***
Когда он очнулся, все было уже кончено. Вокруг него собрались люди; Ласло подпрыгивал и тряс его за плечи, Викунд что-то сурово вещал. Еще какая-то женщина, видимо, прохожая, стояла на тротуаре и смотрела на него с вытянутым лицом. Заметив это, Паскаль постарался изобразить для нее улыбку, хотя лоб у него и блестел от внезапно выступившего пота. Женщина тут же заторопилась уйти. Оно и к лучшему… все равно разнесет по всему городу. И никакого вреда это уже не принесет, все и так считали семейку Кьюриосов чокнутыми – и не без оснований. Однако Паскаль отчетливо ощущал себя не в своей тарелке. Будто что-то осело в нем, глубоко внутри. Заду тоже было некомфортно. Паскаль украдкой потер его и отметил, что опыт хоть и был познавательным, но повторять его он бы не стал. Достаточно с него и одного внеземного контакта. – Ты что-нибудь помнишь вообще? Что они с тобой делали? – сыпал вопросами Ласло, и Паскаль с удивлением отметил, что нет, он действительно ничего не помнит. Поэтому он только пожал плечами. – Помню свет… – пробормотал он, и Ласло с Викундом многозначительно переглянулись. Ах, да, свет, отец, кажется, тоже много рассказывал про какой-то там свет. Значит, это действительно было оно, то самое. Пока Паскаль избегал думать обо всем, что подразумевало такое открытие, да и братья, похоже, решили обождать. Паскаль был благодарен им за это. А спустя несколько дней его неожиданно вырвало. – Ты заметно набрал за эти дни, Паскаль, – Викунд стоял в дверном проеме, скрестив на груди руки, пока Паскаль корчился возле унитаза. Тот хотел было сказать ему про испорченную еду, или стресс, или сочинить еще какое-нибудь приличное оправдание, но быстро понял, что отпираться бессмысленно. И тут же, глядя на плавающую в унитазе тошноту, Паскаль признался самому себе, что у него будет ребенок.***
Он мог начать переживать из-за этого. Все-таки это Викунд задумывал инопланетного ребенка, а Паскалю просто до чертиков хотелось узнать, как там у этих пришельцев все устроено на корабле – и не более. Думая об этом, Паскаль даже испытал стыд из-за своего положения… который, однако, не продлился и минуты. Братья набросились на него с таким необузданным энтузиазмом, так сильно хлопали его по спине и поздравляли, что Паскаль волей-неволей успокоился. Когда он попытался им намекнуть о неловкости произошедшего, оба страшно разозлились и принялись с пеной у рта убеждать его, что инопланетный ребенок это "ну просто нереально круто", и что ему следует выкинуть эти мысли из головы. Почти сразу же Ласло начал подбивать Видкунда опылиться с ним "за компанию", чтобы у каждого брата было по пришельцу. Впрочем, Паскаль был почти уверен, что Ласло хотел именно что за компанию, а так к собственному ребенку не особо стремился. Зато мысли о том, что скоро он опять станет дядюшкой, вызывали у их младшего брата неописуемый восторг. Паскаль только ухмылялся, глядя на него. Ему было не понять этой радости. Не сказать, чтобы он сам очень любил детей. Чуть ли не на следующий день после подтверждения беременности Паскаль вышел из спальни, зевая и почесываясь, и обнаружил, что перед входом в их дом остановилось такси. Задняя дверь и багажник машины были открыты – входная дверь, кстати, тоже. Между такси и домом же безустанно сновал Ласло. Он все выгребал из машины какие-то вещи, обернутые в целлофан, и таскал их в дом, а Викунд, все это время стоявший в гостиной, давал ему указания: – Горшок у этой стены, Ласло! – скомандовал тот, и Ласло послушно свалил свою ношу на кухне, чтобы опять трусцой направиться к машине. – По-моему, горшок должен стоять в туалете, – заметил Паскаль, не без удивления наблюдавший за перестановками. Заметив его, Ласло расплылся в улыбке. – А, привет, Паскаль! Ты как, как спалось? – Нормально, – уклончиво ответил Паскаль, оглядывая детский горшок и прочие любопытные свертки. – Что тут происходит? Это для ребенка? – Доброе утро, Паскаль. Ласло не спалось, так что он с самого утра отправился за покупками, – протрубил Викунд. Ласло хихикнул. – Не волнуйся, все расходы на мне. Должен же я как-то оправдывать свою должность, а? – и он игриво подмигнул старшему брату. Паскаль хмыкнул. Даже здесь выпендрился. – Кроме того, – продолжал Ласло, – не мог же я упустить такую возможность? Ты только глянь на этот стульчик! Смотри, какой рисунок понтовый! Вик, ты видел вообще? – Видел, – угрюмо пробубнил Викунд. Ласло отодрал с детского стульчика часть упаковки и теперь гордо демонстрировал всем ядовито-зеленый пластик. На спинке была изображена маленькая летающая тарелка. – По-моему, это какой-то китч. – Не китч, брат, а модно, свежо, футуристично и вообще в самый раз! – возразил Ласло, хлопая по спинке. Со двора яростно просигналило такси, и Ласло сорвался с места. Викунд перевел взгляд на Паскаля. – Не сердись на него, – проговорил он, как бы извиняясь. – Как пчела в зад ужалила, честное слово. Он меня и подушкой с утра избил. Ему просто не терпится уже встретить этого ребенка. – Да я не сержусь, – усмехнулся Паскаль. Слова брата одновременно удивили и согрели его. – Это все действительно пригодится, раз уж ребенку быть. И вообще, пусть действительно сам за все платит. Я-то что? Кто тут исследователь, а кто лаборант? – Точно! – и они с Викундом дружно рассмеялись. Паскаль вынужден был признать, что от этого непрошеного опыления было много пользы. Ребенок будто открыл для него некий невидимый, но весьма осязаемый пьедестал, и Паскаль с готовностью вскакивал на него, пользуясь вниманием братьев. Они никогда не были особо близки, просто сосуществали в одном доме, одной рабочей среде, но теперь Паскаль чувствовал, что с каждым днем их дружба крепчает, и они наконец-то становятся настоящей семьей. И Паскаль был ужасно рад этому. Все-таки посреди всех этих исканий, разочарований и непрекращающейся гонки лабораторных крыс, в центре всего этого урагана событий он был одинок и скучал по отцу. Единственным, кого он мог назвать другом, был тот несчастный подопытный у Бикеров. Паскаль жалел его, но никак не помогал. Простые разговоры вряд ли могли облегчить участь Нервного. Паскаль ощущал себя трусом, но вероятность потерять работу или, еще хуже, навлечь на себя гнев Локи вынуждали его бездействовать. Нервный Объект сразу подметил в нем перемены. Он прищурил один глаз, наблюдая за Паскалем, пока Локи давал ему и Викунду задания. Когда они остались наедине и Паскаль начал подключать к Нервному электроды, тот неожиданно выпалил: – Ты поправился! – Это не жир, – спокойно возразил Паскаль, проверяя датчики. – Меня похитили. Нервный замер, пытаясь переварить информацию. Следом на его лице отразилось неверие, потом шок. Паскаль ожидал увидеть и отвращение, но вместо этого лицо Нервного приобрело выражение ничем не прикрытого восторга и трепета. Паскаль даже растерялся. – У тебя будет ребенок! – чуть ли не заорал Нервный и так замахал руками, что электроды разлетелись во все стороны. Опешивший Паскаль попытался поймать их, но не смог, и часть с грохотом полетела на пол. Нервный тут же прижал руки ко рту, в ужасе от того, что он только что натворил и что ему за это будет, но все же не выдержал и прошептал: – Это так здорово! У тебя будет своя семья! Это так здорово, хотел бы я быть на твоем месте… Нервный внезапно погрустнел, опустил руки и как-то обреченно понурил голову. Паскаль только и мог, что пялиться на него, напряженно нахмурив лоб и моргая. "Почему меня окружают такие странные люди?" думал он. Вот уже третий мужчина, мечтающий заиметь ребенка, причем именно таким образом, чтобы его чпокнул инопланетянин. Паскаль положительно не понимал, как этого можно было хотеть. – Эй! Что там происходит? Нервный опять буянит? – донесся из коридора разгневанный голос Локи, и Нервный Объект тут же испуганно сжался. Паскаль, конечно, по возможности принял вину на себя. Даже брякнул зачем-то, что ждет ребенка, в надежде отвлечь Локи, и это действительно сработало. Локи уставился на него так, как будто из Паскаля в любую секунду могли полезть зеленые щупальца, и забыл о подопытном. Поздравлять его Локи тоже не стал, просто развернулся и вышел из комнаты. Паскаль остался вполне доволен такой реакцией. В их последующие встречи Нервный неустанно расспрашивал его о похищении, о том, как Паскаль себя чувствовал, пытался неловко шутить и хвалил его внешность, в результате чего заливался краской. Паскаль только косился на него. В какой-то момент Нервный догадался спросить, в какой день его похитили, а после ответа погрузился в расчеты. Паскаль наблюдал за ним с улыбкой. – Это будет двадцать пятого! – наконец триумфально заявил Нервный. Паскаль чуть качнул головой. – Двадцать шестого, – поправил он. Нервный только махнул рукой, перечеркав цифру у себя в блокноте, и они вернулись к прежнему разговору. Кажется, все ждали этого ребенка. Ласло почти не спал, подсел на жареный сыр и постоянно мутузил несчастного Викунда подушкой. Викунд жаловался на Ласло, но ел жареный сыр, от которого у них ломился холодильник, а в свободное от работы время почитывал книги про материнство. Нервный Объект завел календарь, который гордо демонстрировал Паскалю в каждую их встречу, к легкому недоумению последнего. Время от времени календарь изымали, но Нервный неизменно заводил новый. И мало-помалу Паскаль тоже стал ждать.***
По правде говоря, Паскаль почти и не помнил, как разрешился инопланетным плодом. Позже, когда он стоял и рассматривал какую-то непонятную, синеватого цвета жижу, размазанную по кровати, полу и стенам, ему пришло в голову, что теперь он мог понять, почему мама не выдержала этого зрелища и ушла. Создатель, у папани-то еще и двойня была! Жижа лежала на полу кусками и как бы вразброс, и внезапно Паскаль осознал, что улыбается этим мыслям. Это принесло ему неимоверное облегчение. Спроси его, к каким выводам он пришел тогда, и Паскаль вряд ли сумел бы ответить. Наверное, он наконец отпустил прошлое. И вполне допускал, что вид рожающего мужика мог быть достаточно веским поводом для того, чтобы собрать вещи и уехать из города, чтобы никогда туда больше не возвращаться. Своевременной отключке Паскаль был обязан братьям. Как только все началось, Викунд оказался возле него с каким-то шприцом и прежде, чем Паскаль успел спросить, что это, вколол содержимое ему в плечо. Лекарство должного эффекта не возымело. Тогда Ласло просто огрел его сковородой по голове. Очнулся Паскаль уже с шишкой, очками набекрень и зеленым ребенком в руках. – Как ты его назовешь? Это мальчик, – сообщил ему Ласло, у которого синяя жижа застыла аж на очках. Паскаль отшатнулся, но потом поправил собственные очки и с достоинством сообщил: – Тайко. – Тайко? Это в честь того ученого? – уточнил Викунд. На нем вообще очков не было, как и пиджака. Паскаль глянул на него с улыбкой и кивнул. – Вполне уместно, не находишь? – Нахожу, – подтвердил Викунд и тоже улыбнулся. Ласло уже сюсюкался с малышом, щекоча его и предлагая тому взять себя за палец. – Что тут было? – рискнул уточнить Паскаль, но Викунд только замахал на него рукой. – Даже не спрашивай! – угрожающе закричал он, и Паскаль решил последовать его совету. Меньше знаешь – крепче спишь. Откуда-то из прихожей донесся грохот. Паскаль вопросительно приподнял бровь, и Ласло объяснил: – Это твой приятель из лаборатории. Представляешь, пришел в самый разгар боевых действий, а когда узнал, что ты тут, ну… в общем, в процессе, так затрясся, что мы с Виком подумали, что у него припадок. Ничего, очухался. Очень просился помочь. Мы его снарядили воду таскать. – Он еще за лекарствами бегал, кстати, – вставил Викунд. – Причем принес больше, чем мы ему дали денег. На бóльшую сумму. – Да ну? – переспросил Ласло, недоверчиво вскинув бровь. – Неужели из своих добавил? – Я тебя умоляю, Лас. Стырил. – Нервный? – Паскаль очень удивился, услышав эту новость. Викунд неправильно истолковал его удивление и поспешил успокоить: – Он тебя не видел, не волнуйся. Мы его не пускали. Будто в ответ на его слова снаружи спальни опять раздалось копошение и какой-то грохот, еще более изводящийся. Паскаль только и мог, что покачать головой. – Можешь войти! – позвал он. Копошение прекратилось, и Паскаль позвал повторно: – Нервный! Дверь тут же отлетела, заставив братьев поежиться, и Нервный Объект ввалился в комнату. Он застыл на пороге, глазея на Паскаля с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Это продолжалось несколько долгих секунд, пока Объект не заметил ребенка на руках у Паскаля, и это вывело его из оцепенения. – Это твое?! – в каком-то неясном восхищении вскричал он. Викунд покосился на Паскаля, как бы уточняя, не стоит ли вывести гостя за дверь, но Паскаль отрицательно покачал головой. – Похоже, что мое, – совершенно спокойно ответил он. Внимание Нервного опять переключилось на Паскаля, и несколько долгих мгновений он с благоговением вглядывался в его лицо. Под конец Паскалю даже стало неловко от такого пристального внимания, пока Нервный не сделал еще хуже, заявив: – Ты хорошо выглядишь, – и тут же смутился, покраснел и отпрянул от двери, уставившись в пол. Ласло с любопытством оглянулся на Объекта, а Викунд сделал Паскалю такое лицо, что того пробрал смех. – Спасибо, – однако ответил он. Поняв, что Паскаль не сердится на него, Нервный немного успокоился и опять начал украдкой поглядывать на ребенка. Заметив это, Паскаль предложил: – Хочешь его подержать? – Паскаль, может, не стоит? – понизив тон, с опаской проговорил Ласло. – Этот Дергунчик больше воды расплескал, чем принес. Я, конечно, его особо не знаю, но мне кажется… – Ты потому что в “полях” своих вечно торчишь, – также приглушенно встрял Викунд. – А я его знаю. И ты прав, ему действительно лучше не давать ребенка. – Уронит? – Наверняка. – Да ладно вам, – Паскаль перехватил своего на удивление спокойного малыша под мышками, показывая его Нервному, который уже начал взволнованно подергиваться возле двери. – Хочешь? Не говоря ни слова, Нервный подлетел к кровати, протягивая трясущиеся руки к Паскалю. Тот отдал ему ребенка, и Нервный принял его, как самый драгоценный груз, тут же устроившись с ним у Паскаля в ногах. Викунд осуждающе кашлянул, но ничего не сказал. Некоторое время все молчали, наблюдая, как Нервный играется с малышом, а тот был так поглощен своим занятием, что не замечал ничего вокруг. Несмотря на опасения Викунда, он держал ребенка с предельной осторожностью, настолько, что это выглядело наигранным, и широко улыбался. Паскаль наблюдал за тем, как Нервный со странной, необъяснимой любовью гладит Тайко по лбу и крошеным ручкам, и отстраненно подумал, что мог бы отдать Нервному ребенка, если бы тот его только попросил и если бы братья не укокошили его самого за это. – А он хорошо с ним ладит, – тихо заметил Ласло. Паскаль усмехнулся, подтверждая его слова. Викунд о чем-то задумался, кусая губу, а потом неожиданно произнес: – Получается, он улизнул от них? – Кто? От кого? – осознав вопрос, Паскаль тоже задумался. – Точно, он же живет с Бикерами. А ведь ты прав… Опять повисло молчание. Ласло, который не совсем был в курсе дела, продолжал поглядывать то на Объекта, то на братьев. Наконец он решился прервать тишину: – Может, возьмем его тогда? В няньки. – К себе? – брови Викунда взлетели, а потом опустились. – Да ну. С другой стороны, Локи его точно замучает после такого. – А я тебе о чем. Смотри, как он с Тайко сидит, вообще ничего не замечает. Паскаль слушал братьев, ощущая, как кровать проваливается под ним и он все падает, ниже и ниже. Викунд, возможно, говорил не совсем всерьез, упоминая про пытки, но вот Паскаль был уверен на все сто, что после такого самоволия Локи действительно если не убьет Нервного, то по крайней мере измучает того до безумия. И это была страшная мысль. Глядя на то, как Нервный улыбается ребенку, – его ребенку, насколько такое существо вообще могло быть его по крови, – как он покачивает малыша на руках и даже пытается ему что-то напевать, Паскаль понял, что готов, наконец, к решительным действиям. Сейчас или никогда. И пускай, что он потом пожалеет об этом. Пускай он лишится работы, а Локи и Цирцея будут каждое утро переворачивать его мусорный бак. Пускай. Зато он больше не будет трусом. Зато этот несчастный больше не будет каждодневно подвергаться пыткам и обретет, наконец, семью, о которой давно мечтал. Разве он не заслуживал этого? Паскаль хотел сделать Нервному такой подарок. И не важно, какой ценой. – Эй, Паскаль? Паскаль перевел взгляд на Ласло. Тот смотрел на него с вопросом. – Викунд говорит, что его можно взять нянькой, – сказал младший брат. – Все равно придется кого-то нанимать. А ты что думаешь на этот счет? Паскаль чуть нахмурился и позвал: – Нервный? Тот тут же вскинул голову, и на лице у него отразился страх вперемешку с отчаянием. Видимо, он решил, что злоупотребил их гостеприимством и пришла пора расставаться с ребенком. Но Паскаль успокаивающе помотал головой. – Нервный, ты хотел бы жить с нами? – спросил он. Потом добавил: – Будешь следить за Тайко, мы тебе будем за это платить. Да, Викунд? Викунд скорчил гримасу, но Нервный, который едва не задохнулся от счастья, услышав это предложение, поспешил заверить: – Я могу работать за еду, – и его лицо озарила кривая, неверящяя ухмылка. – Могу доедать за вами. Всегда же остается какая-то тухлятина, да? Могу еще прибираться по дому. Я только хочу следить за ребенком и быть рядом с… я имею в виду… Нервный опять мучительно залился краской. Викунд всем своим видом показывал, что предложение выгодное и надо брать, Ласло тоже со значением поигрывал бровями, но Паскаль остановил их обоих, покачав пальцем. – Нет, тухлятиной мы тебя кормить не будем, – терпеливо объяснил он, к отчаянию Викунда. – И платить тоже будем, это не обсуждается, Викунд. Просто меньше, чем приходящей няне. Окей? – Окей, – мрачно уступил Викунд. Нервный переводил взгляд с него на Паскаля, не решаясь заговорить, и Паскаль опустил руку. – Ну, приглашай его тогда, – подал голос Ласло. – Я его совсем не знаю, а вы вроде как друзья. Давай. Последний шаг. Набрав воздуха в легкие, Паскаль проговорил: – Нервный, ты хочешь присоединиться к нашей семье? Радостный вопль подопытного был слышен на всю округу.