Никаких запретов И ни грамма за душой Если хочешь это — Значит ты уже большой
Завтрак пришлось немного отложить, — продуктов-то нет, и Руслан побежал в магазин, — сигарет-то тоже нет. Собрал все по списку, который ему накидала Эля. Уже на выходе из магазина он зацепился взглядом за маленький цветочный, и его вдруг как по головешке-то, по светленькой-то как ебнуло, — они ж на свидании ни разу не были! Нет, они ходили в кафе, рестораны, кино, гуляли, но это все происходило само собой, без какого-то романтичного официоза. Да и, по правде сказать, Руслана это радовало, ему до романтика… Он — практик! А романтика — дело теории. А вот Элька самый настоящий теоретик, она ж живет по теориям и, по сути, в теории. Она не жаловалась, но Рус все же подумал о том, что, наверное, ей хочется какого-нибудь такого маленького праздника. Ну ладно, будет. Ему жалко, что ли? — Доброе утро, — поздоровался он при входе. Флорист мило отозвалась и спросила, нужно ли ему что-то подсказать? А что подсказывать-то? Надо брать по классике. — Нет, спасибо. Мне вон те розы, — указал Разин на вазу с красными розами в холодильнике. — Хорошо, сколько вам? — Давайте все. Девушка на него обернулась у холодильника, окинула скептично-удивленным взглядом… Ну, что? Ну, вышел человек за хлебом — в спортивках и ветровке. Ну, помятый немножко, и что теперь? Флорист обхватила розы, дотащила их до стойки и спросила, как упаковать. — Не знаю, — Руслан пожал плечами, рассматривая разноцветные, на абсолютно одинаковые упаковки. — Бля, давайте просто лентой, вон той, красной. И если можно, обрежьте шипы. С неохотой девушка все же согласилась и принялась обрезать каждую иголку. Зато как заулыбалась, когда Руслан сделал ей выручку. С ходу обрадовать Эльку не получилось, та все еще плескалась в ванной. Разбирая продукты по полкам в холодосе, Руслан посматривал на букет и думал о том, что хорошая мысля приходит опосля. Надо было купить вазу! К моменту, когда он сунул в морозилку контейнер мороженого и упаковку куриной грудки, шум в ванной стих, и стало слышно, как Эля напевает мелодию под нос. Наверное, вот так дарить цветы на кухне такое себе, поэтому Руслан решил быстренько ускакать в спальню. Пока переодевался, в ванной открылась дверь, и Разин встал возле кровати в обнимку с букетом. — Да тихо ты, — шикнул он на ластящегося к нему и мяукающего кота. — Ты уже пришел? Я даже не услы… — Эля замерла в прихожей, глядя на Руслана такими огромными темными зенками, что он не смог сдержать улыбки. — …шала… Ого, ничего себе, — она неловко поправила на себе шорты пижамы и шагнула к парню, с восхищением и интересом разглядывая букет. — Это мне? — Нет, Пусику, видишь, как он рад? — а кот довольно улегся на одной из ног Разина и перевернулся пузом вверх, выпрашивая ласку. — Тебе, конечно, — он кивнул на букет, подзывая девушку ближе, и та послушно подошла и осторожно коснулась цветов. — Нравится? — Очень… — она встала сбоку так, чтобы не наступить на Пусика и потянулась к лицу парня. — Спасибо большое, они очень красивые, — когда Руслан наклонился, Эля поцеловала его в щеку и дернулась в сторону, поджав губы. — Ладно, я щас побреюсь, — рассмеялся Руслан, передавая букет однокласснице. — Осторожно, он тяжелый, — подстраховав, он все же вручил цветы. — Я правда проебался, опять забыл про вазу… — У нас есть замечательное ведро, — Эля медленно краснела, мило кусала губы, рассматривая плотно прижатый к телу букет. — Ты в цветочном дневную выручку им сделал? — Типа того. Ща, я ведро притащу. Руслан набрал воды в затертое ведро, которое, кажется, жило еще у родителей до его появления. Приданое, так сказать. — Главное, чтобы их Пусик не перевернул, — а что, так уже бывало, правда, с букетами поменьше, но и котик-то не крохотный. Вон, как отожрался. — Блин, спасибо, мне очень приятно, дай поцалую, — Эля расплылась в широченной и довольной улыбке, когда Руслан поставил цветы на полу у окна, и потянулась к нему, обнимая за шею. — Ну ладно, поцалуй, — Руслан ухватился за задницу Эли и поднял, чтобы не пришлось опять горбатиться. Ливенцева тут же обхватила его ногами за поясницу и ласково утянула в мягкий поцелуй, который мог бы продлиться гораздо дольше, если бы Великий Владыка — Пусик не цапнул Разина за ногу. — М, — он неохотно оторвался, все же получил дополнительную порцию легкого чмока в губы жадной Эли, и глянул вниз. — Что? — а в ответ громкое мяу. — Тоже тебя на руки взять? Сорян, пока занято. — Он есть хочет, — улыбнулась девушка и быстро прошлась по своим губам языком. — Сигареты? — Угу… Горькие такие. — Ладно, ща зубы почищу и продолжим, да что ты прицепился? Ну заняты же, — глянул он на орущего кота. — Я тут хозяйку твою пытаюсь на свидание позвать, не порть момент. А ну, — вернулся он к Эле, взяв ее поудобнее за бедра. — пойдем на свидание? Ливенцева удивленно распахнула глаза: — Прямо сейчас? — Вечером. Сейчас мы позавтракаем и закажем пиццу. А вечером в кафе или в кино. М? — Пойдем, — она смущенно улыбнулась и в последний раз поцеловала Руслана в колючую щеку. — Я не могу, какой ты колючий… — Все-все, иду бриться. Руслан аккуратно опустил ее на ноги и удалился в ванную. Эля же осталась одна с котом и будоражащим чувством внутри. Ее лицо вдруг вспыхнуло, а в животе будто запорхали сотни бабочек. Так волнительно… — Так, завтрак подождет. Пусик, ты тоже, — глянула она на кота и отошла к шкафу искать подходящую одежду. Эля перебирала юбки и брюки, блузки, платья. Прикладывала к себе, оценивала в зеркале. Остановила выбор либо на кожаной юбке со светло-бежевым, почти молочным тонким свитером, либо на светло-сиреневом платье-мини с небольшим разрезом на бедре. Оба варианта ей нравились одинаково, вопрос был лишь в том, не отморозит ли она себе что-нибудь? Хотя, если наденет пальто, то, может, и не так холодно будет… Все же решено было остановиться на юбке и свитере, потому что, если вдруг что, на черном фоне не будет видно пятен. С прической решила не мудрить, оставить сушиться волосы естественным путем, они тогда сразу завьются. На завтрак — пицца на скорую руку на лаваше и овощной салат. И кошачий корм для Пусика. И пара чашек крепкого чая. Прожевывая ленивую пиццу, Руслан внимательно слушал тоскливую Элькину проповедь о том, как ее заебала учеба, родители и жизнь, в принципе. В краткой версии рассказала ему всю ссору с родителями, о том, что вчера договорилась с куратором до понедельника обдумать свое решение, но теперь и вовсе не уверена, надо ли ей переводиться? А Русик слушает да ест. Ну и думает о том, что ей посоветовать, чтобы потом это боком не вышло. — …В общем, не знаю… А вдруг я сейчас не найду себе нормальную работу, чтобы оплачивать обучение? — Эля распереживалась, нервно ломала печенье и запивала каждый крохотный кусочек чаем. — Сколько там? — Тридцать две тысячи в год. — Всего-то? — Руслан искренне удивился, потому что за свою учебу отдавал почти шестьдесят, хотя вуз не такой востребованный, как у нее. — Мелочь какая. — Эту мелочь еще заработать надо. — Я тебе оплачу учебу, — Ливенцева вылупилась на него как на умалишенного, а он только хлебнул подостывший чай. — Я серьезно. — Не надо, это некрасиво и неправильно с моей стороны… — Да мне похуй. Если проблема только в оплате за учебу — я тебе сказал. Наверное, получилось как-то слишком резко, грубо и агрессивно, раз Эля невольно прижалась к спинке стула и глянула на Руслана почти что волком. — Я не хочу потом быть тебе должна. — Нихуя себе, — Руслан отставил чашку и серьезно глянул на девушку так, будто ему только что плюнули в лицо. — я тебе хоть раз сказал, что ты мне что-то должна? Вот это здасьте… — Почему ты переводишь все на себя? — Может, потому что ты сказала, что я такой скряга и жлоб за тобой каждую потраченную копейку записываю? — Я такого не говорила. Ты, может, и не ходишь за мной с калькулятором, но я буду чувствовать себя именно так. — Да с хуя ли, я не пойму? — Потому что так происходит всю мою жизнь! — она нервно отодвинула чашку и кинула печенье в тарелку. — Потому что мне все время говорили: «Вот, мы тебе то купили, то купили, а ты такая неблагодарная, не могла даже то-то сделать»! Или: «Вот, мать тебе это купила, а она нос воротит», — Эля громко сглотнула от желания закашлять, когда поперек горла встал комок, а нос резко заложило от попытки сдержать непрошенные слезы. — Потому что я все время всем что-то должна… — И что теперь? Удавиться и не принимать ни от кого помощи? Ты ебанутая? — сказано без злобы, скорее с усмешкой и удивлением, потому что Руслан встал из-за стола и подошел к Эле, чтобы притянуть к себе. — Не они же оплачивать будут, а я. Или ты думаешь, я удавлюсь от этих тридцати кэсов? Что ты сопли развела? — он запустил пятерню в мокрые волосы, слабо сжал только для того, чтобы девушка подняла к нему голову. — Все, что решается деньгами — не проблема. Они приходят и уходят, а всех все равно не заработаешь. — Неправда, — шмыгнула Эля недовольно и постаралась выбраться из объятий парня. — Пусти… — Иди сюда, — Руслан сел на соседний стул и силой усадил Ливенцеву себе на колени. — Хорошо, давай представим, что ты сейчас найдешь работу, где тебе сразу заплатят тридцатку, но тебе ее заплатят в конце месяца. Ты собираешься сейчас очку и работу совмещать? — Буду совмещать! — Блять, ты реально ебнулась? Я не понимаю… Эль! — она все же вырвалась из его рук и ушлепала в спальню. — Что ты как овца-то, а?! — Я не овца! — крикнула она истерично. — Правда? Что ж ты тогда выслушать меня не хочешь? — Руслан ушел за Элей следом и перехватил у кровати. — Да твою мать! Ты можешь успокоиться?! — гаркнул он, когда уж совсем надоело терпеть ее отчаянные трепыхания и попытки вырвать свою руку из его. Видимо, у Ливенцевой разыгрались гормоны, потому что сейчас ее ноздри раздувались как у быка на корриде, а глаза встали на мокром месте. — О, ебаный рот, — он отпустил, и Эля приземлилась задницей на кровать. — Делай, что хочешь. Иди, блять, работай! Сиди в универе до пяти, а потом пиздуй ебашить смену до десяти! Ты только с той поеботы уволилась, сейчас на другую пойдешь! Ты от такого отдыха в бараний рог загнешься! — Не ори на меня! — голос Эли задрожал. Она вцепилась в простыни, снизу вверх глядя на рассерженного парня. — Я не ору, а пытаюсь понять то, во что ты так рогом уперлась! — Руслан глубоко вдохнул, выдохнул, схватил сигареты со стола и решил уйти на балкон, пока его мозги не взорвались. Разин оперся на раму и высунулся в окно, разглядывая лужи внизу. Тридцатка. Это даже не половина его зарплаты и даже не треть. Да он в месяц на одного себя больше тратит, ебаный насрал! А если еще посчитать, то кот жрет примерно на такую же сумму в месяц. Сигарета особо не помогла. Вторая тоже. Третью он курить не стал, а решил вернуться в спальню и начать заново. Элька сидела в углу. Забилась как синичка между подушек и что-то активно листала, наверняка какие-нибудь вакансии. И громко возмутилась, когда Руслан забрал у нее телефон и выключил к херам собачьим. — Ты можешь меня просто послушать? — поинтересовался он так, чисто ради приличия, и сел рядом, но телефон не отдал. Эля, вздохнув, неохотно кивнула, прижала к себе колени и обняла их. — Эль, я знаю, что из тебя математик, как из меня литератор, но тридцать тысяч в год — это нихуя. А если это шестнадцать в семестр — это нихуя, деленное на ноль. Ты реально не догоняешь, что ты просто не вывезешь сейчас учебу и работу? То есть, у тебя чуть ли не каждый день истерики и слезы, но вместо того, чтобы позволить себе отдохнуть, ты решила себя вообще похоронить? — Нет… — Что нет? Или ты думаешь, что я буду тебя носом тыкать в то, что ты нигде не работаешь? — Руслан склонил голову набок, заглядывая в обиженные глаза. — Ты давно рисовала? Эля нахмурилась, не понимая, а потом кивнула. — И ты не хочешь начать заново? — Хочу. — У тебя будет время, чтобы вернуться к рисованию. Месяц или год, смотря насколько тебе горит найти работу. Если тебя это так сильно задевает, ну хорошо, плати потом сама. Но если это тебя прям пиздец как задевает — можешь отдавать натурой, — Эля сдержанно улыбнулась, изо всех сил напрягая губы, чтобы они не поплыли дальше к ушам. — Договорились? Нет ничего постыдного, чтобы принять чью-то помощь. Девушка коротко кивнула: — Договорились… Только без натуры! Я так много не смогу… — Вообще-то я говорил про готовку и уборку, — рассмеялся Руслан, за что получил тычок в бок. — Ну, конечно, про готовку, расскажи тому, кто тебе поверит. — И не обижайся на меня. Ну, поорал я немного. Поорал и успокоился, — он вытянул руку, приглашая к себе Элю. — Ну, — кивнул он с открытым намеком. Эля, попыжившись, просто взяла за руку и утянула Руслана на кровать. — Так тоже можно, сопливая. — Не сопливая я, — буркнула Ливенцева, перебираясь на грудь Разина. — Не сопливая я, — передразнил Руслан и притянул ближе, а потом взял одну руку Эли в свою и сцепил пальцы, большим поглаживая ее ладонь. — А что носом шмыгаешь? — Ничего! — Ну, правильно, давай, вытирай об меня сопли, — улыбнулся он, когда девушка уткнулась носом ему в плечо. — Ай! — ну ладно, но щипать соски необязательно. — Садистка… — Отдай телефон, — буркнула она неразборчиво. — я вакансию нашла, хотела написать. Ай! — ну ладно, но по жопе бить необязательно. — Да Руслан! — Эля в один рывок перевернулась на спину, когда ягодицы обожгло новым шлепком. — Я тебя сейчас покусаю! — Ай, блять! Эля! — Руслан дернулся и оттолкнул от себя одноклассницу, стоило ей хорошенько так грызануть его за руку. — Я тебе щас жопу надеру! А ну стой! — он вскочил следом за Элей и перегородил ей путь на кухню. — Отойди, — нервно рассмеявшись, она вскочила на кровать, пробежала по ней, и уже собиралась скакать в ванную, и даже не поняла, только успела завизжать, когда все перед глазами завертелось и закрутилось, а через секунду плашмя рухнула на кровать. Руслан взял и перекинул ее через бедро. Разин зловеще рассмеялся, быстро перевернул Элю на живот, заломил руки за спину, схватив запястья одной своей лапой и уселся рядом. Ливенцева снизу что-то заверещала, задрыгалась, задергала ногами в попытке лягнуть Руслана, когда он с маньяческим смехом стянул с нее шорты и, поддев одну сторону кромки черных трусиков, сдвинул ее на середину и оставил между ягодицами, потом сделал то же самое со второй стороны. — Руслан! — то ли от попыток вырваться, то ли просто так, но Эля так сильно покраснела, еще и жопу сильнее отклячила, все еще не бросая попытки вырваться. — Не трогай мою попу! — Ну, чисто технически я жопу не трогаю, только ягодицы, — усмехнулся Руслан и сжал одну, а потом шлепнул, оставив легкий розовый след. — Мне больно, перестань. — Не пизди, я несильно, — и шлепнул вторую, тут же сжав ее. Эля тихо заскулила и двинула бедрами в сторону. — Хочешь укушу? — он по-садистски двинул бровью и прошелся языком по зубам, когда девушка возмущенно обернулась к нему. — Русь, давай поговорим? Давай все решим мирно? Пожалуйста… — не бросала она надежды, пока Руслан медленно наклонялся. — Не надо… Ай! — он сцепил зубы на одной ягодице. Да еще и слегка оттянул кожу, оставив за собой четкий след и борозды зубов. — Это правда больно! — Правда? А мне не больно? А ну стоять, — Разин схватил одноклассницу за бедро, когда она постаралась отодвинуться в сторону, и укусил вторую половинку. — Руслан! Все-все-все! Хватит! Извини, я больше не буду кусаться! Честно-честно! Ну, пожалуйста… — взмолилась Эля, наблюдая то, как Руслан возвращается к первой ягодице. — Живи, бобер, — усмехнулся он, целуя поочередно каждый из укусов несколько раз. — Свободна, — и напоследок шлепнул. Эля вскочила растрепанная и раскрасневшаяся. Громко сглотнула, в спешке поправляя шорты и трусы. — Ты… Я на тебя порчу на понос наведу! Действует за три минуты, жди! Когда Руслан медленно поднялся с кровати, она поняла, что спизданула лишнего. Один прогиб, и ты погиб? Один проход в ножки, и ты лежишь раком! — За соски ты меня еще щипала. Эля быстро закрыла грудь руками и замотала головой, все же надеясь, что над ней сжалятся. Зря. Руслан толкнул ее на кровать и быстро перехватил руки, нависнув сверху, пока Эля не успела начать сопротивляться. — Не-е-ет, — обреченно затянула Ливенцева, глядя в довольное лицо Разина. Она постаралась дернуться, но прижатые к кровати руки высвободить не получилось, Руслан только сильнее сжал их. Схватился зубами за край майки и потянул ее вниз. Тонкие бретельки легко поддались, и оголилась сначала одна грудь, потом другая. — Ну извини, ну, пожалуйста. Я больше не буду щипаться и кусаться, — парень с ухмылкой склонил голову к груди и устрашающе клацнул зубами совсем рядом с соском. — Она сейчас очень чувствительная, мне будет больно… — Правда? — Руслан двинул бровью, ощущая, как тело под ним вытянулось в диком напряжении, и с садистским смехом коснулся губами соска. — Я не такой злой, как ты, — подмигнув, он поцеловал кожу, покрывшуюся мурашками рядом с ареолой. — Будешь драться — реально укушу, — предупредил и неспеша отпустил руки девушки, а потом провел языком длинную и мокрую дорожку по ложбинке. Эля буркнула что-то вроде «дурак», но сопротивляться не стала даже тогда, когда Разин раздвинул ей ноги коленом и улегся между ними, чтобы не стоять раком. Потом сунул руку ей под спину, то ли удерживая на месте, то ли просто обнимая. Второй рукой поправил майку, спустил ее пониже, под самую грудь. Поцеловал сначала одну, потом вторую, потом снова первую, несильно сдавливая ее в ладони, скорее даже разминая в пальцах как игрушку-антистресс. Хороший такой сквиш и поп-ит, если нажать на сосок… У него пошли мелкие мурашки, когда Эля провела руками вдоль спины, легонько царапая кожу ногтями, погладила плечи и запустила пальцы в короткие волосы на затылке. Первый тихий и судорожный стон, такой зажатый, как будто нежеланный, заставил внутри все забурлить и погнать кровь по венам с бешеной скоростью. Без зубов, ну да, он помнит. Но без зубов это так, игрушки, а они тут для важных дел собрались, вообще-то, ага, да. Осторожно зацепив зубами сосок, Руслан заставил Элю невольно дернуться и прижать его голову ближе к груди. Втянул его в рот, скользнул языком прямо сверху, потом вокруг, пока со второй грудью развлекалась его рука, то сминая мягкий бугорок, то перекатывая между пальцев сосок. Хотелось ее укусить, с силой сцепить зубы, заставить тоненько так запищать. И неясно отчего такое желание, то ли от того, что еще и двух часов с их пробуждения не прошло, а они успели уже два раза поругаться, то ли от того, что она его уже который день динамит. Сколько? Четыре. Охереть! Ему одного раза в день мало, а тут… Все же несильно, но цапнул зубами и тут же начал сосать сосок, услышав болезненный шик сверху. Под легкими покусываниями Эля уже не возмущалась и плотно сжала Руслана ногами, ощущая, как внутри все трепещет, натягивается и бурлит в каком-то сладком предвкушении. Ей нравилось это ощущение, — странное, другое. Сама она так никогда не кончала — просто от того, что трогала себя за грудь, да и честно сказать, это особого удовольствия не приносило, будто трогала руку или ногу, такие же ощущения. А тут все по-другому. Руслан ласкал ее здесь, переключаясь на вторую грудь, а желание тянулось глубоко вниз, в самый центр между ног, сдавливая приятной истомой бедра и низ живота. Будто вибрацией или короткими, мелкими судорогами. В ушах уже слышался отчетливо шум собственного пульса, когда Руслан занял рот уже вторым соском, первую грудь массируя пальцами. Даже простые поцелуи, которыми он осыпал кожу вокруг, отзывались глубокими импульсами. Даже под его пальцами ощущалось приятное тепло и жжение. Даже та тяжесть, с которой Разин лежал у нее между ног ее заводила сейчас так сильно… Даже не столько ласки, сколько просто это ощущение — эмоциональное и физическое — близость, от которой отключался мозг и включалось какое-то второе подсознание, созданное специально для любви. И когда Руслан обвел сосок языком вокруг и вновь втянул в рот, прикусив у самого основания, ее пробило мелкой судорогой вдоль позвоночника вместе с протяжным стоном, который, кажется, вырвался из самых глубин, из того самого второго подсознания. Она сжалась вся внизу так же, как дрочила бы себе, или ее трахал бы Руслан, но он просто целовал ей грудь, лежал сверху, и ей этого, черт возьми, хватило! Сумасшествие! Для нее и для него. Руслан рассмеялся, одаривая поцелуем поочередно раскрасневшиеся, слишком чувствительные соски, грудь, ложбинку и ключицы, которым сейчас почему-то совсем не уделил внимания. — Как ты это делаешь? — его это до сих пор удивляло, и он с радостью глядел в карие блестящие глаза, пока Эля зажимала его напряженными ногами. — Само происходит… — тихо и совершенно довольно прощебетала Эля, ощущая, как Руслан гладит грудь пальцами. — А ты еще сомневаешься в том, что ты удивительная, — он приподнялся на локтях и подтянулся наверх за поцелуем. — Ты не удивительная, ты просто чудо… Он не дал возразить. Закрыл рот своим, втолкнув к ней язык. Пахнет сигаретами, ничего, потерпит. И Эля охотно отозвалась, крепко обнимая за шею, прижимаясь своей грудью к его. Иногда кусала губы или язык, часто не специально, но Разин сильно не ворчал. Он вообще редко ворчал. — Я в душ, — улыбнулся Руслан, но как-то грустно и уплелся в ванную. Эля осталась одна с оттекающим чувством приятного тепла и удовлетворения. Поправляя майку, она сама задумалась над вопросом Руслана, но ответа так и не могла найти. Просто так само происходит… Раньше она думала о том, что дрочка и секс — равны. Одинаковое занятие, просто отличается количеством человек. Ей казалось, что от пальцев, вибратора или того же душа можно так же хорошо кончить. Сейчас, находясь в своих первых адекватных отношениях во всех принятых смыслах этого слова, она могла сказать точно, — брехня. Кончить можно, но не так качественно и приятно, — рублено, грубо, чисто на физическом уровне. Иногда она ласкала себя, когда Руслан был на работе или с друзьями, и у нее не было проблем, но все это происходило так смазано и быстро, что становилось жаль потраченного времени. Теперь она точно разделяла эти две вещи хотя бы потому, что в сексе они были вдвоем. Она чувствовала его тело, тепло, слышала голос, ощущала его вес. Да и дело даже не в физическом ощущении, а в эмоциональной связи… Она не могла объяснить, как это работает. Какая-то химия или физика, что-то из общеизвестной теории, но все же на деле — практики. Какое-то тесное взаимодействие на высоком психологическом, наверное, уровне. И прелюдия, и сам акт… Даже сейчас, сжимая сама себе грудь, Эля уже не ощущала тех самых эмоций и приятного жжения или давления внизу. Может, так странно ощущались чужие руки на своем теле, хотя с точки зрения отношений, чужими она их уже не назвала бы. Но так или иначе, чувствовалось все настолько по-другому, что она даже расстраивалась временами, что не попробовала этого раньше. Потом радовалась, что ее первый раз был с Русланом. Да, иногда ее пугало его желание — много и часто — ебырь-террорист, хотя близнецы — ни разу не скорпион! Но все же не настолько, чтобы оттолкнуть, скорее оно подогревало ее какое-никакое самолюбие. Ей нравилось, что Руслан не смеялся над ней, над ее знанием теории, но не практики, и с терпением относился к все еще преследующему стеснению. Ей нравилось, как он ее учил и раскрепощал. Ей даже нравилась эта разница в росте, более того — заводило это самое ощущение собственной маленькости, временное убийство внутреннего Наполеона, хотя раньше это ее только пугало и злило. Теперь ей нравилось чувствовать себя рядом слабой и нежной, потому что за такой горой ничего страшно не было. Даже родители. Ей так нравилось и так становилось больно от мысли, что они могли бы начать все гораздо раньше, если бы кто-то из них решился на первый шаг… Две упаковки пиццы и кола на пару с котом лежали в ногах, пока Руслан с Элькой смотрели очередную серию «Голяка». Она лежала под боком. Он пропускал влажные волосы через пальцы, накручивал в конце черный завиток и отпускал, начиная заново. — М, — улеглась Эля удобнее и протянула Руслану свой телефон с афишей Белгорода. — Сегодня открытый показ Гарри Поттера на крыше Гринна. Может, туда сходим? — Давай. В прошлом году Марсианина показывали, было классно. Ближе к семи Эля начала собираться. Она могла бы закончить все раньше, если бы Разин не пытался ее отвлечь тем, что пристально смотрел, как она красится. Ушел, когда ему было предложено накрасить ресницы, если так хочется. Прихватили с собой плед и термос с чаем, — Руслан настоял. Переживал, что Эля околеет и что-нибудь заморозит. Заехали перед кино в кафе перекусить, потом пошли полазить в ТРЦ. Ливенцева сделала из Разина фотографа — перефоткалась с ними на каждом симпатичном углу и засняла не меньше десяти сторис. С пледом, кстати, не прогадали. На крыше было похолоднее, чем внизу, еще и ветер, поэтому Разин замотал девушку в плед, как матрешку, и сунул в руки термос. Заняли место во втором импровизированном ряду, хотя Руслан планировал по-человечески пойти на последний. Эля немного поютилась на стуле, пристраиваясь сначала под боком у парня, а потом пригласила его к себе под плед, чтобы теплее было. Сидели теперь вдвоем, прижимались к друг другу, передавали термос и смотрели за началом приключений мальчика-который-выжил. Время от времени Руслан сводил взгляд с экрана на Элю и делал сравнение, ну так, чисто внешне. Она походила на Гермиону. И характером тоже. Такая же дотошная, такая же заучка и способная постоять за себя — когда-то. Но он верил, что ей просто нужно отдохнуть, чтобы набраться сил и прийти в нормальное состояние. А он… Он походил внешне на Драко только цветом волос и глаз, — всей своей натурой он считал себя Роном. Таким же ленивым, таким же беззаботным, иногда инфантильным. И все еще хотел завести крысу. На экране Гермиона умничала в купе, и Руслан, усмехнувшись, наклонился к уху Эли: — Смотри, это же ты! — А ты тогда противный Малфой, — она невольно улыбнулась, ощутив губы на виске. — Ты читаешь с ним фанфики потому, что он противный? — Я читаю про геев. — Даже не сомневаюсь, — Руслан крепче обнял Элю за плечи и поцеловал в макушку. Близилась середина, и в голове Разина проснулся маленький озорной ребенок, которому срочно надо было кому-то помешать, отвлечь. Руслан убрал руку с плеч Эли. Широкая ладонь осторожно опустилась на коленку, плавно поднялась выше и несильно, но достаточно ощутимо сдавила ляжку, подбираясь все ближе к краю юбки. Эля что-то ему шикнула и хлопнула по руке, а когда пальцы оказались под юбкой, сжала ноги. Разина это только раздраконило. Распалило возбужденно-извращенную фантазию, и он втиснул ладонь между ляжек, и ущипнул, чтобы Эля пустила его дальше. Она дернулась и приковала к нему грозный взгляд, сжимая ноги сильнее. — Мы не одни, — напомнила она, схватившись за запястье. — И что? Просто накройся пледом, сиди тихо, и никто ничего не заметит. — Руслан… Убери руку, у меня все равно тампон! — Эля быстро скользнула взглядом вокруг, к счастью, никто ее не услышал. — И что? Я же не собираюсь с тебя трусы снимать. Так, вечер скрасить. Ну, зай? — он прижался губами к теплому виску и принялся вырисовывать круги на ляжке. — Я точно наведу на тебя порчу! Эля запахнула на себе края пледа, скрывая все это недетское зрелище и немного раздвинула ноги. Теплая ладонь неспеша поползла вверх, потом вниз и снова вверх, поглаживая ногу. Пальцы вскользь коснулись внутренней стороны бедра и промежности, отчего Ливенцева едва заметно дёрнулась. Щекотно! Он гладил ее самыми кончиками, заставляя ерзать, сжимать и разжимать ноги от этих щекотливых ощущений. Дразнил, нагло дразнил! Даже не касался сильнее, просто водил пальцами вверх-вниз. Это не мешало Эле залиться краской, а узлу внизу живота затянуться от чувства, будто на них все смотрят и понимают, чем они занимаются! И это заводило, будоражило, и, если бы у нее не было месячных и тампона внутри, ее белье уже намокло бы, — просто от напряжения вокруг. Рука вдруг заскользила назад, Руслан плотоядно ухмыльнулся, встретившись с недоуменным и разочарованным взглядом девушки, и вновь обнял ее за плечи. — Что такое? — поинтересовался он непринужденно пока гладил плечо. — Ты знаешь кто? — Эля насупилась, готовая откусить Руслану пальцы. — Кто? — Хорек! — Почему? Ты что, возбудилась? — Разин состроил настолько театрально удивленную рожу, что сам бы Станиславский ему поверил. — У тебя намокли трусики? А, в тебе же твой патрон, тебе нельзя. Ну, тогда терпи. — Клянусь, ты обосрешься сегодня, — так обидно ей еще не было. Кто придумал эти сраные месячные?! — Пойдем в машину? — наклонившись, Руслан чмокнул Элю в горячую щеку и прижался губами к уху. — На переговоры. — Как ты себе это представяешь? — Эля отклонилась немного в сторону и забавно сжалась от того, как дыхание щекочет ей ухо. — Переговоры, а не заключение соглашения. Эля согласилась, перед этим ощутимо ущипнув Руслана. Они быстро спустились по лестнице, проигнорировав лифт и выскочили на парковку. — Иди ко мне, — Разин отодвинул кресло максимально назад и стянул с себя куртку. — Не увидят нас, не ссы. — Ну, смотри… — Эля быстро скинула на заднее сидение пальто, разулась и перебралась к Руслану на колени, стараясь не задеть ногой никакой кнопки на приборной панели. Все как-то нервно и рывками под тихий смех обоих. Ливенцева мелко содрогнулась, когда руки парня заползли ей под подстреленный свитер и сдавили талию, подбираясь все выше. Одним щелчком расстегнулся пояс лифчика, а потом и лямки. — Ты сумасшедший, — восхищенно хихикнула Эля, оставшись без бюстгальтера. Шерсть свитера неприятно кольнула соски, зато ладони Руслана мягко прикрыли их. — Я? Это ты сидишь на мне, — он надавил одной рукой на спину, притянул одноклассницу ближе. — Сними эту херню, — горло сдавило до хрипа, когда Ливенцева уселась прямо на член. — Нас увидят… — возмущаясь, Эля скинула волосы на одну сторону, открывая пространство для Руслана, и сама потянулась к его шее. Волосы на затылке встали дыбом, когда липкие от помады губы мазнули его под подбородком, потом поцеловали шею. Зубы цапнули часто бьющуюся вену, и дыхание обожгло мокрое место. — Не увидят, здесь никого почти нет, — он сдавил грудь, тронул пальцем сосок. — Давай. Эля, недолго думая поддалась, стянула свитер и скинула его на соседнее кресло. — Часто ты так девушек на свидание водил? — Не думай о других. Сейчас здесь ты, — Руслан крепко обнял ее одной рукой и поцеловал аккуратную впадинку между плечом и шеей. — Я был девственником, забыла? — И ведь даже не краснеет! — Эля копошилась в немного отросших волосах парня, потом потянула за них, стоило ему наклониться к груди. — Поцелуй меня. — Нравится доминировать? — его ухмылка скривила губы, не позволяя себя поцеловать, хоть Эля наклонилась совсем близко. — Я просто хочу тебя поцеловать. Без какого-то там подтекста. Ливенцева взяла в ладони лицо Руслана и прижалась своими губами к его. А когда-то она стеснялась его даже в щечку чмокнуть! Радовался ли он? Он ликовал, выпивая за свою победу мысленную кружку пива. Гладил ее спину, грудь, подминал губы, отчего-то задумываясь о том, не сильно ли сейчас чувствуется вкус и запах сигарет? — Сильно назад не наклоняйся, — прохрипел Разин, оторвавшись от губ. — а то на руль упадешь. Соберется весь народ, — он довольно хмыкнул на то, как Эля предостережено ухватилась за подголовник на кресле и выгнулась, выставляя грудь. — Блять, кончать от сосков, — втянул он в рот один сосок, прокручивая в мыслях эту загадку. — Кто-то от щекотки кончает и ах… — она ухватилась одной рукой за плечо Руслана и сжала его свитер, как только зубы слабо сомкнулись на самом краешке соска. — О, это ведь ты? У тебя фетиш на щекотку, — язык провел длинный след от соска до самой ключицы, и Руслан переключился на вторую грудь. — С чего ты взял?.. — Тебе нравится щекотка. Ты не особо-то вырывалась в школе. Даже специально выводила меня для этого. — Это тебе нравилось меня щекотать. — О, да. Мне очень нравится, — Разин хищно расплылся в ухмылке и прошелся пальцами по ребрам Эли. — Давай проверим? — нет, бока и живот она легко закроет. Руслан положил одну руку на ступню и нарисовал незамысловатый узор на капроне. — Я тебя сейчас ударю, — пальцы на ногах рефлекторно сжались. — или написаю прямо на тебя! — Зачем же ты столько пила? — Разин! — Ладно-ладно, иди сюда, — он утянул Элю обратно к себе, начал выцеловывать ключицы. Эля довольно выдохнула, прикрыла глаза и… — Граждане! Стуку по стеклу напугал Ливенцеву настолько, что она дернулась назад, рухнула-таки на руль, а потом, испугавшись громкого сигнала, прижалась к Руслану, огромными зенками заглядывая в окно, где красовался полицейский. Руслан и сам застыл, глядя прямо в глаза хранителю порядка. Тот показал рукой, чтобы опустили стекло. — Блять! Разин раздраженно выдохнул. Еще больше его злило напряженное тело сверху, которое замерло на нем как замерзшая синица. Он потянулся назад, взял свою куртку и накинул ее на спину Эле, а потом опустил окно. — Молодые люди, вы в курсе, что совершаете административное нарушение? Из машины выходим. — Щас, — скрипнул зубами Руслан. — Можно девушка оденется? — полицейский кивнул и отвернулся, а Разин поднял стекло. — Одевайся. — Пиздец… — Эля дрожащими руками постаралась надеть лифчик, но в итоге кинула его назад и просто натянула свитер. — Я ведь говорила! — Не переживай, — он ласково погладил Ливенцеву по горячей щеке и помог вернуться на пассажирское сидение. — я все разрулю. Руслан вышел первым. Попытался объяснить ситуацию. Ну как, так и сказал — захотелось! А что он мог еще сказать? Что они не видели, где собрались потрахаться? Полицейский — лет сорока пяти — долго возмущался, читал лекцию о том, что нарушение административки — тоже нарушение! Ссылался на это же, когда Руслан упорно доказывал, что их не видел никто, кроме него. Тем более, не видели дети! Эля затихла в салоне, наблюдая за тем, как возмущается то полицейский, то Руслан. А потом человек в форме глянул на нее и позвал на улицу. В этот момент, вылезая из машины, она готова была умереть от стыда и страха. Ноги дрожали, когда она встала рядом с Русланом. — Вам хоть восемнадцать есть? — обратился к ней полицейский. Эля заикнулась и закопошилась в сумке в поиске паспорта: — Е-есть… Вот… — А с виду и шестнадцати не дашь, — мужчина сверил схожесть, возраст и вернул паспорт. — Ну что, проедем в участок? — Бля, мужик, давай так решим, а? — Мне нужно выписать вам штраф. — Давай договоримся? Ну, с кем не бывает? — Вы совершали развратные действия в публичном месте. — У меня девушка перепуганная, а у меня стояк. Будь человеком, давай договоримся. Сколько? Мужчина опешил, начал возмущаться, угрожать уже статьей за взятку. — Эль, сядь в машину, — смотреть на то, как она то краснеет, то бледнеет, то зеленеет от стыда и страха не хотелось. Иначе он сломает кому-нибудь нос. Собственно, девушка быстро ускользнула в салон и затихла. — Ну нарушили один раз, и что? Мы никому не мешали. Вам так хочется свою власть почувствовать, или что? — Вы нарушили. Пройдемте в машину, я оформлю протокол, потом поедем в участок. — Ладно, — Руслан сплюнул на асфальт и прошел к полицейской машине. — Пять, — коротко сказал мужчина, как только они оказались наедине. — Так бы сразу. Щас, — Разин вышел за бумажником. В своей машине столкнулся с очумелым взглядом одноклассницы и успокаивающе ей подмигнул. — Не бери в голову, — он схватил бумажник, вернулся к полицейскому и положил на лапу купюру. — Все? — Все. Можете идти, — полицейский воровато осмотрел деньги и сунул в карман. — Гандон, — выругался Руслан, как только вышел из машины. Нет, ну это надо было так обломать, а?! Не мог мимо пройти?! Пидорас! Эля все еще сидела и пыталась слиться с креслом. А как только в салон сел Руслан, пришпорила его едким таким, чисто учительским взглядом. Где-то там он даже услышал это устрашающее: «Разин, зайчик мой!». А потом плечи Эли вдруг задрожали, и она тихо рассмеялась, закрыв лицо руками. — Какой кошмар… — глянула она на одноклассника то ли грустно, то ли весело, как-то удрученно, в общем. — Разин, ты негодный мальчишка! Я бы никогда на такое не пошла! Господи, о чем я думала? На парковке!.. — Булочка, — позвал Руслан с улыбкой и погладил по темной макушке. — все в порядке. Он ничего не успел увидеть. А что он будет думать — не похуй ли? Не расстраивайся. — Я не расстраиваюсь, просто в шоке, что повелась на это. — Злишься на меня? — Злюсь, — Эля поджала губы, но все же положила свою руку в протянутую лапу Разина. — Больше испугалась… — Извини. Здесь темно, я думал, что нас не заметят. Он по-любому какой-нибудь вуайерист, специально в машины заглядывает, — Ливенцева тихо рассмеялась на эти слова, а Руслан, потянувшись, поцеловал ее в щеку. — Хочешь, я тебе дома наберу ванну с пеной и сделаю массаж? — Просто массаж. — Хорошо, просто массаж. — Хотя нет, — вздохнула девушка, пристегивая ремень. — Давай просто покатаемся? Вечером так красиво… — Давай. — он с грустной улыбкой смотрел за тем, как Эля опустила стекло и высунула наружу руку. Ладно, замерзнет, закроет. Одиннадцатый час, дороги почти пусты. Город светится кучей фонарей, гирлянд и отражением в лужах. В салоне играет какая-то попса, наполняет осенняя прохлада. Мнимая свобода. Минутное отрешение от мира, проблем и всех неприятных ситуаций. Ей нравится. Ему нравится, что она больше не расстраивается, а делает волну рукой против потока воздуха. — Сумасшедшее свидание, — улыбнулась Эля уже в лифте и облокотилась на плечо Руслана. — Давай сфоткаемся? — Прямо в лифте? Мы с тобой помятые, как пионервожатые. — Ну и что? На память о таком дне. Руслан пожал плечами, достал телефон и включил камеру: — Ох, ебать, — он рассмеялся вместе с Элей, когда увидел пиздец на своей голове, смазанные следы помады на губах, щеках, подбородке и шее. У Эльки самой все поплыло. Как-то случайно нажал, и фото смазалось, оставив лишь яркие улыбки. — Ой, блин. — Не удаляй! Оно мне нравится, скинь мне. В спальне пахло свежестью от окна, оставленного на время их отсутствия на проветривание, чем-то сладким и немного резким — гелями для душа. Цитрусом, хвоей и ванилью — массажным маслом, которое Разин сейчас с легким нажимом растирал по спине, плечам, рукам и ногам, мягко разминая каждую мышцу. На фоне что-то шло по телеку. — Русь, — Эля глянула через плечо, когда Руслан начал гладить между лопаток. — Что? — Я правда тебе так долго нравлюсь? — Конечно. С восьмого класса, с того самого момента, как у тебя взорвалась колба на химии. Хотя я не знаю точного события, когда влюбился. — Господи, ты это помнишь, — девушка улыбнулась, ощутив легкий поцелуй на плече. — Знаешь, ты всегда мне казался таким придурком… — Я просто хотел привлечь твое внимание. А ты все гуляла с этим фуфлыжником с параллели. — Мы были просто друзьями… — Эля тихо вздохнула, глядя куда-то в угол. — А я помню. Это произошло в десятом классе. Когда мы встретились после репетитора, и ко мне пристали какие-то пацаны. Ты притворился моим парнем и проводил меня домой. Глупость такая, но почему-то мне тогда это запомнилось, и потом я начала смотреть на тебя с другой стороны. Никакой ты не придурок. Руслан вздернул брови: — Ты серьезно? С десятого класса? И даже намека не сделала? — Я боялась. Ты флиртовал со всеми, мне показалось, что ты посмеешься надо мной или быстро бросишь, ты ведь называл меня скучной… — Ты зануда, — он наклонился и припечатал висок поцелуем. — но такая интересная. — Ты был таким задирой в школе, — Эля перевернулась на спину и провела линию пальцем от запястья до плеча одноклассника. — и я даже не могла представить, что ты можешь быть таким… Таким милым. — Я милый? — Очень. Иди ко мне, — она потянула Руслана, и тот улегся рядом, поглаживая маслянистой ладонью голый живот. — Спасибо. Я давно не испытывала столько чувств сразу. Я про свидание. И знаешь, что? — улыбнулась Ливенцева, когда парень благородно склонил голову, подпертую второй рукой. — Я хочу его продолжить… Разин громко сглотнул, ощутив теплый прилив крови вниз: — Ты уверена? Если ты будешь стесняться и нервничать, тебе просто не понравится. — Но ты ведь сказал, что в этом нет ничего такого… — лицо Эли казалось таким невинным, пока она водила пальцем по мужской груди и вырисовывала какие-то закорючки. — А живот? — Не болит. Глаза Руслана вспыхнули живым огоньком и азартом: — Тогда я мыть руки и за резинками. — А я в душ. И Пусика закрою. — глянула она на растянувшегося в кресле кота, который сейчас внимательно следил за всем процессом. Зрителей им на сегодня хватит. Горячая вода еще больше расслабила мышцы, но внутри бушевал настоящий ураган. Переворачивал все вверх дном и драконил ощущение чего-то нового и необычного. Ей нравилось это чувство, — немного будоражащее и даже пугающее. Эля вошла в комнату в одном полотенце. Распаренная и раскрасневшаяся. Руслан, развалившись на кровати, вертел между пальцев презерватив и ждал ее к себе. Он молча стянул полотенце, когда девушка опустилась рядом, и расстелил его на простыни. — Могу выключить свет, — он проследил за тем, как Ливенцева нерешительно улеглась на полотенце и плотно свела колени вместе. — Хочешь? — поцелуй, как маленькое успокоение, коснулся каждой чашечки. Эля отрицательно качнула головой. — Хорошо. Трусы — долой! Руслан зашуршал фольгой и растянул презерватив по члену, плавно раздвинул ноги и приставил головку к такому горячему и мокрому входу. Осторожно толкнулся, наблюдая реакцию Эли. Вдоль спины пробежала судорога от дикого напряжения, сковавшего тела. — Все хорошо, — ее розовые щеки приподнялись от улыбки, и она утянула Разина ближе для поцелуя. Он опустился на локти и неспеша двинул бедрами, вжался между ног Эли, пока подминал ее губы и старался не думать о том, что у него потом опять заболит шея и спина. Он же не гимнаст, в конце-то концов! Его брала дрожь где-то глубоко под кожей от охуенного чувства жара и влаги, как она легко его принимает. Носом сдвинул волосы с шеи, чтобы поцеловать. Прикусил кожу несильно — останется маленький синяк, но к понедельнику он уже должен рассосаться. Эля пришпорила пятками ему поясницу и выгнулась, склоняя голову в сторону, подставляя больше места. — Ох, мамочка… — она глубоко вздохнула и схватилась за плечи Руслана, когда угол немного изменился, и член приятно заскользил по передней стенке. — Ты такой горячий… — все внизу поджалось до боли в бедрах от настолько четкого, почти что режущего ощущения жара и глубокой пульсации. От того, что она чувствует каждым своим сантиметром движение внутри, как давит на стенки, как от этого хочется поджать ноги. Она стонет негромко, но открыто и протяжно, когда Разин целует возле подбородка и поправляет: — Папочка, Ливенцева. Поцелуй. Еще один. И еще. Она не считает и даже путается в том, куда именно целует Руслан. Все тело горит, голова кружится и воздуха совсем не хватает. Ей становится неожиданно холодно и пусто, с распахнутыми глазами смотрит за тем, как Разин садится. — Что?.. — Ничего, так удобнее, — он успокаивающе подмигнул и погладил ноги, а потом вдруг придвинул ее ближе, схватив за бедра. — Поднимись немного, тебе понравится, — на губах осела хитрая улыбка, которой Эля почему-то искренне поверила и подняла таз, чтобы Руслан подложил ей подушку. — Господи… — мельком, приподняв голову, она увидела член Разина в тонком презервативе и крови. Покрасилась в цвет и свела взгляд уже в потолок. — Папочка, никак ты не запомнишь. Руслан приподнял бедра Эли выше и плавно толкнулся внутрь. На секунду он замер, глядя за тем, как девушка раскрыла рот в тихом стоне и зажмурилась. Угол сильно изменился, член опасно надавил на переднюю стенку. Она не знает куда деть дрожащие ноги, пока Разин не разводит их широко в стороны, чтобы не мешали ему. — Не больно? — не двигается, гладит бедра и напряженный живот, скользит рукой дальше, сжимает грудь. — Нет, хорошо. Продолжай, пожалуйста… Слово дамы — закон. А он джентльмен, его просить не нужно. Входит легко и теперь даже слишком глубоко. Все внутри пульсирует, горит и сжимается. Смазано Эля видит, как Руслан облизывает пальцы, а потом касается ими же набухшего клитора. — Ох, не-ет, нет, Руслан… — она отчаянно хватается за его руки, пока он толкается в ней и ласкает пальцами. Бедра обжигает тонкая и короткая струйка, которая заставляет девушку сжаться со стоном, а парня широко ухмыльнуться. — Простынь… — Там полотенце, расслабься, — большим пальцем продолжает гладить, второй рукой цепляясь за бедро. Ему нравится. Нравится, как она теряется, затуманенно смотрит распахнутыми и блестящими глазами на него. Как она глубоко дышит и облизывает губы, — хочет пить. Он тоже. С каждым толчком все быстрее. Старается быть не слишком грубым, удерживаясь за трезвую мысль, что последнее, что хочется сделать — причинить боль. Гладит бедра, живот, клитор, ощущая, как дрожит Эля, напрягается вся и вытягивается струной, стонет жмурясь. Как сильно намокло под ними полотенце. Как трудно ему двигаться, чувствуя такую сильную пульсацию вокруг члена, пока сжимаются стенки. И по спине течет капля пота — одна за другой, и поясницу сводит на пару секунд, когда он входит до конца, впиваясь в бедро Эли с такой силой, что кожа под пальцами белеет. Сам не помнил, как отпустил бедро с четким следом от своей руки, — будут синяки, и они точно не сойдут к понедельнику. Он извинится, прямо сейчас. — Обожаю тебя, булочка, — на губах Эли играет усталая улыбка, у самой нет сил открыть глаза. Только лениво убирает с лица прилипшие волосы. — Все хорошо? — самому бы лечь прямо сейчас и уснуть. Ливенцева слабо отозвалась, кивнув, и Руслан, сдвинув ее ноги, поцеловал одно колено, потом второе. — Не хочу шевелиться… — Я отнесу тебя в ванную, — Разин с легкой усмешкой оценил пятнистое полотенце под ними и измазанные бедра. Теперь еще и подушка. — Нужно еще кота выпустить, — вспомнил он про запертого в туалете Пусика. За эту неделю Эля впервые чувствовала себя настолько устало. Такая приятная усталость и тяжесть в теле, и ласковые поглаживания Руслана вдоль спины запечатывали в памяти моменты, которые она вспомнит с красными щеками, но совершенно точно с радостью. — М… — она сонно замычала, когда Руслан высунул руку из-под ее головы и встал с кровати. — Я покурить. Сейчас вернусь. — Поставь стирку тогда… — пробурчала Ливенцева, вспомнив про полотенце в машинке и постельном белье. — А то не отстирается… — Ладно. Включил стирку, прекрасно понимая, что сегодня уже не повесит сушится. Завтра. Руслан следил за сизым дымом, как он быстро растворяется по ветру, и все не верил, что Эля согласилась — на все. На машину, на секс, последнее даже сама предложила. Это что, начало доверия? Нихуя себе… По возвращении его место занял Пусик. Пришлось его переложить на кресло, а самому притянуть Эльку и поцеловать на ночь между лопатками.Глава 13
30 сентября 2022 г. в 23:01