remember it

— Феликс, ты где? — кричит с кухни уже выпивший свой кофе Хенджин. Нужно съездить с мальчишкой в магазин, ибо ему даже до туда доехать не в чем. — Чё ты орешь? Я тут, — выходя из коридора. Глаза Хвана полезли на лоб. В прямом смысле. Хотелось их закатить под самое веко, ведь то, как сейчас выглядит Феликс, доставляло глазам удовольствие и только его. Черная рубашка, что большевата парню, вместе с атласными брюками, которые у него были, смотрелась просто невероятно. Бледная кожа, длинные волосы и пухлые губы идеально вписываются в этот образ. Очевидно, рубашку белоснежный нашел в шкафу у хозяина квартиры, но сейчас это совершенно не волнует. Здесь этому психу можно все. — Это.. — все, что смог произнести доктор, у которого в глазах отражался сам Феликс. Сердце предательски застучало быстрее, показывая тем самым реакцию на это представление. — Ты долго стоять собрался? Одевайся и поехали. Хван понаблюдал за выходящим с кухни парнем и, только когда тот скрылся из виду, очнулся от своего ступора, направляясь в гардеробную, лишь бы соответствовать своему сожителю. Взяв черные свободные штаны, белую футболку и вязаный свитер без рукавов, он был полностью готов к походу в магазин. В коридоре, около двери уже стоял готовый Феликс, натягивая на себя большеватую куртку, которая, видимо, с ним уже давно, так как в некоторых местах потерта. Хван надел свое пальто, повесил на шею шарф и, взяв с полки ключи от машины, открыл дверь, пропуская своего подопечного. Тот, как только увидел лифт, засиял от счастья. Видимо, для Феликса это значило больше, чем просто поход по магазинам. Доехали в тишине, Ли обратил внимание на медведя, которого Хенджин мастерски заменил, проснувшись в 4 утра и купив точно такого же, ибо то, что стало с прошлым, слишком устрашающе, но слова не произнес. Хван лишь легонько улыбнулся и продолжал путь. Мотор заглох, хлопнули две двери, и парни направились в достаточно большой торговый центр. До него, конечно, и пешком можно было дойти, так как он находится на соседней улице, но большие пакеты обратно нести в руках никто не захочет. — Что ж, может ты бы хотел что-то определенное? — спрашивает доктор, пропуская младшего вперед. Тот лишь пожал плечами в ответ и взяв Хвана под руку произнес: — Тебя. Брови старшего поползли вверх, а с губ слетела своеобразная усмешка, но он ничего не ответил на такое откровенное признание и просто продолжил идти туда, куда его ведет Феликс. — О, давай сюда зайдем? Какой-то магазинчик с люксовой одеждой. Пока белоснежный выбирал одежду в примерочную, старший заметил двух мужчин, которых, по всей видимости, прислал отец приглядывать, так сказать. Но кроме того, что доктор закатил глаза, он ничего больше не сделал, хотя это все ужасно раздражало.

***

Спустя час, пол торгового центра было скуплено и не только одежда. Также наборчик пополнила какая-то сумка, обувь и недорогой парфюм. Все это обошлось в достаточно, но после того, как парень оплатил первую покупку, на счет пришло зачисление от отца. Спасибо, папа. — Голоден? — спросил Хван, смотря на счастливого парнишку, который залез в машину, после всей этой суеты. — Не очень. Давай сначала в аптеку или куда тебе там за лекарствами. Брюнет на это кивнул, поворачивая ключ зажигания, и, взглянув на Феликс с полуулыбкой, выехал на главную. Минут десять прошло в молчании, Ликс лишь иногда поглаживал руку старшего, лежавшую на подлокотнике, и часто застывал, глядя как доктор ведет машину. Это выглядит красиво и даже сексуально, что белоснежный невольно прикусывал губу. Все чувства, которые находятся сейчас в Феликсе очень сдержаны, он пытается зарыть их поглубже, не потому что не хочет любить кого-то, а потому что боится, что это все спровоцирует всплеск эмоций и вторая личность, как он читал, будет преобладать в его жизни. А такого произойти не должно, поэтому остается только ждать, пока все станет легче и будет хоть какой-то прогресс. А пока нужно держать себя на толстых цепях, которые медленно, но уверенно рвутся, оставляя за собой лишь страх будущего.. — Подождешь здесь? Я ненадолго, тебе там вряд ли интересно будет, Ликси. — Без проблем. И как только Хенджин скрылся в дверях, Феликс начал рассматривать машину, подробно изучая каждую деталь. И первое, что попалось на глаза — бардачок. Пошарив там немного, Феликс нашел жвачку, конфетку и фотографию.. На ней был изображен какой-то парень и сам доктор. Они стояли рядом и обнимали друг друга одной рукой. Черты лица были довольно красивыми, ровными. Одет он был в шорты до колена и майку светлых тонов. Перевернув фото, он увидел надпись: «спасибо, Чани, я буду скучать». Что это и кто это, парнишка не знает, поэтому увидев, что доктор возвращается, быстро положил все, как было. — Соскучился? — Очень, — кратко поцеловав Хвана в губы, а потом откинулся на сиденье, вздыхая. — Устал? — Немного. — Тогда домой. И машина выдвинулась в путь, рассекая каждый камушек на пути. Домой они приехали через полчаса, заехав еще и за продуктами для ужина. Время летит чрезвычайно быстро, но сегодня обязательно нужно встретиться с той женщиной. — Разложишь покупки? Мне нужно позвонить, — сказал Хван, когда занес тяжелые сумки в квартиру. Вся информация хранится на почте, а позвонить нужно человеку отца, которого предоставили специально для помощи. Он сможет найти любого в этом городе и всю информацию о нем. Да, если бы Хенджин мог, он бы отказался от этой помощи папы, но он не может. Остается только смириться со всеми этими поблажками и течь по течению. — «Все на Вашей почте через пять минут», — раздалось в трубке сразу, как гудки закончились. «Что ж, нужно предупредить Феликса и взять с собой, ибо оставлять его одного небезопасно», — пронеслось в голове дока. Не факт, что убийца не решит нагрянуть в гости. Лучше уберечь этого парня, придерживая поводок на короткой дистанции. — Феликс, через пять минут выходим. Будь готов. — Хорошо, — послышалось в ответ через секунду. Судя по всему этот мальчишка до сих пор разбирает целую кучу пакетов, которые оказались в этой квартире по его же вине. Но Хван ни капли не жалеет, что тратится столько. Ему нравится видеть эти улыбающиеся губки, розовые пухленькие, мягкие щечки, счастливые глазки, которые словно звездочки сверкают при виде чего-то милого или бескрайне красивого, как само это лицо. Ему нравится слышать это умоляющее «Джинни» или ревнивое «Хван Хенджин». Чувствовать тепло при объятиях и вкус его губ при поцелуях тоже бесконечно нравится.. Об этом можно рассуждать и думать целую вечность, да даже ее не хватит, но пора приступать к работе и всем проблемам накопившимся за это время раздумий. После мыслей идут действия, не так ли? — Пошли, Ликси. Пора. Парень вышел в коридор с каким-то странным лицом. Оно то ли грустное, то ли счастливые, пока непонятно. Он подошел к доктору, встав напротив, заглянул прямо в глаза, словно оставляя в памяти этот отрывочек из жизни. А после прижался, словно маленький ребенок. Приласкался, закапался носом в хванову шею, горячим дыханием прожигая кожу, плавя ее. Хенджин же разбивался на мелкие кусочки, молекулы и атомы, а потом вновь возрождался, и так по кругу, бесконечно, продолжительно, долго.. просто вечность. — Что-то.. случ-чилось? — заикнулся Хван из-за беспокойства за этого мальчишку. Что-то произошло за столь малое количество времени, а доктор даже не присутствовал в этот момент. — Ничего.. — пробурчал в ответ Феликс, еще крепче прижимаясь к телу дока, тот в свою очередь обнимает в ответ, поглаживая по белоснежным волосам, перебирая их в пальцах, успокаивая словно не Ли, а самого себя таким образом. Как бы показывая, вот твой мальчик, он рядом, он живой, здоровый, ну почти.. Все же хорошо. — Джинни, а вдруг.. у нас ничего не выйдет? — вдруг спрашивает Феликс, так тихо, словно боится получить ответ, но все же отрывается от крепких объятий и смотрит в глаза доктора. — Ликси, ну ты чего.. У нас все получится. Я тебе обещаю. На что Феликс вновь уткнулся в шею Хвана, рвано дыша, наслаждаясь запахом его парфюма и просто прибывая рядом. — Спасибо.. — прозвучало так, будто Феликс вот-вот заплачет.. И правда, с его щеки капнула слеза, оставляя за собой блестящую дорожку, по которой недавно прошла целая туча неведомой боли.. волнения и страха. Хенджин немного отодвинул младшего, вглядываясь в его черты лица, но не прошло и трех секунд, как губы обоих слились воедино. Хван перебирал одну за другой, сплетая языки, связывая друг друга невидимой ниточкой. Через поцелуй он пытается рассказать, как ему хочется помочь, забрать все ужасные чувства из Феликса в себя, забрать его боль, которая выливается целым потоком, но только одной слезой, больше он себе не позволил, предательски, для самого себя, стерев ее с лица рукавом рубашки. Феликс же наоборот, через это нежное, плавное и страстное действие показывает все свои чувства, все, что есть внутри, все, чем он хочет поделиться и что хочет открыть. А главное, это все только для одного человека — Хвана. — Нам нужно спускаться. — Я помню, — ответил белоснежный, тяжело дыша, хватая кислород и цепляясь за одежду доктора. — Давай оставим это на завтра.. Прошу тебя, — в голосе Феликса слышались нотки мольбы. Словно его ничего не волновало, кроме Хенджина здесь и сейчас. Словно в этом гребаном мире не существует никого, кроме одного доктора, который перевернул всю жизнь верх дном, заставляя вторую личность спрятаться, забыться и никогда больше не появляться. Снова поцелуй. Уже более настойчивый, небрежный и быстрый. Будто каждый пытается отхватить себе кусок. Только кусок чего? Друг друга? Любви? Понимания? Уже вообще не в то русло пошло.. Неважно. Просто пытаются. Хенджин расстегивает своими длинными пальцами пуговицы на черной рубашке, в которую сегодня одет его любимый белоснежный псих. Она невероятно красива и идет ему.. несравненно. Феликс чувствует прилив возбуждения, тугой узел связывается внизу живота самостоятельно, вызывая порции бесконечных крупных мурашек по спине. Ноги начинают предательски дрожать, а сердце словно высвобождается из клетки связанной ребрами и проваливается в никуда, оставляя за собой чертовы биты от своего недавнего биения. Руки тянуться к свитеру, но не успевают они что-либо сделать, как под ногами теряется опора. Хван поднял на руки младшего, придерживая его под ягодицами, заставляя обхватить свою талию ногами, что Феликс послушно выполняет. Следующей опорой становится горизонтальная поверхность в виде кровати, на которой недавно всходили лучи утреннего противного солнца, а сейчас здесь превосходит другое солнце — Ли Феликс. И Хвану это больше по душе. Свитер летит в сторону, за ним и рубашка Феликса, а после оба остаются полностью без верха. Хенджин нависает сверху, проходясь дорожкой мокрых поцелуев по шее и ключицам. Младший словно скребется когтями о спину доктора, обрывая все цепи на его сдержанности и ломая все двери перед его желанием. Он с ними в сговоре: помогает вырваться этим чувствам наружу без стыда, совершенно.. потому что сам еле удерживает их в себе. Хван чувствует солоноватый привкус кожи, от которого желание останавливаться совершенно пропадает. В голову лезут всякие мысли, но они успешно остаются в сторонке, ведь перед глазами сейчас только он.. только Феликс. Зрачки расширяются, словно доктор балуется наркотиком, но ведь так и есть. Его наркотой высшим сортом стал этот белоснежный парнишка с пухлыми милыми губами, которые размыкаются в удовольствии каждый раз, когда Хенджин целует щеки и уголки губ, добровольно впуская в мир новых ощущений, которые ранее не были известны ни одному из них. И Феликс, и Хван это понимают.. поэтому не останавливаются. Маленькие пальчики тянутся к ремню на брюках старшего, но тот их перехватывает, придавливая к кровати над головой одно рукой, второй сам растягивает ремень, а после и брюки Феликса, стягивая их вместе с нижним бельем. Никакого стеснения, нет до этого дела, когда перед тобой лежит любимый человек, такой открытый и доверяющий тебе. Только тебе. Доктор вновь начинает покрывать тело Феликса поцелуями и как только доходит до губ, входит в него сразу двумя пальцами, предварительно смазав их смазкой. Хенджин ртом ловит протяжный низкий стон, превращая его в самое вкусное, что когда-либо он пробовал. А как только Хван начинает движения, растягивая и подготавливая парня, в его губы вновь прилетает еще несколько, более громких и ласкающих слух. Отрываясь от губ, он получает звуки во всей красе, ухватывая каждую ноту и превращая их в мелодию. Феликс чувствует член старшего, как только из него вытаскивают пальцы. Парень сразу интуитивно сжимается, но как только Хенджин вновь заламывает руки над головой с хриплым «расслабься», желание возрастает в большую степень. От такого доктора крыша едет и чувство, будто в тебе уже не одна личность, а миллионы или миллиарды. И каждая из них просит его. Хвана, который сейчас чрезвычайно красив и сексуален, который сейчас двигается так умело и удовлетворительно, что от одного прикосновения хочется биться в конвульсиях. Движения начинаются плавно, но глубоко. Неприятно, больно, непонятно. — Потерпи.. Сейчас будет лучше. И как только головка члена касается того самого места, Хван получает ответный вскрик на свои действия. — Нашел.. — произносит он и начинает двигаться чуть быстрее в этом направлении. Феликс раздвигает ноги шире, выгибается в спине, кричит во все горло, царапает спину старшего своими короткими ногтями, содрогается при каждом толчке, как впервые. Каждое движение приносит такое наслаждение, что мозг взрывается, распадается на мелкие кусочки и совершенно перестает существовать. Щеки краснеют, но не от стыда, а от нехватки воздуха, от жары, которая пылает между двумя телами. Буквально еще чуть-чуть и все взорвется, весь мир потеряет смысл быть.. Вот-вот и наступит смерть, смерть для Феликса, для его души, сердца, тела. Смерть для Хенджина, для его борьбы за существование. Смерть для всего.. И вот ноги начинают непроизвольно дрожать, комочек затягивается где-то в районе груди, а после спускается в низ живота, и Ли живет только в этих ощущениях. Он испытывает то, что вроде испытал с этим человеком, но сегодня будто впервые. Будто совершенно по-другому. Через несколько толчков кончает и Хван, изливаясь внутрь белоснежного. Слишком много чувств перемешиваются в одно, сливаясь, образуя шар огня, застревая поперек горла, выливаясь наружу через слезы и возвращаясь через сладкий поцелуй. Они пропали.. Они оба пропали без вести, бродя по улицам своих чувств. Бродя там где и нашли одно из них. Эту чертову любовь.