Личное Божество

Обстановка дворца Шэнь У всегда была, по мнению Се Ляня, немного вычурной. Золотые колонны, высокие потолки с орнаментом, зеркальный пол — всё это слишком напоминало о былых временах его молодости в СяньЛэ: прекрасной, беззаботной и полной ошибок. Сморгнув безликие силуэты воспоминаний, он прошёл дальше по залу, не желая задерживать Владыку. Цзюнь У стоял к нему спиной, когда Се Лянь подошёл, но он точно знал, что тот ведает о его присутствии. Реакция не заставила себя долго ждать. — Сяньлэ, ты здесь. Я рад, что ты явился так скоро. — Просьбы Владыки не требуют отлагательств, — Се Лянь скромно потупил взгляд в наполированный пол. — И всё же не все, увы, ведают это правило, — в воздухе повисла давящая тишина, пока Цзюнь У медленно развернулся и, наконец, опустил взгляд на принца, что стоял подле ступеней к его трону, — К сожалению, я вызвал тебя не просто поболтать. — Владыке не стоит извиняться пред этим, этот всегда рад услужить Небесному Пантеону. — Оставь формальности Сяньлэ. Мы знаем друг друга так давно, а ты всё ещё волнуешься о почтительности. Се Лянь промолчал. Цзюнь У же направился в сторону, взмахнув рукой Се Ляню, как бы подавая ему знак идти за ним. После небольшой паузы Цзюнь У продолжил: — То, что я тебе сейчас покажу, должно навсегда остаться в этой комнате, как осязаемо, так и не. Ты не можешь никому сказать об увиденном, сею стражайшую тайну будем знать только ты, я и Линвэнь. Что-то в этом насторожило Се Ляня. Цзюнь У развернулся и двинулся в глубь дворца. Торопливым шагом Бог следовал за ним, не понимая, куда ведёт коридор. Это казалось странным для него, ведь просторы дворца Шэнь У он знает довольно хорошо. Однако наконец ему пришло озарение. — Завеса? Все именно так, как понял Се Лянь. Сам того не заметив, он вошёл на территорию дворца, которая находилась под некой «завесой». Данное магическое явление представляло собой скрытие и изоляцию чего-либо, начиная от простой комнаты до целой территории государства. Он и представить не мог, что у дворца Шэнь У есть такое потайное место. Коридоры здесь выглядели весьма отлично от обычного, видного всем вычурного дизайна Шэнь У, однако все же оставились с той же величественной атмосферой: сверкающий пол сменился каменной кладкой, колонны заменили собою стены, усеяные факелами и картинами, на которых ничего не разобрать, словно под проклятьем о неведении — сколько не всматривайся, не увидишь, а потолки, что в главное зале, казалось, были бескрайние. Цзюнь У подошёл к одной из дверей и, взявшись было за ручку, немного помедлил. Се Ляню на мгновение показалось, что Владыка напрягся, но. Это было лишь мгновение. Дверь со скрипом распахнулась. Перед двумя божествами открылась темная, мрачная комната. Не то чтобы в ней царила густая тьма, от которой не видно ничего… Нет. Совсем наоборот. В глаза бросились две картины, что висели в ее глубине. — Сяньлэ. Се Лянь вопросительно повернул голову в сторону Цзюнь У, как бы отзываясь, однако взгляд остался прикован к картинам в глубине: — Это…? Цзюнь У легким, медленным шагом вошёл в комнату, подходя к единственному, что в ней есть - картинам. — Слышал ли ты когда-нибудь историю про Полотна Великих Знамений? Се Лянь также, следом за Цзюнь У, вошёл в комнату. Возможно ему показалось, но он почувствовал, что воздух здесь совершенно другой. Не лёгкий, не тяжёлый. Просто… Другой? На вопрос Владыки он ответил не сразу. Что-то крутилось в его голове, однако, то были лишь отголоски. Брови начали сходиться на переносице от раздражения на свою память, которая как бы и говорит, что знание есть, однако, не выдаёт его. — Мм… Что-то, кажется, слышалось. Однако, не уверен. Подойдя ближе, Се Лянь наконец смог начать полностью рассматривать две картины. Полотна были местами потёртые, однако краска сохранилась идеально. От них исходила атмосфера величия и хладного ужаса, того первобытного, что перехватывало дыхание. Гнетущая атмосфера распростронялась на всю комнату и была словно осязаемой, давила. Цзюнь У стоял к Се Ляню спиной, его плечи были будто напряжены, а взгляд прикован к двум картинам. — Сяньлэ, если мне не изменяет память, твой советник обладал даром — он мог предсказывать судьбу. Се Лянь кивнул в пустоту. — Эта история начинается с человека, имеющего подобную способность. Однако, тот был намного могущественнее — он предсказывал будущее. Как будущее человека, так и всего мира. Причём то будущее, что шло чрез любые года и века. Наследный принц задержал дыхание: — Неужели… Подобный действительно существовал? Цзюнь У кивнул: — Он жил более пяти тысяч лет назад. Однако, он никогда не выполнял чью-либо просьбу о предсказании. И то было понятно. Имея столь огромную силу он мог не раз встречался с людьми и Богами, что видели в нем лишь выгоду. Кто-то может закрыть на это глаза и счесть за должное, ведь захотеть увидеть будущее хочет каждый, кто-то закроется в себе и не будет никому доверять, ведь «все видят выгоду, а не личность», кто-то вовсе начнёт раскидываться добром на просьбы каждому первому — все зависит от нрава. Цзюнь У: — История не о нем самом, а о его предсказании. О его единственном предсказании, Сяньлэ. Почти вся история ушла в небытие, прошло слишком много времени, однако, основную ее часть удалось сохранить и передать до нашего времени. Се Лянь продолжал рассматривать картины и слегка напрягся, понимая, к чему все идёт. — Пусть он и не вёл ни с кем общение, однако, было одно единственное Божество, которое умудрилось добиться его расположения. То было Божество огня. Зрачки Се Ляня сузились от удивления: — Что…? Насколько мне известно, Бог Огня был лишь один… Неужели это было настолько давно? Цзюнь У прикрыл глаза: — Верно. Бог Огня прославился в нашем времени не только своей колоссальной силой, но и тем, что он тот, кто положил начало к самому главному знамению Небесного пантеона, — Цзюнь У поднял подбородок, рассматривая картины, — Неизвестно, что нашло на ясновидящего, и что именно он услышал в тот день от Божества Огня, но это привело к тому, что перед своим уходом в небытие он нарисовал данные картины, назвав их полотнами "Великого Знамения" небесного пантеона. Единственное предсказание, которое он сделал, оказалось тем, что погубит Небеса. Картин всего две, однако, и там, и там изображены одни и те же два Божества. Се Лянь подошёл к картинам почти вплотную, однако трогать их не стал. Оба полотна были словно в огне, казалось, будто горело даже небо, но две фигуры в центре, стоящие средь зарева, были вне мирской суеты. На одной картине человек в станом отрешении возвышался среди пламя и пепла, рукава одежд развивались за ним, разгоняя мрак. Казалось, что сам огонь расступался перед божественной ипостасией. В качестве оружия в его руке была Коса, чью зловещую энергию можно было ощутить даже сквозь краски картины. Он упивался безумным ликованием, торжествующе смотря вниз на бога, сидящего у его ног. Вторая фигура в покорном благоговении склонилась ниц, не теряя своей величественности, однако, приняв поражение. Инная вариация показывала ту же позу, однако теперь тот, что склонялся на первой картине, гордо стоял перед вторым. Они поменялись местами. Тот же, будто моля о чем то, судорожно хватал летящую ткань стоящего перед ним Божества, словно боясь отпустить его. В его позе сквозило отчаяние, у него перед глазами будто рушился целый мир. — Ясновидящий поведал, что Небесный пантеон падет от рук одного из Богов. Однако, как ты видишь, картины две, а это означает, что и выхода здесь так же два: некто либо остановит данного Бога, либо падёт так же, как и остальные. Се Лянь: — И это пророчество… Неужели, оно пало на наше поколение…? Цзюнь У не ответил. Некоторое время он смотрел вниз, после повернулся к картинам спиной, все так же держа руки скреплёнными сзади. — Картины пустили ход. В первый день они полыхали в огне, однако, остались целыми. Это было похоже на пробуждение. Мы с Линвэнь застали этот момент. Се Лянь: — В первый… А что в другие? Цзюнь У: — Сегодня ночью. Вода в реках дворца Шэнь У превратилась в кровь. Се Лянь почувствовал, как от услышанного по затылку пробежали мурашки. Зрачки расширились: — Что…? — Я было собирался убрать это явление, однако, оно само исчезло, — ответил он. — Сяньлэ, я не знаю, насколько часто это будет продолжаться и как близко пророчество к нам, однако… Он взмахнул рукой в сторону картин и они обе развернулись обратной стороной. Се Лянь хотел ахнуть, но сдержал порыв. Пару минут назад он боялся даже дышать на столь древний артефакт, однако Владыка без колебаний разворачивал их. — Я знаю, что ты довольно хорошо владеешь многими языками, — Цзюнь У, наконец-то, повернулся к Се Ляню. — Возможно, нам с тобой удастся разгадать эту надпись. Присмотревшись, Се Лянь увидел, что на обеих картинах изображены иероглифы. Каллиграфия не была идеальной, но и плохой ее не назвать. Было понятно, что писал их человек с творческим наклоном. — Это какое-то послание? — Что-то вроде. Он оставил подсказку потомкам, однако, до нашего времени сохранился перевод лишь последних слов. «Отдав свою жизнь, он получит себя» Се Лянь уже не был столь учтив к древнему артефакту и позволил себе слегка коснуться подушечками пальцев задника. — Это описание происходящего на картине, или же нечто иное? Цзюнь У покачал головой: — По логике вещей, первый вариант, однако уверенно сказать об этом я не могу. Ведь никто не знает полный перевод написанного. Се Лянь задумался, долго всматриваясь в текст, однако ничего так разобрать так и не смог. — Простите, Владыка, однако это мне не по силам. Сяньлэ не в силах исполнить просьбу Великого. — Ничего. На самом деле я не сильно расчитывал на это. Ты единственный, кому я могу доверять, даже не владей ты языками, я бы в любом случае осведомил тебя. — Благодарю Владыку. Однако… Хочу попросить разрешения переписать эти иероглифы, чтобы изучить их будучи свободным. Дело не из простых, но и оставить все как есть нельзя. Цзюнь У кивнул, показывая своё полное согласие. Он приложил пальцы к виску: — Я позвал Линвэнь, она выведет тебя отсюда, заклинание морока не действует лишь на неё и меня.

***

Завеса закрылась, и Владыка шёл уже по привычному всем коридору дворца. Даже если у них не получится разгадать, что же написано на картинах — в этом нет ничего страшного. Ведь Цзюнь У не рассказал самого главного в данном пророчестве: на картинах изображены не просто два Божества, а два сильнейших Божества. Два сильнейших, один из которых является Повелителем стихий. Цзюнь У сидел на привычном ему месте, придерживая висок двумя пальцами. Взгляд был нечитаемый, казалось, в глазах даже не было бликов. Повелитель Вод считается первым среди остальных дворцов и по подношениям, и по силе, и по нраву. Вот все и встало на свои места. Однако, Цзюнь У был уверен не столько в своих силах, сколько в том, что пророчество не успеет исполниться. И он сделает все, чтобы вышло именно так. Ведь на небесах есть тот, чьё дело он останавливать не будет. Он немного насторожен, возможно, Черновод понимает, что Владыка не мог не заметить чужое присутствие на Небесах. Однако, Цзюнь У отдаёт должное, Хэ Сюань оказался дьявольски хитёр. Цель избавиться от столь сильного дворца у Владыки была поставлена давно, а после активизации пророчества она лишь закрепилась. В скором времени Ши Уду настигнет небесная кара. В дела Черновода Цзюнь У не лезет, однако, он сделает все, чтобы в момент главной кары Повелителя воды занесло в логово Чёрных Вод.