электрический заряд. Да. Такой он. Секс машина. Ананий. Мадина была единственной в его жизни. Первой. Неповторимой. Она кончала от одной этой мысли. Но была в их идиллии одна проблема – ее бывший, его настоящий. Гермоген. Все трое понимали, что, согласно закону любовного треугольника, расстаться окончательно они не смогли бы, поэтому приняли решение жить втроем. Гермоген и Ананий – потому что не могли друг без друга, они все еще были лучшими друзьями и готовы были пройти любые неприятности жизни, чтобы не потерять друг друга; а она, та самая неприятность, - потому что все еще не могла жить ни о ком не заботясь, ей был нужен он. Ее альфа самец. Ее горячий Ананий.