Будешь моим Кисэн?

Ина тяжелым шагом топала по коридору, хлопая себя по набитому сладким рисом животу, пока резко не остановилась у прикрытой дубовой двери откуда свистел легкий сквозняк. Тяжелый вздох. Она знала, что посетителей там не было, и прекрасно знала причину, по которой комната была не заперта. Вытерев с уголков рта остатки риса, она мышкой скрипнула дверью, заглядывая внутрь. Еще один тяжелый вздох. Комната господина Пака пустовала уже дюжину ночей, а на месте когда-то ярко пылающих свеч, умиротворенно дымились благовония. Они рассеиваясь вокруг, нежно обволакивали лицо юноши, что сонно протер глаза без радости встречая солнечные лучи, просвечивающие через тонкую ширму. Она тем же тяжелым шагом громко подсела, заявив о своем присутствии и скорчила смешную рожицу, выкручивая уши прямо перед лицом многострадальца. Но тот никак не поддавался. Лишь безынтересно молчал, не перебивая ветер, воющий сквозняком. Ина поменяла тактику. Затерявшись среди его ног, тянула за подол штанин, усердно что-то выискивая под ним. — Что ты делаешь? — все также без энтузиазма пробубнил Шим — Ищу опавшие листья, а то ты вянешь что-то Джеюн не ответил, усерднее разглядывая муху, что застряла в паутине в углу стола. — Все еще тоскуешь? — она надула яблочные щеки и нахмурила свои редкие брови — А говорил не принцесса! Капризничаешь, как она самая — Поди прочь, я не в духе — Ишь как. Наш Джеюн-и должен улыбаться чаще, а то станет страшным — она потянула Шима за щеки, но те тут же упали вниз. Сдавшись Ина положила голову на его плечо и ободряюще похлопала по спине — Тебе в последнее время все не в радость, братик. Я думала это скоро пройдет, но ты все такой же. Что же тебя может порадовать? Шим обнял свои колени, опустив на них подбородок. Для всех остальных в доме его горечь стала очевидной. Джеюн проходился по многу раз волоча рукой по стенам поместья, словно призрак. Молча выполнял все обязанности и иногда мог пасть в сон на полу без одеял. Просыпался то при свете солнца, то в ночи, и как правило его находила старшая, не скупясь отчитывать за безрассудство. И Джеюн в эти моменты лишь молча шмыгал носом, обещая не беспокоить более, но кажется, он повадился дурить. И он не знал, что ответить остальным чем-то менее удручающим, поэтому предпочитал отмалчиваться и, как можно чаще оставаться одному, но это было сложно в доме полном людей с длинными носами. — Поэтому я тут подумала —затейливо продолжила она — Раз тебе уже на все равно… Я займу я твою комнату? Тяжелый вздох и Джеюн готов был заплакать. —Это значит да? — Ина — врезался голос сзади — Иди помогай сестрам на кухне, быстро. Уже забыла о своем наказании? Это была старшая. Она стояла прямо у проема, скрестив руки, выжидая пока виновница обретет здравый смысл, что чуждо её натуре. Ина недовольно промычала, резко встав с колен — Это все Бансюк подстроила! Я не виновата — недовольно топнула ногой и покосившись на Шима испарилась за дверью. Раньше Джеюна без усилий преследовали различные слухи, и он бы точно уже знал о чем говорила Ина, но в последнее время он настолько ушел в себя, что совсем не следил за тем, что происходило вокруг. Это слишком дурно. Джеюн дурной, раз не может взять себя в руки. Ему хотелось и дальше самобичеваться без свидетелей, но к несчастью, его не оставили в покое. На этот раз, вместо того, чтобы ругаться и наводить все грехи людские, старшая присела рядом, придав складки своей длинной юбки к ногам. — Если и хочешь здесь оставаться…ложись хотя бы у себя, иначе я действительно отдам твою комнату Ине. Шим слегка отреагировал наконец-то, высовывая голову из-под своих колен — Нет, только не ей! — запротестовал он — Я обещаю… Я пойду к себе в покои сегодня Старшая нахмурилась, явно уже скормлена данными обещаниями Джеюн пробирался сюда тайком последние дни, иначе сон ему не давался. Его утешало представлять в полусонных глазах силуэт господина, сосредоточенно сидящего за столом, грузно копаясь в своих глупых обязанностях. А может и не совсем глупых, но Для Шима они были слишком незначительны, относительно того с какой легкостью и плавностью бледной руки перо взлетало и падало на пергамент. Его густые черные брови, близко сведенные к переносице, теплое свечение, звуки сбитого дыхания и неконтролируемые удары сердца, выбивающиеся из фарфоровой груди. К сожалению, стоило Джеюну по дурости, поверить своим глазам-все мигом рассеивалось следом за дымом благовоний и каждый раз, как он открывал глаза, комната с насмешкой встречала его холодной пустотой — Ты уже взрослый юноша — она аккуратно поправила его волосы так, как ей больше всего нравилось — И должен понимать, что неприятные чувства не должны надолго овладевать тобой. Посмотри на себя, ты совсем, как обиженный малыш — В каком то роде я и чувствую себя тем самым босоногим мальчишкой, которого бросили — шмыгнул он, уткнувшись еще сильнее в колени Госпожа нахмурилась, от чего на её белом лице рассыпалось множество тонких морщин — Рано или поздно все сталкиваются с разбитым сердцем, Джеюн. И помочь я тебе с этим, увы, не смогу. От разбитого сердца убегать бесполезно, как отмывать ворону — фыркнула она Шим поднял брови, затаив дыхание на несколько секунд — Ты должен принять это куском хлеба… Да, черствого, но все же это пища для твоей мудрости, ну так ли? Неужели его чувства были настолько очевидны? Как же это нелепо. Старшая самолично просила помощи у господина Пака, чтобы защитить Джеюна от плохих намерений Принца, но в итоге… Да какая сейчас разница… — Со мной все в порядке — пробубнил он, как можно тверже — Я просто хочу побыть один — Побыть один! — восклицательно повторив, госпожа покачала головой и умяв намек встала на ноги снова подправив складки на своей одежде — Как же дети быстро растут… Однако, молодой юноша, ты должен знать одно. — Она строго направила указательный палец и Шим уже готовился к очередным нравственным упрекам в его сторону — Хоть босоногим, хоть голопопым, ты все равно наткнешься на меня, на сестер и на свой дом. И мы не позволим тебе так мучать себя — вслед произнесла она, направляясь к двери. Старшая не успела переступить, как юноша ничего не ответив, просто упал в объятья женщины, как делал это еще совсем маленьким, когда думал, что это его мама. Со всеми своими слезами и соплями он уткнулся в теплый запах чайного дерева и трав. — Когда ты успел снова стать такой плаксой? — по доброму проворчала женщина, сильнее расправив руки.

***

Прошла половина лунного календаря, а в душе Джеюна все еще было неспокойно. Но на смену грусти пришли и темные мысли или его уязвимой душой завладел злобный дух. Шим становился злым на господина, что все еще приходил ему во снах. И он даже пару раз проклинал его, но тут же судорожно забирал все слова обратно, слагая молитвы о его благополучии. Он часто это делал. Молился за господина. За то чтобы с ним ничего не случилось. Джеюн наконец-то смог выпросить работу у старшей вне дома, чтобы он смог посетить рынок. Потихоньку все становилось на круги своя и Джеюн, как можно старался влиться в прежнее русло На удивление, никто не одаривал его, ни добрыми, ни злыми взглядами. Что странно, людей, и вовсе, будто стало меньше. Запустевшие лавки, поредевшие улицы и пару зевак, шатающихся вокруг, вряд ли, собирающихся что-то купить. На него никто не обращал внимание. Может уже и запамятовали, ведь, как это бывает: на смену одним новостям приходят другие. Сегодня герой представления, завтра уже и забыли как звать, чему Джеюн однозначно был рад. Но бывают все же люди, которые в силу, то ли своей злопамятности или же ,просто напросто, скучной жизни-не забывают. Так в малолюдном повороте на пути к пряностям и маслам господина КванХу он встретил того самого черноволосого. Тот будто с последнего дня, ни спав, ни ев ошивался здесь за темным углом все это время, выжидая Джеюна. Шим сразу же замер, испуганно округлив глаза — Поглядите, кто тут снова заявился? — Он хоть и был один, но опасность, исходившую от черноволосого Джеюн чувствовал не меньше. Однако подходить тот, кажется, не решался, лишь судорожно оглядывался по сторонам, словно боясь чего-то. Неужели господин Пак настолько его запугал? Они стояли друг напротив друга, примерно, в дюжину шагах, и Шим смог разглядеть на его лице пара синяков и ссадин, и судя по неравномерному упору, у того болела правая нога — Можешь не трястись так, я тебя не трону, грязная ицзи. Джеюн постарался медленно пройти дальше, но тот все равно заграждал его путь. Черноволосый бросил на него взгляд с головы до ног, от которого у Шима прошлись холодные мурашки по коже. Это явно не предвещало ничего хорошего — Знаешь как меня зовут? — задал тот довольно странный вопрос, от чего Джеюн еще пару мгновений просто глядел на него, не зная, что ответить. — Нашимура. Меня зовут Нашимура — криво улыбнулся парень, прикрывая даже некую грусть — Странное имя да? Моя мать из востока — высказал он с такой горечью в голосе, что Джеюну стало не по себе. — Собственно лишь из-за этого мое лицо сейчас такое нарядное — усмехнулся он, переминаясь с покалеченной ноги, тихо прошипев от боли — Я не понимаю что тебе от меня нужно. Дай мне просто пройти, прошу. Я не желаю тебе зла. Никому не желаю Нашимура нахмурился, его тяжелый острый взгляд, будто пожирал дыру во лбу Шима — Ты как шлюха ложишься под мужчин и тебе все сошло с рук — начал выплевывать он слова — А некоторым просто достаточно родиться не той крови, чтобы их однажды возненавидели. Разве это можно считать справедливым? — слова вырывались из него будто рык из пасти лесного гепарда Шим тут же решительно сделал пару шагов вперед, не намереваясь и дальше слушать этого чумного. Тот все таки отступил, но не сводя глаз с жертвы, продолжил говорит ему уже в спину: — Слышал новость?.. ах да — перебил себя же и делано приложил руку к своей щеке — Как ты мог услышать, ты ведь в своей будке все время сидел, как запуганная собака. — Говори, что хочешь. Я ухожу — стараясь не выдавать свое любопытство, Джеюн сжал челюсть. — Обстановка неспокойная в последнее время, знаешь? — медленно тянул он, будто смакуя каждое слово — Говорят, свита короля недавно была под обстрелом лучников с востока — он злорадно потянулся —Уверен ли ты, что он вообще жив? Джеюн замер, так же как и все вокруг — Разве тебя спасет твой господин если он будет мертв, а, потеряшка? Не успел он договорить, как кулак прилетел ему в лицо от чего тот пошатнулся назад, схватившись за глаз и протяжно зашипел Вскоре черноволосый схватил его за ноги и потянул вниз от чего они оба повалились на землю. Джеюн принялся неумело, но с честью махаться, принимая удары. Они дрались до тех пор пока откуда не возьмись чьи-то крылья дыбов, взмахнули над головой Нашимуры. Тот крича отпустил ворот Шима и начал размахивать руками, пытаясь столкнуть с себя птицу, что решительно пыталась его заклевать. — Что за Дрянь — выругался парень, его лицо уже красное, а смольные волосы взлохмачены в разные стороны, от чего стал выглядеть очень забавно — Петух? Шим, отодвинувшись назад наблюдал за всем этим представлением, неожиданно развернувшееся перед ним. Повсюду собирался огромный клубок пыли. Разноцветные перья летали вокруг и громкие ругательства, вылетающие изо рта черноволосого. — Убери с меня это — вопил тот буйно, размахивая руками, пока птица явно не собиралась оставлять в покое. Джеюн приложив кулак ко рту выкашлянул пыль с легких и слегка хохотнул, оставаясь сидеть на своем месте, пока господин Кванху, находившийся неподалеку их не разнял. Увидев господина Нашимура бросил последний хмурый взгляд на своем покрасневшем лице в сторону Джеюна и сразу же исчез. А петух, сгладив обратно свое нахохление в гладкое оперение, как не бывало пялил на Шима, каждый раз как поднимал голову, выклевывая, кажется, комки чьих то черных волос с земли. — Почему ты постоянно где-то по близости? — Шим вглядывался в один бездумный птичий глаз с повернутой к нему стороны, ожидая ответа напротив. — Мы что были женаты в прошлой жизни?

***

Шим сидел на берегу, в абсолютном одиночестве, пока вокруг все потихоньку начинало смеркать. Левая скула еще шипела, так же как и губа. Назойливо протирая больные места, он размышлял над тем, что это была практически его первая мальчишеская драка. И нет. Он даже не дрался. Он защищал честь дорогого ему человека и эта мысль словно маслом приходилась по ранам. Но слова, которые произнес проклятый все равно осели в душе Джеюна. Ему стало страшно. Вдруг черноволосый не лгал, и с господином Паком действительно могло что-то произойти? Он не хотел в это верить, абсолютно никаким способом. Зажав уши он не мог слышать даже шелест волн. Шим пытался отвлечься, швыряя каменные лепешки по водной, но море сегодня было слишком неспокойным. Волны накатывались друг на друга, разливаясь до самых его ног и возвращались обратно, обретая с каждым разом еще большую силу. Казалось море, будто точно также скучало по Джеюну и очень хотело затянуть к себе, увлеченного своими мыслями юношу. — Этого не может быть. Только не с ним — Шим вспоминал, как господин орудует мечем и был уверен, что тот может постоять не только за короля, но и за себя. Он был сильным воином от которого у Джеюна дух захватывало. Как такой великолепный, высеченный из камня человек, совсем непомерного ранга, смог посмотреть на него. Однако навряд ли Шиму стоило мечтать о большем. От этого ему только хуже. Где он и где господин Пак Сонхун младший — заслуженное государственное лицо, советник кронпринца? Тому бы пришлось отказаться от большинство своих титулов, чтобы быть с таким жалким безымянным нытиком, как Джеюн. Навряд ли бы он пошел на такое, даже подумал бы об этом… Может Джеюну было бы легче, просто знать, что тот рядом. Просто смотреть на него, любоваться им украдкой, ловить мимолетные взгляды и может даже тайно целоваться, где-нибудь за тихим поворотом. Губы у господина такие мягкие, а вода сегодня холодная. Его ноги, кажется уже были в воде, а бушующие волны били его, почти наваливаясь. На самом деле Шим не знал чего добивался, и не замышлял делать с собою что-то, определенно нет. Он лишь почувствовал сильный дождь и самым лучшим решением было бы вернуться обратно в поместье. Но если он это сделает, то точно не сдержится и будет плакать уже там, перед всеми. И все снова начнут переживать за него, а он этого не хотел, поэтому остался сидеть уже полностью обмокший один на один со своими мыслями. Вода била по коже к которой прикасался он. Шим закрыл глаза снова, представляя руки господина на себе. Такие же болезненно холодные, но это приятно. Шим отдался человеку без остатка. С чувствами о которых ему только читали, как сказки и сразу же был выброшен на холодный пустой берег без возможности дышать. Дышать…дышать становилось труднее, он успел только охнуть, когда понял, что приливистые волны затянули его полностью.

***

Было уже достаточно поздно, когда назло всей ночной тишине с улицы послышались топот копыт, лошадиные взвизги и ответный лай сторожевых псов. Все кто не спал или же кого разбудили звуки тут же вырвались наружу. — Неудивительно, что кому-то нужен ночлег — как можно ловче одевшись, цокнула старшая тут же, спускаясь по маленьким каменным ступенькам и выглядываясь в горизонт. Белые тучи висели на ночном небе, предсказывая сильную грозу. Лай сторожевых собак, что бил по изнеженным ночной тишиной ушам, был быстро прерван наспех брошенными костями с вечернего супа, пока сзади плелись другие сестры, что с опасением гадали на нового прихожанина. — Тихо — шикнула старшая, громко топнув ногой, когда кто-то уже начал пугать всех нечестью — Отперите ворота — приказала она, приглаживая все смявшиеся складки на одежде. Тяжелые из красного дерева двери распахнулись, открыв вид на чернющую, почти, сливавшуюся с ночным горизонтом лошадь, на седле которой одиноко сидел наездник. Выглядело жутко. Иза-за плохой видимости, кожа, прибывшего гостя казалась мертвенно бледной. Кто-то тихо пискнув убежал обратно в поместье. Видимо все-таки напугали страшилки по пути… Темная фигура, облаченная в тяжелый, струящийся плащ и военное обмундирование громко клацнула упряжкой от чего животное тут же остановилось, раздув широко ноздри в тяжелом дыхании. — Господин Пак? — выдала удивленно женщина, увидев знакомый символ на лошадиной упряжке. Ничего не ответив фигура глухо спрыгнула с коня и почти валясь с ног от усталости поплела навстречу — Где Джеюн? — тихо прошептал господин, как вдруг не хватило сил и он упал на колени К счастью старшая вовремя подхватила не дав рухнуть до конца. — О святые духи, что же тут творится — тяжело вздохнула она, суетясь над фигурой — Как вы здесь оказались? — Где Джеюн? Я хочу увидеться с ним — губы господина сильно пересохли и посинели, а вид будто бы он не спал пару ночей. — Вам прежде нужно отдохнуть! Пройдемте-с я вас отведу — Нет — мотал он строго головой — Где он? — Джеюн у себя в покоях — сдавшись выдала страшая, абсолютно не подозревая, что тот бессовестно сбежал на пляж пару часов назад.