Привычка.

      Бакуго Кацуки обучался на втором курсе университета и был в принципе обычным студентом. Хотя, нет. «Обычные» – это те, кто не получают медалей и дипломов за абсолютно все олимпиады, не висят на доске почёта, не стоят на первом месте в рейтинге по успеваемости и не набирают по 90-100 баллов на экзаменах. «Обычные» – это типичные «среднячки», ничем не примечательные и неяркие. Бакуго же был далеко не таким. Мало того, что везде и всегда он был первым, его имя и фамилия висела на ушах у каждого студента, он отличался тем, что не походил на всех остальных «пай-мальчиков». С его оценками и активностью на него легко можно навесить ярлык «сын маминой подруги тёти Наташи», но увы, одна деталь не позволит Вам этого сделать. Характер. Пусть Бакуго и является самым сильным учеником университета, но его взрывной, агрессивный и напорный характер в край портят вид опрятного мальчика.       В начале учителя как-то пытались с этим бороться, «воспитывали», проводя внеклассные беседы с парнем. Результата не было. Всё было безуспешно. Поэтому преподаватели, откровенно так, плюнули на это. Исключить парня было не вариантом, потому что какая после будет репутация у учебного заведения, если они выгоняют умных и способных учеников? Далеко не самая лучшая. Пока Бакуго продолжает получать первые места на всевозможных олимпиадах и тому подобное – его дерзкое поведение будет легко сходить ему с рук.       Что насчёт окружения парня… У него было не так много друзей и приятелей – причина тому должна быть ясна.       Кто захочет постоянно выслушивать крики с оскорблениями в свой адрес? Разве что конченные мазохисты и похуисты. Киришима, Каминари и Сэро – однокурсники Бакуго – попали под этот разряд. Парням было как-то всё равно на его характер и агрессию. Их интересовала сама его личность. Как-то интуитивно они чувствовали, что на самом деле Бакуго – хороший человек, просто воспитание такое. И, как оказалось, они были правы (когда эта троица собралась в доме Кацуки выполнять годовой проект и увидели его мать и её манеру общения с сыном, то все их немногозначительные и редкие вопросы «И почему у него такой дерьмовый характер?» сразу же сошли на нет).       Тем более, пусть Бакуго часто и кричал на своих друзей, но никогда не оставлял их в сложных ситуациях, помогал им с учебой, пусть и с гневными: «Идите на хуй, дегенераты!», «Не буду я вам помогать, идите к чёрту!», «Блять, вы серьёзно не можете это решить!?», «Мне поебать, если вы вылетите из университета, сами виноваты, что мозгов нет!», «Меня заебала ваша тупость. Сегодня тащите свои задници ко мне, а то я точно въебу вам троим, уроды». И, если правильно всё это отфильтровать, то получится что-то на подобии «Хорошо, я помогу вам с учёбой, иначе вас точно исключат».       Что по поводу темы любви и отношений – Бакуго было на это плевать. Его никто никогда сильно не интересовал, ему не было важно постоянно кого-то трогать, целовать и говорить о своих «огромных и искренних чувствах», дабы пустить пыль в глаза влюблённому в него человеку, чтобы зажать его где-нибудь и снять стресс быстрым перепихоном. Секс и любовь – абсолютно два разных понятия, идущие об руку друг с другом. Если кто-то и был Бакуго интересен, то только внешне и с сексуальной точки зрения. Все мы люди, и у каждого есть свои похотливые демоны, поэтому за это Кацуки не переживал. Он не считал себя каким-то бессовестным или чёрствым ублюдком из-за такого отношения к людям. К тому же он не разу не поддался своим неудовлетворённым желанием, поэтому и после забил на эту хрень. Дрочку никто не отменял, поэтому невелика потеря. Больше он и не думал о том, что можно было бы с кем-то «попробовать», и что это перерастёт в «что-то большее». Но кто ж знал, что одно случайное и блядское знакомство способно перевернуть всё существенное с ног на голову? *** – Хэй, ребзя, слышали!? – Киришима, не кричи ты так. –А, ой, да. Извиняй, Денки. Ну так вот, – Киришима, подошедший сзади к своим друзьям, сидевшим на лавочке, быстро перескочил через её спинку и уселся рядом, на краю. – Знаете, к нам новеньких переводят. –Да? И кого же? – поинтересовался Каминари, с интересом уставившись на друга. – Вроде бы один из них сын важной шишки – Энджи Тодороки, а вот второй… Бля, не помню. – Тодороки!? Серьёзно!? То есть, Шото Тодороки, да? – Пизда, блять, – рыкнул Бакуго, не впечатленный разговором и раздраженный тем, что эти остолопы облепили его по бокам. Бесят. – Ну придёт и придёт, чего трепещать-то – Бакуго резко встал со скамьи, заправив руки в карманы брюк. Парни же остались сидеть на лавочке с вылупленными глазами. Киришима всё же осмелился предположить причину такого резкого раздражения со стороны друга (хотя, Бакуго сам по себе всегда раздражен, на это даже причина не нужна): – Боишься, что Тодороки тебя обойдёт? – ехидная ухмылка заиграла на его губах. ­– Чё, бля!? Дерьмоволосый, ты издеваешься? Я всегда был, есть и буду первым, ясно тебе!? А что насчет вашего Тодороки, – парень цокнул, направившись вон из школьного парка в аудиторию, – меня бесят все эти сосунки важных шишек. – Ой, да тебя всё бесит, Бакуго-кун, – подал наконец-то голос Сэро и тоже встал с лавочки, направляясь за Бакуго. Киришима и Каминари последовали его примеру *** – Итак, вы уже знаете, скорее всего, что у вас будут двое новых учеников. Они перевелись к нам по рекомендациям из другой немалоизвестной школы *****. Что ж, это Тодороки Шото и Изуку Мидория, – куратор указал рукой на стоящих в дверном проёме парней. Те быстро кивнули головой, после чего без каких-либо прелюдий прошли в аудиторию и сели на первую парту среднего ряда. По кабинету сразу прошлись тихие шепотки, визжания со стороны девушек и ещё какие-то неразборчивые звуки. – Так, тихо! – преподаватель постучал по своему столу кулаком, недовольный поведением учеников. Гам тут же прекратился. – Ну что ж, а теперь вернемся к истории… – после этого сразу раздались разочарованные, усталые вдохи и унылые: «оу-у-у». – Хей, а Тодороки-то красавчик, – раздался смешок позади Бакуго. – Хах, согласен, – поддакнул тому сосед. – Блять, придурки, заткнитесь, – блондин развернулся к сзади сидящим Киришиме и Сэро, шикнув на них. – Ой, брось. Разве ты так не считаешь? – поинтересовался Сэро, подперев голову рукой и кивнув на недалеко сидящего Тодороки. – Тц, урод с уродским шрамом на пол-лица – ничего красивого. – Хах, как знаешь. – Бакуго-кун, я посмотрю, вам лекция не интересна. Что ж, вы всегда можете выйти за дверь, – грозный голос преподавателя заставил Бакуго повернуться обратно. – Я эту тему знаю наизусть, но повторение – мать учение, верно? – усмехнулся Бакуго, довольный произведенным эффектом: историк сжал губы в тонкую полоску и недовольно свёл брови к переносице, выдав из себя раздраженное: «Продолжаем лекцию».                                                     *** – Фу, блять, Кири, убери эти ебаные брокколи! – А ну, Денки, открой ротик.       Наверное, одна из причин, по которой Бакуго не любил есть в столовой университета – это его припизженная компания. Вот, Киришима пытается затолкнуть в Денки брокколи, которые тот терпеть не может; Сэро же, из всего своего великодушия, снимает всё это на камеру телефона, попутно жуя овсяное печенье. – Хей, смотрите, там новенькие, – неожиданно заметил Серо, убирая телефон в карман брюк. Киришима и Каминари, увлеченные своей «борьбой», отстранились друг от друга и оглянулись назад, смотря на двух парней, ищущих свободный столик. – Эй, вы! Да-да, вы! Давайте к нам, – махнув рукой, Киришима лучезарно улыбнулся стоящим в ступоре Мидории и Тодороки. – Ты чё творишь, Дерьмоволосый? – озлобленно шикнул Бакуго, который был явно не в восторге от новоявленной компании. – Да брось ты, Бакубро, не будь такой жопой. – Мы точно вам не помешаем? – раздался тихий голос зеленоволосого парня позади спин Киришимы и Каминари. – Да точно, точно. У нас всё ровно стол на шесть мест, так что садитесь. – Хорошо, спасибо! – Ну, так как вам здесь? – поинтересовался Киришима, когда оба парня сели по боковым местам. – Всё хорошо. Заведение и правда большое, – улыбнулся Мидория, откусываю кусочек от булочки с маком из своего подноса. – А ты ведь сын Тодороки Энджи, так? – прилип с расспросами Киришима уже к Тодороки. – Не хочу это обсуждать, – холодно и бесцветно ответил парень, вяло ковыряясь вилкой в салате. –А что так? Чего это мы такие холодные? – Киришима вскинул брови вверх, наигранно удивляясь. – Хэй, не лезь к нему, – подал сидящий на против него Сэро. – Не хочет парень говорить – не донимай его. – Да ты, блять, прям рыцарь на белом коне, – раздалось раздраженное шипение Бакуго. – Хах, новенькие, а это наша ручная змея – Бакуго Кацуки. Шипит, но не кусается. Иногда. – Нахуй шёл, Дерьмоволосый. – Ага, да, – беззаботно ответит парень, вновь обращая внимания к Тодороки и Мидории. – Кстати, я – Киришима Эйджиро. Рядом со мной капризный ребенок – Каминари Денки, а тот рыцарь на белом коне – Сэро Ханта.       Услышав своё имя и представленное к нему «описание», Сэро встал, показушно поклонился, как это делали все джентльмены в 19 веке, подошёл к Тодороки, который немного оторопел от его действий, взял его руку и поцеловал тыльную её сторону: – Приятно познакомиться, миледи.       Тодороки отдёрнул руку, пытаясь вернуть своему смущённому лицу прежний холодный вид, и выдал сконфуженное: «Ага». – Не обращай внимания на этих опездолов, Шотка. Они те самые два припизженных придурка в нашей компании, – усмехнулся Каминари, давая Киришиме лёгкий подзатыльник, который выдал смешное «ауч» после удара. – Ты тоже придурок, кретин, – проворчал Бакуго, поднимаясь с места и унося поднос с посудой. – Удивительно, что в такой веселой компании есть такой ворчливый человек, – после недолгого молчания подал голос Мидория, смотря вслед уходящему блондину. – Да не, он хороший, правда, – отмахнулся Киришима, доедая свой омлет. – Характер у него не ахти, конечно, но терпимо. – Не говори с набитым ртом! – отвесил очередную оплеуху Киришиме Каминари. – Такими темпами Киришима отупеет в край, Каминари. Харэ его пиздить. – Молчи, недопринц без коня, – фыркнул на замечание Ханты Денки, допивая яблочный сок.       Когда трапеза была закончена, парни встали из-за стола, унося грязную посуду, а после отправились на скучные пары, которых у них в расписании стояло ещё 3.