Наступит день — и ты поймёшь, что нету времени
На то, чтобы не договаривать и не доверять
Своему искреннему сердцу. И удар по темени
Заставит тебя замолчать.
Ну, а пока, говори мне.
Всё, что на твоей душе, молю — говори мне…
— Прости… — сглотнула она, стянула капюшон и ласково погладила по мокрому виску. — Тебе и так хреново, еще и я со своими проблемами, — говорить громче не решалась, пропуская сквозь пальцы короткие волосы. Руслан тяжело двинулся под одеялом и уткнулся в подушку, игнорируя ласку. На секунду он содрогнулся, а потом хрипло закашлял, что-то бормоча под нос. Кажется, медленно просыпался, перевернувшись на спину зажмурился и потянул горло толстовки, пуская под одежду прохладный воздух. Сонно замычав, он двинул головой и прижался щекой к ладони, едва уловимо улыбнувшись. — Ма… — просипел Разин, не раскрывая глаз. — Открой окно… Душно… — Хорошо, — Эля мазнула его по скуле пальцами и поднялась с кровати. Вплотную к подоконнику стоял стол, поэтому пришлось хорошенько так потянуться, чтобы раздвинуть шторы и добраться до ручки. Окно легко откинулось, впуская в комнату холодный воздух. — Сколько время?.. — Почти одиннадцать, — вернулась Эля к кровати. Свет фонарей теперь больше проникал комнату, освещая усталое лицо парня. — М… — нахмурился он. — Что у тебя с голосом? — Ничего. Все хорошо, — девушка вновь потянулась к лицу Разина. Погладила подбородок и горячую шею. Руслан повернул голову в одну сторону, в другую. Громко сглотнул, смачивая пересохшее горло и лениво приоткрыл глаза, всматриваясь в силуэт. Сощурившись, приподнялся. Ему казалось, что мама как-то покрупнее… — Мам? — позвал он, шарясь у подушки в поисках телефона. И когда нашел, включил, подсвечивая экраном лицо девушке. — Эля? — хмыкнув, убрал телефон и рухнул обратно. В детстве с температурой он часто ловил галюны. — Это я. Эля подвинулась чуть ближе и положила ладонь на равномерно вздымающуюся грудь. Руслан слабо двинул углом рта и отвернул голову, планируя вновь уснуть. — Даже во сне покоя не даешь… — Русь, это правда я, — сдавленно позвала она, продолжая гладить грудную клетку. — Я здесь. Посмотри на меня. Пожалуйста. Он лежал, игнорировал и пытался заснуть. Потом, когда показалось, что поглаживания имеют вес и ощущаются вполне реально, вздохнул. Прижался затылком к подушке и снова открыл глаза. Его рука лениво потянулась к захламлённому подоконнику, пальцы нащупали ночник и включили небольшого динозаврика, который слабо посветил кровать и часть стола с окном. Руслан моргал несколько секунд. Разглядывал лицо, а потом, оттолкнувшись одной рукой, с трудом сел, чуть ли не нос к носу столкнувшись с Элей. Ее глаза бегали из стороны в сторону, оглядывая Руслана. Зрачки дрожали, отмечая каждое движение мускула на лице. Она замерла, стоило ему протянуть руку и коснуться ее волос, потом щеки и подбородка. Брови встретились на переносице. Она не могла быть здесь. Но она была и сидела рядом как настоящая. Даже пахнет так же сладко. — Я звонила тебе столько раз… — всхлипнула она, прижимаясь щекой к его пальцам. — Прости меня, пожалуйста… Я дура, самая настоящая дура… — Что ты здесь делаешь? — слова пролетели у него мимо ушей и рассыпались белым шумом. — Как ты сюда попала? — Твоя мама меня впустила. Я… — эти вечные «я» настолько замучили, что проще было сделать, чем объясниться. И она молча потянула к себе парня, легко и ласково поцеловала губы и прижалась лбом к его шее, опустив голову на плечо. — Мне надоело прятаться в раковине. Устала… Я хочу быть рядом с тобой. Я люблю тебя, очень сильно люблю, — проговорила она тихо, пусть и четко. Прижалась носом к горячей коже и закрыла защипавшие глаза, когда на затылок опустилась тяжелая рука Разина, а вторая крепко обняла за талию, притягивая ближе к себе. Сидели молча. Руслан слушал тихие слабые всхлипы на своем плече и хмурился, толкая все слова поглубже в глотку. Туда же обиду и злобу. Он не хотел ни говорить, ни слышать что-либо. Заполнял себя этим долгим моментом, успокаивая нервы в тишине. Прижимал крепко, утыкался носом в макушку и с каждой минутой сон уходил, оставляя лишь реальность. Мокрое плечо. Оно действительно намокло, и шею холодил нос. Так по-настоящему, что хотелось хоть как-нибудь проверить, что он не температурит. Укусил себя за язык. Больно, бля… Больно. Мокро. Тепло. И по-настоящему. Руслан неспеша отпустил Элю и включил лампу на столе, освещая комнату уже намного лучше. Он не знал, что ей сказать и что спросить. Она перевернула все вверх дном, а сейчас сидит здесь. В его доме. В его комнате. Рядом с ним. Она, которая шарахалась от предложения познакомиться с его родителями как от огня. Он ничего не понимал. Ее эмоциональные качели ударили его по затылку. — Ты не отвечал на звонки и сообщения, а я очень хотела поговорить с тобой и все исправить. Взять свои слова обратно, — первой нарушила тишину Ливенцева, подтирая костяшками пальцев уголки глаз. — Не те, что влюбилась в тебя по уши. Те, что боюсь потерять себя… — Почему? — тихо спросил Руслан, хмуро вглядываясь в темные глаза. — С чего ты решила, что не боишься или не испугаешься еще чего-нибудь? — Потому что люблю тебя. Очень сильно. Я боялась, что мне будет больно, когда мы расстанемся. — И решила кинуть первой? — Я хотела защитить себя. Но я так погано себя чувствовала и чувствую до сих пор… — Как и я… Хотя даже не знаю, что меня больше задело: твои слова или сам факт, что ты мне настолько не доверяла, что решила бросить? Не знаю… — он вдруг усмехнулся и глянул на Элю с легкой улыбкой. — Значит, ты познакомилась с моими родителями? — В основном с мамой, — поправила Ливенцева. — Папа быстро спрятался от меня. — Он не очень любит гостей… Ты ей что-то рассказала? — Все. Я все рассказала, — Руслан двинул бровью и сморщился в приступе кашля. — Она очень милая. Поддержала меня и напоила чаем. Еще она называет тебя Бубликом… — она поджала губы, скрывая улыбку. — Я увидела записку на холодильнике. — Да уж… — Мы можем поговорить? Если тебе плохо, я могу уйти и приехать завтра или послезавтра. — Нет, все нормально. Просто дай мне полчаса, чтобы я раскачался. Мозги не варят, — он откинулся обратно на подушки. — У тебя температура. Померь, сколько, — Эля нашла на крае стола градусник и подала его парню. Тот сунул его подмышку и прикрыл глаза. — Прости меня, пожалуйста? — Полчаса, Эль. — напомнил Руслан. Термометр запищал, и Разин отдал его обратно девушке. — Тридцать семь и восемь… — Падает. Это хорошо. — Тебе принести что-нибудь? Есть не хочешь? — Эль, не бубни, ради бога. — Ладно… Вроде бы, полчаса — не так уж и много, но для Эли эти тридцать минут превратились в вечность. Она не знала, чем себя занять, потому что язык так и поворачивался что-нибудь ляпнуть. Сидела, болтала ножками, осматривала комнату. Не особо большая, но здесь было все, что нужно. Большая двуспальная кровать, придвинутая одной стороной к стене и изголовьем к окну. Рядом — стол со знакомым уже Эле большим изогнутым монитором. Заваленный кучей мусора, как и большой подоконник: упаковки от чипсов, банки энергетика, какие-то записи, скорее всего, что-то из сессии. Канцелярия, вернее, пара ручек завалялась где-то между всем этим добром. Компьютерное кресло, как всегда, завалено одеждой. Шкаф был, но в основном вещи громоздились на напольной вешалке. Даже не висели на тремпелях, а просто скиданы кучей на перекладине и рядом на полу. Все же больше ее привлек тот самый ночник в виде динозаврика. Эля пересела ближе к подоконнику и взяла светильник в руки. По виду неновый, наверное, еще из детства Руслана. — Его зовут Дино, — приоткрыл глаза Руслан. — Мой ровесник. — Я даже не думала, что ты хранишь такие вещи. Это мило. — Мне его прабабушка купила, чтобы кошмары не снились. — Помогло? — Не помню. Наверное, да, — Руслан зевнул и потянулся в постели, скидывая с себя одеяло. — Я поссу и приду, — нехотя поднявшись с кровати, он вышел из комнаты. Около ванны столкнулся с вышедшей из спальни маман. Та испуганно отскочила назад и приложила руку к сердцу, не ожидая увидеть сына. — Ох, боже мой… — выдохнула она, покачав головой. — Как себя чувствуешь? — Терпимо. Ломит, но температура уже ниже. Аня положила руку на шею сына и потянула к себе, чтобы коснуться губами лба: — Голова болит? — Болит. — А Эля как? — Руслан обернулся к закрытой двери в свою комнату и пожал плечами. — Она пришла такая потерянная и заплаканная. Очень переживала, что ты ее слушать не будешь. — Мы еще не говорили. Все нормально, — заверил он, уловив тоскливый взгляд матери. — мы разберемся, — и скрылся в туалете. Стало немного лучше. А после того, как умылся холодной водой, давящая боль в висках и во лбу стала меньше. В принципе, в таком состоянии он уже мог нормально слушать и говорить, но возвращаться все равно не торопился. На душе все еще погано. Сейчас она передумала, а если потом ей снова что-то не понравится? Сколько он еще выдержит, если она так и продолжить дразнить его как собаку? Все же шанс объясниться хотел дать. Может, она скажет что-то, что обоснует ее тупое поведение. Вернувшись, застал ее на кресле. Сидела, прижав к себе колени и уложила сверху голову, исподлобья наблюдая за тем, как Руслан прошел, сел на край кровати, оперся локтями на колени и махнул рукой, дав знак, что готов слушать. — Только очень прошу: меньше воды. Говори только по существу. — Хорошо… — Эля громко сглотнула, выдерживая долгую паузу. — У меня проблемы в семье. Очень большие. — Руслан приподнял брови, сложил руки в замок и молча слушал. — У моего отца есть другая семья и… — она запнулась и подняла глаза вверх, смаргивая подступившие слезы. — И я узнала об этом, когда мне было девять. Узнала, что у него есть другой ребенок, которого он любит. Есть женщина, которая ему нравится. Мне рассказала мама, даже фотографии показала. Мне было так обидно… — Эля нервно кусала губы и старалась не смотреть в глаза Руслану. Это впервые, когда она рассказывает кому-то про свою семью. — Она всегда говорила мне, что отец ужасный человек, что он лжец, и все мужчины — уроды… Прости, мне очень сложно об этом говорить, — быстро пробормотала она, вытирая слезы, но новый поток побежал по старым дорожкам. — Она тыкала меня все детство в то, что я не нужна отцу. Что я вообще никому не нужна… Я понимаю, что она срывала на меня злость из-за отца, но ее слова и поступки… Она кричала и била меня за плохие оценки и даже косой взгляд… Я не хочу, чтобы это влияло на меня, но я все время думаю о том, что тебе я тоже не нужна. Что ты тоже от меня отвернешься, потому что я не могу быть привлекательной, потому что я — пустое место. Эля замолчала. Внутри нее будто только что расковыряли огромную дыру. Будто ее выставили совсем голой на публику. Отвратительно и больно… Стыдно. Руслан тоже не говорил. Хмурился, сжимая пальцы в замке до белого цвета. Он услышал причину, постарался пропустить мимо ушей, что она ему не верит. — Почему ты молчала? — выдохнул он, глядя на то, как Эля закрыла лицо ладонями, пряча слезы. — Я никогда не смел оскорбить тебя, унизить, обидеть. Я не дал даже повода мне не доверять. Я просил тебя говорить со мной. Я был рядом, — с тяжелым вздохом, с камнем на плечах, Руслан притормозил себя. — Почему ты молчала? — его взгляд мог обжечь арктическим холодом. — Мне было стыдно. У меня отвратительная семья… — прорыдала она, задыхаясь от слез. — В тот раз, когда ты просидела весь вечер в подъезде, что произошло на самом деле? Все пошло по пизде после того дня, — Ливенцева сидела молча. И Разин скрипнул пальцами, почти ломая их. — Эля. Говори. Она коротко, едва заметно дрогнула от твердого голоса и зарылась лицом в ладони. Ей бы очень хотелось, чтобы вся ее жизнь была бы просто кошмаром, который исчезнет по утру. — Мы снова поругались из-за учебы и из-за папы. Из-за того, что она не дает ему развод и мучает и себя, и его. Сказала, когда мне изменят, я ее пойму… Прости… Я боялась тебя подпустить, потому что пыталась успокоить себя и понять, что слова мамы — всего лишь слова. Руслан молча потер подбородок и шею. Понимал. И был так зол сейчас, что хотелось что-нибудь здесь уничтожить. Но не двинулся с места, потому что Эля уже дрожала в настоящей истерике, и он больше не мог просто так сидеть, цепляясь за ссору. — Я тебе говорил не слушать ее, — напомнил он гораздо мягче, поднявшись с кровати. — Иди сюда, — Руслан обхватил узкие запястья и отвел руки от лица. — Хватит слез на сегодня, — потянув на себя, придержал ногой кресло, чтобы оно не уехало, пока Эля встает. Хлюпали носом теперь вдвоем. Он — от насморка, она — от слез. Толстовка на груди быстро мокла. Руслан все удерживал девушку рядом, крепко обнимал и переваривал полученную информацию. Нет, он предполагал, что мамаша у нее с придурью, но чтоб настолько… Это ведь надо — додуматься ребенку в лоб сказать, что у отца другая семья. Отец тоже молодец. Пиздец, конечно. Даже не удивительно, что она не хотела к ним заезжать. Злость и обида постепенно утонули в слезах Эли. Как бы он не хотел проучить ее, сделать так, чтобы она побыла на его месте… Он не мог. Он бы заключил тогда новую сделку с совестью. Пошел наперекор воспитанию и отцовским заповедям. И пошел бы против Эли. А тут уже был бессилен. В какой-то момент она могла показаться сильной и бойкой, в школе, наверное. Но теперь — раздавлена. Беззащитна и сломлена. И он ненавидел это состояние. И если бы он только вздумал обидеть ее в ответ сейчас… Ему бы пришлось поискать потом свои яйца, потому что он бы начал сомневаться, что он остался мужиком после такого. Руслан прижался губами к макушке: — Все хорошо, успокаивайся, слышишь? Эля, если это единственная причина твоего поведения, я приму это и сделаю так, чтобы они тебя больше никогда в жизни не увидели, если захочешь. Ты не виновата, что твои родители такие. Слышишь меня? — склонился он ниже, целуя висок. Эля закивала, зарываясь лицом в толстовку только больше. — Я знаю, что иногда требую слишком много, но я постараюсь быть мягче. Только говори со мной. Пожалуйста, не молчи о своих проблемах. Это невероятно сложно — вытаскивать из тебя все клещами. — Хо-хорошо, — всхлипнула она, цепляясь за низ толстовки. Слезы не кончались, хоть глаза уже щипало, а голова трещала по швам. Она так много уже давно не плакала. Даже в ту ссору с мамой такого не было. Но становилось легче на сердце, хоть оно бешено билось об ребра. Ее каменный панцирь только что треснул. Успокоиться не получалось долго. Только Эля переставала плакать, как вспоминала слова Руслана или свой рассказ, и все начиналось по новой. Разин израсходовал на нее почти все свои сухие салфетки. В конце концов взять себя в руки как-то удалось. Правда, глядя в зеркало в ванной хотелось тоже плакать. Отекла, покраснела и распухла. — Останешься? Уже поздно, — поинтересовался Руслан, когда Эля вернулась в комнату. — А ты хочешь? — Хочу. — Дома Пусик, — с легкой улыбкой вспомнила она про кота. — Я напишу Лере. Если она сегодня придет ночевать, тогда останусь, а то он наделает делов где-нибудь… — Эля уселась обратно в кресло и быстро написала Лере. Спустя пару минут та ответила, что уже дома и присмотрит за дитем. — Останусь, — дала она точный ответ. — Только дай мне что-нибудь переодеться и полотенце. Руслан выдал ей футболку, полотенце и даже новенькую зубную щетку нарыл. Будто готовился. Горячий душ смыл тяжесть дня и эмоций, оставив лишь легкую головную боль. Уже на выходе Эля столкнулась с той же проблемой, как и в тот раз, когда впервые осталась ночевать у Руслана. Трусы. Она не брала вторых, поэтому пришлось постирать, сжать в ладонь, чтобы никто не заметил, если вдруг столкнется с кем-то. Эля быстро шмыгнула в комнату. Разин уже поправлял скомканное постельное и сбившееся в пододеяльнике в ком одеяло. — Тут такое дело… Можно куда-то повесть сушиться, а то в ванной как-то неудобно, — показала она белье. — Закинь туда, — Руслан кивнул на заваленную напольную вешалку и отошел к двери, затушив вспыхнувший огонек. Сейчас нельзя. Состояние нестояния. — Я в душ и приду. Сместив немного в сторону вещи с перекладины, Эля повесила на самом конце свои труселя и залезла в кровать, отодвинувшись к стене. С краю спать никогда не любила. Руслан вернулся весь такой свеженький, но замученный кашлем. Рухнул на кровать и быстро забрался под одеяло к девушке. — Ты можешь заразиться, — опомнился он, уже удобно устроившись. — Я не подумал об этом. — Я уже переболела гриппом, все нормально, только не кашляй мне прямо в ухо. — Ничего не обещаю. Утром стало жарко и тяжело дышать. Эля спросонья не могла понять в чем причина, пока не открыла глаза и не увидела на себе переднюю и заднюю Разинские лапы, по-медвежьи закинутые на нее. Сам он лежал сзади и дышал прямо в шею. Аккуратно перевернувшись на спину так, чтобы не разбудить Руслана, Эля чуть свободнее вздохнула. Ладонью коснулась его лба. Все еще горячий. Вот это он, конечно, смог. Подцепил заразу прямо к празднику. Кстати, о празднике… Эля потянулась за своим телефоном. Из всех идей для подарка она все же остановилась на крысе, вернее на двух малышах Дамбо. Хозяин отдавал их сразу с клеткой, игрушками и кормом. Рассказал подробно, как нужно ухаживать и мог привезти крысят новому владельцу. Осталось лишь упросить его устроить доставку сегодня. Мужчина долго не отвечал на ее сообщение, а потом отписался, что сможет только после пяти. Подходит. Эля еще лежала какое-то время. Потом захотела в туалет и кое-как, почти как партизан выбралась из-под Руслана, перелезла его и убежала. Внизу уже Анна Викторовна что-то шуршала, и девушка решила, что просто так сидеть наверху некрасиво, поэтому быстренько переоделась в свое, радуясь, что трусы успели высохнуть, и спустилась вниз. — Доброе утро, — улыбнулась она, войдя на кухню. — Ты уже встала, доброе, — приветливо отозвалась женщина, быстро маринуя мясо для шашлыка, наверное. — Как ты? Все хорошо? Голова не болит, ты вчера столько плакала… — Нет, все нормально. Может, вам помочь чем-нибудь? — кухня пропахла специями и ароматом мяса. Столешница громоздилась от нарезок, салатов. Больше внимания привлек большой букет роз на подоконнике. Вчера его не было. — Не-не-не, я тут сама. — Мне как-то неудобно, что вы тут одна. Я тоже могу что-нибудь сделать. — Эля села за стол, надеясь получить какую-нибудь работу. — Не надо, лучше иди к Руслану. Вы же поговорили? — обернулась она, отойдя к раковине, чтобы вымыть руки. — Поговорили, мне правда стало легче. Спасибо вам большое, вы меня вчера очень поддержали. Если бы не вы, я бы, наверное, ничего путного не сказала ему, — правда самая честная, потому что ехала она сюда с кашей в голове. — Это хорошо, когда люди говорят друг с другом, — мясо Анна Викторовна убрала в холодильник и достала овощи для садового салата. — Не стоит бояться высказываться. Когда вы молчите, ваши обиды копятся. Вы с нами останетесь отмечать или пойдете куда-то? — Не знаю, Руслан вряд ли куда-то поедет в таком состоянии. — Кстати, как он там? — Спит еще. Давайте я хотя бы салаты порежу? — не унималась Эля, уже готовая вырвать нож, чтобы не сидеть без дела и не выглядеть лентяйкой. — Ой, да что тут резать? Огурцы да помидоры. Остальное закажем! Ты, кстати, не голодная? Скоро отбивные будут готовы, — нет, нож она не отдаст. Анна Викторовна как шеф-повар быстро нарубила овощи, посыпала укропом и убрала все это дело в холодильник. Открыла духовку, проверяя свои отбивные. А пахнет как… Желудок Эли тут же запел. — Так, что у нас тут есть… — уловила она эту серенаду. — Все нормально! Я не голодная. — Не стесняйся. Ведешь себя как в гостях. Чувствуй себя как дома, — махнула женщина, вновь залезая в холодильник. — Так… Вот, рыба есть запеченная, мясо по-французски… — женщина оглашала список, а Эля просто старалась выглядеть, будто все в порядке. Не привыкла она, чтобы ее вот так обслуживали. — Я отбивные подожду. — Точно? — выглянула Анна Викторовна из-за белой дверцы. Эля кивнула, на что она сощурилась недоверчиво, но все же закрыла холодильник. — Выпей хотя бы чай с бутербродом пока. — Вот это можно. — Вот! Так бы сразу! Сейчас, — вновь засеменила она, заваривая чай, делая бутерброды. Пока Эля завтракала под чутким наблюдением Анны Викторовны, объявился ее муж с еще одним пакетом закупок. — Аня, ты меня загонять решила? — забухтел он, внося пакет на кухню. — Спрашивал же: все купили? «Да, Саша, все купили!». А теперь Саша катается и ищет тебе кукурузу и другую херню. Почему нельзя просто заказать? Какой смысл тебе стоять у плиты весь день? — Не бубни, я не так много готовила и уже закончила. Не обращай внимание, он всегда утром недовольный, — улыбнулась женщина, глянув на притаившуюся Элю. — Я недовольный только тогда, когда кое-кто себя очень плохо ведет. — Ну все, иди сюда, — Анна Викторовна снисходительно вздохнула и поцеловала мужа в холодную щеку. — Так-то лучше, Анна. — Опять Фюрера включил. Где выключение? — Я тебе потом покажу, — улыбнулся Александр Дмитриевич, и Эля решила оставить пару наедине, только чашку за собой сполоснула и ускакала. Ближе к двенадцати проснулся Руслан, но почти весь день провалялся с Элей за просмотром фильмов, и то половину из этого времени он дремал, устроив голову на ее груди. В пять позвонил хозяин крыс и сказал, что подъедет к семи, и Эля понадеялась, что успеет спрятать подарок так, чтобы он не кидался в глаза, и Руслан не нашел его до двенадцати. Получилось даже проще. Помогла мама Руслана, когда заметила, что девушка начала куда-то быстро обуваться. Оставили в их с мужем спальне. Тот хоть ворчал, что не потерпит дома крыс, не смог устоять перед женой. В конце концов, сын скоро все равно съедет и заберет грызунов с собой. В одиннадцать мама Руслана позвала за стол. Сидели, болтали обо всем на свете. Сейчас, когда рядом сидел Руслан, Эля чувствовала себя намного свободнее. Нет, его родители — прекрасные люди. Даже отец, с которым она почти не говорила до этого, располагал к себе. Они разболтались только сейчас, за бокалом шампанского. Он не ворчал, много шутил, ухаживал за женой и Элей, когда Руслан отвлекался. И мама его — чудесная женщина. Очень чуткая и заботливая. Но такое внимание немного пугало. Хорошо, обошлось без лишних вопросов про учебу, потому что оба родителя и так понимали, что там к чему. А о своей семье она разглашаться не хотела, и никто не настаивал. До полуночи оставалась минута. Руслан хлопнул еще одной бутылкой шампанского и разлил его по бокалам. Правда себе пришлось налить обычный сок из-за антибиотиков. Ну и ладно… Отсчитывали бой курантов, а потом дружно стукнулись бокалами, осушая их залпом, чтобы желания обязательно исполнились. — Русь, можешь принести мой телефон? Я его, кажется, в твоей комнате забыла, — Эля мило похлопала ресницами, и Руслан не посмел отказать. Ушел за телефоном. — Так, давайте, сюда, — оперативно подскочила она вместе с теть Аней. Одна побежала в гостевую комнату на первом этаже, куда они перепрятали подарок, а вторая осталась на шухере. Ничего, успели. Клетку прикрыли большой коробкой и поставили на пол, чтобы не было понятно, что там. И стали ждать Руслана. — Его там нет, — сообщил Разин младший, спустившись. — Что это? — замер он с подозрением поглядывая на коробку. — Это тебе Дед Мороз передал, — Эля игриво закусила губу, наслаждаясь непониманием парня. — В этом году ты себя очень хорошо вел, и он решил исполнить твое желание. Открывай, — боже, да она сама уже сгорает от нетерпения увидеть его реакцию. — Это что-то из техники? — предположил Руслан, оглядывая размеры коробки. — Нет? То… Почему оно шуршит? — он подошел ближе и сел на корточки прислушиваясь к тихому скрежету. — Это что-то живое? — Просто открой уже! Руслан взялся за углы коробки и медленно потянул ее вверх. Завиднелся большой поддон, наполнитель и прутики, когда Разин остановился и поднял огромные глаза сначала на маму, потом на Элю, и наконец полностью открыл клетку в несколько ярусов со всякими гамаками и прочими приколами для крыс. Два сереньких крысеныша тут же спрятались в деревянный домик и затихли. Сидел с открытым ртом. Глядел на клетку… — Им надо пару дней, чтобы привыкнуть… — Эль… — поднял глаза он на девушку снова. Такие огромные и шокированные, как у теленка. — Это… Бля, это самый лучший подарок, иди сюда, булка, — Руслан поднялся на ноги и крепко обнял Ливенцеву, поцеловав в висок. — Ты так мечтал о крысе, что я не смогла закрыть на это глаза, — Эля таяла в этих руках просто от понимания, что угадала с подарком. Прижималась ухом к его груди и слышала это счастливое частое биение сердца. — А почему их две? — вспомнил Разин, отпустив одноклассницу. — Крыс лучше заводить однополыми парами, им так проще адаптироваться и им не скучно, если хозяина нет дома. И заводчик меньше двух не продает. Это два мальчика. — У них есть имена? — Руслан вновь опустился на корточки внимательно осматривая клетку. От крысят были видны только два тоненьких лысых хвостика. Хотелось открыть дверцу и достать их, но он изо всех сил держался. — Нет еще. Знаешь, их лучше отнести сейчас в твою комнату, чтобы они посидели в тишине и не боялись. Руслан так и сделал и в гостиную больше не спустился, да и никто уже не ждал. Его родители ушли к себе. А он сидел на полу в комнате, смотрел на клетку издалека, потому что Эля разрешила ему только насыпать им немного корма, чтобы не пугать. В домике крысята тихо шебуршили, так хотелось, чтобы они хотя бы нос высунули. — Русь, хватит, ты их пугаешь, — погладила по голове Эля. — Пойдем. Разин лишь мыкнул и продолжил лупиться на клетку. Он до сих пор не верил. Хотел себе крысу с тех самых пор, как увидел ее однажды у Эльки. Плюшка так мило ползал по ее плечам, щекотно цеплялся лапками… Сам себе не покупал, думал, что не справиться из-за графика. А теперь вот у него крыса. Даже две. Эля гладила его по голове и шее, и Руслан, прикрыв глаза, понял, что сам с подарком в полном пролете. В жопе. Потому что его нет. — Мне нужно уехать на полчаса, — вдруг сообщил Разин, поднимаясь с пола. — Подождешь? — Если это срочно, ладно, — она пожала плечами и села на кровать. — Я быстро, не скучай. И не обижай Региса и Детлаффа, — парень улыбнулся и отошел к двери, помахал крыскам и ушел. — А я бы Бибой и Бобой назвала, — Эля прилегла, на край и уставилась в потолок с надеждой, что Руслан вернется поскорее. Его не было почти час. За это время крысята пару раз вылезли из укрытия, похрумкали корм и утащили к себе кусочки фруктов. Эля положила около клетки футболку Руслана, чтобы им было проще привыкнуть к новому запаху. Ближе к двум Руслан вернулся. Эля рывком подскочила с кровати и подошла к окну. Внизу плавно открылись ворота, впуская во двор черную мазду. Руслан загнал авто в гараж к отцовской машине и вышел с пышным букетом роз. Они так контрастно выглядели на фоне подающих хлопьев снега, что девушка закусила губу, завороженно глядя вниз. Даже не успела спрятаться, когда Разин почувствовал ее взгляд и помахал рукой, подняв голову. Улыбнувшись в ответ, Эля вприпрыжку поскакала вниз. Наспех накинула куртку и натянула сапоги, а потом выскочила на улицу. — Извини, — пожал плечами Руслан, остановившись у порога дома. — я проебал момент и не подготовил подарок. — Ты и не должен был… — Глупости не говори, — перебил он. — Наша ссора не влияет на мое отношение к тебе. Я хочу дарить тебе подарки. Просто я не думал, что у тебя хватит духа заявиться ко мне домой. Уж точно не сегодня. Эля смущенно улыбнулась и свела руки за спиной: — Мне повезло, что твои родители тогда вернулись из магазина. Иначе мне пришлось бы лезть через забор. Руслан хрипло рассмеялся и шагнул навстречу, поднимаясь по порожкам. Херово, что заболел к Новому году, но именно этот раз он хотел запомнить надолго. Видимо, в мире действительно есть какой-то баланс, раз не все так уж и плохо. — Возьми, — протянул он букет. — Спасибо большое, — Эля обхватила двумя руками цветы и уткнулась носом в бутоны. На холоде слабый запах роз становился немного четче. — Очень красиво… — ее голос волной спустился до шепота, когда она заметила среди цветов красную бархатную коробочку. — Что это? — А на что похоже? — Руслан аккуратно подвинул бутоны пальцами и подцепил коробочку. Эля перед ним замерла и начала сливаться от волнения сначала с розами, а затем со снегом. В глазах плеснулось волнение и страх. Разин с небольшой задержкой открыл ларчик, и девушка вся сжалась, глядя на кольцо из розового золота. Тоненькое, с волнистой, будто плетеной основой и аккуратным камушком наверху. — Руслан… — ноги вмиг подкосились. Пришлось отшатнуться, чтобы не рухнуть. — Дай мне руку. Правую. — Руслан… — она хотела исчезнуть. Просто раствориться в снегу прямо сейчас. Вцепилась в букет мертвой хваткой, глядя в решительные и серьезные глаза парня. Пожалуйста, не сейчас. Слишком рано. К этому она точно не готова! — Пожалуйста. Дай мне руку. Или я выброшу кольцо. Эля укусила щеку. Отпустить букет и протянуть одну руку оказалось настолько сложно, что пальцы нервно задрожали, когда Руслан достал кольцо, мягко обхватил запястье и застыл у безымянного пальца. — Я очень хочу надеть его на этот палец, правда, — Разин облизал губы и свел взгляд снова к Эле. Тяжело вздохнув, он продолжил. — но я обещал тебе не требовать слишком много и, к тому же, не готов услышать отказ, поэтому… — невероятно трудно, просто больно осознавать, что пока тебя могут не принять. Он сдвинул руку в сторону, и кольцо легко скользнуло по среднем пальцу. — Пусть это просто станет знаком, что у меня к тебе серьезные намерения, и ты можешь мне довериться. Не реви, — с легкой улыбкой попросил он и наклонившись, поцеловал ладошку и пальцы. — Не реви. — Не реву-у-у… — всхлипнула она и хотела обнять, но букет помешал. — Оно само… — Тебе хоть нравится? Эля только закивала и начала вытирать слезы. — Пойдем, а то снова заболеешь, — Руслан развернул ее к двери и завел в дом. В прихожей столкнулись с отцом Руслана, который нес две чашки чая из кухни. Тот остановился, пропуская парочку. — Руслан, останься на минуту, — позвал Александр Дмитриевич, возвращаясь на кухню. — Все хорошо, иди наверх, я сейчас подойду, — Руслан поцеловал девушку в лоб и ушел к отцу. — Че? — Я не хочу лезть не в свое дело, но она всегда так много ревет? — скептично поинтересовался Саша, отставив чашки. Разин младший задумался и пожал плечами: — Не всегда, но бывает. А что? — Да так. Подумал, вдруг гормоны. — Какие гормоны? — Обычные. Когда мальчик сует писю в писю девочке — иногда появляются дети. — Мы предохраняемся, — ну, пытаются. — Мы с твоей мамой тоже предохранялись. — Да иди ты. — Вот и пойду, — Саша взял чашки и ушел к жене.