Разговор на том балконе.

      С каждым новым глотком в горле жжет все сильнее, но я продолжаю пить это вино. Только потому, что не могу отказать себе в удовольствии.       Господи, Даша, кому ты врешь? Просто признай факт своей зависимости. Усмехаюсь про себя. Да, я всегда любила выпить. А особенно по ночам. Не могу вспомнить ни одной ночи, что провела без бокала вина — красного, чуть терпкого.              Где-то вдалеке были слышны раскаты грома. Не удивлюсь, если под утро начнется дождь. Осень в этом году щедра на ливни. Впрочем, мне всегда нравилась такая погода.              — Сегодня обещали грозу, Екатерина Алексеевна. — говорю почти неслышно, после чего оборачиваюсь.              Она стоит поодаль, держа в руке уже наполовину пустой бокал. На ней шелковый бордовый халат. Тот самый халат, что так много значит для нас обеих.       Именно в нем Катя предстала передо мной во второй раз. И именно его я бесцеремонно сорвала с нее той ночью. Кажется, я до сих пор помню нашу первую ночь в самых мельчайших подробностях. Каждое ее слово. Каждый взгляд.              Помнится, она дико испугалась. Что скажут люди? О, мне было откровенно все равно. Она клялась казнить меня без разъяснений. Было ли мне дело до того, что подумает народ?              Хотя, даже тогда я точно знала, что ни о какой казни речи не шло. Она ведь не смогла бы. Не смогла бы убить меня.              До слуха донесся «обреченный» вздох. Она ведь так ненавидит грозу. Пусть страх отрицает. Но я-то знаю, что он есть.       Ставит бокал на маленький столик рядом с подсвечником и подходит ближе. Невольно улыбаюсь, когда чужие руки обвивают талию, и она прижимается к груди, пряча голову у меня на плече.              — Кто-то снова не будет спать всю ночь, да, дорогая? — полушепотом спрашиваю я, целуя ее волнистые локоны.              В ответ получаю лишь недовольное «мг». Она встает на цыпочки и обхватывает руками мою шею, утягивая в долгий и такой сладкий, до жути нежный поцелуй. Так умеет только она. Только Катя.              Через какое-то время, вопреки собственному желанию, отстраняюсь. Подношу бокал к губам и делаю глоток. Алкоголь — зависимость. Но не будем забывать, что по-другому выжить в этом Аду шансов нет.       Хотя бы потому, что адекватных советников можно пересчитать по пальцам. Панин да Шешковский — исключение из правил. И порой, даже в их здравомыслье я сомневаюсь.              Этот взгляд… Я всегда поражалась тому, как она смотрит. Подобно маленькой девочке. Эти озорные искорки любопытства не спутать уже ни с чем.              — Да-а-ш? — тянет она, а я точно знаю, что за этим последует.              Сейчас она в том самом положении, когда я просто не могу ей отказать. Чего уж, я никогда не отказывала ей.       Ладно, хорошо, отказывала. Но это случилось лишь однажды. И напомню: она лежала с температурой под тридцать девять! Я не согласилась ехать с ней в лес встречать рассвет только из соображений ее же безопасности.              Более того, могу поспорить, она бы тут же передумала. Уж кто-кто, а я в этом уверена.              — Да?              Наверное, в тот момент я готовилась к худшему. И нет, моя жена далеко не из тех, кто под действием спиртного несет всякую чушь. Катя знает меру и почти никогда не перебарщивает с алкоголем. Ну… по крайней мере, старается не перебарщивать.              — Как ты поняла тогда?              На секунду замираю, пытаясь уловить смысл вопроса. Но когда приходит осознание, только усмехаюсь.       Как поняла? Это оказалось намного проще, чем я думала. Стоит только вспомнить ее взгляд, голубые глаза, бегающие из стороны в сторону… О! и непреодолимое желание отойти как можно дальше. Она ведь так хотела сбежать от меня. Но, увы, ничего не вышло.              Впрочем, сомневаюсь, что она жалеет. Если бы жалела, меня бы здесь не было. Да и в живых, наверное, тоже.       Но тем не менее, я здесь. Прямо перед ней. И с каждой секундой контролировать себя становится все труднее.              Хочется наброситься. Вцепиться и целовать до тех пор, пока на ее теле не останется ни единого свободного участка. Хочется… слишком много всего хочется. А самое интересное — меня никто не ограничивает. Какой абсурд.              Стук собственных каблуков кажется мне непростительно громким. Подхожу почти вплотную — так, что нас разделяют какие-то ничтожные сантиметры.       Хватаю за запястье и отталкиваю назад, накрывая ее губы своими. Целую с какой-то жадностью; чувствую на языке этот привкус красного сухого, что смешался с дорогим табаком и ее любимым горьким шоколадом.              Она прогибается в позвоночнике, вжимаясь в холодный бетон балюстрады. Не удерживаюсь и завожу руки под лопатки, заставляя ее прогнуться сильнее и сжать мои плечи.       Изо всех сил стараюсь сдерживаться, дабы не сорвать этот чертов халат. Так же, как тогда.              В какой-то момент воздух решает окончательно покинуть легкие. Я сдаюсь и наконец отрываюсь от ее губ. Поднимаю глаза. Она все поняла.       Да, догадаться было не так уж сложно. Взгляд говорил сам за себя.              — Ты просто влюбленная идиотка, Фике.