***
На обед Агата спустилась нехотя. Во-первых, ей совсем не хотелось смотреть на мистера Уокера, который только и делал, что вальяжно расхаживал по ее дому и внимательно рассматривал каждую деталь, словно искал, к чему можно придраться, а затем обязательно пускался в бесконечные дискуссии, которые поддерживать желания не было. Во-вторых, пренебрежительный взгляд Уокер в сторону Харрис уже не столько пугал, сколько злил, и Агате становилось все тяжелее сдерживать себя, когда Виктория в очередной раз косилась на нее, хищно щуря глаза. — Агата, настоятельно рекомендую тебе Макса Вебера «Протестантскую этику», — вырвал ее из размышлений мужской, не самый приятный голос, и девушка оторвалась от своего нетронутого салата, подавляя сильнейшее желание скривиться. И откуда только в ней это взялось? — Все-таки Вебер, наряду с Марксом и Дюркгеймом, считается отцом-основателем современной социологии, и лично я считаю, что его заслуги в этой области велики, — Чарли Уокер как-то самодовольно хмыкнул и отпил кофе, небрежно ставя чашку на блюдце: — Отношение к нему может быть разным: ты можешь согласиться с Вебером, а можешь не соглашаться. Главной сути это не изменит — исследование подобного рода для своего времени было революционным, и именно на его методах базируются современные социологические исследования. Договорив, мужчина вновь бросил небрежный взгляд на собственную дочь, а затем надменно хмыкнул и отвернулся к Харрис, чтобы продолжить поучать ее, навязывая свое мнение. — Я читала Вебера, — не дала ему ничего сказать Агата, отодвигая от себя тарелку и внимательно вонзаясь в мужчину взглядом: — А еще читала Есихиро Фукуяма, который помог мне взглянуть на эту работу критически, — Чарли недоуменно приподнял одну бровь и чуть склонил голову вбок, наблюдая за собеседницей: — Например, Фукуяма утверждает, что все-таки григорианские реформы способствовали подъему торговли, а денежные займы и спекуляции появились уже тогда, и к ним были причастны все слои общества. Вебер же утверждает, что тогда существовал только «нецивилизованный» капитализм, однако в «Этике» нет четкого разграничения капитализма на «цивилизованный» и «нецивилизованный», — игнорируя крайне удивленное лицо Элизы, которая зависла с приоткрытым ртом, Харрис продолжила свои рассуждения: — Нет, оно-то и понятно — Веберу тяжело их разграничить, все-таки в протестантских странах «цивилизованный» капитализм начинался именно с убийств и разбоя, но мы ведь понимаем, что религиозные войны и насильственные отборы церковного имущества были далеко не цивилизованными, — видя то, что мистер Уокер впал в небольшой ступор, судя по всему, переваривая ответ девушки, Агата спокойно добавила, не скрывая победной улыбки: — В любом случае, Вы правы — я могу принимать его мнение, а могу и не принимать, но иногда нужно выходить за рамки предложенного и читать противоположные точки зрения. Остаток обеда Агату никто не дергал. Кажется, для Чарли Уокера эта беседа была разгромной, а для Харрис — победоносной. Вообще, Агата любила с кем-то обсудить прочитанные книги и даже любила дискуссии, но разговор с мистером Уокером был, скорее, похож на непрошенные советы, которые она сама не особо раздавала и другим не рекомендовала этого делать. К счастью Харрис, чета Уокер наконец решила отбыть домой, и стоило воротам закрыться за уехавшей машиной, как Агата глубоко вздохнула и выдохнула, словно ее наконец выпустили из тисков, давая необходимый воздух. — Понятия не имею, что ты там несла, но это было круто, — шепнула на ухо сестре Элиза и рассмеялась. — Знаешь, у меня на время вашей беседы сложилось ощущение, что я попала на другую планету и вот передо мной инопланетяне, разговаривающие на непонятном языке. — Поверь, Чарли Уокер и сам не особо понял, что я ему сказала, — отмахнулась девушка и повернулась лицом к особняку, намереваясь сейчас же добраться в свою комнату и прочитать хотя бы одну из тех книг, что приперла с собой. — Даже не думай, — остановила ее Элиза. — Через полчаса мы отправляемся в город на шоппинг, так что не теряй времени и собирайся. Агате хотелось от досады заскулить — в очередной раз ее планы безнадежно рушились, но Элиза не стала даже выслушивать ее нытье и быстро убежала переодеваться. Харрис, пробормотав что-то про гребаную несправедливость, а затем, мысленно настучав себе по голове за очередное использование слова-паразита, направилась к себе, чтобы собраться на прогулку по этим гре… проклятым магазинам.***
От того, как сильно суетилась Элиза, у Агаты началось головокружение. Младшая сестра носилась от одного стеллажа к другому, а затем выбегала из павильона и бежала в следующий. Харрис приняла позицию пассивного покупателя и просто завалилась на одно из кресел, ожидая, пока Эл наконец устанет и остановится, как будто такой вариант вообще был возможен. — Это все не то, — недовольно пробубнила девушка, поднося к Агате очередную вешалку. — Не твой цвет… — И фасон, — попыталась высказаться Харрис, но на свое неразумное замечание получила только злобный взгляд. — Фасон тот, что нужно, — хмыкнула Элиза. — Просто ты не привыкла к тому, что можно надевать что-то своего размера и что будет открывать хотя бы миллиметр твоего тела. — Я просто хочу напомнить, что еще не давала свое согласие на твой эксперимент, — Агата скрестила руки на груди, стараясь выглядеть грозно, но Эл, конечно же, напрочь это проигнорировала. — А я просто хочу напомнить, что потом меня придется долго уговаривать, — подмигнув, хохотнула девушка и посмотрела куда-то вдаль: — Я хочу заскочить в бутик с нижним бельем, а потом за косметикой. Ты со мной? — Харрис мучительно застонала, и ее сестре не оставалось ничего, кроме как осуждающе покачать головой, слегка закатив глаза, и оставить Агату одну. Расплываясь в улыбке, Харрис поудобней устроилась в кресле и потянулась за книгой, которую предусмотрительно закинула в свой рюкзак, однако, случайно обернувшись, она заметила магазин с музыкальными инструментами. Сознание за одну секунду подбросило воспоминание о том вечере, когда Александр поделился с ней сокровенной тайной о том, что любил играть на гитаре, и как жестоко с ней обошелся его отец. Агата, так и не достав книгу, быстро схватила рюкзак и поднялась с места, стремительно направляясь в магазин. От увиденного в глазах начало рябить. Помещение оказалось большим и битком забитым музыкальными принадлежностями. С одной стороны она увидела барабаны и синтезаторы, выставленные в аккуратные ряды, пройдя дальше и повернув голову вправо, заметила множество различных гитар, заполнявших стены от верха до самого низа. Это были и электрогитары, и бас-гитары, и акустические, и классические. Больше всего ей понравились укулеле, а от мысли, как Нильсен будет играть на этой маленькой гитарке, она даже незаметно хохотнула. — Простите, вам чем-нибудь помочь? — продавец-консультант прервал разыгравшиеся фантазии Агаты, и девушка быстро повернулась к нему, обреченно глядя молодого человека. — Вы знаете, я абсолютно не разбираюсь в этом, — Харрис развела руками и слабо улыбнулась. — Смотрите инструмент не для себя? — уточнил парень и улыбнулся в ответ. — Нет, я… знаете, я пойду, — Агата хотела побыстрее испариться из магазина, и уже даже сделала шаг в сторону выхода, как вдруг резко обернулась и посмотрела на продавца: — Да, я хочу приобрести гитару для своего друга. Консультант широко улыбнулся и вновь посмотрел на заполненный ряд инструментов. — Итак, вы знаете, какая гитара нужна вашему другу? — уточнил он, следуя вперед и изучающе просматривая различные варианты. — Нет, — тихо ответила девушка, быстрым шагом нагоняя продавца: — Мой друг раньше играл на гитаре в мальчишеской музыкальной группе, — сказала она, надеясь, что это как-то поможет с выбором гитары. Продавец ничего не ответил, только посмотрел на Агату и по-доброму рассмеялся, а затем перевел взгляд на одну из гитар и проговорил: — Поступим так: я помогу с выбором гитары и необходимых принадлежностей, а вы возьмете на себя самое важное — определитесь с цветом. Харрис, не переставая, благодарила консультанта, пока он продолжал ходить туда-сюда, выискивая «то, что надо». Наконец он остановился возле очередной модели, несколько раз кивнул сам себе и спросил у Агаты: — Думаю, могу предложить вам несколько вариантов, но все они в разном ценовом диапазоне. — Я бы хотела самую лучшую, на ваш взгляд, гитару, независимо от ее стоимости, — уверенно ответила Харрис, а затем слегка смутилась, когда продавец внимательно посмотрел на нее. В конечном итоге Агата вместе с Риком — так звали продавца-консультанта — смогла подобрать то, что действительно ассоциировалось с Александром. Это была черная матовая гитара марки Maton, хотя Харрис это ничего не говорило. К ней так же шли чехол, ремень, медиатор и куча всего, что Агата даже не запоминала, просто кивала головой и смотрела, как Рик записывает это в товарный чек. Когда Харрис собиралась расплатиться, ее взгляд упал на нотные тетради. Она просмотрела каждую из них, подмечая или не самую красивую обложку, или слишком тонкую тетрадь, и тут же ей пришла одна гениальная мысль. — Простите, Рик, а я могу попросить оформить нотную тетрадь на заказ? Продавец задумчиво посмотрел на девушку, которая нетерпеливо заламывала пальцы, и наконец ответил: — К сожалению, мы не делаем нотные тетради под заказ, — то, как сильно расстроилась Агата, нельзя передать словами, и, видимо, заметив это, Рик поспешил добавить: — Но моя девушка занимается оформлением ежедневников, блокнотов и прочего. Я мог бы попросить ее… — О Боже! — воскликнула Харрис. — Вы правда можете это сделать? Я буду вам так благодарна! Когда заказ на гитару был оформлен, Агата быстро представила желаемую обложку и во всех деталях расписала ее Рику. Парень постоянно кивал головой, что-то уточнял, быстро фиксируя информацию, и в конце, когда они все обговорили, он робко улыбнулся и сказал: — Этот друг много значит для вас, — Харрис застыла на месте с глупым выражением лица и приоткрытым ртом. — Простите, я не хотел… — тут же начал объясняться Рик. — Нет, вы правы, — наконец отмерла девушка и тепло улыбнулась, вспоминая Нильсена: — Я бы хотела, чтобы мой подарок понравился ему и сделал его счастливым. — Поверьте, такой подарок сделает любого музыканта счастливым, — продавец передал Агате чек. — Итак, гитара вместе с нотной тетрадью для вашего друга будет доставлена в течение нескольких дней на адрес, который вы указали. Поблагодарив за помощь Рика еще несколько раз, Харрис вышла из магазина с самым счастливым видом, не замечая ничего вокруг, в том числе Элизу, которая сложив руки на груди, внимательно следила за сестрой. Агата кое-как стерла с лица свою глуповатую улыбку и подошла к Элизе, прожигающей ее взглядом. — С каких пор? — вдруг спросила девушка, отчего Агата впала в ступор на несколько секунд. Когда ответа не последовало, Элиза повторила свой вопрос: — С каких пор ты заделалась в музыканты? — Недавно, — пробубнила Харрис и отвернулась, старательно избегая пристального взгляда сестры. — Да ну? — девушка еще несколько раз всматривалась в Агату, а затем довольно бросила: — Тогда попрошу тебя сегодня вечером сыграть для всей нашей семьи что-то из Шопена. Или, может, тебе ближе что-то более современное? — Хватит, — оборвала ее Харрис. — Это подарок. — Да, для друга, который много для тебя значит, я слышала, — серьезно ответила Эл. — Это для Нильсена? — Нет, не для Нильсена, — упрямо начала отрицать Агата, словно это заставит сестру поверить в ее ложь. Как и ожидалось, Элиза только хмыкнула, не сдержав своих комментариев: — Надеюсь, ты не ждешь, что он будет петь тебе дифирамбы, стоя ночью под окном? Разочаровываться всегда неприятно, Агата. — Нет, не жду, и давай закончим этот разговор, — отмахнулась Харрис, игнорируя слова сестры о том, что это все-таки подарок для Нильсена — словно это дураку было непонятно. Домой они ехали в полной тишине. Элиза порывалась несколько раз завести разговор, но Харрис была непреклонной — что-то неприятно кольнуло ее после слов сестры о том, что она может разочароваться. И это было глупо, потому что когда она увидела этот магазин, у нее не было ни единой мысли о том, чтобы заставлять Нильсена играть для нее, она просто хотела одного — увидеть в его глазах искреннее счастье и благодарность, а сейчас, когда мозг умудрился нарисовать это в голове — Александра под ее окном — она хотела, чтобы он сыграл на этой гитаре. Сыграл только для нее.***
Дома вся неловкость ушла. После традиционного ужина со всеми членами семьи, долгими разговорами и дискуссиями с тетей Аннет, которая разочарованно качала головой, говоря о том, что семья Сильвер и Харрис должны держаться вместе, что в переводе значило «жить в одном поместье и никуда не уезжать», она наконец смогла выскользнуть из-за стола и скрыться в своей комнате. Харрис в очередной раз собиралась сесть и почитать, как вдруг завибрировал телефон. Ади звонил ей по видеосвязи. Не приложив ни единого усилия, чтобы поправить растрепавшиеся волосы, она ответила и сразу же звонко рассмеялась. Ади подпирал кулаком лицо, стараясь не до конца распластаться по столу, и обреченно вздыхал. — Эта гребаная библиотека меня уже бесит, — выдал он и нахмурился, глядя на подругу: — Но не так сильно, как счастливое лицо Рэйчел и Фолла, которые решили зайти сюда с утра пораньше. — Тебе нужно хорошенько оттянуться, — проговорила Агата, с переживанием глядя на друга. — О, я оттягиваюсь, как могу, — серьезно проговорил Ади и встал со своего места, отходя на несколько шагов назад. Харрис прикрыла глаза и хохотнула, потому что вид друга в футболке с надписью: «В гребаную библиотеку ходят только гребаные девственники!» действительно ее развеселил. — Представь, каково было, когда сюда зашла эта сладкая парочка, а затем и мистер Купер. Хотя… — он снова уселся на свое место, и будничным тоном продолжил: — Уверен, что Купер гребаный одинокий онанист. — Ади! — шикнула на него Харрис. — Что будет, если он узнает о том, что ты говоришь у него за спиной? — Надеюсь, ему станет стыдно, — как ни в чем не бывало, ответил Ади. — И он впервые за пятьдесят лет потрахается. — Какие у вас тут интересные разговорчики, — в комнату неожиданно зашла Элиза, из-за чего Агата подскочила на месте, еле удерживая телефон в руках. — Это ты с Александром по учебе общаешься? — поинтересовалась сестра, аккуратно заглядывая в экран, а затем тихо шепча Харрис на ухо: — А он ничего такой. — Это не Александр, — тут же спохватилась Агата. — Это мой друг. — О, такой же значимый, как и… — Элиза! — предостерегающее сказала Харрис, на что рыжик хохотнул, напоминая, что он до сих пор здесь. — Ади, я могу тебе перезвонить чуть позже? — Я не против, чтобы ты поболтала с Ади, — смакуя имя парня, улыбнулась Эл и продолжила заглядывать в смартфон, чтобы внимательнее разглядеть парня. — Кстати, я Элиза, — бросила она напоследок, когда Агата уже скидывала вызов. — Ну и зачем ты так? — Ты бы начала с ним флиртовать, — нравоучительно ответила Харрис. — А у Ади сейчас не тот период. — Не тот период? — усмехнулась девушка. — Что это значит? У него не стоит или он не определился, кто ему ближе: девочки или все-таки мальчики? — О, ты отвратительна, — передернула плечами Агата. — Он влюблен в Рэйчел, а у Рэйчел сейчас все хорошо с другим парнем, и это делает больно Ади. — По-моему, он не выглядит как человек, который вот-вот вскроется от неразделенной любви. Ему наоборот сейчас полезно общение с новыми людьми, — подмигнула ей Элиза и уселась на кровать. — Кстати, это не тот ли Ади, который отказался от прогулки со мной парочку лет назад? — Он отказался не от прогулки с тобой, а от прогулки со мной и моей «стремной кузиной, которую я ему хотела втюхать, чтобы лишить ее девственности, а потом незаконно женить на ней», — закатив глаза, процитировала парня Агата. — И я рада, что все-таки не познакомила вас. Ади, хоть и мой друг, в первую очередь похотливый парень с абсолютно испорченной фантазией и полным отсутствием хоть каких-то манер. — Значит, плохой мальчик? — хитро сощурившись, уточнила Элиза, из-за чего Харрис покрылась красными пятнами: — Расслабься, я всего лишь шучу. Тем более после расставания с Эдвардом я не очень люблю рыжих. — Кадоган был лишь подобием представителей рыжих, тем более это был не настоящий его цвет, — едко отозвалась Агата, а потом виновато посмотрела на сестру, надеясь, что не задела ее своим грубым высказыванием о бывшем парне. — Вот именно, — беззаботно хохотнула Эл и поднялась со своего места, когда услышала, что ее зовет Аннет, а затем у двери шепотом добавила: — А я люблю настоящих людей, а не фальшивок.***
Агата долгое время сидела на кровати, уткнувшись в книгу. На улице уже давно стемнело, а она продолжала читать под одиноко светившей лампой, выводя пальцем узоры по обложке. Когда Элиза покинула ее комнату, она почувствовала облегчение. Нет, она не устала от сестры, и она абсолютно точно тепло к ней относилась, просто Элиза, зная теперь всю сложившуюся ситуацию сестры, считала нужным говорить правильные вещи, которые, к слову, Харрис и без нее знала, просто боялась или не хотела озвучивать. Вкупе с этим перемешивался разговор с Ади, который поделился с ней своими мыслями вчера. Вот как под видом рыжего демона мог быть настолько ранимый парень, рассуждающий о том, что чувства к человеку всегда будут отдавать болью для кого-то одного? В голове по-прежнему сидели слова, которые сказал Ади, и которые Агата выучила наизусть, случайно, повторяя сотни раз, словно пробуя их горечь на вкус: «Она сидит на моей кровати, роется в моих тетрадях, угощает меня завтраком, а я смотрю на нее и скучаю. Скучаю потому, что знаю — она никогда не будет моей». С громким хлопком Харрис закрыла книгу и отбросила ее в ноги. Как можно было поехать домой и ни минуты не расслабиться? Почему эти дни, которые она планировала провести отлично, приходилось тратить на глубокие размышления, на сомнения и на мысли об Александре? Кстати, об Александре… Агата взяла в руки телефон, быстро разблокировала его и зашла в мессенджер. Время было позднее, и она с сожалением отметила, что за весь день ни разу не созвонилась или просто не списалась с Нильсеном. Самым обидным для нее было то, что весь проклятый день она провела в мыслях о нем. Сначала просто вспоминала, потом думала о выбранном для него подарке, затем представляла, как вручит гитару Нильсену, как он будет играть на ней, как отблагодарит ее и еще тысяча разных «как», на которые никак получить ответ Агата не могла. Устало выдохнув, Харрис устроилась удобнее на кровати и сделала то, о чем мечтала весь день — написала ему. Банальное «привет, как дела», а в голове сразу миллион мыслей о том, что она глупая назойливая муха, которая не может ни дня провести без парня, который даже не ее парень. Видя, что Александр не заходит в сеть, она обреченно застонала в подушку, проклиная себя за минутную слабость, и уже собиралась удалить сообщение, как бы это глупо не звучало, но увидела, что возле него появились две цветные галочки. Прочитал. Черт возьми!.. Александр: Устал. Гибсон посчитал веселым поиметь всю команду и заставить тренироваться несколько часов подряд в выходной. Как ты? Агата, быстро вскочив и сев в кровати, еще раз перечитала сообщение и сразу же начала в деталях продумывать ответ, чтобы Нильсен хотя бы пару минут, но пообщался с ней. Однако в голову лезло лишь заботливое «ложись спать, отдыхай», которое совсем не вязалось с ее планами. Агата: Наверное, ты уже собираешься спать, прости, что отвлекла. Я почти весь день провела в магазине со своей неугомонной до новых вещей сестрой. Отправив сообщение, Харрис еще больше расстроилась — сейчас Александр точно уйдет спать, бросая ее на растерзание собственным мыслям. И когда экран телефона засветился, показывая ей часть сообщения, где красовались слова Нильсена о том, что ему лень писать, она почти что бросила смартфон в стену, стараясь скрыть противоречивые чувства: с одной стороны — обиду, что ему даже пару минут лень с ней пообщаться, с другой — переживание. Когда она открыла сообщение и прочитала его полностью, сердце начало стучать с удвоенной силой. Александр: Слушай, если честно, мне так лень писать сообщения, давай я умоюсь и наберу тебя через несколько минут. Отбросив в сторону телефон, Харрис вскочила с кровати, на ходу скидывая старую потрепанную футболку и подыскивая в шкафу что-то получше. К сожалению Агаты, ничего лучше однотонной толстовки с капюшоном не нашлось, поэтому она мигом натянула ее на себя и подбежала к зеркалу, хватаясь за расческу и начиная с остервенением причесывать волосы. Точно так же быстро она рванула обратно, когда телефон начал вибрировать, и уселась на кровати, принимая удобную позу и высматривая, с какой стороны будет выглядеть получше на камере. Подобрав наиболее подходящий ракурс, она ответила. Перед глазами появился Нильсен. И не просто Нильсен, а… полуголый Нильсен. Кое-как оторвавшись от любования мужским прессом, Харрис писклявым голосом поздоровалась, а затем неловко прокашлялась. Александр кивнул Агате, поставил телефон на стол, а сам начал ходить по комнате, раскладывая вещи. Харрис молча завороженно наблюдала за парнем, точнее за подкачанной спиной и упругой задницей, которая виднелась даже через свободные спортивные штаны — от этой мысли девушка даже покраснела. — Все, я здесь, — вырвал ее из мыслей Алекс, забирая в руки телефон и укладываясь в кровать. — Привет, — вновь поздоровалась она и улыбнулась. — Ты действительно выглядишь уставшим, может, тебе лучше отдохнуть? — Харрис мысленно чертыхнулась, в очередной раз надеясь, что он не попрощается, однако видя буквально засыпавшего Александра, она не смогла не сказать этого. — Я этим и занимаюсь, — усмехнулся Нильсен и притянув к кровати стул, расположил на нем телефон. — Сейчас еще ты будешь убаюкивать меня теорией по социологии и подобной хренью. Агата недовольно нахмурилась, что развеселило Александра, и он, не сдержавшись, рассмеялся. — Ну, хорошо-хорошо, поговорим о погоде, о книгах и о твоих парнях. Последние слова буквально застали девушку врасплох — она вытаращила глаза на Нильсена, который, кажется, издевался над ней, а потом недовольно пробурчала: — Мы не будем говорить о моих парнях. У меня их нет! — зачем-то добавила она, продолжая дальше дуться. — Или ты просто хочешь поговорить о своих девушках? — У меня их нет, Харрис, — сделав невинное выражение лица, ответил Александр. — Ладно, о чем хочешь поговорить? Предупреждаю, у меня не так много энергии. — Расскажи еще о себе, — Агата сказала это быстрее, чем успела подумать, поэтому резко стушевалась, когда Нильсен, приподняв одну бровь, внимательно посмотрел на нее. — Это скучно, — отмахнулся он и потянулся, при этом протяжно зевая. — Лучше расскажи, как проводишь выходные дома? Наверняка, спишь на мягкой большой кровати, пока мы, плебеи, мучаемся на этом дерьме. — Это ты-то плебей, — усмехнулась Агата и легла на бок, опирая телефон о вторую подушку: — Дома хорошо. Почти. — Почти? — Нильсен повторил ее позу, повернувшись набок и подкладывая одну ладонь под щеку. — Неужели было бы лучше провести выходные в общежитии? Мысленно Харрис ответила на этот вопрос, не раздумывая. Конечно, было бы лучше провести время в общежитии, где есть Рэйчел, Ади, Сэми и Александр. — В общежитии я бы нашла, чем заняться, — уклончиво ответила она. — Например, мы так и не разобрались со всеми твоими долгами. — Ох, да брось, Харрис, — закатил глаза Александр: — У тебя совсем что ли личной жизни нет, чтобы сидеть над моими долгами? — от слов Нильсена девушке стало не по себе, потому что, как бы это не звучало, единственная личная жизнь Агаты как раз-таки и заключалась в занятиях с Александром. — Надо вырываться куда-то, отдыхать, а ты только и делаешь, что сидишь за своими книгами. Харрис скосила глаза в сторону брошенной на кровати книги и тяжело вздохнула. — На самом деле, я подумал, что нам надо меньше заниматься, — дыхание Агаты чуть сбилось, а разум отказывался принимать то, что говорил Алекс. — У тебя слишком большая нагрузка. — У меня нормальная нагрузка! — слишком громко ответила Харрис, надеясь, что никто лишний не услышал ее. — И для меня занятия учебой не проблема, наоборот, я… — девушка начала лихорадочно придумывать аргументы: — я закрепляю пройденный материал. — Ты уверена? — переспросил Александр, загадочно улыбаясь. — Я всего лишь хотел позаботиться о тебе. Агата так и не смогла ничего сказать, глупо приоткрыв рот и смакуя сказанные им слова: хотел позаботиться о тебе. И вместо того, чтобы связно ответить, она в итоге прикрыла глаза, ощущая, как по щекам разливался румянец. Еще минуту они лежали в полной тишине, пока до Харрис не начала доноситься тихая мелодия. — Привык засыпать под музыку, — пояснил Нильсен, когда Агата все-таки взглянула на него. Они молчали еще некоторое время, пока Том Оделл продолжал исполнять ее любимую песню. Они просто молча смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь что-то в них прочитать. И когда Александр закрыл их, Агата почти что испытала разочарование.I wanna sing a song, that'd be just ours
И я бы посвятил тебе песню, которая была бы только нашей
But I sang 'em all to another heart
Но я уже спел их все другому сердцу.
— Алекс, — прошептала она, глядя в расслабленное умиротворенное лицо парня. — Ты спишь?And I wanna cry, I wanna fall in love
И я хочу плакать, я хочу влюбиться,
But all my tears have been used up
Но все мои слезы уже пролиты...
— Спокойной ночи, Алекс, — вновь проговорила она, продолжая молча смотреть на него.On another love, another love
All my tears have been used up
On another love, another love
All my tears have been used up.
***
За эти выходные Агата наконец-то впервые выспалась. Более того, вместе с пробуждением на лице вырисовывалась глупая улыбка, которую было просто невозможно скрыть. Повернув голову вбок, Харрис обнаружила свой телефон, который оказался полностью разряженным — только сейчас она вспомнила, что вчера ночью засыпала с Алексом вместе. Поставив устройство на зарядку, девушка быстро умылась и спустилась на поздний завтрак, где собрались уже все члены семьи. За чаем Агата провела больше двух часов, а все потому, что без перерыва разговаривала с родителями, делясь последними новостями в учебе и при этом старательно обходя тему с тем самым инцидентом, о котором, как назло, периодически вспоминал ее отец. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросила Ирма, когда Роджер ушел разговаривать по телефону. — Например, про некого Александра. — Мам, — страдальчески простонала Агата. — Это просто мой одногруппник, и мы общаемся с ним по учебе. Женщина наклонила голову вбок, наблюдая за тщетными попытками дочери соврать, а затем тяжело вздохнула и, несильно сжав ее ладони в своих, проговорила: — Будь осторожна, милая, не стоит слепо доверять чувствам — полагайся на разум, — Ирма тепло улыбнулась и, придвинувшись к дочери, легко поцеловала ту в щеку. — Мы с отцом любим тебя, и всегда будем готовы тебе помочь, — Агата кивнула головой и встала, чтобы пойти к себе и начать собирать вещи — через полчаса ей нужно будет возвращаться в общежитие. Голос матери догнал ее уже у двери: — Агата, ты только не скрывай ничего от нас. От меня. Дорога в университет впервые была не такой мучительной. Во-первых, Агата не встала в бесконечную пробку; во-вторых, чтобы не насиловать свой мозг очередными бессмысленными размышлениями, она достала наушники и включила музыку, вместо очередной аудиокниги, и теперь на повторе слушала одну и ту же песню, представляя, как однажды она станет их песней с Александром. В-третьих, Харрис умудрилась всех предупредить о своем возвращении, а Нильсену даже написала почти что точное время, надеясь, что он выйдет ее встретить. Подъезжая к воротам, Агата уже начинала прыгать на сиденье, пытаясь разглядеть в окно нужного ей человека, которого, к слову, нигде не было видно. Почти весь позитивный настрой Харрис сдулся тогда, когда она вышла из машины, так и не видя встречающего, а Август уже вытаскивал ее скудный багаж — несколько книг Агата все-таки оставила дома, чтобы не тащить обратно такую тяжесть. — Мисс Харрис, удачи вам, — попрощался мужчина, легко поклонился и сел обратно, уезжая прочь, пока девушка так и продолжала стоять у ворот в ожидании чуда. Выждав минуту, Агата окончательно расстроилась и, подхватив свою сумку, поплелась в сторону общежития. В голове одна за другой крутились мысли о том, что Нильсен и не планировал ее встречать, и что она наивная дурочка, ожидавшая, что он бросится к ней навстречу. За своими размышлениями Харрис не заметила, как почти добралась до входа, и стоило ей протянуть руку к двери, как та распахнулась, слегка ударяя по пальцам. Она подняла голову, чтобы высказать все, что думает этому недалекому человеку и… замерла. На входе стоял Александр вместе с Брэндоном, который продолжал что-то говорить, даже когда его друг остановился. — О, Харрис, ты уже вернулась, — спокойно сказал Нильсен: — А я не… Договорить Алекс не успел — Агата набросилась на него, крепко сжимая в объятиях. И пока девушка глубоко вдыхала приятный аромат мужского парфюма, стараясь запомнить его, она совсем не заметила, что Нильсен застыл, не зная, как правильно реагировать на внезапный порыв одногруппницы. Наверное, Харрис бы так и продолжала стоять, обнимая парня, к которому раз за разом возвращались ее мысли все это время, если бы не покашливание откуда-то сбоку — только после этого она отскочила назад так же быстро, как и налетела на парня. — П-привет, — неуверенно промямлила Агата, стараясь смотреть куда-то сквозь Александра. — Я знала, что ты придешь. — Приду? — уточнил Нильсен, бросая сначала удивленный взгляд на Харрис, а затем недоумевающий на Форда, который наблюдал за развернувшейся сценой с легкой ухмылкой. — Да-да, — затараторила она, — я прислала тебе смс с временем приезда, но, наверное, не совсем правильно рассчитала его, — пояснила Харрис и с улыбкой посмотрела на парня перед собой. — О, кстати, привет, Брэндон. — Ага, Харрис, — усмехнулся он и повернулся к Александру: — Так мы идем? — А куда вы? — тут же вклинилась Агата, продолжая улыбаться и смотреть на Нильсена. — Надо закупиться к предстоящей вечеринке, а кое-кому лень идти одному, — Алекс бросил раздраженный взгляд на друга, на что тот еще больше рассмеялся. — Решил составить компанию. — Вечеринка? — Харрис внимательно посмотрела на Алекса, а потом на Брэндона. — В честь чего? — Как будто для вечеринки обязательно нужен повод, — ухмыльнулся Форд. — Не скромничай, — закатил глаза Нильсен. — Мне ты почему-то весь мозг проел, напоминая о своем дне рождения. — У тебя день рождения? Это же прекрасно! — искренне улыбнулась Агата. — Да, Харрис, если хочешь — приходи, — Брэндон перевел взгляд на Александра, считывая неоднозначную реакцию друга на приглашение одногруппницы и абсолютно пропуская мимо ушей слова девушки, которая тараторила что-то про невозможность посетить мероприятие. — В любом случае, вход свободный, — прервал ее треп Форд и сделал несколько шагов вниз по ступеням. — Идем? Александр быстро кивнул Агате, пообещав, что напишет ей, как освободится, и ушел, оставляя Харрис в смешанных чувствах. С одной стороны, было грустно осознавать, что они увиделись на несчастные пару минут, с другой — Александр направлялся к ней, чтобы встретить, просто не успел подойти к моменту приезда. Харрис облегченно выдохнула и направилась в комнату. Зайдя к себе, Агата обнаружила, что Рэйчел вновь не было, но оно же и к лучшему. Сейчас ей нужно было переварить новую информацию — приглашение Брэндона на вечеринку в честь его дня рождения. Объективно, Харрис и сама понимала, что не была рождена для всех этих тусовок, и именно об этом твердил голос разума, но другой, мужской, до боли знакомый и немного ласковый, говорил о том, что она все время занята учебой и не умеет развлекаться. Осталось только принять решение, точнее… договориться с совестью по поводу уже принятого решения.