***
Спустя час сборов и пути парни на месте. Сейчас ее держат здесь до самого суда, ведь все же: Ким — убийца. Феликс осторожно выходит из машины, хлопая легонько дверью, за ним и Хенджин, не менее серьезный и недовольный приездом в следственный изолятор. Оба перекинулись невесомым взглядом, как бы подталкивая уже ко входу в это помещение, и все же пошли. Внутри все такое мрачное, люди ходят туда-сюда, пролетают сквозь друг друга, задевая плечами, теряют из рук документы, опять возвращаясь. Хаос. Феликс чувствует на своей ладошке прикосновение чей-то холодной руки и, понимая, что это доктор, обхватывает ее крепче. Старший идет в глубь, выискивая заветный кабинет № 303, в котором назначена встреча. Младший уже собирается нажать на ручку двери, открыть и зайти, узнать все, выпытать, неважно какими способами, ведь у него только все наладилось, только все стало как у нормального человека, но вот это чертово убийство и его соучастники как портили жизнь, так и продолжают. Останавливают его. — Ты точно готов? — Хван смотрит три долгих секунды, а после получает утвердительный кивок и распахнутую дверь. Вид открывается на лейтенанта, стоящего около стены, сидящую рядом Ким Дасом в наручниках и еще одного мужчину, находящегося чуть поодаль. Следователь. — Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь, — говорит тот мужчина, что взял ручку и заранее подготовленные бумаги по делу. — И так. Вы хотели видеть обвиняемую в убийстве вашей матери, так, Ли Феликс? Белоснежный лишь кивнул в ответ. Ли дергает одной ногой и мнет в своих маленьких пальчиках полы своего свитшота. Хван сжал коленку младшего, дабы успокоить и показать, что он рядом и никуда не уйдет, а тот взглянул на него одобрительно, показывая всем своим видом, что благодарен за присутствие. Хенджин улыбнулся и перевел взгляд на Ким. Та выглядит поникшей, у нее серое выражение лица и темные круги под глазами. Ее запястья покраснели он наручников, которые, видимо, застегнули достаточно плотно. Взгляд ее направлен на Феликса, такой печальный, словно она не по своей воле стала убийцей, словно она не хотела и никогда бы не сделала этого, если бы не вынужденные обстоятельства. Но также в глазах ее мелькала уверенность в своих поступках, она не сожалела. Сделала все правильно — именно так она считает. На ее голове растрепанные белые волосы, которые она подарила своему внуку в качестве памяти, как о ней, так и о его отце, которого Феликсу не суждено было увидеть вживую. — Можете.. оставить нас наедине? Пожалуйста, — просит Феликс слегка дрожащим голосом. — Хорошо, но только ненадолго. У вас десять минут. И два полицейских удаляются из кабинета. Внимание светловолосого сразу переключается на Ким, которая как смотрела на своего внука, так и продолжает, даже не моргая. Феликса всего трясет от осознания, что убийца матери сидит напротив, что когда-то этот человек был дорог и несказанно близок. Но теперь от одного ее взора Феликса колотит, как в лихорадке. Ноги дрожат, руки сжимаются, губы сохнут — признак страха вроде бы, да? Но нет.. Это отчаяние. Чувство, когда понимаешь, что на этом большой и сущий конец, что больше не в силе и не вправе что-то менять. Просто пропасть, которая тянет, тащит за ноги, не давая выбраться хотя бы на несколько метров и подышать воздухом. Ты постепенно тонешь, поэтому тело дает о себе знать, пытается растрепать тебя, но.. не может. Ты утонул. — Скажи мне.. зачем? Для чего нужно было ее убивать?! Ты так сглупила, что нет такого слова, которым можно было бы тебя назвать.. Ты убила мою мать, ради чего? Неужели твой мотив реально был из-за ебанного наследства, которое стоит намного меньше, чем та сумма, которую я тебе предлагал? Женщина впервые отводит взгляд, опуская его словно виноватый ребенок перед отцом. Феликс говорит спокойно, серьезно, лишь иногда повышая голос. — Если ты мне сейчас скажешь, что это было ради наследства, я не поверю.. Скажи правду, прошу тебя. Не делай мне больнее. Младший впервые за весь диалог посмотрел на свою бабушку. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, пропадая где-то в вязанном свитере, навсегда. Хенджин же сидит и даже не дышит.. Он слушает все, впитывает каждую частицу, анализирует, консультирует где-то у себя в голове и строит дальнейшие кадры ситуаций. — Ты прав.. Это было не из-за наследства, — проговаривает тихим хриплым голосом женщина и все же поднимает взгляд, но смотрит на Хвана, а потом уже на Феликса. — Я вижу, ты счастлив.. Я искренне рада. У тебя, наконец, нормальная жизнь, которой ты достоин, — сглатывая вязкую слюну. — Я всегда видела в тебе человека с потенциалом, ты молодец. И Вам спасибо, что не отказались от него, он хороший, — смотря на доктора, тот в ответ на ее слова лишь кивает, а после ее внимание переключается на своего внука, вновь. — Я сделала это ради вас. Вы прекрасная пара, и я хотела тебе только лучшего.. — Поэтому убила мою мать?! — взрывается Ли. — Подожди, Ликси, дай ей сказать., прошу сядь, — встревает Хенджин, усаживая подскочившего парня обратно. — В тот день она напилась. Пришла в квартиру и спрашивала тебя. Раскидала все, поломала мебель. Я сказала, что он теперь в другой семье, у него есть прекрасный молодой человек и она.. боже.. — женщина потерла переносицу и продолжила, — она нашла ваш адрес. У меня он был записан на листочке, на всякий случай. Помнишь, ты мне его дал? Вот. Она решила поехать туда. Я пыталась ее остановить, но это было бесполезно. Она пару раз ударила меня, но все же я поехала за ней. Хенджин поджал губы, понимая, что женщина не врет, и продолжил внимательно слушать. Феликса же до сих пор трясет, как не в себя, а все потому, что перед ним сидит убийца его матери. Даже если она сделала это ради защиты лучшего будущего — неважно. — Она выломала замок, даже не знаю как. Начала копаться в вещах и ломать все, что было на ее пути. Она искала Феликса во всех комнатах, я пыталась ее остановить вновь, но та то и дело вырывалась. Тогда она пригрозила тем, что убьет тебя и твоего парня, ссылаясь на твою ориентацию. И меня она тоже хотела прикончить. Феликс вцепился в руку доктора, сжимая ее с каждым словом все крепче, до хруста костей. Хван продолжает вникать в каждое сказанное Ким слово. Каждый из присутствующих ждал конца и каждый не хотел бы с ним сталкиваться, но ничего не сделаешь, когда-то наступает начало, а когда-то — конец. Смириться с этим будет правильным решением. — Она отвернулась, ища то, чем можно было бы меня прикончить или хотя бы обезвредить. Я не теряла времени, не хотела, чтобы из-за нее все то, что мы так долго строили, разрушилось. И ты можешь считать меня виноватой, осквернять, проклинать, но я не жалею и не буду. Я убила того, кто мог бы убить нас всех, и не считаю свой поступок неправильным. По щеке Феликса скатилась первая слеза, за ней вторая, третья. Он плачет. И это слезы ни печали, ни ненависти и ни обиды. Это слезы облегчения и в какой-то степени даже благодарности, ведь, как оказалось, Ким убила ее, чтобы спасти всех, кто находится в этом кабинете. Ли понадобилось минуты две, чтобы отойти от всего происходящего и перестать плакать. Он продолжает иногда всхлипывать и сжимать руку доктора, а тот просто тихонько гладит парня по спине, как бы утешая и говоря, что все наконец-то закончилось и прояснилось. — Надеюсь, вы закончили. — В кабинет врываются следователь и лейтенант, поднимая со стула Ким. Феликс встает тоже, а за ним, собственно, и Хван. — Спасибо, — бросает Ли прежде, чем Дасом уведут, а та в ответ лишь легонько улыбаясь, пускает слезу, и исчезает за дверью. Теперь увидятся они только в суде.***
спустя два месяца
На улицах все такого же живого Сеула теперь лежит снег, тонким слоем покрывая каждую веточку давно голых деревьев. Феликс и Хенджин, прогуливаясь по окрестностям нового района, в который они недавно переехали, оживленно болтают о событиях прошедшего дня. Прошло уже много времени с суда Ким Дасом, и каждый помнит, но никто не заикается, потому что ворошить прошлое, которое принесло и так много боли, никто не собирается. Жизнь потихоньку наладилась. Переезд в новый райончик, чем-то похожий на старый, состоялся достаточно быстро. Квартира попросторнее той, что была, но намного уютнее. Отец Хвана уехал в Японию, походу даже не собираясь возвращаться, занимается там своей работой и очередной женой, которая теперь задержится надолго. Хван отправил Феликса на обследование в ближайшее время после отъезда отца, и диагноза у него, собственно, не было обнаружено. Уладить остальные мелкие проблемы удалось всего за три дня, а за это время белоснежный записался в танцевальную студию и посетил уже достаточно уроков, даже собираясь заняться этим серьезно, он присмотрел ВУЗ для поступления на следующий год на факультет танцев. Хван же только рад за младшего, упиваясь и плавая где-то в волнах своей любви к белоснежному и получая то же самое взамен. Доктор устроился психологом в какой-то компании, дает консультации. Все идет плавно по течению, ведь резкие повороты и волны наконец-то закончились, что бескрайне радует. И наверное, стоило бы мысленно поблагодарить того, кто все это подарил, хоть и незаконным путем. Дасом. Ей добились условного заключения на несколько лет. Спасибо папе. Впрочем, больше ничего интересного. — Эй, Джинни! Хван оборачивается на бархатный голосок, который внезапно отстал на несколько метров, и застывает с прилипшем снежком на пальто, прямо на месте сердца. Феликс заразительно смеется, начиная пятиться, но старший ловит этого проказника в свои объятия. — Ты попал прямо в сердце! — Это моя любовь, тебе, — говорит белоснежный, замирая в объятиях Хвана. Тот наклоняется, оставляя невесомый поцелуй на кончике носа Феликса и возвращается в исходное положение. — А это моя любовь, тебе. И белоснежный в ответ тянется к губам самого родного человека, который стал опорой и главным примером. Касание губ, они смыкаются раз за разом в трепетном нежном танце, заставляя все тело гореть и рассыпать на молекулы. Внутри буря эмоций и чувств, что сложно описать словами. Они выходят через вот такие вечера нежности, ночи страсти, утра любви. Они проявляться в таких мелочах, как кофе с утра, завтрак, сообщения на подобии «аккуратнее по пути домой», постиранные носки. Каждый смотрит в глаза другому с диким желанием, с невероятной нежностью, с трепетом. В этих взглядах мелькает надежда на лучшее будущее, на совместную долгую жизнь, на разнообразную любовь и на бескрайнее доверие. Хван даже перестал курить, да ему и не хотелось. Весь кошмар закончился, но ведь, если бы этого ужаса не было, они бы вряд ли встретились. И можно было бы хотеть не такой суровой истории, но Хенджин и Феликс прошли ее вдвоем, и их это не сломило, не подорвало надежду, доверие. Не разбило сердце. Все это лишь сблизило и дало понять, что такое настоящая любовь. Эти двое ее поняли.. А вы?