***
— Тохаа! — Тянет Димка, двигаясь навстречу Шастуну. Он, по сравнению с ним, — мусорный бак у столба, вот честно. Настолько заметна разница в росте. Но друг без заморочек, поэтому каждый раз с улыбкой идёт к Антону. С улыбкой, когда это уместно, конечно. Когда нет, — то он полностью отдаётся чувству эмпатии, желая помочь в любой ситуации. Он надёжный друг. Он хороший человек. Он — товарищ. — Здорово, Диман, —отзывается Антон, как только друг становится доступным для контакта, то бишь подходит, че я выёбываюсь тут. — Че, как с рисованием? — Он спрашивает это каждый раз — беспокоится. Такие друзья на дороге не валяются, и Шастуну несказанно повезло иметь такого друга. — Все супер, — Улыбается Антон и переводит взгляд на закрытую дверь аудитории. Павел Алексеевич в своём репертуаре: десять минут как лекция должна идти, а его нет. Но не успели ребята зарекнуться об уходе, как на горизонте, а именно — в конце коридора, показывается тощая фигура. Все коллективно промычали что-то нечленораздельное и посмотрели на препода исподлобья.***
Вчера мать ещё пыталась донести до Арсения, что у всех индивидуальный способ избавится ото снов, но тот выловил лишь ключевую фразу: «у меня так было и у отца, может, и тебе передалось» и окрылённый побежал искать бумагу в доме, наспех поблагодарив и распрощавшись с матерью. И о да! Это именно оно. Арс нарисовал того подростка, что зовётся его родственной душой, и спал эту ночь так, как ни спал уже лет пять! Определенно надо было раньше пытаться добраться до истины.
***
Весь учебный день Антон то и дело клевал носом: то повторение, то скучно, то курить хочется… А Позов в свою очередь продолжал конспектировать все, даже то, что уже проходили. Он неисправим. Шастун расстелился на парте, вглядываясь в окно, где уже насчитал шестнадцать птиц и несколько чудищ из облаков. — …Шастун! Ты долго в облаках летать будешь? — Цедит педагог, взывая ученика хоть немного сосредоточиться на учёбе. Спойлер: не вышло. Как и соулмейт из головы — тоже не вышел. Но за то, что родственная душа не выходит из головы никто по шапке не дал, только за «Огромное нежелание учиться». И вот Антон опять идёт вымывать осточертевшую вонючую тряпку в не менее вонючий туалет универа. По коридору навстречу кто-то идёт — это может понять по шагам, — но Шастун упрямо смотрит под ноги, намереваясь просто поздороваться, — ведь шаги тяжелые, что значит, что это не ученик точно -. Тело будто пробивает микро разрядом тока, но Антон не придаёт этому значения, а просто здоровается и идёт, куда и направлялся.***
Арсений подал документы в новый университет. Нет, конечно же не просто так: здесь платят больше, а пар в неделю меньше. А это — ого-го какая редкость в наше-то время. Он следует по коридору, противно цокая небольшим каблучком своих туфель по лакированному паркету и, не обратив внимания на идущего навстречу ученика, стал размышлять о чём-то своём до тех пор, пока его из этих самых размышлений не вывел крохотный разряд тока по всему телу. Попов остановился, глядя вслед удаляющемуся парню, но не придал значения этому явлению. И зря.***
Остаток дня Шастун провёл за размышлением о случившемся в универе. Его не покидала мысль, что это все — не «хуйня», как посмел мысленно выразиться Антон. Так не бывает. И никакие это не глюки, миражи и прочая лабуда. Третья банка из-под пива летит в урну. Внутри буквально красными буквами кто-то кричит, что «АНТОН, ТЫ ПРОПУСТИЛ!». А что пропустил? Что такого необычного в этом случае? Что не дало Антону остановиться и обдумать случившееся? Почему его никто не предупредил?..***
Блятьблятьблять. Арсений места себе найти не может, чувство потерянности терзает его изнутри, высасывая все соки. Ему кажется, что он что-то упустил, недоглядел, не успел… Будто нужнобыло остановиться тогда, необходимо. Попову хочется вернуть время вспять и поступить иначе. Но время — штука необратимая: сделал, а переделать не можешь. Не можешь как на клавиатуре нажать «Ctrl + Z» и отменить действие. Это провал. Арсений опрокидывает в себя последний стакан виски и ставит его на стол подальше от себя, наслаждаясь текущей по глотке горечью алкоголя. Он беспомощен. Никчёмен. В свои двадцать семь он не может трезво (и дело не в алкоголе) оценить ситуацию, разобраться в себе. Арсению кажется, что тот парень не обычный ученик, он — что-то большее.***
Новая порция спирта так и манит. Хочется напиться до беспамятства и лежать где-нибудь в заблеванном углу последней подвороти. Но мысль о том, что завтра вообще-то учеба — не дают Шастуну ступить на грабли своих же ошибок. Он прекрасно помнит, какого сидеть на латыни с похмельем, что неумолимо долбит в виски'. Он учится на ошибках. Будет ли этот случай таким же? Друг, что сидит рядом в абсолютном адеквате (он отказался пить, но не оставил Шастуна бухать одного, за что ему огромное спасибо) и что-то бубнит на ухо. Но Антон не слушает его: в голову бьет выпитый алкоголь и нескончаемые мысли. Он не в силах пить в одиночестве, но и не обещал Диме, что будет сильно разговорчив. Он в прострации. Не здесь. Не в себе.***
Кто бы мог подумать, что у родственных душ даже время попойки совпадает? Оба сейчас сидят по своим квартирам, пьют и думают о них. Это настолько абсурдно, что самому верится с трудом, не то что кому-то объяснять. Вроде, вот, Вселенная вам дала возможность видеть друг друга, чтобы быстрей встретится, а вы просиживаете штаны по своим домам, убивая себя алкоголем. Слабаки.