***
Однако удача была не на стороне Хёнджина. Так что днём позже, когда он ужинал с друзьями в небольшой закусочной в городе, последним, что он ожидал услышать, когда делился с Минхо жареным мясом, был стук каблуков. — Ох, какое совпадение! Приятно встретить вас здесь, мальчики, — счастливо прощебетал голос, а Хёнджин сжал челюсть и разломал картошку в своих пальцах надвое. Он буквально чувствовал, как собственные глаза темнеют, и, отказываясь одаривать обладателя голоса взглядом, рассеянно посмотрел на Минхо. Лишь через несколько секунд до Хвана дошло, что тот смотрел на него с приподнятой бровью. — О, привет, Феликс. Какими судьбами? — заговорил Джисон, и голос его звучал более насторожено, чем обычно. Хёнджин кинул картошку на другой конец стола, повернулся к окну, делая вид, что ему очень интересны пустые дороги снаружи, и скрестил руки, считая секунды до момента, когда Феликс просто уйдёт. — Отец сказал мне прогуляться и изучить город, а я проголодался. И вот я здесь, — Хёнджин закатил глаза, но всё ещё отказывался признавать, что блондин действительно находится здесь. — Ну, если честно, в нашем городе не так много мест, на которые можно было бы посмотреть, — ответил Чан, и Хёнджин прищурился, смотря на друга. Тот нахмурился и потирал подбородок, словно бы действительно мысленно перебирал места, которые мог бы «исследовать» Феликс. — Да, он кажется немного скучным, не буду врать, — пожаловался Феликс, Хёнджин мог представить, как тот надулся, что заставило красноволосого трясти ногой под столом в ожидании ухода парня. — Но, по крайней мере, я рад, что встретил вас здесь, ребята. Могу я присоединиться к вам для… — Нет, — коротко перебил Хёнджин, чем привлёк взгляды семи пар глаз. Он всё ещё неотрывно смотрел на дорогу за окном, прикусив внутреннюю сторону щеки от резко наступившей тишины, которую нарушил прерванный ранее голос. — Ох, здравствуй, сладкий, я почти не заметил тебя. Подумал, что это мрачная туча, и на нас вот-вот польётся дождь. Видимо, это был ты, — Хёнджин цокнул языком на его слова. — Твоё присутствие здесь никому не нужно, — понизив голос, сказал красноволосый, и его нога начала пружинить быстрее, стоило ему услышать усталые вздохи друзей. — Извините, Ваше Величество, но мне кажется, я спрашивал разрешения остальных мальчиков, а не твоё. — Ты настолько, блять, наглый… — Хёнджин повернул голову налево, разрывая зрительный контакт с пустым пластиковым пакетом, летящим вниз по улице, чтобы встретиться с довольной ухмылкой Феликса, украшавшей его небольшое лицо. Розовые губы растянулись, обнажая идеальные белые ряды зубов, когда блондин шаркнул ногами. Звук заставил Хёнджина опустить взгляд, и он увидел белое летнее платье в разноцветный цветочек, надетое на парня сегодня. А длинные волосы были заплетены в косу, перекинутую через грудь. И красноволосый не мог понять, настоящие ли цветы, что были вплетены в неё. Хёнджин шумно втянул воздух и, сузив глаза, быстро перевёл взгляд на радостно кивающего парня. — Ты наконец-то перестал вести себя, как ребёнок, и посмотрел мне в глаза, — проговорил Феликс, и от его тона у Хвана сжалась челюсть. — Может, я просто не хочу видеть твоё надоедливое уродливое лицо, — прошипел Хёнджин, и Феликс громко засмеялся. Звук его смеха отчётливо разлетелся по полупустой закусочной. — Уродливое? Ты сейчас откровенно лжёшь, сладкий, а я не люблю лжецов, — красноволосый провёл языком по внутренней стороне зубов, борясь с желанием встать и голыми руками выкинуть Феликса отсюда. — И почему меня должно хоть как-то заботить то, что тебе нравится? — Так, парни, закончим на этом. Феликс, возьми себе еды и садись с нами и Хёнджином, — Чан бросил на него взгляд. — Давайте успокоимся и нормально познакомимся с новым в городе человеком, хорошо? — Хёнджин моргнул, глядя на друга, и сердито насупился. Однако прежде, чем он успел сказать что-либо, Сынмин сжал его ногу в предупреждающем жесте. И так как Хёнджин знал, что перестарался вчера, у него был не такой уж и большой выбор. Так что всё, что ему оставалось — это смотреть на довольную улыбку Феликса, когда тот грациозно развернулся и помахал замученной официантке с громкой просьбой принять его заказ, щипать кожу меж бровей и жмурить глаза, предчувствуя приближающуюся головную боль.***
Вот так Хёнджин и оказался в самом удручающем положении в своей жизни: с прижавшимся к его боку Феликсом (благодаря Сынмину, любезно предложившему парню занять его место, а самому удобно устроившемуся на бёдрах Чанбина). Блондин часто вставлял различные дополнения и выражал своё мнение во время их разговора, поедая свой бургер, что было весьма странным зрелищем — парень, одетый в ужасно дорогие дизайнерские платья, измазал рот в кетчупе из жирного дешёвого бургера. Хёнджин пытался игнорировать его присутствие как можно дольше, сфокусировавшись на друзьях и смеясь с Чонином, сидевшим напротив него; притворившись, что чья-то нога не касается его периодически, что эта нога не пытается дразнить его лодыжку каблуком, что это не заставляет нервные клетки мозга работать активнее, когда Хёнджин уходит от прикосновения. Периферийным зрением Хёнджин заметил, что Феликс давно расправился со своим бургером, и, наверное, это было одной из причин, по которым теперь он говорил так много. Его голос почти физически протыкал его барабанные перепонки, от чего Хван скрипел зубами. — Эх, а в сентябре я поступлю на дизайнера одежды в колледже в соседнем городе, — блондин мечтательно вздохнул. — А что насчёт тебя? Учишься где-нибудь, сладкий? Или тоже будешь поступать? — Хёнджину потребовалась ещё пара секунд, чтобы понять, что вопрос был адресован ему. Он фыркнул себе под нос и пробормотал: — Нет. Не учусь, не поступаю. — А почему так? — и Хёнджин закатил глаза уже в девятый раз за сегодня прежде, чем оторвать глаза от прожигания в столе дырки, чтобы повернуть голову к Феликсу и посмотреть на него, что, признаться, было очень глупой ошибкой. Потому что в какой-то момент Феликс успел достать ещё один леденец и весело посасывал сладость, глядя Хёнджину в глаза. И красноволосый почувствовал, как что-то внутри него сжалось от воспоминания о том, что он представлял вчера в душе. Его глаза опустились к губам, накрывшим половину леденца и толкавшим его вперёд-назад. — Убери эту конфету от моего лица, — проворчал Хёнджин, заставляя глаза Феликса слегка расшириться, а затем он вытащил леденец с громким хлопком, что по факту вообще не улучшило положение Хвана. — Зачем? Это напрягает тебя? — Феликс наклонил голову, тронув свои губы, и слегка ухмыльнулся, когда каблук снова проехался по ноге Хёнджина. Старший подавил в себе желание вздрогнуть и попытался сохранить как можно более безучастное выражение лица, однако чувствовал, что мышцы его тела напряглись так сильно, что он сейчас треснет. — Да, это раздражает, — пробормотал Хёнджин. Его глаза снова устремились к лицу Феликса, которое словно бы не имело вообще никаких изъянов, что расстраивало мужчину всё сильнее. Ухмылка блондина только расширилась, когда он наклонился вперёд, опять наплевав на личное пространство Хёнджина (складывалось ощущение, что это его любимое занятие), и прошептал: — Хорошо, — и положил руку на бёдра Хвана. Мужчина замер от прикосновения, которое закончилось так же быстро, как и началось, а Феликс снова сунул в свой рот леденец, бросил на Хёнджина взгляд, полный чего-то такого, что тот не хотел бы понимать, и откинулся на спинку дивана, включаясь в разговор так, будто бы ничего и не было. Хёнджин же смог только порывисто выдохнуть, когда его кулаки крепко сжались вместе с нутром. Напоминание о вчерашнем и аромат духов Феликса, заставляли кровь приливать к паху, и он постарался напомнить самому себе причины, по которым он ненавидел Феликса, дабы остановить себя от того, чтобы схватить блондина и затащить его в ближайший туалет. Однажды. Хёнджин пообещал себе. Однажды он покажет себя.