Прощай, пересмешник.
— Нет, нет, и ещё раз нет! Такое не допустимо, господа! Я не потерплю такого, э-э-э… такой… такой безалаберности среди контингента своей академии! И как, как ведь! Да даже бродяги умеют, э-э-э… решать сложившиеся столь плачевным образом ситуации! — битую четверть часа директор академии, Ллойд Брокер распекал троицу своих студентов за совершённое ими "абсолютное и ни чем и ни кем не оправдаемое" каверзное дело: дуэль. Не трудно догадаться, что трое подсудимых были: Норман Арлерт, Нэт Холд и Рэй Гарньé-Пажéс. И их положение было явно не завидным: перед тем, как войти в кабинет, они молча переглянулись, и по взглядам поняли: Анну в это дело не втягивать. Так что, огребали наши герои, что говориться, "по полной программе", так как не имели возможности сказать, что защищали девушку. Да, этим троим "бедолагам" уже целых пятнадцать минут доставалось на орехи, причём, доставалось им намного больше, чем они совершили. Всё дело в том, что директором у них был щупленький на вид, седой старичок, вечно ходивший в тёмно сером пиджачке и кожаных ирландских туфлях – так он был ещё невероятно боек, криклив, чуть занудлив, любопытен и самое страшное: прекрасно образован и начитан. Стоит ли говорить, что провинившемуся студенту, попавшему в кабинет директора, уже через несколько минут хотелось выть волком и бежать от этого места далеко и никогда туда не возвращаться в ближайший месяц. Среди как раз студентов, господин Брокер (впрочем, он просил всех называть его по имени: господин Ллойд), имел репутацию язвительного зануды. Он не был каким-то там уж очень страшным и строгим человеком, наоборот: он был, конечно, добр и всем доступен, и дела при нём в академии шли успешно. Он ведь когда-то тоже был (по его рассказам), тем ещё забиякой: подкатывал к молодым дамам, влюблялся в каждую встречную, любой взгляд в свою сторону считал оскорблением, а за шпагу брался три раза в день по поводу и столько же без повода. Почему из такого огневого парня он сделался старым занудой – он не говорил, зато, когда вёл занятия, частенько прерывал свою лекцию и назидательным тоном начинал повествовать о вреде "юношеского распутства" и пользе "трезвости" и "прилежного и крепкого" образования. Любимой его фразой была такая: "Как говорил Шекспир: «Грязь блестит, пока на неё светит солнце»", и чаще всего она применялась к нерадивым или провинившимся ученикам, хотя, использована она могла быть абсолютно везде и в любой ситуации, и изрядно уже всем надоела. — Ну-ну, господа, ну, что такое? Как это понимать? А?! Я вас спрашиваю! Вы молчите? Уж лучше молчите, чем пытаться ненужными словами оправдать свой столь… гнусный поступок! Лучшие из благороднейших! Благороднейшие и известнейшие фамилии – и такое поведение их наследников и носителей! Позор! Позор вам, господа! Позор и презрение! — этот старичок сейчас уже орал своим высоким надтреснутым голосом, который был похож на воронье карканье, если поднять на два тона выше; и раскидывал бумаги по кабинету. — Всё! Хватит! Уйду! Уйду с поста, где служил двадцать семь лет! Уйду, ибо мои слова о благовоспитании и трезвости не имеют воздействия на вас! Вы погубите себя! Ваше распутное и… м-м-м, э-э-э, вот! Ваше распутное и бретёрско-надменное поведение закончит ваш путь за вас, господа! — Сударь, а мы должны были молча пройти мимо? Стерпеть его оскорбления? Потерять свою честь и честь фамилии? — гневно, едва сдерживаясь, спросил Рэй. Директор Ллойд немедленно отреагировал тем самым своим назидательным тоном: — Все вы горазды "защищать честь" от слова "дурак", пока юны! Таков закон юности! Такова её, э-э-э… дурная природа, вот! Излишняя самоуверенность, излишняя горячность – и излишне малое действие головного мозга в период, пока работают два выше обозначенных показателя! Да и отец этого… м-м-м, как там его… вот! Отец этого маркиза Арнольда де Барри, с которым вы имели дерзость скрестить шпаги – он серьёзный человек! Отставной майор уланской кавалерии, кавалер многих наград, влиятельный мужчина! Вы большую совершили ошибку, нанеся ущерб его сыну! — Подумаешь! — вдруг сорвалось у Нэта — Мой отец – граф! — А мой так и вообще – герцог! — добавил Норман. — А у меня нету отца… — грустно сказал Рэй. И первым засмеялся. За ним захохотали его друзья. Впрочем, господин Ллойд этого не оценил: — И вы ещё можете смеяться!… — Конечно, можем, профессор! Смех для человека естественен! — брякнул Норман. Тут даже Нэт не сдержался: его "ха-ха-ха" было слышно далеко за дверью. — Немедленно прекратите! Мы сейчас не юмореску разыгрываем, а отчитываем вас! Вот вы, Рэй, да-да, вы! Вы! Вот, и вот как это называется? Я вас спрашиваю: как это называется?! Что вы себе такого позволяете! Как такое вообще возможно! Ведь вы, Рэй, ну, посмотрите на себя: красивый, статный, привлекательный юноша, да девушки ссорятся, выясняя, кому быть вашей невестой – и такая… бесчинственная выходка! Это!… Это не описуемо! Это не поддаётся объяснению! Ни с психической, ни с моральной, ни с физической точки зрения! Это… это в наивысшей степени возмутительно! Это… — Господин Ллойд, я больше так не буду! — и Рэй, давясь от смеха, бухнулся на колени в земном поклоне,— простите меня, дурака разбитного, простите! Ведь Господь… прощать… учил… ох-хо-хо, оие… Рэй и остальные "нашкодившие" помирали со смеху. Громче всех заливисто смеялся Норман. Рэй просто валялся на коленях и прятал лицо. А Нэт был весь красный и чем-то булькал: у него уже была смеховая истерика. Директор побагровел, что-то прошептал и вдруг бешенно заорал: — Немедленно замолчать! Встать смирно! Встаньте-ка вы рядом друг с другом смирно, господа! — у Нэта истерика мгновенно исчезла; Норман застыл, как вкопанный; а Рэй от неожиданности тут же вскочил на ноги. — Это что такое? Это. Что. Такое. Как. Это понимать. А?!Отвечайте немедля, не смейте меня игнорировать! Я не пустое место, я есть человек! Я есть образованный, проживший жизнь человек! И не пристало вам, совсем ещё молодым, ещё не оперившимся птенцам возражать и игнорировать меня! — Господин… — Молчать! Молчать и слушать меня, и не говорить, пока я не закончил речь, невоспитанные господа! Вы, Норман! Вы, благородный Арлерт, носитель великой фамилии, как вы могли?! Как вы докатились до такого?! Что сподвигло вас присоединиться к этому… недостойному вас делу? Что? Что было источником того дурного, низкого… способа развлечения?! Вы, быть может, подумали, что участие в дуэлях на показ всей толпе на городской площади – это есть преумножение вашей славы? Или же это есть возможность красоваться пред друзьями фехтовальным своим мастерством? Или же что? Что это было? Что это такое было, скажите же мне, Норман Арлерт! Я бы с превеликим удовольствием вас выслушал, как человека, несомненно, большого ума!—а сейчас господин Ллойд уже более менее успокоился, правда, всё ещё очень громко говорил. Нэт тихо шепнул Рэю: — Рэй, это надо заканчивать. Есть какие-нибудь варианты? — Тебе честно? — так же тихо ответил Рэй — Располовинить ему язык острым предметом. Единственный вариант. — Пажéс, я абсолютно серьёзно. — Ну, нету у меня вариантов других никаких! Нету, вот, ну, понимаешь ты меня?! — взбесился Рэй, правда, шёпотом. — Да понял я, понял! Чего орать-то… — …И ни за что не следует так поступать, тем более – вам, Норман Арлерт! Я, увы, знал и вашего отца, Уильяма, и почтенного дядюшку, Питера, привет им обоим, и это такие были… примерные господа! Я их, помнится, не имел чести образовывать в стенах академий, школ или каких прочих учебных заведений, но знавал их лично и по имени, и знал их лишь с хорошей стороны: они не ввязывались в драку средь бела дня! И как неожиданно показали себя вы, Норман Арлерт! Скажу по чести: не ожидал от вас! От вас! От человека, который предпочитает развратия с распутными женщинами в соответствующих домах или с горничными в прихожей смиренной молитве в соборе! Это… это так неожиданно! И пренеприятно для меня! И… а-а-а, так вот оно что! Рэй, так это вы, коварный искуситель порядочных юношей, втянули господина Арлерта в это… грязное дело! Вы! Вы, и как это я сразу не догадался! И… — Так, господа! — Норман повернулся к друзьям — Знаете что? Естественно, от его плаксивого тона в кабинете тут же воцарилась гробовая тишина: директор понимал, что сейчас что-то произойдёт, так же думали и Рэй с Нэтом. Но вот такого, что выдал Норман следом, не ожидали даже они: — Да идите вы к чёрту со своими дуэлями! — обиженно, надув губы, выкрикнул он, завершая фразу. Секунда. И в кабинете разразился такой смех, какого даже в первый раз не было. Хохотали все, даже господин Ллойд, причём так, что тряслись стены. Хотя, занудный старик пытался сквозь громкие "хи-хи" – "ха-ха" восстановить порядок: — Эхе-хе… ой, ну, г-господа… о-о-о, я ее могу… г-г-господа, прекратите… это… это ж-же н… не смешно… о-ха-ха… — Верно, господин директор. Это не смешно. Это очень смешно! — Нэт едва выговорил эти слова и перегнулся пополам. Когда минут через пять всё стихло более менее (конечно: Рэй рот рукой закрывал, у Нормана губы дрожали, Нэт водичку потягивал, сидя на стуле), господин Ллойд продолжил уже спокойным серьёзным голосом: — Итак, господа, итог ясен. Во время этой… бессмысленной потасовки один из ваших соперников был убит и двое ранено. Это очень не гуманно, осмелюсь доложить! Убитый – это отдельный разговор, а вот сильно раненые люди – это слишком! — Прошу заметить, господин Ллойд, что нам и самим досталось очень не слабо! — возмутился Рэй. Директор отреагировал немедленно: — В любой схватке всем будет доставаться! Значит, теперь все расстоновки поровну! Ладно, заканчиваем ("Даже года не прошло" — одновременно пронеслось у троих студентов в головах). Я очень сильно в вас разочарован, господа. Вы меня сильно подвели, и замарали не только честь свою и своих фамилий, но и честь училища. Господин Рэй, господин Норман, я крайне недоволен вашим проступком ("А как же Нэт?" — подумали Рэй и Норман. "А как же я?" — подумал Нэт), и вынужден вас примерно наказать: сейчас вы, не мешкая ни минуты, отправитесь в церковь и будете замаливать этот грех пред Господом Богом до конца службы, а к завтрашнему напишете мне от каждого памфлет на тему того, как сильно вы раскаиваетесь в содеянном. Что же до вас, господин Нэт Холд, то смысла наказывать вас я не вижу, — тут директор понизил голос, заговорил серьёзно и негромко, — насколько я знаю, убитый – ваша шпага, и вы не раз дрались на дуэли, а привычка к смертоубийству на дуэлях является у вас практически каждодневной, вам не впервой убивать, и вы делаете это уже не колеблясь, так как ваша душа уже привыкла к крови, и вам не тяжело это делать, поэтому, вы получаете строгий выговор и мой совет: избавтесь от этой дурной привычки. Деритесь, но, коли можете – сохраните врагу жизнь, ведь он тоже человек, проявите милосердие… — Господа! — раздался дрожащий голос Нэта — А я и не знал, что я убиваю ежедневно! Порой очень интересные вещи узнаёшь о себе к шестнадцати годам! Новому смеху очень хотелось разразиться по кабинету, но вдруг, раздался стук в дверь. Господин Ллойд напустил на себя важно-строгий вид, громовым голосом крикнул: — Войдите! Дверь отворилась, в кабинет незаметно проскользнула миниатюрная фигурка Анны: — Позволите? — Конечно, сударыня! Извольте пройти, рад вам! Нэт и Норман молча расступились, Анна аккуратно прошла между ними, встала перед столом. По другую его сторону стоял директор. — Миледи, прошу, садитесь. Вы ведь по какому-то делу или просто зашли проведать старика? — и он любезно улыбнулся. Анна осталась стоять, робко начала: — Господин директор, я к вам пришла с одной очень важной просьбой. — С просьбой? Хм, не соизволит ли юная госпожа выждать несколько секунд? Дело в том… — Ллойд замялся, — сейчас я дам указания этим троим молодым людям – и с удовольствием вас выслушаю. — Господин директор, я… — Анна тоже смутилась, — я пришла… я пришла как раз по делу… — она взглянула на парней и вздохнула, — я пришла по делу господ Нэта Холда, Рэя Гарнье-Пажес и Нормана Арлерта. Господин директор, я прошу вас простить их. Ллойд нахмурился: — Простить? Простить этих забияк-дуэлянтов? — он на секунду задумался, опустив взгляд и вдруг резко взглянул на девушку — Мисс Камбер, приношу свои извинения, но отпустить этих… — директор брезгливо поморщился, — этих троих молодых людей простить я не могу и не вправе: я бы смог их понять, если бы они защищались или бы отвечали оскорблению. Но эти трое ввязались в уличную дуэль, словно простые бродяги и мало того – люди пострадали от их безрассудства! Так что, извините меня, Анна, но они виновны, и должны понести суровое, но справедливое наказание! Быть может, что-то ещё? — Господин директор, они не виновны, разве вам неизвестно течение дела? -Нет, не известно, насколько я теперь понимаю. А должно быть? — Ллойд аж встрепенулся от любопытства. — Вы позволите мне рассказать вам правду? — Анна стала намного более решительной. — Конечно, с превеликим удовольствием! — как-то даже торжественно, излишне громко обрадовался директор и сел в кресло — Прошу вас, миледи! — Анна! — выкрикнул Рэй, но было поздно: она села на стул и начала говорить. — В тот день, когда случился этот инцидент, я гуляла с… после занятий по городу. Этот пострадавший господин, запамятовала его имя, попытался меня… силой увести с собой. А господа Рэй, Нэт и Норман заступились за меня, господин Ллойд, они не виновны, честное слово! Это моя вина, что я вообще там появилась – не будь меня, не было бы схватки, то… — Минуточку… минуточку! То есть, вы хотите сказать, что… что эти молодые люди защитили вас, дитя моё? — Именно, господин Ллойд. — Так, так, так… это, ведь, существенно меняет дело, осмелюсь я вам доложить! — директор, кажется, был обескуражен, но, при этом, обрадован, — это очень и очень хорошо, господа! Я, признаться честно, обрадован и невероятно тронут! Это был благороднейший поступок, поступок настоящих мужчин! Но, господа! — директор строго взглянул на притихших троих друзей, — я очему я узнаю об этом только сейчас? Почему вы немедленно не велели позвать миледи Камбер, дабы выяснить все подробности, а? Зачем было скрывать благородство, а, дорогие господа? Рэй не знал, что ответить. Говорить про Анну ему всё ещё не хотелось. Норман тоже молчал: не знал, что думает Рэй. Нэт колебался, но, всё же решился, и подал голос: — Простите нас, господин Ллойд, но мы решили не тревожить попусту госпожу Анну, пустяк же какой: дуэль… — Пустяк? Пустяк?! — взвился Ллойд и тут же осёкся, — ладно… раз так – значит пустяк. Ладно. Ну, что же: если у вас нет ко мне вопросов – то все свободны. И не забудьте! — в воздухе повисла тишина, — сегодня в семнадцать часов жду вас на Бардийском кладбище.* * *
Дон Франциск Домингес – второй сын графа, в высшем обществе его не прям уж воспринимали всерьёз и всё из-за его мягкого, наивного характера. Для своих Дон Франциск Домингес – был просто Доном, добрым, слегка наивным и как казалось, глуповатым юношей. Невесту он не нашёл, так казалось многим и даже его товарищам, ибо он никогда не проявлял какого-то интереса к прекрасному полу, либо же шутил в их сторону в мягкой форме, либо же говорил, что девчонки глупые и многое не понимают. Но всё же, сердце Дона было завоевано. Завоевано всезнайкой Гильдой, которая ничего толком о своём спасителе не знала, она не видела в нём какого-то серьезного молодого человека, а даже наоборот, может ей и казалось, что мальчишка умён в своём деле, интересуются историей и иногда заставала его в академической библиотеке, пыхтящего над толстенной книгой. Тогда её это раздражало. А сейчас, возможно, будет скучать по таким неожиданным встречам. Кстати говоря, он никогда не обращал на неё внимания в библиотеке, занят был. А что насчёт истории. То, никто явно бы не ожидал, что такой как Дон вообще может что-то смыслить в истории. Но это ещё не всё, Дон читал взахлёб книги про фехтование. Это заметила Гильда. Гуннарссон думала, что Домингес вообще не умеет читать.. И вот, Гильда стоящая перед гробом Дона, её рука держалась за бортик, наверное, чтобы не упасть или просто так. Она не плакала. Нет. Просто наблюдала. В её голове столько было мыслей, что перечислить можно было бы до завтрашнего дня. В основном все её мысли были забиты самим Доном и о том, как она сожалела, что он так рано ушёл из жизни. Мальчишке было всего пятнадцать лет, столько всего он не успел.. Гуннарссон не знала какую эмоцию показать. Грусть? Злость? Недоумение? Показать грусть из-за того, что Домингес ринулся в бой именно из-за неё? Или лучше всего показать злость из-за того, что этот безумный мальчуган никого не предупредил и пошёл драться с бандитами, которые были больше него в два-три раза? Ах, нет, стоит выдавить недоумение из-за того, что.. почему Дон пошёл спасать её и почему хотел её поцелуя, и почему не сдержал обещание, и почему не хотел знакомиться с её родителями, и почему, почему, почему.. так много «почему», но никто не ответит на все вопросы Гильды, даже Зак, который к тому времени подошёл к девушке. Держался на расстоянии. Гуннарссон повернулся, ловя пылающие от жалости глаза. — Мои соболезнования, Зак Домингес. — прошептала Гильда и отвернулась от Зака в сторону Дона. — Благодарю, Гильда. — процедил юноша сквозь зубы. Они замолчали. Стоит ли говорить, что юноша и девушка чувствовали напряжение. Гильда сжала подол траурного платья и вновь повернулся к Домингесу. Он рассматривал свой чёрный пиджак. — Мне интересно, как вы смогли привлечь Дона своей.. м-м.. Как бы так выразиться, чтобы вас не обидеть.. м-м, привлечь внимание своей удручающей внешностью? — спросил Зак, не глядя на свою собеседницу. — Что?! — вспыхнула Гильда от злости. — Да.. да как вы смеете?! Это.. Кусты зашуршали, Гильда не успела договорить. Гуннарссон и Домингес напряглись. Девушка отошла подальше, а Зак сжал кулаки. Из кустов появилась белка, пискнув и сунув за щёку жёлудь, ускакала в сторону высоких деревьев. — Здравствуй, Гильда. — прозвучал из-за спины Зака нежный голос. Домингес повернулся и.. покраснел. Зак поддался вперёд, к Анне. Хотел объясниться, спросить какое у неё настроение, как Камбер поживает, ему просто хотелось задать какой-нибудь глупый вопрос, на который она ответит и одарит парня своей милой улыбкой. Он сказал : — Доброго дня, Анна. — он слегка склонил голову в её сторону. — Мои соболезнования, мистер Домингес. — сказала Анна, она не скрывала своих эмоций, а именно грусти, хотя ей и не понять – какого потерять младшего брата. Анна прошла мимо Зака, не одарив его даже сочувственным взглядом, который она когда-то показывала в академии. Камбер схватила ладони Гильды и повела её куда-то в тихое место, где их никто не потревожит. Нэт разговаривал с Найджелом : — Ты собираешься так скоро жениться? — удивился рыжий юноша, при этом наблюдая за эмоциями Гуннарссона-старшего. — Да. Скорее всего.. — Жена – красавица? — Тебе-то зачем знать? Охмурить её хочешь..? — сузил глаза Найджел, а потом засмеялся. Вместе с ним и Нэт. — Не знаю.. не знаю, мне знаешь ли многие девушки нравятся. — ухмыльнулся Холд. — Интересно.. и кто же тебе нравится? — Найджел стал оглядываться. Искал глазами свою сестру, а после взглянул на Нэта, который задумался. — М-м, не думаю, что тебе стоит это знать, Найджел, — он помедлил, поглядывая на гостей, приглашённые на похороны Дона Домингеса, — мне интересна Камбер. — Хм, вот как. — Найджел кивнул, он унял своё любопытство и больше ему не нужно, этого достаточно. — Она красива, начитанна — продолжил Нэта, — невинна.. — Так вот какие качества тебе нужны, чтобы ты сразу потёк. — Нэт вынырнул из своих мыслей и посмотрел на Рэя. Честно признаться, Холда иногда раздражала эта ухмылка. — Гарньé-Пажéс, рад тебя видеть. — они пожали руки. — Мы несколько часов назад виделись. — с серьёзным лицом сказал черноволосый парень, при этом успев изогнуть бровь. — Хах, ты прав.. — Нэт насупился, — где же Арлерт? — Не знаю, может развлекается с распутными женщинами в соответствующих домах или с горничными в прихожей смиренной молитве в соборе? — Рэй первый засмеялся. — Ты запомнил слова господина Брокера? — удивился Нэт. — Нет, Рэй, я не развлекаюсь с распутными женщинами или с горничными в прихожей смиренной молитве в соборе. — Рэй округлил глаза, повернулся и увидил своего друга. — Неплохо выглядишь, Арлерт. — Благодарю от всего сердца, Пажéс, я всегда предпочитаю одеваться по вкусу. — улыбнулся Норман. — Твой отец и дядя тоже решили посетить похороны Дона..? — аккуратно спросил Найджел. — Да, ещё соизволила приехать тётя.. — Хех, всю семью решил собрать? — усмехнулся Рэй. — Конечно, почему бы и нет? — снова улыбнулся Арлерт. — А Найджел-то жениться. — сказал неожиданно Нэт, видимо почитал нужным перевести тему. — Холостяцкая жизнь окончена. — выпалил Пажéс. — Ещё нет, Рэй. — пожал плечами Гуннарссон. — Найджел не хочет говорить, кто же эта счастливица, что выходит за него замуж. — Нэт приобнял парня за плечи и посмотрел на него с вызовом. — Это секрет. — коротко и ясно выразился Найджел. — Это ещё не точно – женюсь ли я или нет. Норман хмыкнул. Рэй опрокинул голову и стал смотреть на небо. Нэт помолчал и увидел мисс Камбер. — Моя возлюбленная идёт. — сказал Нэт с нескрываемым удовольствием. Он посмотрел на Рэя и наткнулся на его взгляд от которого у рыжего волосы встали дыбом. Глаза пересеклись и в них показалось соперничество. Соперничество за девушку. До чего же смешно. Рэй обернулся на Арлерта, которому не была интересна блондинка с голубыми глазами(удивительно) и с нежным личиком. Он ушёл в себя и его взгляд был направлен на затылок Рэя, нежели чем на кого-либо. — Арлерт, нам надо отойти, обсудить кое-что. — сказал Рэй и ушёл вперёд, за ним же медленным темпом пошёл Норман.* * *
Как ранее сказал Норман, что прибыл он не один, а с отцом, дядей и тётушкой, но тётя Сара приехала отдельно от братьев и племянника. Уильям с Питером прибывали в обществе аристократ, которые бурно обсуждали последние новости о распространении бандитов, всё дошло до того, что бандиты развелись в лондонских лесах. Уильям заскучал. Не хватало этой тихой атмосферы в его кабинете, не хватало любимых спиртных напитков ; бурбона, виски, вино – строго по праздникам, коньяк. Также, Уильям потянулся в карман пиджака за сигаретой, но отдёрнул руку и покачал головой. Он не давал никому никакого обещания.. Нет, всё же дал обещание и не сдерживает его. Позор. Арлерт-старший стал оглядываться, искать знакомые лица, с кем можно было бы поговорить или что-то обсудить(конечно же не бандитов). И вот, на его взор упал Юго, ходящий везде за своей младшей сестрой. Уильям усмехнулся и пошёл в их сторону, перед этим, конечно же, предупредив брата, что отошёл ненадолго. Юго увидев Арлерта, кивнул ему в знак приветствия, подойдя ближе они уже обменялись любезностями и рукопожатием. Изабелла, стоящая впереди, посмотрела назад(прошу заметить, у неё это получилось так элегантно и легко), Уильям и Изабелла посмотрели друг на друга, мужчина слегка опешил, а женщина напряглась, один Юго ничего не понял. — Доброго дня, леди Изабелла. — проговорил Уильям, стараясь спрятать глаза от этой женщины. — И вам, лорд Уильям. Они продолжали бы так молча стоять : — Уильям, друг мой, как ты поживаешь? Как твой сын поживает? Какие успехи у юного господина? — поинтересовался Юго с улыбкой на лице. — Тяжело, Юго, бандиты по лесам бродят, за сына я волнуюсь. Он у меня единственный.. Юго согласился. — Вот и Рэй у меня единственный, правда – племянник, но он мне как сын. — Готьé вытер невидимую слезинку. Арлерт захихикал, похлопал Готьé по плечу и кинул взгляд в сторону Изабеллы, который она сразу же поняла, Уильям вернулся к брату.* * *
Рэй и Норман встали под теньком дерева, Рэй схватил Нормана за плечо, слегка поднял голову и посмотрел в голубые глаза товарища. — Тебе нравится Анна? — прямо в лоб спросил Пажéс. Норман запрокинул голову, взлохматил волосы и вновь посмотрел в тёмно-зелёные глаза Рэя, в которых играла гремучая смесь хищного интереса. — Нет, — твёрдо ответил Норман. Рэй отпустил его, — а я, как погляжу, тебе не то, что она нравится, ты в неё влюблён. — и снова юноша твердо сказал. Гарньé-Пажéс съезжался, чуть ли не скрючился когда услышал слово «влюблён». Рэю не прям уж чужеродно это слово, скорее ему больше не нравилась эта формулировка. — Я не уверен.. — Влюблён в Камбер. — усмехнулся Норман, а после прикрыл глаза. — Нет! — Это ведь не грех – влюбляться в красивую девушку. — Ты признаёшь её красивой?! — изогнул бровь черноволосый юноша. — Почему бы и нет, Рэй, но не волнуйся, я не собираюсь её как-то завоевывать. Может она и красивая, но мне абсолютно безразлична. Тем более.. у неё много кавалеров. — Кто?! — Ты, Зак Домингес, Нэт Холд. — перечислил голубоглазый парень. — Я не влюблён в неё! Просто.. просто.. просто у меня появилась жалость к этой девушке и.. и зачем ты пошёл её спасать?! — Мистер Гарньé-Пажéс, некрасиво переводить тему. — Ответь на этот грёбанный вопрос! — М-м, мне стало скучно. — Мистер Арлерт, вы издеваетесь надо мной?! — Нет, я сказал правду. — Ага, так я и поверил. Вырядился как павлин и говоришь, что тебе было скучно и поэтому ты полез в драку и чуть не расчленил своего оппонента. — Рэй закатил глаза и сложил руки на груди. — Обидно. — Норман расслабился, его ничуть не задели слова Рэя, ибо прекрасно понимал, что это он сказал в шутку, да даже если не в шутку, то всё равно не обиделся. — Может нам стоит вернуться к Найджелу и Нэту? — Я не хочу сейчас видеть эту рыжую морду, иначе разобью его нос.* * *
Камбер схватила ладони Гильды и повела её куда-то в тихое место, где их никто не потревожит. Оставляя позади Домингеса. — Мистер Домингес задел тебя? — Да.. это уже неважно. — Хм, не тревожься, всё будет хорошо. — Анна погладила Гильду по руке. — Я.. я постараюсь. — сжала губы Гуннарссон. Тишина. А после появилась фигура рыжеволосого паренька. Камбер подумала, что идёт Нэт Холд, но внимательнее присмотревшись поняла, что это Эммануэ́ль. Анна встала и побежала ему навстречу. Гильда удивилась и встала за ней следом. Когда девушка с очками подошла, увидела как блондинка крепко-накрепко обнимает Свона. — Я волновалась! — Волновалась? — переспросил рыжик. — Да! Тебя давно не было! У Гуннарссон-младшей появилось уйму вопросов, в основном эти вопросы были про то, как они успели так сблизиться, что Анна не стесняясь обжимается с юношей.. Юношей! Гильда поняла, что многое изменилось с момента её пропажи(а всего прошло пару-тройку дней). — Анна.. мы с тобой пару часов назад виделись.. в академии. — проговорил Свон. Он втянул воздух и покачал головой, так нельзя.. здесь много народа.. увидят, будут осуждать, осуждать будут Анну. Они отстранились. У рыжика было непоколебимое лицо, а Камбер переполняли эмоции. Блондинка поправила подол платья. Волосы Эммануэ́ля были взлохмаченными, казалось, что парнишка забыл расчесаться, Анна потянулась к рыжим волосам юноши, пальцы стали перебирать короткие прядки. Юноша покраснел. Камбер продолжала это делать, несмотря на то, что Гильда пребывала в откровенном недоумении, она пару раз попыталась отдёрнуть Анну, упрекнуть. Камбер закончила. Свон стоял с открытым ртом и был не меньше удивлён, чем Гильда. Сглотнув слюну, рыжик слегка покачался из стороны в сторону. Блондинка изменилась в лице, она стала спокойнее. — Я не знала, что у Эммануэ́ля такие мягкие волосы. — Э-э.. спасибо..? — он потупил, обратил внимание на Гильду у которой скривились губы и она смотрела куда-то за спину Свона. ”Только не говорите мне, что сзади кто-то стоит и наблюдает за нами..“ — с этими мыслями, рыжеволосый юноша обернулся. Сзади стоял Зак, — ”только не говорите мне, что у меня снова будет разбит нос..“ — заметно напрягся Свон, он старался прочитать эмоции на лице Домингеса, которые выражали негодование..? — ”мне точно сломают нос.“ Эмма мысленно молилась всем возможным богам, чтобы Зак ничего такого не понял и что они с Анной – друзья.. — Мои соболезнования, мистер Домингес. — протараторил рыжик. Зак угукнул. Эмма засунула руку в карман брюк, нащупала платок и достала его. Она вспомнила, как Анна подошла к ней в академии и вручила этот платок прямо в ладони Эммы со словами о том, чтобы она отдала Норману. Камбер заметила ткань и заметалась на месте. — Тебе стоит отдать этот платок мистеру Арлерту! — Помню.. — Иди! Отдавай платок! Собравшись с силами, Эмма развернулась и пошла, надеясь на то, что Норман будет стоять где-нибудь в теньке и желательно без своих товарищей. Удача оказалась на стороне Свон и она застала Нормана одного, стоящего под тенью дерева. Он смотрел на людей, которые, по приглашению, приехали попрощаться с Доном Домингесом. Эмма подошла. — Доброго дня.. м-мистер Норман. — и почему же она волнуется? — И тебе здравствуй, Эммануэ́ль. — Я.. я хотел бы отдать вам кое-что.. — застенчиво протянув платок в сторону Нормана, он скептично оглядел ткань. — Мой платок? — Да.. Вы дали его мне.. когда мистер Рэй разбил мой нос.. — Ах, да, вспомнил. Ты мог оставить его себе. — Арлерт пожал плечами. — Нет! Это Ваша вещь! — Если ты так настаиваешь.. — Норман потянулся за платком, но вдруг, схватил рыжика за запястье и потянул к себе. Нагнулся и сказал : — Решил со мной подружиться, рыжик? Эмма сглотнула подступающую слюну, губы задрожали. — Нет..! — А мне кажется наоборот. Эмма зажмурила глаза, стала тяжелее дышать : — Я просто решил Вас отблагодарить и отдать Ваш платок.. — Хорошо. Но перед тем как отдашь эту тряпку, я позволь кое-что у тебя спросить. — Эмма ожидала, что же такого Арлерт спросит у неё. — У тебя есть сестра? — Сестра? — Да, сестра. — М-м.. наверное.. — В смысле «наверное»? Ты что, сам не знаешь есть у тебя сестра или нет? — У меня есть сестра! — твёрдо ответила Эмма. — Да? Вспомнил? — Норман смерил взглядом юношу. — У меня есть сестра… — повторила Эмма. — И как же её зовут? — А зачем Вам знать, мистер Арлерт..? — она подозрительно зыркнула на него. — Ответь на мой вопрос. — Я Вам так просто не скажу. — Эмма отвернулась от сына герцога. — Эммануэ́ль, не веди себя как маленький ребёнок, просто скажи как зовут твою сестрёнку и покончим с этим. — А Вам зачем знать имя моей сестры? — С тобой невозможно вести диалог. — Норман закатил глаза, схватил платок, развернулся и молча ушёл, даже не попрощавшись и пожелав всего наилучшего. Видимо, нервы сына герцога не выдержали.* * *
Норман вернулся к своим товарищам. Рэй старался не смотреть на Нэта. Найджел искал глазами младшую сестру. А Нэт.. А Нэт потягивал водичку как в кабинете директора. Спрятав несчастный платок в карман пиджака, спросил : — Грустные вы однако, господа. — А веселиться надо? — спросил Найджел. Самым последним прибыл академист – Оливер Диккенс. Вальяжной походкой он прошёл к кучке других академистов. Парень выглядел спокойно, богато. Многие бы дали зуб, что Норман и Оливер похожи именно волосами. — О, первая скрипка академии приехала. — хмыкнул Пажéс. — Первая скрипка академии? — переспросил Норман. — Да. Он чуть ли не единственный кто играет на скрипке в нашей академии. Брокер готов душу продать за то, чтобы Диккенс сыграл на каком-нибудь концерте. — Хорош в игре на скрипке? — А то. Чуть ли не самый лучший. Правда, у нас в Голденпонде есть ещё скрипачи, но они не сравнятся с Оливером, — сказал Нэт, — поговаривают, он играет только девушкам. — Почему только девушкам? — М-м, хрен поймёшь этих музыкантов. — сказал Рэй, скривив при этом губы. — Девушки любят ушами, а не глазами. — добавил Норман. — Ого, Арлерт, а ты умеешь удивлять. — Ну так почему только девушкам играет? — Соблазняет. — сказал Найджел. — Думаешь? — на него покосился Нэт. — Предполагаю. Может, ему интересна женская компания.. — Боишься, что он привлечёт внимание твоей невестки? — насмехался Рэй. Найджел промолчал, не стал ничего говорить. Арлерт закашлял. Он прикрыл рот кулаком, отвернулся от товарищей, которые не сильно были удивлены и наверное думали, что сын герцога просто подавился. Но.. Пошарив рукой в кармане пиджака, под руку попался тот самый платок, который ему отдал Свон. Прислонив ткань ко рту, Норман стал откашливаться, послышались тихие звуки отхаркивания. Отхаркавшись кровью, юноша сложил ткань пополам, там растекался сгусток крови. ”И с этим дерьмом мне до конца жизни возиться.“ — Арлерт поменялся в лице, вместо улыбки – губы ниточкой.* * *
Всех потихоньку созывали подходить к гробу и попрощаться с Доном. Те, кто лучше всего знали или те, кто с ним дружил, подходили первые и говорили какие-то приятные слова насчёт парня. Слова были разные, в основном все говорили, что будут скучать. Эмма стояла рядом с отцом. Она старалась не выделятся и наполовину спряталась за его спину. Она издалека смотрела. Своё желала, чтобы это всё поскорее закончилось, ей никогда не нравились похороны ; грусть, слёзы, грязь, дождь. Правда дождь не шёл, да и грязи нигде не было видно. Слёзы выступали только у матери Дона и у его младшего брата – Фила, отец молча успокаивал свою жену, а Зак смотрел куда-то вдаль. Грусть была, утеря. Теперь к ней в академии не будет подходить этот взбалмошный мальчишка и что-то просить, что-то глупое. Рыжик прикрыла глаза и старалась абстрагироваться от слов священника. — …был прекрасным человеком.. Она сильнее зажмурилась. — …как жаль, что.. — ...Бог будет за ним приглядывать.. А дальше пошла молитва.* * *
Эмма свалилась на кровать. Пряди рыжих волос прилипли ко лбу. Она взлохматила руками свои волосы. Сделала выводы о том, что это был очень странный день, но всё же интересный. Девушка постаралась не думать о Анне и её странном поведении. Нет, Свон было приятно внимание подруги, но не настолько же.. Эмма бы продолжала думать насчёт этой ситуации, да и стоило многое разложить по полочкам в голове, однако девушка устала. День был не прям уж тяжёлым, скорее насыщенным. Но кое-кто не выходил из головы – Норман Арлерт. Голубоглазый парень напугал её сегодня. Она хотела как лучше, а он… хам. Если быть честной, то Свон запомнила его запах. Рыжеволосая девушка никогда не была близка к мужчине в таком ключе и тут вдруг.. она чуть не ткнулась в его грудь! А если бы ткнулась? Ей было бы стыдно до конца жизни! ”Если так подумать, то.. Норман пахнет.. прекрасно..“ — девушка покраснела от этих мыслей и уткнулась в подушку.